Иллюзия. Часть первая. Последний мост (Р. В. Горбунов, 2015)

Глава 1

Я шел по улице. Где-то на горизонте виднелись огромные городские джунгли. Супермаркеты, гостиницы, развлекательные центры – всё смешалось в огромное месиво ночных огней и неоновых реклам города. Мысли, словно мухи, сталкиваясь, кружили в голове, мешая друг другу. Нужно было купить что-нибудь для обеда, выбрать подарок, не забыть поздравить родителей. Нужно было не забыть…

Густые хлопья снега заботливо укрывали мостовую, витрины, крыши домов и припаркованные машины, превращая город в настоящее снежное королевство.

Мороз добирался до меня. Поправив воротник плаща, я лениво окинул взглядом улицу. От многообразия вывесок и витрин кружилась голова. На секунду внимание привлекла броская праздничная реклама: «Не определился с подарком? Мы поможем тебе!» Я действительно не определился. Поразмыслив пару секунд, я направился к вывеске, в надежде, что блуждание по торговому центру натолкнет меня на что-то стоящее.

Внутри было тепло. Отряхнув снег, я дал себе немного времени осмотреться. Ничего особенного. Абсолютно. Бесконечное число торговых витрин, кишащих толпами озабоченных покупателей. Человеческий муравейник, как он есть.

Стряхнув с одежды остатки снега, я двинулся вглубь помещения.

Шагая вдоль стекол витрин, я раздумывал, какую сумму денег могу потратить на подарок. Дела на работе шли хорошо – буквально на днях удалось заключить выгодную сделку по продаже крупной партии комплектующих. Босс был доволен и расщедрился премиальными. На службе я был на хорошем счету.

Что ж… Думаю, я вполне могу позволить себе потратить на подарок около пяти сотен. Рождество – лучший повод порадовать близких людей. Особенно, если кто-то из них вскоре станет твоей женой. Да… Этот год обещал много перемен. Я улыбнулся, подумав о ней.

Все было хорошо. Даже очень хорошо.

Пробираясь через толпы зевающих покупателей, я продолжал перебирать различные варианты. В голову ничего не приходило. Меряя шагами мокрые от снега полы, я просто шел вперед.

Долго блуждать не пришлось. Почти сразу на глаза попался магазин женских аксессуаров. Огромные полки были заполнены множеством самых разных предметов женского гардероба – сумки, шляпы, перчатки. Среди этого бесконечного барахла виднелась миниатюрная девица, внимательно наблюдавшая за снующими в толпе людьми. Наши взгляды пересеклись. Девушка приветливо улыбнулась и помахала мне рукой, зазывая внутрь. Я улыбнулся ей в ответ и шагнул навстречу. Сам не знаю почему я так сделал… Она показалась мне симпатичной.

– Добрый вечер! – девица еще сильнее расплылась в улыбке. – Могу ли я быть вам чем-то полезной?

– Добрый! – как можно приветливее ответил я. – Честно говоря, я еще не знаю. Может быть и да. Понимаете, какое дело… Я пытаюсь выбрать подарок для своей… эм… знакомой. И я даже не знаю…

– Замечательно, что вы пришли именно к нам, мистер, – перебила продавщица. – Сейчас канун Рождества, а это значит, что настало время маленьких чудес. У нас есть просто бесподобная сумка. Уверена, ваша знакомая будет в восторге. Одну секундочку, мистер.

Девушка ловко нырнула к прилавку, намереваясь отыскать предложенную сумку среди кучи выставленных вариантов. Все произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего возразить. Я не сопротивлялся. Если сумка окажется действительно стоящей, то это может стать одним из вариантов. По крайней мере, у меня будет план для отступления. Если что – куплю сумку.

Пока продавщица искала обещанный экземпляр, я лениво оглядывал магазин. Кроме меня внутри был еще один покупатель. Мужчина, одетый в черный строгий костюм и лакированные туфли. На вид ему было около 40. Он безразлично рассматривал витрину, стоя ко мне спиной.

Интересно, почему он в перчатках? – пронеслось в голове. – Замерз, что ли?

Тем временем посетитель резко перевел свой взгляд на меня. Может быть, увидел, что я его разглядываю. Уголки его губ медленно расплылись в улыбке. Просверлив меня внимательными глазами в течении нескольких секунд, незнакомец отвернулся, и как ни в чем не бывало, продолжил рассматривать сумки.

Мне стало не по себе. Что-то нехорошее, едва заметное было в его улыбке. Я почувствовал, как взмокла спина. Резко захотелось уйти из магазина. Я продолжал смотреть на его идеально подобранный костюм, не понимая, что происходит.

Через секунду передо мной вновь возникала продавщица. В руках она, словно добычу, держала небольшую сумочку и что-то пыталась мне сказать. В магазине стало невыносимо душно. Я рассеянно взглянул на девушку и пробормотал, что мне нужно немного подумать. Резкий приступ тошноты заставил меня как можно скорее покинуть помещение.

Выходя, я еще раз обернулся, решив взглянуть на посетителя в черном костюме. Но в магазине никого не было. Внутри неприятно кольнуло. Что произошло? Он не мог просочиться сквозь стены.

К горлу подступил комок. Резко запершило. Борясь с приступами головокружения, я направился к ближайшему автомату с газированной водой. В голове ритмично стучал молот кровеносного давления, тело пронзали сильные приступы дрожи. Стало холодно, невыносимо холодно. Происходящее с каждой секундой становилось все менее контрастным, расплываясь перед глазами. Автомат с газировкой был недалеко, но сознание все больше погружалось в туман. Шаг, еще шаг… Уже почти рядом.

Потребовалось приложить огромные усилия для того, чтобы достать из кармана мелкую купюру и проделать нехитрый набор движений.

Бутылка минералки возымела свой эффект. Жадно глотая воду, я с удовольствием чувствовал, как тошнота отступала. Удары в голове становились все тише. Происходящее вновь приобретало контрастность.

– С вами все в порядке, сэр? – я почувствовал, что меня кто-то тронул за руку. Рядом стоял человек, одетый в форму то ли электрика, то ли уборщика. Точно разобрать не удалось, однако это меня и не интересовало.

– Да, спасибо, со мной все отлично. Мне просто нужно немного отдохнуть.

Я отстранил его руку и неуверенным шагом направился к мягкому дивану, расположенному неподалеку. Накатила мощнейшая усталость. Нужно было немного передохнуть. Перевести дыхание. Устроившись поудобнее, я откинул голову назад, решив проанализировать случившееся.

Сбитое дыхание медленно приходило в норму.

Интересно, что со мной произошло? Какой-то приступ или что-то в этом роде. Никогда раньше не замечал за собой подобных вещей. Последние время я очень много работаю. Переутомление? Вполне возможно. Никто не знает истинных возможностей организма, но даже самые крепкие механизмы ломаются, если им не давать возможности восстановиться.

Нужно больше отдыхать. И, кстати, к врачу сходить будет не лишним. Усталость, не более того. И что за странная реакция на посетителя магазина женских сумок? Он всего лишь улыбнулся. Кроме того, я не уверен… Может быть, его улыбка предназначалась совсем не мне. То есть наоборот, я уверен, что его улыбка предназначалась совсем не мне. Скорее всего, за моей спиной проходил его знакомый.

– Ну, ты и псих, Марти, – подумал я и мысленно улыбнулся. Обоснование казалось более чем логичным. Объяснение можно найти чему угодно, главное знать, где искать. Решив еще немного отдохнуть, прежде чем предпринимать вторую попытку отыскать подарок, я принялся наблюдать за происходящим.

Торговый центр просто кишил народом. Люди сновали во все его мыслимые и немыслимые уголки. Это и понятно, канун праздников – золотое время для заведений вроде этого. Мимо меня пробежала дамочка с кучей сумок, достаточно громко бранясь и расталкивая менее расторопных покупателей. Одной из своих многочисленных сумок она задела чужого ребенка. Тот в свою очередь незамедлительно расплакался, пытаясь призвать на помощь родителей.

Я сделал глубокий вдох.

Большой муравейник. От такого у кого угодно закружится голова. Невольно у меня возникло ко всему этому совершенно осознанное чувство отвращения.

Описав головой дугу, я закрыл глаза. Виски все еще пульсировали, однако боль уже отступила. Вдохнув как можно больше воздуха, я еще раз мысленно улыбнулся и медленно выдыхая, открыл глаза.

Передо мной стоял тот самый мужчина в черном костюме. Он улыбнулся, не сводя с меня своих внимательных глаз.

Тошнота вновь подступила к горлу.

– Что вам угодно, мистер? – выдавил я из себя, стараясь быть как можно любезнее. Я изо всех сил пытался сохранять самообладание. Человек молчал.

В этот раз я смог рассмотреть его более внимательно. Длинные, темные, волосы, аккуратно зачесанные назад. Огромный лоб, на котором красовались едва заметные морщины. Орлиный нос, впалые щеки. И глаза… Его глаза сияли каким-то неестественным, ярко – голубым цветом. Похоже, что он носил линзы.

Горло пересохло.

– Что вам угодно? – повторил я, начиная нервничать. Человек молчал. Только улыбка на лице стала еще шире.

– Что тебе от меня надо, черт возьми?! – прокричал я, вставая с дивана. Меня вновь кто-то дернул за руку.

– Сэр, с вами точно все в порядке? Может стоит позвать врача? С кем вы только что говорили?

– Передо мной стоял, тот самый электрик-уборщик.

– Да, черт возьми, я в полном порядке! А вот он явно не в своем уме! – я резко обернулся, указывая туда, где находился незнакомец в костюме.

– Вы о ком, мистер? – электрик-уборщик уставился на меня в недоумении. Человека в черном костюме не было. Его не было на том месте, где он стоял несколько секунд назад, его не было на расстоянии десяти метров от этого места, его не было в зале торгового центра. Он исчез. Он растворился.

Я почувствовал дикую злость.

– Отвали, – прохрипел я в сторону рабочего. Если это чья-то шутка, то мне становится не смешно.

Я поднялся на этаж выше, стараясь прогнать мысли, которые, словно стая диких пчел, роились в моей голове.

Глава 2

Второй этаж торгового центра был целиком и полностью посвящен спорту. Здесь расположились магазины, в которых даже самый искушенный потребитель мог подобрать себе любой спортивный инвентарь. Футбол, бейсбол, хоккей, баскетбол, теннис… Здесь было абсолютно все.

Я понимал, что здесь вряд ли смогу отыскать кандидата на подарок своей будущей жене, но все равно не спешил уходить. Мне нравился спорт, я отчетливо осознавал это.

Проходя мимо очередного спортивного магазина, я неожиданно для себя почувствовал непреодолимое желание зайти внутрь. Просто посмотреть… Да и вообще, ничего не изменится, если я потрачу минут пятнадцать на изучение спортивного инвентаря. Абсолютно ничего не изменится. Ни-че-го, – каждый слог отчетливо стучал в голове.

Я направился к сияющей вывеске магазина.

Стало ощутимо лучше. Пульс приходил в норму, одолевшая меня злоба отступала. Я решил выкинуть произошедшее из головы и просто провести несколько десятков минут в свое удовольствие.

В магазине играл приятный эмбиент. Музыка действовала успокаивающе, словно колыбельная. Я медленно двигался сквозь ряды со всевозможными спортивными принадлежностями. Мячи, футболки, кеды, ракетки.

Консультанты магазина не разрушали моего полусонного состояния своим назойливым бубнением. И это было прекрасно.

Мне даже не хотелось что-то покупать. Я шел, рассматривая товары, и казалось, уже даже ни о чем не думал. Просто шел и наблюдал. Шел и наблюдал. На какую-то долю секунды мне показалось, что я сплю. И все происходящее виделось каким-то далеким, ненастоящим. Как будто это все было не со мной, не про меня.

От злости и головных болей не осталось и следа. Я наслаждался ситуацией, наслаждался происходящим, пил воздух, время от времени закатывая глаза. Мне даже показалось, что кто-то из посетителей мне завидует. Я почувствовал на себе его недобрый взгляд.

Я не люблю завистливых людей. Очень не люблю завистливых людей. Завистливых… людей… Слова таяли в моей голове.

Прямо передо мной возникла витрина, на которой были выставлены бейсбольные биты. Отличные биты. Я внезапно вспомнил о том, что очень люблю бейсбол. В детстве я даже играл в небольшой команде. Приятные воспоминания окутали, словно теплый плед. Я улыбнулся и взял одну биту с целью рассмотреть ближе. Это был алюминиевый экземпляр фирмы Eston. Нужно было кое-что проверить. Крепко сжав рукоять правой рукой, я отошел от витрины, и сделал несколько взмахов убедившись, что бита, не выскальзывает из рук при резких движениях.

Это было то, что нужно. Крепко сжав биту, я двинулся вглубь магазина, с удовольствием ощущая приятную тяжесть орудия в руке. В дальнем углу помещения какой-то очкарик, стоя ко мне спиной, рассматривал футбольные мячи.

Зачем он здесь? Мне кажется он хочет что-то украсть. Эта мысль, словно молния, пронзила мою голову. Может вызвать полицию? Я тут же откинул эту мысль прочь. Пока эти черепахи доберутся сюда – очкарик уже благополучно скроется, нанеся непоправимый ущерб магазину. Я не мог этого допустить. Если магазин разориться, многие люди останутся без работы – и никто не получит рождественских подарков!

Новое, ни на что не похожее чувство собственного долга и отвращения к стоящему неподалеку вору завладело мной. Окинув взглядом посетителя, я понял, что должен сейчас сделать. Другого выбора у меня не было.

Стараясь идти как можно медленнее, чтобы очкарик не услышал звуки моих шагов, я начал приближаться к нему. Рука крепко сжимала рукоятку биты, стук сердца отдавался в висках. От сонного состояния не осталось и следа, напряжение росло с каждой секундой. Я знал, что должен его остановить. По шее потекла капля пота. Шаг, еще шаг. Я уже был на расстоянии нескольких метров от незадачливого посетителя. Руки задрожали от напряжения, казалось, сердце вырвется из груди наружу.

Улыбнувшись, я осторожно занес биту над головой посетителя. Вдохнув полную грудь воздуха, я произнес: – Привет! – и изо всех сил ударил очкарика по голове. Послышался характерный глухой звук. Тело огромным мешком упало на пол. Очки разбились от удара об пол, из головы маленькой струйкой сочилась кровь, создавая неподалеку от тела небольшую лужицу алого цвета.

По спине пробежала приятная дрожь. Вот и все. Так просто. Теперь он не сможет причинить кому-то вред. В это Рождество все получат свои подарки. Я сделал то, что был должен. Теперь можно вернуться к своим делам.

Тяжело дыша от нервного возбуждения, я вернулся к стенду, где пару минут назад разглядывал биту и осторожно поместил окровавленный экземпляр на место.

Руки были в крови. Сразу я не понял, откуда у меня на руках могла появиться кровь – насколько я помню, до головы вора я не дотрагивался. Но потом понял, что, скорее всего дотронулся до кровавого пятна на бите, когда устанавливал ее обратно на стенд.

Крови было очень много. Будто бы очкарика не битой по голове били, а ножом исполосовали. Кровь еще не успела просохнуть. Я еще раз внимательно взглянул на свои руки. В голове возникла совершенно безумная идея…

Подойдя к стеклу витрины, я осторожно провел пальцем. Движения вырисовывались в буквы. Буквы создавали слово.

Немного подумав я подчеркнул гласную букву.

Крови на пальцах почти не осталось, поэтому пришлось вернуться к очкарику, чтобы окунуть палец в лужицу воображаемых чернил. В голове невольно возникла аналогия с чернильным пером. Теперь меня можно причислить к великим литераторам. Забавляясь этой мыслью, я вернулся к витрине и нарисовал небольшую пирамидку. Получилось весьма недурно.

За спиной послышался истерический вопль. Судя по всему, женский. Затем глухой стук. Наверное, кто-то упал в обморок. Я оглянулся на тело очкарика, находившееся в нескольких метрах от меня.

Поза была какая-то неестественная. Ноги раскинуты в стороны, руки вывернуты ладонями вверх, голова чуть приподнята… Как будто бы он все еще пытался разглядывать футбольные мячи. Разбитые очки покоились в луже крови, которая с каждой секундой становилась все больше.

– Не повезло тебе, парень! – прокричал я, улыбаясь. – В следующий раз будь осторожнее, спорт калечит людей. Ха-ха! Мне стало безумно весело. Шутка, показалась такой удачной, что я расхохотался на весь магазин.

И тут я внезапно вспомнил, что так и не определился с подарком. Посетители в магазине продолжали истерику. От их воплей у меня снова начинала болеть голова.

– Эй, нельзя ли там чуть тише? У меня голова раскалывается! – прокричал я в сторону заплаканной продавщицы, голосящей громче остальных.

В ответ раздался лишь истошный вопль. Поняв, что диалога не добиться я решил просто покинуть магазин и решительно направился к выходу, не обращая внимания на вопли покупателей.

Ко мне уже бежало несколько охранников и полицейский. – Что-то вы долго, ребята, – я приветливо улыбнулся приближающимся охранникам. – Мне показалось, вы не спешили! – рука потянулась к ближайшему охраннику в надежде поздороваться. Его лицо исказила гримаса удивления, и как мне показалось, страха.

– Сэр, вы задержаны по обвинению в убийстве. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

Меня стошнило. Слова полицейского тонули в резко возникшей головной боли, не успевая долететь до моего сознания. Я предпринял попытку улыбнуться, но почувствовал, что теряю возможность контролировать себя. Тело пронзила слабость. Обернувшись, я окинул взглядом витрину, на которой кровью было написано «Скорбь». Через секунду сознание покинуло меня.

Глава 3

– Мартин Уилсон?

– Да.

– 1985 года рождения. Стратфорд, Онтарио, Канада?

– Все верно.

– Менеджер по продажам?

– Именно.

– Семейное положение?

– Холост.

Полицейский заскрипел карандашом, внося полученную информацию в протокол допроса. Невозможно было понять, о чем он думает: о подарках на Рождество, о собаке, которую нужно выгулять или прогнозах на предстоящий бейсбольный матч. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он просто задавал вопросы и записывал ответы.

В допросной было холодно. Поежившись, я пытался восстановить цепочку событий, которые привели меня в полицейский участок. Ужасно болело горло, во рту пересохло.

Вам чертовски повезло, мистер Уилсон, – полицейский перевел свой взгляд с листа бумаги на меня. Кинув беглый взгляд на полицейский значок, я прочел: «Джоунз».

– Мистер Риверз остался в живых. Он сейчас госпитализирован, но его жизни не угрожает опасность. У него сотрясение мозга. Кроме того, ваш адвокат каким-то чудом сумел отговорить его доводить дело до суда. Но есть одно условие…

Мой адвокат? Отговорить доводить дело до суда? Черт возьми, сколько же прошло времени с момента, как я отправился за подарком Беки? Я ничего не помнил, абсолютно ничего. Магазин спорттоваров, бита… О боже, нет!

– Сэр, вы меня слышите, сэр? Есть одно условие, – полицейский повысил голос, слегка дернув меня за рукав. Я перевел взгляд на него, однако мира вокруг не существовало. Перед глазами все плыло, голос полицейского звучал тяжело. Казалось будто каждый звук, не долетая до моего сознания, тонет в вязком и густом окружающем нас воздухе.

Собравшись с мыслями, я еще раз взглянул на собеседника, который пытался втолковать мне что-то об «особом» условии.

– Какое сегодня число, Джоунз? – выдавил я из себя, пытаясь понять, сколько времени я нахожусь в полицейском участке.

– 13 января 2014 года, сэр.

– 13 января?! – внутри похолодело. Я нахожусь здесь уже больше двух недель и ничего не помню об этом. Амнезия. Только этого мне не хватало. Последнее, что я помню, это торговый центр.

– Сэр, вас отпускают под залог. Ваш адвокат отличный малый, вытащил вас из такой переделки. И мистер Риверс оказался на удивление благосклонен к вам, во-первых, не окочурился на полу магазина, а во-вторых, по одному Богу известным причинам, забрал свое заявление из суда.

– В общем, вы счастливчик, Марти! – полицейский заерзал на стуле, пытаясь, устроится поудобнее. – Но я еще раз повторяю, есть одно условие. Необходимо будет пройти принудительный курс психотерапии. вас признали невменяемым, и можете сказать спасибо адвокату за то, что вы сейчас находитесь здесь, а не где-нибудь за решеткой. Все, что нужно это оплатить моральную компенсацию мистеру Риверзу и пройти курс, – Джоунз сделал паузу, осторожно дотронувшись рукой к кончику своего носа. – Заметьте, сэр, вам даже не придется находиться в лечебнице, вы просто должны являться в назначенное время на сеансы к психотерапевту и уверить нас всех, что вы не являетесь угрозой обществу. Можно сказать, вы отделались легким испугом, мистер Уилсон.

– Хотя будь бы моя воля, я бы тебя из психушки не выпускал, – полицейский усмехнулся и захрустел суставами на пальцах. – Сгноил до смерти. Когда тебя доставили, сукин сын, твои руки были по локоть в крови. Ты сидел и улыбался. Сидел и улыбался! Ты хоть понимаешь, что ты мог убить его? Просто так, потому, что ты гребанный псих! – полицейский сжал кулаки, стало заметно, как от напряжения зашевелились его скулы. – А тебя отпускают под залог. Да, я убью тебя, мать твою! Задушу собственными руками. Ты никогда не выйдешь из этой комнаты. Сгниешь здесь и больше никого не тронешь!

– Распишитесь здесь, сэр, – Джоунс с ничего не выражающим лицом протянул мне бумаги. Он был абсолютно спокоен. Я пристально смотрел в каждый миллиметр его лица. Что только что произошло?

– Здесь расписания сеансов посещения психиатра, это подписка о невыезде… – полицейский не выражал никаких эмоций, просто подсовывал мне бумажки одну за другой и озвучивал их названия. Казалось, он делал это чисто механически и думал, как бы поскорее закончить с этим делом и отправится домой к жене.

– Вашего лечащего врача зовут Джон Крамер, – собеседник зевнул, собирая подписанные бумаги в единую стопку. – Лечение оплатите из своего кармана.

– Мистер Джоунз, а кто оплатил услуги моего адвоката? – казалось, вопрос прозвучал немного нелепо, но я не мог его не задать.

– Вы сами, мистер, Уилсон, – полицейский явно был удивлен вопросом. – Вы сами позвонили ему, как только загремели сюда. Именно он настоял на вашем психологическом обследовании.

Голову вновь резко пронзила боль. – Сгною, сволочь! Сгною! Ты думаешь, тебе все позволено? – Глаза полицейского наливались кровью от ярости. Я почувствовал рвотные позывы.

– Вам плохо, сэр? Воды? – мне показалось, что в комнате находился кто-то третий. Лица я не мог разобрать, но незнакомец совершенно точно улыбался.

Я почувствовал, как в лицо ударила струя холодной воды. Джоунс слегка обеспокоенный, стоял возле меня с пустым стаканом. – Вызвать врача?

– Нет, спасибо, – я попытался привстать на стуле. – Все в порядке. Я подписал все необходимые бумаги?

– Да, сэр. Не смею вас больше задерживать.

– Можно еще один вопрос?

– Да, сэр.

– Это ведь мой не первый допрос?

– Естественно, сэр!

– Зачем тогда вы вновь спрашивали мое имя и семейное положение? Разве эта информация не заносится в протокол при первом допросе?

– Я не спрашивал, сэр. Ваше имя, место работы, семейное положение мы выяснили на самом первом допросе и больше не возвращались к этому вопросу, сэр. Это было две недели назад.

Глава 4

Утро выдалось прескверное. Грозовые тучи полностью заволокли небо. Казалось, у солнца абсолютно нет шансов напомнить о своем существовании. Город утопал в утреннем тумане, сквозь который виднелись умирающие очаги искусственного света.

Настроение было соответствующее. Я перевел взгляд на часы. Половина девятого. Сегодня должен был состояться первый визит к психиатру. Если бы не факт осознания необходимости встречи с доктором, то все происходящее смахивало на дурной сон. Хотелось верить, что еще мгновение, и я проснусь и с облегчением осознаю, что мне все привиделось во сне.

Однако кошмар стал частью моей реальности.

– Во всяком случае, все не так уж и плохо, – усмехнулся я про себя. – Визит к психологу был хотя и неприятен, и оскорбителен, но это было намного лучше, чем мне сулили произошедшие события.

Внутри крепло довольно мерзкое ощущение, что сейчас началась абсолютно новая, другая жизнь. История не про меня. Все что у меня было – осталось в прошлом. Девушка меня покинула, не объяснив причину. Я не возражал. Было все равно. На работе я взял отпуск за свой счет.

Сейчас важнее было разобраться, что происходило внутри меня. С сегодняшнего дня для меня существовали только сеансы психотерапии и мысли, терзающие мою голову. Я действительно хотел понять, что произошло со мной несколько недель назад. Что послужило катализатором?

Превозмогая желание, еще поваляться в постели, я медленно встал и направился в туалет. Оставалось немного времени, чтобы привести себя в порядок. Состояние полудрема еще не покинуло мое тело. Почти на автопилоте я добрался до душа.

Меня пугало, что я отчетливо помню все произошедшее в торговом центре, но абсолютно ничего не помню до того момента, как меня отпустили под залог. Все слишком быстро и как-то не очень правдоподобно… Адвокат, который так ловко помог мне в этой ситуации. На самом деле я не знал его. Его посоветовал мой личный адвокат, который в момент задержания никак не мог мне помочь. У него возникли какие-то непредвиденные сложности. Уж очень не похоже на обычное совпадение.

Но как я не старался, я не мог вспомнить этого. Моя внезапная амнезия чертовски пугала меня. Но кому-то говорить об этом я не собирался.

Пострадавшего мистера Риверза после инцидента я ни разу не видел. Я перечислил необходимую сумму денег на присланный счет, тем самым возместив моральный ущерб, о котором говорил полицейский.

Деньги меня не волновали, у меня их было достаточное количество чтобы не беспокоиться о затратах в ближайшие несколько месяцев. Я рассчитывал за это время разобраться во всем случившемся… И вновь вернуться к нормальной жизни.

Засвистел чайник. Самое время взбодриться небольшой порцией кофе. Я проследовал на кухню, все еще размышляя над мотивами, которыми я руководствовался, учинив в торговом центре бойню.

Сделав небольшой глоток, я аккуратно присел на один из стульев. Горячий кофе приятно бодрил. Дождавшись, когда жидкость попадает в желудок, я продолжил размышления.

На самом деле я ничего не знал о Риверзе. Где работает, где живет, чем занимается. Он не вызывал во мне никаких эмоций. Абсолютно. Огромное серое пятно, которое просто стояло ко мне спиной. Я даже не помню его лица. О Боже. Да что же со мной произошло? Зачем?

Мои размышления прервал противный писк органайзера на телефоне. Упрямое устройство напоминало о неприятной встрече. Как бы мне этого не хотелось, но мне нужно было выходить. На часах было без четверти девять. Я в растерянности обвел взглядом комнату, ища ключи от машины. В горле опять запершило.

Я попытался встать со стула, но споткнувшись, упал, ударившись головой об угол стола. Становилось все холоднее и холоднее. Я услышал, как воет метель. На голову сыпались густые хлопья снега. Я почувствовал, что лежу на холодной земле…

Огромные снежные дюны подпирали горизонт настолько, насколько хватало взгляда. Я лежал в снегу и тяжело дышал. Лицо онемело от холода. С каждым вдохом я ощущал, как мороз проникает в мои легкие и тысячами льдинок пронзает внутренности.

Сзади уже слышались крики погони. Они были очень близко. Я попытался встать, но сил хватило всего на несколько шагов. Льды победили меня, я не мог больше двигаться. Я сдался, прекрасно понимая, что меня ждет и от этого становилось еще страшнее.

Сделав еще одно усилие, я перевернулся на спину. Мороз обжигал лицо. Сквозь ночную мглу и сильный снегопад виднелись силуэты преследователей. Я слышал их голоса, интонации, видел, как приближаются их фигуры. Все было кончено.

– Зря ты хотеть убежать, Аико, – голос звучал в нескольких метрах от меня. – Нанук хотеть нас всех спасти. А ты хотеть всех нас погубить. Он не хотеть зла тебе, это есть желание духов. Ты ведь знать, что сегодня есть великий день поклонения духам. И мы не хотеть разгневать их.

Я почувствовал, как скулу свело от удара. Из разбитой губы потекла струйка крови. Я попытался поднять голову, чтобы рассмотреть преследователей и получил еще один удар по лицу. На этот раз мне рассекли бровь.

Несколько пар крепких рук подхватили меня подмышки. Я чувствовал, как меня волокли по снегу. Больно не было, было страшно. Я боялся, что снова придется вернуться туда, откуда я изо всех сил пытался сбежать.

– Нанук недоволен, – донеслось сверху. Метель была настолько сильной, что я никак не мог разобрать лиц.

– Нельзя противиться воли духов. Нельзя, нельзя! Нанук говорит нужно завершить ритуал. Нанук говорит, духи рассердятся. Нанук говорит, исчезнет вся рыба.

Меня закинули на огромные сани, крепко связав руки веревкой. Несколько секунд я не слышал ничего, кроме свиста ветра. Затем почувствовал резкий толчок, – сани сдвинулись с места. Я ничего не мог поделать.

– Ритуал, – вновь раздался голос неподалеку. – Нанук хотеть завершить ритуал сегодня. Иначе плохо. Будет плохо. Исчезнет рыба.

Сани медленно ползли по снегу. Связанные конечности затекли, я чувствовал, как холод медленно подбирается к ним.

– Сегодня есть великий день. Сегодня есть день великого преклонения перед духами. Мы делаем то, что нам велят духи, иначе они рассердятся. Иначе мы разгневаем их.

Поселение было недалеко. Не более пятисот шагов от того места, где меня настигли преследователи. Сани ползли по безупречному белому снегу, приближая меня к верной гибели. Через несколько минут пути я начал улавливать шум бубнов, нарастающий с каждой секундой. Это означало только одно – мы были недалеко от деревни.

Я закрыл глаза, пытаясь воссоздать хронику последних событий…

Накануне Нанук вместе с шаманами нашего племени объявили, что великие силы требуют жертву. Духи служили племени верой и правдой и сейчас им нужна наша благодарность. По словам шамана, настал великий день очищения и проявления покорности. Народ племени обязан принести жертву, отведав великий напиток очищения.

Жертвой был я.

Мне показалось, что сани уже въехали в деревню. Гул нарастал. Я немного приоткрыл глаза, пытаясь рассмотреть происходящее. Силуэтов становилось все больше и больше. Я точно знал, куда меня везут и зачем. Я был один против всех них… и проиграл. Силы были неравны с самого начала.

Люди верили шаману. Они боялись ослушаться духов.

Я понимал их. Если бы выбор шамана не пал на меня, то я бы не стал оспаривать его слова. Разгневанные силы духов могли уничтожить деревню. Могли наслать на нас проклятье.

Сани подскочили, наехав полозьями на ледяную глыбу. Я больно ударился головой. Со всех сторон доносилось громкие возгласы возбужденной толпы. На лицо падали тени от костров, зажженных по пути моего следования. Гул нарастал и становился нестерпимым. Барабаны и бубны разрывали воздух громкими звуками, соперничая с ревом толпы и завываниями шаманов. Звуки смешивались и адской какофонией наполняли действо, сумасшедшим, нечеловеческим воплем ярости, восторга и безумия.

Каждый держал в руках чашу напитка очищения. Кто-то уже расправился с жидкостью, кто-то, жадно прильнув губами глотал драгоценные капли. Матери поили детей.

Меня ввезли в огромную шаманскую иглу. В центре находился алтарь жертвоприношений, представляющий из себя ледяную глыбу.

Вокруг алтаря полукругом расположились несколько человек, с усердием поддерживающих безумный рев толпы с помощью бубнов. Стоя на коленях, они время от времени припадали к земле, моля духов принять в дар жертву, чтобы через мгновение резко поднять руки к небу и, закатив глаза, биться в конвульсиях в ритм звучащим крикам. Все без исключения были обнажены по пояс и обмазаны кровью животных вперемешку с напитком очищения.

Нанук находился в центре адской оргии. Выстукивая ритм огромным бубном, он метался из угла в угол, словно паук, крадущийся к жертве. Глаза шамана наливались кровью, изо рта брызгала пена, тело билось в конвульсиях. Он кричал, умоляя принять жертву. Остальные вторили ему, стуча в бубны.

Меня водрузили на алтарь жертвоприношений, распяв на глыбе льда. Руки и ноги крепко связали веревками. Я с трудом видел, что происходило вокруг. Мои преследователи покинули иглу. Внутри остался только Нанук и шаманы.

Звуки бубнов вытесняли из головы последние мысли, ослепляя сознание. Руки и ноги затекли настолько сильно, что я не чувствовал их. Голова гудела от ударов.

Я видел, как Нанук вращаясь вокруг своей оси, продолжал выкрикивать мольбы. В его руке появился ритуальный нож. Закатив глаза, он приставил лезвие к левому плечу и, приложив усилие, сделал надрез. По руке потекла кровь.

Шаманы взревели. Шум достиг максимальной точки кипения. Казалось, что сооружение не выдержит адского представления и обвалится под натиском звука. Темп зашкаливал. Я почти перестал понимать происходящие.

Нанук поднял над головой окровавленный кинжал и, издав протяжный звук, похожий на волчий вой двинулся ко мне.

Его глаза были закрыты, голова смотрела вверх. Тело слегка подрагивало, выдавая огромное возбуждения. Рука с кинжалом описывала невероятные траектории, со свистом рассекая воздух. Тяжело дыша, он выл, будто волк, пытаясь перекричать звуки барабанов и бубнов.

У меня затекла шея. Я больше не мог наблюдать за происходящим. Нанук навис надо мной. Он окунул палец в чашу с напитком. Я ощутил холодный палец у себя на лбу. Шаман старательно выводил символ. На лицо капала кровь вперемешку с потом и напитком очищения. Меня стошнило.

Нанук, напрягшись, максимально выгнул спину, занося кинжал над моей грудью. Все его тело сотрясали конвульсии. Голова шамана была закинута за плечи, и висела мертвым грузом. По телу текла кровь.

Нанук издал максимально громкий вой восторга и резким ударом всадил кинжал мне в грудь. Тело пронзила острая боль. Скрючившись от болевого шока, я почувствовал, как по телу потекла кровь. Моя собственная кровь.

Резким движением шаман вынул нож, и еще с большей силой всадил его в грудь. Кровь хлынула изо рта. Шаман вынул нож из груди и вновь занес его надо мной. Я почувствовал, что теряю сознание. На стене кровью был выведен знак очищения.

Я очнулся. В глазах мутило, мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что я нахожусь у себя дома. Голова ужасно болела. Ощупав затылок рукой, я обнаружил средних размеров шишку. Я провел пальцем по ушибленному месту – неприятно кольнуло. Рефлекторно отдернув руку, я ударился тыльной стороной ладони об валявшийся неподалеку стул. Судя по всему, тот на котором я сидел, намереваясь выпить кофе.

Где-то над ухом зазвенел телефон. Звук был настолько громкий и неожиданный, что я слегка вздрогнул. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять откуда раздаются звуки. Телефон находился возле моей головы. Видимо выпал, когда я падал со стула.

Не вставая с пола, я взял трубку в руку и взглянул на дисплей. С экрана устройства на меня смотрели буквы, складывающиеся в фамилию «Крамер». Мой психотерапевт. Да, перед тем как упасть со стула и отключиться я собирался на сеанс обязательной психотерапии. Черт, я, скорее всего, уже очень сильно опоздал. Как было неудобно опаздывать на свой первый сеанс. Мы еще даже не познакомились с доктором Крамером, а он уже мог сложить обо мне негативное впечатление.

Телефон разрывался. Я нажал кнопку принятия вызова.

– Мистер Уилсон, – я услышал в трубке уверенный мужской голос. – Надеюсь, вы не забыли о нашей с вами встрече. Мне абсолютно не хочется сообщать полиции, что вы отказывается посещать мои сеансы, целью которых, несомненно, является помочь вам обрести психическое здоровье и.... – голос в трубке запнулся, – вновь почувствовать себя полноценным человеком.

Похоже Крамер выучил текст наизусть, и повторял его в сотый, если не тысячный раз. Голос звучал снисходительно, как будто бы уговаривали ребенка. Мне не понравился тон, но Крамер мог диктовать свои условия – у него был козырь.

– Здравствуйте, мистер Крамер, – проговорил я в трубку, взглядом пытаясь обнаружить часы, чтобы знать, масштабы моего опоздания на встречу. – Я отлично помню о нашей с вами встрече. Я уже на половине пути к вам. Но вы сами знаете, какие в городе пробки. Порой можно простоять в тянучке не меньше часа. Но поверьте, доктор, я делаю все, что от меня зависит для того чтобы наша встреча сегодня состоялась.

Несколько секунд в трубке молчали, затем все тем же снисходительным тоном Крамер проговорил:

– Чудесно, мистер Уилсон! Надеюсь, вы меня не разочаруете. Помните, это все для вашего же блага.

Глазами я, наконец, обнаружил циферблат, часы утверждали, что с момента моего обморока прошло всего пять минут. Стрелки нагло заявили, что утреннее время составляло восемь часов пятьдесят минут. Это означало, что я еще не опоздал навстречу.

– Я тоже на это надеюсь, мистер Крамер, – проговорил я в ответ.

Мне показалось, что собеседник улыбнулся на том конце провода.

– До встречи, мистер Уилсон.

– До встречи, мистер Крамер.

В трубке послышались гудки. Собеседник нажал на клавишу отбоя. Экран телефона погас.

Я опять поймал себя на мысли, что все происходящее похоже на сон и мне безумно хочется проснуться. Однако проснуться я не мог, поэтому мне оставалось повиноваться реальности и предпринять попытку подняться с пола.

Сунув телефон в карман, я приподнялся на локтях, запрокинув за плечи затекшую голову. Затем резко перевернулся на живот и, подобрав под себя колени, выпрямился, схватившись рукой за край стола.

Голова все еще ужасно болела. Нужно было принять таблетку. Поднявшись с колен, я направился к шкафу с медикаментами. В принципе я уже опаздывал на встречу, но отправляться в дорогу с головной болью абсолютно не хотелось.

Что за невообразимые картины рисует мне сознание? Бескрайние ледяные просторы, кровавые ритуалы… Что все это могло бы значить?

Я машинально открыл шкафчик, достал обезболивающее и, постучав по дну баночки, выудил на ладонь одну капсулу.

В голове, словно на повторе, звучало странное имя из моего видения – Нанук. Нанук, Нанук… шаман.

Я подошел к крану и набрал пол стакана воды.

Ритуал, грезивший мне во сне, был настолько подробным и явным, что я мог в точности описать интерьер святилища, ледяной алтарь, шаманов, ритм бубнов и даже… ритуальный нож, с помощью которого произошло убийство.

Таблетка послушно опустилась в желудок. Наклонившись над раковиной, я умыл лицо и уставился в зеркало.

Образ ножа совершенно точно отпечатался в моей памяти. Его искривленное лезвие, его обмотанную красной тканью рукоять, заканчивающуюся медвежьей головой.

Думаю, Крамеру не стоит знать о моем видении. Мне не хотелось предоставлять ему лишний повод видеть во мне сумасшедшего. Лучше разобраться во всем самостоятельно. Возможно, стоит покопаться в истории древних народов, и в особенности в их ритуалах.

Перед глазами всплыл знак, нарисованный на одной из стен иглу. Знак очищения. Ритуал очищения. Все это имело какой-то смысл, который я никак не мог уловить.

Как бы там не было, это нужно было сделать потом. А сейчас меня ждала встреча с психиатром.

Я вытер лицо полотенцем, обул обувь, закрыл на ключ дверь и отправился вниз по лестничной площадке. У подъезда меня ждал припаркованный автомобиль. Все еще были шансы успеть на прием вовремя.

Глава 5

Дорога извивалась, утопая в тумане, медленно окутывающем землю. Вереницы машин образовали гигантских змей, ползущих вглубь серого облака. Изредка царство мрака прерывали дорожные фонари, свет которых пытался бороться с вездесущим мраком. Влажность была настолько огромной, что казалось если сделать глубокий глоток воздуха, то можно почувствовать, как в носу оседают капли влаги.

Погода была отвратительной. Такую зиму было сложно придумать. Туман был везде. Я не мог отделаться от ощущения, что где-то в серости города скрывается что-то плохое. И эта серость затаилась, используя удобный случай подпустить меня поближе.

Свет фар отвоевал несколько метров дороги перед автомобилем, но все равно видимость была очень плохая, и я, повинуясь неспешному темпу автомобильной змеи, двигался навстречу туману. Стало понятно, что при такой скорости я не успею на встречу вовремя, но я ничего не мог поделать.

Мысли в голове сменяли друг друга, словно дорожные столбы, мелькающие вдоль дороги. Сознание из последних сил отвергало происходящее. Весь мой организм работал на пределе своих возможностей. Мои мысли, сознание, мышцы… износились. Однако я был уверен, что я смогу разобраться. Без чьей-либо помощи. Вмешательство со стороны только все усложнит.

Раскрывать все карты Крамеру я не собирался. Сейчас необходимо выиграть немного времени. Пусть считает меня душевнобольным. Мне плевать. Главное, что сейчас я на свободе, у меня есть деньги и время для того, чтобы провести свое собственное расследование.

Я не знал, что произошло с моим сознанием тогда в торговом центре. Но точно знал одно, объяснение можно найти чему угодно… Главное знать, где искать. И я знал. Ключ к разгадке тайны был в моем видении.

До офиса доктора оставалось несколько кварталов, но часы уже показывали половину десятого. Я опоздал на встречу. Ощущения вины не было, скорее раздражение. Я злился на то, что никак не могу повлиять на ситуацию. Меня раздражал туман, раздражала тянучка, раздражали часы, напоминающие о том, что я опаздываю на встречу, раздражала сама встреча. Я свернул в ближайший проулок, надеясь объехать тянучку несколькими кварталами выше.

Интуиция меня не подвела. Улица оказалась на удивление пустынной. Даже несколько странно. Машин не было вовсе. Лишь изредка у обочины попадались припаркованные авто. Ну что ж… Это означало, что мне таки повезло. На самом деле теперь я могу прибавить газу и свести время опоздания к минимуму. Я чуть сильнее вдавил педаль акселератора в пол, двигатель зарычал, набирая обороты. Переключив передачу, я с удовольствием ощущал, как машина ускоряется.

Кварталы замелькали быстрее.

Из магнитолы послышались знакомые гитарные мотивы, я на секунду взглянул на дисплей, чтобы прибавить громкость. Звук наполнил салон автомобиля. Секунды хватило, я услышал пронзительно громкий звук автомобильного сигнала. Ко мне приближался старый черный Кадиллак. Я пропустил светофор и, выехав на перекресток, не заметил несущуюся справа машину.

До столкновения оставались считанные метры, а соответственно и секунды. Машина словно вынырнула из тумана, поджидая меня на перекрестке.

Тормозить уже не имело смысла, будет только хуже. Я резко вдавил акселератор в пол, надеясь, что смогу проскочить. Двигатель заревел, заглушая музыку в салоне. Машина рванулась вперед.

Несколько секунд ничего не происходило. Пролетая оставшуюся часть перекрестка на огромной скорости, я почувствовал резкий толчок и скрежет железа. Удар пришелся в заднее крыло, машину повело в сторону. Не до конца понимая происходящее, я резко крутанул руль в сторону заноса, чудом избежав столкновения с припаркованным возле обочины автомобилем. Машина пролетела в нескольких сантиметрах от препятствия, отчаянно визжа тормозами. Еще несколько секунд и авто замерло на середине дороги, со всех сторон окутанной туманом.

Я сидел в машине, вцепившись в рулевое колесо. Все тело пробивал нервный озноб, крепко накрепко сковавший мое сознание и мышцы. Сердце готово было вырваться из груди. Повинуясь инстинкту, я жадно глотал воздух, пытаясь отдышаться. В салоне по-прежнему громко играла музыка.

Дорога была пустынна. Не было ни души. Не переставая учащенно дышать, я проделал над собой огромное усилие и все-таки оторвал трясущуюся руку от руля. Нужно было выключить музыку.

Сознание медленно возвращалось ко мне. Включив аварийную сигнализацию, я выбрался из машины. Необходимо было вернуться к перекрестку. Автомобиль, протаранивший меня, все еще находился там. Его тоже развернуло. Свет фар, вырвавший из тумана капот автомобиля, напоминал свет двух огромных керосиновых ламп.

Я медленно побрел к перекрестку. Машина стояла неподвижно. Стало страшно. Вернулся озноб. Почему в машине никто не двигается. Водитель потерял сознание? Или случилось что-то похуже? Я чудом избежал тюрьмы пару недель назад, и автомобильная катастрофа явно не добавит очков в мою пользу. Чертов приемник! В такой туман нельзя сильно гнать, да еще при этом отвлекаться на проклятую магнитолу.

До машины оставалось несколько метров. Я рассмотрел силуэт водителя. Человек за рулем что-то задумчиво рассматривал сквозь лобовое стекло. Его лицо показалось мне знакомым. Очень знакомым. Он почти никак не реагировал на мое приближение. Стеклянные глаза, абсолютно не выражающие никаких эмоций, смотрели сквозь стекло. Куда-то очень далеко… Сквозь меня, сквозь туман.

Хорошая новость была в том, что он безо всякого сомнения был жив. Я подошел к дверце и постучал в стекло.

– Сэр, с вами все в порядке? Сэр? – собственный голос, показался мне каким-то странным. Водитель не шелохнулся. Я еще раз постучал в стекло. На этот раз человек среагировал. Он медленно повернул голову и… улыбнулся.

Мне стало не по себе. Я узнал его. Я узнал его! Это было лицо человека в дорогом черном костюме, которого я встретил в торговом центре в день тех зловещих событий. Это был он!

Человек еще шире расплылся в улыбке. Я взглянул на его руки – они были в черных перчатках.

– Давно не виделись, мистер Уилсон. Как поживаете?

К горлу резко подкатила тошнота.

– Кто вы? Что вам от меня надо? – выдавил я из себя, чувствуя, что скоро могу опять потерять сознание.

– Имена ничего не значат, мистер Уилсон. Вы можете называть меня Хранителем.

– Что вам нужно от меня?

– Вы.

– Вы с ума сошли? Да что здесь происходит?!

– Успокойтесь, мистер Уилсон. Ситуация полностью под контролем.

– Да какой к черту контроль?!

– Все в порядке.

Я почувствовал, что теряю сознание.

– До скорых встреч, мистер Уилсон! До скорых встреч…

Слова доносились откуда-то из глубины. Я не слышал почти ничего, кроме ритма своего собственного сердца. Я из последних сил пытался бороться с сонливостью, неожиданно нахлынувшей на меня… Но все оказалось бесполезным. Глаза закрылись под тяжестью нахлынувшей усталости.

До скорых встреч…

Я очнулся в машине, припаркованной возле своего подъезда. В салоне негромко играла музыка. Ключи были вставлены в замок зажигания. Горели фары. Все выглядело так, будто я собирался ехать, но отключился.

Я вышел из машины. На заднем крыле красовалась вмятина. Это было неопровержимым доказательством того, что авария все-таки произошла. Но как я попал сюда? Два видения за час это уже явно перебор. Встреча с Хранителем не была видением. Я в этом уверен полностью. Вмятина на крыле находилась именно в том месте, куда ударил Кадиллак на перекрестке. В этом не было никаких сомнений.

Мерзкий туман. Я взглянул на часы. Половина десятого. Прошло не больше получаса. Из квартиры я выходил ровно в девять. Этого времени вполне хватило на то, чтобы добраться до злосчастного перекрестка и обратно.

Вмятина на автомобиле была прямым доказательством того, что все произошло по-настоящему. Интересно, не было ли каких-либо свидетелей? Нужно будет это как-то осторожно выяснить.

Звонок телефона прервал мои размышления. Я вздрогнул от неожиданности, пытаясь понять, откуда раздается звук. Скорее всего, звонит доктор, недовольный тем, что я до сих пор не явился на встречу.

Так и было. Отыскав телефон в одном из карманов куртки, я увидел на дисплее знакомую фамилию.

– Мистер Уилсон! Не хочу вас разочаровывать, но наша встреча должна состояться в половину десятого. Если мои часы мне не врут, то сейчас тридцать пять минут десятого. А я все еще разговариваю с вами по телефону. Не слишком пунктуально, мистер Уилсон. Вы меня разочаровываете. Так нельзя начинать наше с вами первое знакомство.

– Я все понимаю, мистер Крамер. Но проклятая машина заглохла и никак не хотела заводиться. Я промучился около получаса, прежде чем я смог наконец-то завести ее снова. Я уже еду к вам. Надеюсь, что в городе не будет пробок. Поверьте, док, я делаю все, что в моих силах.

– Надеюсь, мистер Уилсон, – в трубке послышались гудки.

– Надейся, надейся, – пробормотал я, засовывая трубку в карман куртки. Я повернул ключ в замке зажигания. Машина завелась с полуоборота. Я выключил радио, включил указатель поворота и медленно тронулся с места навстречу городскому туману.

Глава 6

Кабинет доктора находился на втором этаже роскошного многоэтажного здания, по виду, напоминающего бизнес центр. На крыше которого гордо горела надпись «Альянс». Огромные стеклянные двери распахнулись, как только я подошел к ним вплотную. За стойкой ресепшена сидела приятной внешности девушка, внимательно изучавшая что-то на мониторе компьютера. Возле лифта со скучающим видом стоял охранник.

Услышав шаги, девушка отвлеклась от компьютера и приветливо улыбнулась.

– Добрый день, сэр! Чем могу вам помочь?

– Здравствуйте. У меня назначена встреча с мистером Крамером. Психотерапевтом.

– Офис номер 101, сэр, – девушка еще раз озарила меня своей лучезарной улыбкой. – Второй этаж, предпоследняя дверь налево. Можете воспользоваться лифтом, – девушка указала в сторону скучающего возле лифта охранника.

– Большое спасибо.

– Пожалуйста, распишитесь здесь, сэр.

– Да, конечно.

– Спасибо, сэр.

Оставив свой автограф, в бумажке, которую мне подсунула девушка, я направился к лифту.

Ступая по мраморному полу, я размышлял, сколько стоит аренда офиса в подобном здании. Уверенно можно было сказать, что не дешево. Все это было очень странно. После того, что натворил в торговом центре меня просто направляют к дорогущему психотерапевту, который снимает офис в одном из самых дорогих зданий в центре города. Вряд ли мне могло настолько сильно повезти. Хотя… Чем черт не шутит.

Это история началась крайне странно. И крайне странно она продолжилась.

Кнопка лифта легко поддалась давлению моего пальца. Раздался громкий «дзинь» и передо мной распахнулись двери лифта. Я шагнул внутрь стеклянной кабины. Нажав кнопку с цифрой два, я уставился на небольшой телевизор, по которому шла реклама аренды помещений. Двери закрылись, лифт медленно пополз вверх.

Офис доктора Крамера я отыскал без труда. Однако открыли мне не сразу. Постучав в дверь, я не услышал ответа. Зато отчетливо услышал звуки шагов. Я подумал, что доктор направляется к двери. Но звук не становился громче. Шли явно не к дверям. Потом раздался еще один звук. Будто бы кто-то двигает что-то тяжелое.

Я постучал еще раз. Вновь услышал шаги. Я готов был поклясться, что в комнате находилось несколько человек. Крамер был не один.

– Одну секунду, – послышалось за дверью.

Щелкнул замок.

– Входите, мистер Уилсон, – слегка улыбнувшись, проговорил Крамер – Я вас заждался. От него исходил едва уловимый аромат парфюма, характер которого мне сложно было определить. Он показался мне достаточно вежливым. Лицо было непроницаемым, трудно было сказать, какой человек скрывается за этой маской холодного профессионализма. Крамер был одним из тех людей, о которых невозможно ничего сказать с уверенностью. Говорил он интеллигентно, даже, как мне показалось, самоуверенно. С первого взгляда я не обнаружил седых волос, но у меня создалось впечатление, что, если у него и была седина, то он тщательно скрывал это. Сложно было сказать, сколько ему лет. Скорее всего, около пятидесяти, но утверждать я не мог.

Я внимательно всматривался в лицо, пытаясь понять, что ж в нем не так. Я поймал себя на мысли, что как только я отведу глаза в сторону, все его черты выветрятся из моей головы, оставив в памяти белое пятно. Я никогда прежде не бывал на приеме у подобного врача, но был уверен, что профессиональный психотерапевт должен выглядеть именно так и никак иначе.

– Вы кого-то принимали? – пробормотал я, делая шаг навстречу.

– Нет, сегодня вы первый в списке моих пациентов, – в его голосе не было ни нотки сомнения. Он звучал громко и уверенно. Правда, с едва уловимым акцентом.

– Но мне показалось, что здесь был кто-то еще.

– Вам показалось, мистер Уилсон, – доктор уверенно смотрел мне в глаза. – Вам показалось. Входите.

Изобразив подобие улыбки, я вошел в кабинет.

Просторное помещение с круглым стеклянным столом в центре, напоминало что угодно, но не кабинет психотерапевта. По периметру комнаты тянулись огромные полки, заполненные книгами. В углу стоял совершенно неуместный торшер. На стенах красовались репродукции различных полотен – от классики до безумных геометрических абстракций. Мебели почти не было, разве что причудливой, абсолютно не классической, формы письменный стол. Два, подчеркнуто стоящих в углу, кресла и стеклянный стол в центре комнаты.

Помещение представляло собой жуткую смесь различных «вкусов» и, казалось, никак не вязалось и самим хозяином. Я по-прежнему не мог отделаться от мысли, что меня пытаются ввести в заблуждение, и я нахожусь совсем не на сеансе психотерапии.

В комнате было душно, я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Окинув взглядом комнату, я не обнаружил кондиционера.

– Присядем, мистер Уилсон? – Крамер рукой указал в сторону двух кресел.

Во всяком случае, это лучше, чем кушетка психоаналитика, – пронеслось у меня в голове. Но вслух я пробормотал что-то вроде: «Да, конечно».

Мы расположились в креслах. Крамер зачем-то включил торшер. Его мягкий свет осветил угол комнаты. Свет не бил в глаза, и я решил не возражать. В конце концов, доктор вел себя достаточно дипломатично, закрыв глаза на мое сегодняшнее опоздание.

– Итак, мистер Уилсон, – абсолютно спокойным тоном проговорил доктор, – Ваша история выглядит прелюбопытной. Согласитесь, еще пару недель назад вы даже не могли представить, что окажетесь здесь.

Фраза прозвучала так будто мое местонахождение было кем-то предсказано или хуже того спланировано.

– Если вы здесь, мистер Уилсон, то значит, произошло то, что произошло, – продолжал доктор. – Но поверьте, мы оба заинтересованы в том, чтобы ваше психологическое здоровье пришло в норму. Я убежден, что объяснение можно найти всему, главное знать, где искать.

Я знал, что он скажет что-то подобное. Он не мог не сказать.

– Я просмотрел полицейские рапорты, отчеты врача и архивы ваших допросов, мистер Уилсон… – Крамер потер большой и указательный пальцы правой руки между собой и, выдержав секундную паузу неожиданно спросил:

– Вы когда-нибудь страдали провалами в памяти?

– Никогда прежде.

– Исходя из того, что я читал в рапортах, вы утверждали, что абсолютно ничего не помните с того момента, как попали в полицейский участок и вплоть до того момента, когда вас выпустили под залог?

Мне сложно было понять, чего добивается доктор, но отрицать факт амнезии было бесполезно.

– Да, я абсолютно ничего не помню с того момента, как попал в полицейский участок.

– Но при этом, вы утверждаете, что отлично помните события, произошедшие в торговом центре?

– Именно так. Я зашел в торговый центр с целью выбрать подарок своей девушке и прикупить еды.

– Мистер Уилсон, вы когда-нибудь употребляли наркотики? Как часто вы испытывали депрессию? Находились в подавленном состоянии?

Мне показалось, что у Крамера едва заметно дернулись уголки губ. Но я не подал виду, что заметил в нем эту небольшую перемену.

– А какое это имеет отношение к делу? Я не принимал никаких наркотиков уже много лет. Я просто собирался купить, чертов подарок для Беки! – я почувствовал, что повышаю голос.

– Успокойтесь, мистер Уилсон. Я ни в коем случае не хочу компрометировать вас. Мне просто нужно знать факты.

– Не было у меня никакой депрессии. Все было просто замечательно. Я заключил на работе выгодную сделку. Получил приличную сумму денег. Собирался провести праздники с Беки.

– Беки – это ваша девушка?

– Бывшая девушка…

– Продолжайте.

– А что продолжать? Я не принимал наркотиков. Поводов для депрессии не было никаких. Все было просто замечательно, пока я не решил свернуть в этот проклятый магазин.

– Опишите, что с вами там произошло.

– Зачем? Вы же наверняка уже прочитали все в полицейских рапортах.

– Опишите, что с вами там произошло, мистер Уилсон. Это очень важно.

Я описал Крамеру случившееся в торговом центре. Я старался придерживаться тех фактов, в которых был уверен. Поэтому сознательно опустил двойную встречу с незнакомцем. Доктору это могло дать лишний козырь, чего мне абсолютно не хотелось.

Крамер слушал, почти не перебивая меня. Наступило неловкое молчание.

– Мартин, а вы знаете, что за символ вы кровью нарисовали на витрине спорт магазина?

– Послушайте, я ударил беднягу. Я признаю это, но не знаю, почему я так сделал. Я мог его убить. И я боюсь, что это может повториться. Я осознаю, что как бы я себя не уговаривал, я несу ответственность за это. Я осознаю, что несу ответственность. Как бы бессмысленно это не звучало, но я действовал не по своей воле. В меня будто кто-то вселился.

Лицо психиатра не выражало никаких эмоций.

– Вы хотите сказать, что у вас было раздвоение личности?

– Я ничего не хочу сказать.

Крамер сидел в кресле напротив, медленно поглаживал пальцами правой руки подбородок. Он смотрел на меня и молчал.

– Я не сумасшедший, доктор. Не сумасшедший! – я незаметно для себя повысил голос, вцепившись пальцами в подлокотник кресла – Не сумасшедший, мать твою!

– Успокойтесь, мистер Уилсон. Успокойтесь.

Я чувствовал, что меня одолевает злость.

– Я вполне спокоен, Крамер, – процедил я сквозь зубы, понимая, что своим поведением могу дать в руки психиатру лишний козырь против себя.

– Вам знакомо имя Нанук, мистер Уилсон? – доктор буквально сверлил меня взглядом.

В горле возник ком. Это был человек из моего видения. Доктор что-то знает или это просто совпадение?

– О чем вы говорите? Я вас не понимаю, – я почувствовал, что мой голос дрогнул.

Крамер проигнорировал мой вопрос. Он смотрел куда-то сквозь меня. Не один мускул не дрогнул на его лице. Доктор поднялся с кресла.

– Успокоитесь, Марти, – проговорил он, направляясь к огромному стеклянному шкафу, наполненному различными баночками с медикаментами. Щелкнул замок, доктор взял с полки пузырек, наполненный жидкостью ярко голубого цвета. Держа в руках пузырек, он осторожно двинулся к стеклянному столу в центре комнаты, на котором находился графин с водой.

Крамер осторожно налил около двадцати грамм жидкости в один из стаканов. Держа стакан двумя пальцами, он поднял его на уровень глаз, словно пытаясь уловить в жидкости что-то неуловимое. Казалось, он абсолютно забыл о вопросе, который задал мне несколько секунд назад.

– Знаете, Уилсон, – его голос звучал громко и уверенно, мне даже показалось, что я уловил в нем насмешку, – Вам наверняка не понравится то, что я вам скажу, но вам необходимо будет принять лекарство. Доктор продолжал рассматривать голубую жидкость, крутя в руке стакан.

– Вы имеет в виду голубую дрянь в стакане?

– Вы чрезвычайно проницательны, Мартин.

– А если, я откажусь?

– Окажитесь в психушке, мой дорогой друг.

– Доктор, вам не кажется, что это шантаж?

– Иногда чтобы вылечить пациента, нужно сначала причинить ему боль.

Наполнив стакан с жидкостью водой, доктор сделал шаг мне навстречу и протянул «лекарство».

– Смелее, Мартин, я не желаю вам зла, – уголки губ Крамера расползлись в неприятной улыбке.

Я взял стакан. Жидкость не издавала абсолютно никаких запахов. Всколыхнув содержимое стакана, я поднес его ко рту и, опрокинув, выпил «коктейль». Жидкость оказалось слегка горьковатой, но вполне терпимой по вкусу.

– Что это? – я протянул доктору пустой стакан.

– Успокоительное, мистер Уилсон. Я нахожу ваше состояние немного взвинченным. Это и понятно, вы испытали огромный стресс, еще раз описывая роковые события в торговом центре. Эта штука поможет вам прийти в себя. Не бойтесь, я действую исключительно в ваших интересах.

Я почувствовал, что действительно успокаиваюсь.

– А теперь, – Крамер вновь усаживался в кресло напротив меня, – продолжим…

Глава 7

Допрос продолжался еще некоторое время. Не помню, сколько точно я пробыл у Крамера, но в тот момент, когда я выходил из офиса, я чувствовал, что иду непобежденным. Первая встреча прошла относительно безболезненно. Да, я немного повысил голос в беседе с доктором, но вовремя спохватился и взял себя в руки.

Неизвестно, какую цель ставил Крамер, готовясь к нашей встречи, но я был абсолютно уверен, что этой цели ему достичь не удалось. Не знаю, откуда взялась эта уверенность, но она крепла во мне с каждой секундой, после того как за мной захлопнулась дверь кабинета.

Я нажал кнопку вызова лифта, пытаясь собрать воедино мысли, которым явно было тесно в голове. Поведение доктора казалось мне слегка странным. Вопрос о шамане… Он задал его, проигнорировав мой ответ. Как будто ничего не произошло.

Я никогда ранее не был на приемах психиатра и мне не с чем было сравнивать, но… В голове крепко накрепко застряла мысль о том, что что-то не так. Крамер проявляет ко мне какой-то нездоровый интерес. И это отнюдь не профессиональный. Он рассматривает меня, как что-то нечто большее, чем просто материал для врачебной практики. Странный вопрос о шаманах, жидкость непонятного состава. Успокаивающее «лекарство». Может с помощью этой дряни доктор пытался вытянуть из меня что-то интересующее его. Например, мои видения.

Как бы там ни было, сегодня я не дал ему такой возможности. Как Крамер не пытался обнаружить в моем шкафу скелеты, сегодня ему не удалось. Не удалось!

Раздался звук, сигнализирующий о том, что лифт прибыл на нужный этаж. Дверь отворились, я шагнул в пустоту кабины.

Да, встреча прошла нормально. Все, что мне нужно было сделать, это выиграть немного времени. И я выиграл. Пусть мне пришлось выпить этого проклятого лекарства, это был пустяк. Главное, что я был у доктора, посещение состоялось, я сделал все именно так, как хотело общество. Следующая встреча должна состояться завтра в одиннадцать утра. (Доктор зачем-то перенес время). У меня было больше двадцати четырех часов для того, чтобы выяснить, что могло означать мое странное видение.

Вновь пройдя сквозь стеклянные двери, я сел в машину раздумывая с чего собственно стоит начать.

Я откинулся на спинку автомобильного кресла, пытаясь восстановить в памяти мельчайшие подробности моего видения. Достав из бардачка небольшой блокнот и карандаш, я начал медленно выводить на бумаге слова: заснеженная долина, Нанук, знак очищения, ритуальный нож, ледяной алтарь, жертвоприношение… Грифель карандаша сломался под давлением моей руки. Выругавшись, я бросил карандаш на соседнее сиденье.

Совершенно точно мне грезился ритуал жертвоприношения одной из древних народностей. Но саму народность я не мог определить. Похоже на каких-то предков эскимосов, инуитов или как их еще можно было назвать. Но это было всего лишь предположение, с точностью утверждать я не мог.

Я держал в руках блокнот, раз за разом перечитывая написанные мною слова. Очевидно было одно – народность практиковала человеческие жертвоприношения. Нужно было искать племена, в ритуалах которых фигурировали человеческие жертвы. Кроме того, мне не давал покоя знак, который шаман старательно выводил кровью на противоположной стене. Что он мог означать?

Кровь на стене… Кровь на стекле… Внутри кольнуло. Во время инцидента в торговом центре я написал на стекле слово. Может быть это просто совпадение?

Хотелось бы в это верить. Не давал покоя странный вопрос доктора. Он в точности назвал имя шамана из моего видения. Неужели я мог ему незаметно для себя дать какой-то намек. Из-за этой чертовой амнезии это вполне могло случится. Или это просто еще одно совпадение? Зачем он спросил? И спросил ли он вообще?

Я попытался вспомнить наш диалог. Все выглядело так, будто доктор хотел меня успокоить, после моей вспышки ярости. При этом вопрос о шамане казался совершенно неуместным.

Галлюцинация?

Я завел мотор, решив вернутся домой и порыться в интернете в поисках чего-то интересного. Кроме того, неплохо было бы выяснить не видел ли кто аварии с моим участием. Я с прискорбием осознал, что забыл взглянуть на номера Кадиллака на перекрестке. Возможно, это смог сделать кто-либо другой. Я еще не придумал, как я могу это выяснить, но совершенно точно знал, что это сделать необходимо. Я был абсолютно уверен, что человек, называвший себя Хранителем – сумасшедший, напичкавший свой мозг разного рода историям, и возомнивший себя героем одной из них.

Почему он выбрал меня для своих идиотских спектаклей меня не очень интересовало. Наверное, я просто оказался не в том месте не в то время. Но участвовать в его бессмысленной и опасной авантюре я совершенно точно не собирался.

Утро медленно уходило, забирая с собой туман, сквозь который, наконец, пробивалось солнце.

Я предельно осторожно вел автомобиль, с удовольствием осознавая, что на сегодня завершил все не очень приятные дела. Туман рассеивался, и вместе с ним рассеивалось предчувствие чего-то нехорошего, которое наполняло меня утром.

Добравшись, домой, я первым делом поспешил в душ. Вода смывала последние остатки плохого настроения. В самом разгаре купания зазвонил телефон, однако я решил, что ни один звонок не может быть настолько важным, чтобы заставить меня покинуть душ.

Закончив водные процедуры я, обув тапочки, проследовал в зал. Заварив кофе и включив компьютер, я поудобнее устроился перед монитором.

Пальцы застучали по клавишам, вбивая в строку поиска ключевые слова. На мониторе замелькали различные фотографии, описания, статьи… Северных аборигенов было достаточное множество – гренландские эскимосы, инуиты, юиты. Бесконечное количество различных племен и народностей. Я никогда не подозревал, что у так называемых эскимосов было подобное множество градаций. Племена занимали достаточно большую площадь начиная от Гренландии и Канады, заканчивая российской Чукоткой. Занятие напоминало поиск иголки в стоге сена.

Я на секунду поднял голову вверх уставившись в потолок. Задача была не простой. Я закрыл глаза и передо мной мгновенно возник образ ритуального ножа. Конечно, нужно было сузить поиск до тех народностей, которые потенциально могли приносить человеческие жертвы!

Нужно было искать убийц.

Потратив более часа времени, я узнал много различных фактов об исторических истоках эскимосов, о их культуре, языке. Но не нашел никакой информации относительно ритуалов жертвоприношений. Нигде не было даже намека на то, что эскимосы могли приносить человеческие жертвы.

Неужели это тупик? Для меня это была единственная зацепка, которая, казалось, вот-вот выскользнет из рук.

Я вновь и вновь просматривал разнообразные статьи, углубляясь все дальше и дальше. Кофе в чашке уже давно остыл. Я внимательно анализировал содержимое экрана в надежде за что-то зацепиться.

На глаза попалась работа некоего профессора, который утверждал, что в Антарктиде существовали неизвестные науке этнические народности, которые в своих культурных традициях допускали ритуальные убийства. Прямых доказательств тому якобы не было, но автор статьи ссылался на обрывки дневников неизвестного путешественника, которые косвенно подтверждали его теорию.

Антарктида! Меня словно больно стукнули по голове молотком. Я напрочь забыл, что заснеженные горизонты, это не только Аляска. Куда более интересным и малоизвестным материком является именно Антарктида. Похоже, что пазл таки начинает складываться.

По словам автора статьи, в 1840 года неизвестный русский путешественник предпринял экспедицию в Антарктиду. Экспедиция не была официальной, и как следствие – данных о путешественниках почти не было. Автор называл ее призрачной.

Источники не назывались, но утверждалось, что до наших дней сохранились обрывки дневников одного из мореплавателей. Это собственно и являлось единственным доказательством существования экспедиции. Сам факт обнаружения данных дневников описывался очень размыто. Либо автор специально умалчивал об этом, либо не располагал проверенными данными. Возможно даже в момент написания статьи у автора уже не было доступа к дневникам. Меня абсолютно это не заботило. Важнее было другое. Где-то кто-то видел жертвенные ритуалы в снегах, а это означало, что все увиденное мной имело смысл.

Я несколько раз вдумчиво перечитал статью.

Точных данных кто и когда отыскал обрывки я так и не обнаружил, но то, что они таки существовали, сомнений у меня не было. Внутри возникла какая-то странная надежда на то, что скоро все происходящее может обрести смысл.

Согласно дневникам, корабль экспедиции попал в сильнейшую бурю, вследствие чего почти весь экипаж погиб. Выжить удалось только капитану корабля по фамилии Лазарев. Выжившего обнаружили неизвестные науке местные аборигены, среди которых он ассимилировал. Лазарев ввел достаточно систематические отчеты, в своем дневнике описывая культуры и быт неизвестной народности. И среди всего прочего в записях мелькали подробные описание некого ритуала очищения, неотъемлемой частью которого было человеческое жертвоприношения.

Это уже что-то. Я почувствовал, что, наконец, наткнулся на важные данные. Нужно во что бы то ни стало отыскать информацию об этом Лазареве. У меня была его фамилия и дата экспедиции. Для того, чтобы продолжить поиск этого было вполне достаточно.

Клубок начал медленно распутываться. Как минимум один человек подтвердил, что ритуалы действительно существовали. То есть все это имело смысл.

Я откинулся на спинку кресла, уставившись в потолок, неожиданно вспомнив, что кто-то пытался дозвониться мне, когда я принимал душ. Я протянул руку к моему мобильнику. В пропущенных значился один вызов. Номер неизвестен. Я нажал кнопку вызова.

– Страховое агентство «Сел». Чем могу помочь вам, сэр? – послышался в трубке приятный женский голос.

– Добрый день, вы звонили мне около часа назад, – название агентства звучало знакомо. Я мучительно пытался вспомнить, когда я мог пользоваться их услугами.

– Да, мы звонили вам, мистер Уилсон. Вы получили наше письмо? Мы полностью покрываем ваш страховой случай.

Конечно, «Сел». Там я застраховал свой автомобиль. Но как они узнали, что я попал в аварию? Я был абсолютно уверен, что никому не сообщал о случившемся сегодня утром инциденте.

– Вы подавали заявление о страховом случае три дня назад. По поводу поврежденного заднего крыла вашего автомобиля. По вашим словам, автомобиль повредили во время того, как он был припаркован возле обочины. У нас для вас хорошие новости, мистер Уилсон. Мы полностью покрываем ваш ущерб.

Я настолько был ошарашен свалившейся на меня информации, что на несколько секунд лишился дара речи. Описанное девушкой повреждение в точности совпадало с тем, которое я получил сегодня утром. Но заднее крыло автомобиля было смято сегодня утром на перекрестке, а не три дня назад на обочине.

Все еще держа в руках трубку, я дрожащей рукой открыл почтовый ящик, и действительно увидел во «входящих» письмо от страховой компании «Сел», в которой сообщалось, что они полностью покрывают ущерб, нанесенный моему автомобилю. Ниже значилась сумма, перечисленная на мой счет. Еще ниже стояло сегодняшнее число и подпись страхового агента.

Ошибки быть не могло. По всем документам, мой автомобиль попал в аварию три дня назад, и я лично сообщил об этом в страховую компанию.

– Большое спасибо, – пробормотал я в трубку. – Я получил письмо.

– Не за что, сэр. Мы надеемся, что вы и в дальнейшем будете пользоваться услугами нашей компании, – отчеканил голос в трубке. – Всего хорошего.

– До свиданья, – слова утонули в хрипе, неожиданно возникшем в моем голосе.

В трубке послышались гудки.

Глава 8

Я лежал в холодной ванне, до краев наполненной водой и сходил с ума. Скорость происходящих в моей жизни событий была настолько головокружительной, что я боялся каждой следующей секунды. Сомнению подвергалось абсолютно все. Мое имя, мое прошлое, мое окружение. Я не был полностью уверен в том, что я это действительно я.

Я лежал в холодной ванне, и чувствовал, как уверенность покидает меня вместе с остатками тепла. Все происходящие напоминало чей-то очень злой розыгрыш, дурной сон… Сон который вот-вот должен закончиться спасительным пробуждением. Но я не просыпался.

Грань между реальностью и выдумкой стерлось. Было страшно. Очень страшно. В одной руке я держал блокнот, на котором карандашом было выведено несколько слов, с помощью которых я пытался найти объяснение видению. В самом низу красовалось слово Лазарев – моя единственная ниточка в запутанном клубке событий.

Двери в ванной были открыты. Из гостиной доносился негромкий звук телевизора. Я держал блокнот и смотрел на страницу, слегка потемневшую от попавшей на нее воды.

Мозг отказывался работать. Объяснение можно найти чему угодно, главное знать, где искать. Объяснение можно найти чему угодно, главное знать, где… Главное знать… Я знал, что мне необходимо отыскать любую информацию, которая может касаться таинственного капитана. Руку наполнила тяжесть, я выронил блокнот, который неслышно упал на пол.

Один. Я потерял все – корабль, команду, надежду. Проклятая земля отняла у меня даже ноги. Я полз по снежной пустыне, всматриваясь в белую мглу, уходящую далеко за горизонт. Я знал, что скоро умру. Я уже не сопротивлялся.

Пронзительный ветер, словно насмехаясь надо мной, поднимал огромные кристально белые горы снега, причудливо сплетая их в некое подобие торнадо… Снежного торнадо.

Я точно не помню сколько прошло времени с того момента, как наш корабль разбился об огромные ледяные скалы. День, два… Скорее всего не больше трех дней. Последняя запись в моем дневнике была сделана 19 ноября. Винить было некого. Все, что произошло, должно было произойти. Все отлично знали, что океан не любит непрошеных гостей.

Все, кто отправлялся в экспедицию, были готовы к смерти. Все, кто отправлялся в экспедицию достойно приняли смерть.

Мы шли уже больше месяца, потеряв в безумных штормах два судна. Огромные глыбы айсбергов, обманывали нас изо дня в день, выдавая себя за заснеженные берега. Корабль, из последних сил боролся со льдом, медленно прорываясь в самое царство вечной мерзлоты. Вокруг не было ни птиц, ни животных. На всю глубину горизонта простирались лишь мрачно-белые, величественные ледяные горы.

Запасы провизии подходили к концу. Команду одолевал голод. Становилось ясно, что нужно было поворачивать обратно.

Решение далось нелегко. Но ответственность за экипаж заставила меня отдать приказ повернуть обратно. Команда с облегчение вздохнула, понимая, что мы возвращаемся домой.

Вернуться никому не судилось. Льды не отпустили нас.

На втором дне пути домой корабль попал в сильный шторм. Невиданной силы снежная буря накинулась на корабль, круша и ломая все на своем пути.

Первой не выдержала мачта. Подчиняясь мощнейшим порывам ветра и снега, паруса рухнули на палубу. Корабль резко бросило в сторону. Несколько моряков унесло в море. Кого-то придавило куском мачты. Нечеловеческие вопли моряков тонули в жутких завываниях ветра. Обледенелая палуба под ногами медленно багровела от крови. Корабль был неуправляем.

Спотыкаясь, я ринулся на помощь ближайшему моряку, пострадавшему при падении мачты. Он был еще жив. Я видел в его глазах страх. Животный страх. Моряк кричал, вгрызаясь ногтями в обжигающий, багровый лед палубы, в надежде вырваться из-под гнета мачты. Выхватив багор, я, скользя по льду и уворачиваясь от снежных гранул, пытался сдвинуть с места проклятую мачту. Замерзшие руки плохо повиновались телу. Извергая проклятья, я всем телом налегал на багор. Но мачта не поддавалась. Меня кто-то схватил за ногу.

Налетел очередной порыв ветра. Корабль накренило. Потеряв равновесие, я упал на палубу, больно ударившись затылком. Кто-то все еще держался за мою ногу. Я почувствовал, как оцепеневшие пальцы из последних сил сжали конечность. Через секунду хватка ослабла. Моряк, схвативший мою ногу, неподвижно лежал, придавленный к палубе мачтой. Его голова была разбита огромным куском льда. Кровь заливала палубу. Он был мертв.

Кусок айсберга, словно нож, продырявил борт корабля. Громкий хруст и треск досок на мгновение перекричал яростные вопли северного ветра. Корабль накренило еще сильнее. Сломанные доски, обрывки парусины, куски мачты, люди… Все смешалось и в чудовищном порыве скатывалось за борт. Корабль тонул.

Снежная крошка засыпала глаза. Большая часть команды погибла. Ухватившись за швартовой канат, я, удерживаясь на палубе, пытался добраться до шлюпки, свисающей на противоположной стороне корабля. Не чувствуя рук, я прилагал нечеловеческие усилия и медленно продвигался к шлюпке. Рывок, еще рывок. Цель становилась все ближе и ближе. Я знал, что шлюпка вряд ли поможет выжить в таком шторме. Но надежда была. И я цеплялся за эту надежду из последних сил.

Каким-то чудом я сумел добраться до лодки. Корабль почти полностью ушел под воду. В живых не осталось никого. Выхватив из-за пояса нож, я пытался перерезать канаты, удерживающие шлюпку. Но замерзшие веревки не поддавались. Проклиная чертов нож, я огляделся вокруг в поисках топора. Неподалеку от меня на небольшом куске льда, я заметил разбитый ящик. Скорее всего, там мог быть топор. Обломки плавали в десяти метрах от меня. У меня не было выбора. Еще минута и корабль полностью уйдет под воду, забрав с собой спасительную шлюпку. Порывы ветра стихали, и у меня появился шанс добраться до льдины.

Я прыгнул в воду. Ледяная вода сковала движения, пронзая тело тысячами игл. Сердце вырывалось из груди. В голове, перекрикивая яростные вопли ветра, надрывалась всего одна мысль – доплыть. Доплыть во чтобы то ни стало. Доплыть из последних сил.

Захлебываясь холодом, я плыл. Еще секунда и я ухватился за кусок льда, выискивая в осколках ящика, столь необходимый мне топор. Рука нащупала рукоять. Сжав инструмент, я резко дернул руку. Топор поддался. И уже не замечая холода, я плыл обратно к лодке. Сейчас для меня не существовало ничего кроме заветной шлюпки. Не было меня, не было корабля, не было холода… Была только лодка, в которую я должен был забраться.

И я забрался. Крепко сжимая топор руками, я карабкаясь влез в шлюпку и яростным ударом перерубил канат, удерживающий лодку. Отшвырнув топор, я схватился за весла, намереваясь отплыть как можно дальше от корабля.

Мороз пронзал меня насквозь. Я не слышал ничего кроме ветра, я не видел ничего кроме снега. Я держал в онемевших руках весла, и ослепленный снежным штормом двигался прочь от моего корабля. Кругом были льды. Надежды на спасение не было никакой, но я не отпускал весла.

Я оглянулся. На белом горизонте виднелись красно-черные пятна погибших людей. Людей из моей команды. В одно мгновение я потерял все.

Лодка с треском налетела на ледяную глыбу. От удара я выронил весло. На льдине лежал человек. Я узнал его. Это был кок. Бедняга лежал, раскинувшись пластом на огромном куске льда. Грудную клетку, словно нож, пронзал острый ледяной осколок. Неподалеку находился рюкзак. Я протянул к нему руку. Бедняге он уже вряд ли понадобится.

Внутри я обнаружил кое-какие запасы провизии, воду, карандаш и несколько тетрадей. Затонувший корабль скоро образует воронку. Если я не успею отплыть на безопасное расстояние, все мои усилия пропадут.

Лодка все еще могла держаться на плаву. Единственным веслом я оттолкнулся от льдины, наблюдая за тем, как снег и лед поглощали мой корабль. Судорожно размахивая веслом, я отдалялся от корабля, медленно погружающегося в белое царство смерти.

Сильный порыв ветра резко швырнул лодку на ледяной риф. Руку пронзила резкая боль. Проклиная ветер, я пытался схватить рукой единственное весло.

Еще один резкий рывок. По голове ударило что-то тяжелое. Из носа потекла кровь. Ослабив хватку, я упал на дно лодки, выпустив из рук весло. Силы были на исходе. С самого начала было понятно, что я проиграю, и только врожденное упрямство заставляло меня сражаться, вырывая у свирепой стихии последние минуты жизни.

Ветер бросал шлюпку из стороны в сторону, будто игрушечную. Надежды на спасение уже не было. С трудом приподнявшись со дна лодки, я взглянул в сторону затонувшего корабля. На безупречно белом горизонте возвышались ледяные рифы. Все было кончено. Я закрыл глаза…

Не знаю, сколько прошло времени… День, два, может больше, но я очнулся на мерзлой земле, совершенно не осознавая, что я жив. Кое-где виднелись доски разбитой шлюпки. Метрах в десяти от меня валялся рюкзак кока. Рука ужасно болела, скорее всего, кость была сломана. Никак, кроме как чудом я не мог назвать то, что я не разбился на лодке и не замерз насмерть в холодных снегах.

Я выжил, не имея ни малейшего понятия, где я нахожусь. Сколько времени я провел без сознания? Как далеко я нахожусь от места кораблекрушения? Ответов не было. И никогда уже не будет. Все что я мог сделать – это отправится вглубь холодных земель, в надежде отыскать тлеющий очаг жизни.

Запасов провизии в рюкзаке должно было хватить на некоторое время путешествия. Приблизительно на два-три дня. Если за это время я не смогу отыскать людей, то погибну.

Переломанная рука ужасно болела, но я был все еще в состоянии двигаться. Поднявшись на одно колено, я внимательно всматривался в горизонт, пытаясь обнаружить хотя бы какой-то намек на признаки человеческой жизни. Но даже если здесь когда-то ступала нога человека, то флегматично-холодный горизонт тщательно скрывал это.

Я не мог определить, куда мне следовало двигаться, и поэтому решил идти наугад. Куда-то вперед. Куда-то в снега. Ветер стих. Спокойствие, наполняющее льды, было каким-то зловеще тревожным.

Превозмогая усталость и дикую боль в руке, я поднялся с колена и направился к находившемуся неподалеку рюкзаку. Еще одним маленьким чудом оказалось то, что содержимое рюкзака осталось абсолютно таким же, как и когда я забрал его у мертвого кока. Внутри я нашел все тот же карандаш, тетради и провизию.

Ирония судьбы. Карандаш и тетради. Теперь я мог вести некое подобие дневника, который никто никогда не прочитает. Описать каждое мгновение, отделяющее меня от неминуемой гибели в этой вечно белой пустыне.

Открыв одну из тетрадей, я вывел на первом листе: “Ноябрь 1840 года. Кораблекрушение. Местонахождение неизвестно”. Непонятно, зачем я написал это, будучи уверен в том, что это никто не прочитает, но в тетради появилась первая заметка… И я был уверен, что скорее всего скоро появится и вторая.

Оставив на некоторое время тетрадь, я съел небольшой кусок солонины, расположившись на одной из досок, валяющихся на снегу в изобилии. Необходимо было принять решение, в каком направлении двигаться. Мрачные кручи снега окружали меня со всех сторон горизонта, то возвышаясь к солнцу, то наоборот прогибаясь под ним. Прикинув где легче всего можно будет пробираться через снег, я наметил себе что-то похожее на маршрут, по которому собирался двигаться, как только расправлюсь с едой.

Вгрызаясь зубами в холодный кусок мяса, я наблюдал за стоящем в зените солнцем, свет которого делал снег ослепительно ярким. Нужно было двигаться пока солнце не село за горизонт. Отсутствие ветра было мне на руку. Я чувствовал мороз, но понимал, что, не замерзну, если буду все время двигаться вперед. Мне нельзя было заснуть, это, скорее всего, означало бы мою гибель. Я должен был просто идти вперед, пока не умру или пока не набреду на людей…

Еды больше не было. Я потерял счет времени. Последнюю запись в дневнике я сделал несколько часов назад. Холод съедал меня живьем. Руки и лицо обмерзло, глаза, ослепленные отражающимися в снегу яркими лучами, почти ничего не видели. Ноги полностью отказали мне. Больше ничего не было. Ослепленный, потерявший надежду, я полз по снегу. Один раз мне удалось обмануть смерть, но в этот раз силуэт в черном балахоне уже не упустит меня.

Вгрызаясь в снег ничего не чувствующими руками, я упрямо волок тело по белоснежному покрывалу. Мне удалось протянуть во льдах какое-то время. Где-то около двух-трех суток, но было понятно, что отведенное мне время подошло к концу. Здесь среди бескрайней пустыни льда и снега заканчивается мое везение. Здесь погибнет человек, мечтавший покорить льды.

Борясь с холодом, голодом и сном, я доживал последние минуты моей жизни. Помощи ждать было неоткуда. Солнце медленно садилось за горизонт. К концу подходил очередной день в царстве вечной мерзлоты. К концу подходила моя жизнь.

Дрогнула мышца руки, отказавшись повиноваться. Я больше не мог ползти, я сдался, я погиб. Тлеющий внутри меня очаг жизни погас. Сердце билось все медленнее и медленнее. Я был готов к тому, что оно остановится в любую секунду.

Я лежал на снегу и чувствовал, как холод доедает то, что осталось от меня…

Я пришел в себя от холода. Вода давно остыла. Еще одно видение? Тело пробивал озноб, и я поспешил покинуть холодную ванну, пока окончательно не замерз.

Часы в коридоре показывали два часа дня. Выбравшись из воды, я отыскал полотенце и, уставившись в зеркало, судорожно растирал тело. Чертовы сны! Еще одна смерть среди снегов. Чтобы это все могло значить? Воспаленное сознание рисовало картины с такой любовью к деталям, что, казалось, я пережил уже две смерти. Сны вырвали меня из реальности моей скромной жизни, и взамен предлагали, полную ужасов и смертей альтернативу.

Растирания помогло – я с удовольствием чувствовал, как разгоняемая по телу кровь, согревала мое тело. Одевшись, я бросил полотенце в корзину с бельем и прошлепал на кухню, чтобы заварить кофе. Залив в электрочайник воды, я нажал на кнопку «старт» и подошел к окну. Всматриваясь в собственное отражение в стекле, я размышлял о том, что со мной происходит.

Видения, появляющиеся все чаще и чаще, заставляли усомниться в том, что некоторые вещи, были реальностью, а не плодом моего воображения. Звонок из страховой компании, утверждающий, что мою машину помяли несколько дней назад, полностью сбил меня с толка.

Во всем было что-то пугающее. Что-то неизвестное мне. Действительно ли я сейчас нахожусь на своей кухне и готовлю себе кофе или это все очередной сон, выдумка сознания и я на самом деле сейчас просто мирно сплю в спальне. Сколько раз мне нужно проснуться, чтобы проснуться на самом деле. Происходящее было предательски обманчивым.

Чайник на кухне засвистел, сообщая, что вода закипела и пора делать кофе. Наливая в кружку кипяток, я задумчиво рассматривал, как кофейный порошок растворялся в воде. Дождавшись полной ассимиляции кофе в воде, я размешал получившуюся жидкость чайной ложкой, добиваясь однородного цвета жидкости.

Сделав глоток кофе, я неожиданно вспомнил, что забыл спустить воду в ванной. Поставив чашку на край стола, я вернулся в ванную и вынул ванную пробку. Вода, образовывала миниатюрный водоворот.

Вынув руки их холодной воды, я потянулся к полотенцу, и услышал звон разбивающегося фарфора. Дверь на кухню захлопнулась. Звук саданул по ушам, внутри похолодело. Я не мог понять почему, но внутри закралась и прочно укоренилась мерзкая мысль – в доме находится Хранитель. Он стоит возле окна, ожидая моего прихода из ванной. Ноги ощутимо задрожали, дыхание участилось.

Нервно сжимая в руке опасную бритву, которую я схватил со столика перед зеркалом, я двинулся на кухню. Из комнаты больше не доносилось ни звука. Держа бритву на расстоянии руки, я медленно продвигался по коридору. Все тело сжалось от напряжения, в ожидании чего-то плохого. Амплитуда звуков разбитого фарфора угасала, наполняя квартиру холодной тишиной.

Сквозь мутное стекло кухонной двери было сложно разобрать, находился ли кто-то на кухне. Как можно сильнее сжимая в одной руке бритву, я обхватил другой рукой дверную ручку. Нервный озноб пробил все тело. Сглотнув слюну, я резко дернул дверь на себя, и, держа перед собой лезвие, ворвался в кухню.

Разбитая чашка с кофе валялась на полу. Остатки напитка вперемешку с осколками кружки, образовали причудливые узоры. На кухне никого не было. Лезвие в руке дернулось от напряжения, руку свела судорога. От учащенного дыхания кружилась голова. Выпустив из рук бритву, я рухнул на ближайший стул.

Ветер играл занавеской на кухонном окне. Стало понятно, что причиной захлопнувшейся двери был обычный сквозняк. С трудом переводя дыхание, я проклинал себя за чрезмерно буйную фантазию. Нужно было убрать осколки чашки, и сделать себе новую порцию напитка. Но я ничего не предпринимал, я просто сидел и смотрел на пол.

Где-то неподалеку валялась бритва. Виски пульсировали от пережитого эмоционального напряжения. Я закрыл глаза пытаясь бороться с ознобом. Дверь снова хлопнула, подчиняясь порывам ветра.

Нужно было собраться с мыслями и продолжить поиски. Но я не мог. Мысли никак не хотели собираться воедино. Холодный сквозняк проползал по полу, однако я не обращал на это никакого внимания. Ритм сердца приходил в норму, и я, глубоко дыша, сидел на кухне перед разбитой чашкой кофе.

Глава 9

В полумраке комнаты, слышалось шуршание страниц. Искусственный свет ламп падал на огромную книгу, которую я расположил перед собой. Я находился в городской библиотеке, и бегло листал труды профессора Джонсона. Того самого, который утверждал, что в Антарктиде были обнаружены неизвестные народности, практиковавшие жертвоприношения.

Я взглянул на часы – половина пятого. Я провел в библиотеки больше часа. Оказалось, что найти нужную книгу было не просто. В сети не было ни единого экземпляра, все ссылки по которым предлагалось скачать или купить книгу антрополога оказались несуществующими. Пришлось ехать в городскую библиотеку, хотя здесь я тоже обнаружил необходимую книгу не сразу. Оказывается, профессор выпускал книгу не под своей фамилией, а зачем-то использовал псевдоним. Мне пришлось просмотреть огромное количество книг по антропологии, прежде чем я, наконец, нашел необходимое.

С теорией профессора я уже был знаком. Сейчас меня больше интересовали любые факты, которые как-то могут быть связаны с самим Лазаревым или его дневниками. Как и в самой статье источники почти нигде не указывались.

Неспешно перелистывая страницы, я рассматривал содержимое. Книга точно повторяла статью – кораблекрушение, скитание среди снегов, ассимиляция. И вдруг… Внутри неприятно кольнуло. Со страниц книги на меня смотрело изогнутое лезвие ритуального клинка. Того самого.

Черт! Я готов поклясться, что это был именно тот клинок. Та же рукоятка, тоже лезвие, те же формы и цвета. Ошибки быть не могло! Это был тот проклятый нож, с помощью которого шаман убил свою жертву.

Градус сумасшествия становился еще выше.

Мои размышления прервал раздавшийся неподалеку шум. Кто-то, споткнувшись, упал, выронив на пол библиотеки несколько книг. Я поспешил помочь незадачливому посетителю, который к моему удивлению оказался весьма симпатичной девушкой.

– С вами все в порядке? Вы не ушиблись? – я наклонился к девушке, неловко собирающей выпавшие книги.

– Да, все нормально. Немного зазевалась и вот… От этих книг меня клонит в сон, – посетительница рассеянно огляделась по сторонам.

На вид ей было двадцать – двадцать пять лет. Правильные черты лица, стройная фигура, черные, прямые волосы. Она была из тех, кого без преувеличения можно назвать красавицей.

– Позвольте я вам помогу?

– Не стоит, я сама справлюсь, – девушка все еще оглядывалась по сторонам, всем своим видом давая понять, что я ей не интересен.

В читальном зале не было никого кроме нас. Я решил продолжить наступление.

– Что такая симпатичная девушка как вы делает в столь не привлекательном и душном месте?

– Я подыскивала кое-какую информацию для моего друга. Он пишет диссертацию.

– Вот как, – выдавил я, ловя себя на мысли, что немного огорчился, узнав о друге. – А что за тема диссертации?

– Послушайте, мистер, это что допрос? – незнакомка скривила губы, выражая таким образом недовольство.

– Нет, что вы, что вы… Я просто хотел поддержать разговор, – я неловко отвел взгляд в сторону, наткнувшись на надпись: «Основы психоанализа», значившуюся на одной из книг девицы.

– Извините, но мне некогда в сами болтать. Я очень спешу, – собрав все разбросанные на полу книги, незнакомка решительно направилась к выходу.

– Как вас зовут? – прокричал я вслед удаляющейся особе.

– Это не важно, – бросила девушка, даже не обернувшись.

Глазами, проводив незнакомку до дверей зала, я вздохнул, решив вернуться к чтению книги.

Скудные солнечные лучи пробивались сквозь пыльные стекла библиотечных окон. Я почувствовал, что наступил на что-то ногой. Убрав ногу, я наклонился пониже, чтобы внимательнее рассмотреть валяющийся на полу предмет. На библиотечном коврике лежал бумажник. Внутри находилось несколько долларовых бумажек, куча различных дисконтных и банковских карточек, несколько визиток, а также водительские права имя Синтии Риверс. Это были документы покинувшей меня минуту назад красотки.

Схватив пластик, я побежал за моей новой знакомой. Но в холле библиотеки было также пустынно, как и в читальном зале. Синтия успела покинуть здание. Хорошо это было или плохо, но теперь я знал имя очаровавшей меня девушки, и кроме того у меня был отличный повод навестить ее.

Аккуратно держа между двумя пальцами белую картонку, на которой значился телефон Синтии, я довольно улыбнулся. Я решил позвонить ей, как только доберусь домой.

Засунув в сумку бумажник, я вернулся к чтению книги. Однако спустя некоторое время, я понял, что не могу думать не о чем, кроме как о неожиданной, но приятной встрече. Сфотографировав на телефон несколько страниц, я закрыл книгу и отнес ее библиотекарю.

На часах было почти шесть. День подходил к концу, и я был вполне доволен его результатами. Сегодня мне удалось выяснить кое-что, что, скорее всего, поможет мне понять природу моих странных снов.

Заходящие лучи солнца окрасили город в ярко красные тона. Я сел в машину, еще раз взглянул на фотографию Синтии, и завел мотор. Нужно было как можно скорее добраться домой и набрать ее номер. Внутри меня что-то происходило, но я не мог понять – что.

Обратная дорога не заняла много времени. Мне посчастливилось добраться домой прежде, чем солнце окончательно зашло за горизонт и город погрузился в ночной мрак.

Вернувшись в квартиру, я первым делом включил компьютер, решив проверить почту. В правом нижнем углу мигал конвертик, сигнализирующий о новых входящих сообщениях. Ловко кликнув на иконку с изображением конверта, я открыл ящик входящих писем. Внутри было три новых письма. Одно от страхового агентства, одно от доктора Крамера, в котором он напоминал о нашей завтрашней встречи, и еще одно от незнакомого мне человека по имени Моррисон.

В письме говорилось что-то о деле, которое не терпит отлагательств. Автор подчеркивал, что ему нужно срочно встретиться со мной. Предмет встречи в письме не оговаривался и меня это насторожило, но все-таки решил связаться с отправителем. Как-то странно казалось то, что абсолютно незнакомый человек, во что бы то ни стало, добивается со мной встречи. Интересно, откуда он вообще узнал мой электронный адрес?

Написав ответное письмо, в котором я уточнял по какому вопросу автор хочет со мной встретиться, я нажал на кнопку «отправить» и наблюдал за тем, как письмо синхронизировалось с сервером электронной почты.

В виду последних событий, происходящих в моей жизни, это письмо выглядело странно. Решив не забивать себе голову лишними вопросами, я отправился на кухню, обдумывая, как начать разговор с Синтией.

Наш первый разговор, мягко говоря, не заладился, и поэтому нужно было очень осторожно вести беседу. Я сделал себя горячий кофе, рухнул в кресло и, сделав пару глотков, закрыл от наслаждения глаза. Напиток действовал отрезвляюще, я с удовольствием ощущал некую бодрость, наполняющую мое тело с каждым новым глотком.

Телефон находился рядом. Взяв трубку в свободную руку, я набрал необходимый мне номер. Поколебавшись несколько секунд, я нажал на кнопку вызова. В трубке послышались томительные гудки ожидания.

– Я слушаю, – в трубке зазвучал уже знакомый мне голос.

– Здравствуйте, мисс Риверс. Мы виделись сегодня вечером в библиотеке, – я почувствовал, как в горле резко пересохло.

– Ааа… Да, конечно. Я помню вас, мистер…

– Уилсон.

– А откуда вам известен мой номер, мистер Уилсон?

– Вы обронили в библиотеки свой кошелек, в котором оказались визитки с вашим номером телефона. Вы психолог, мисс Риверс?

– Что-то вроде этого. Так мой кошелек у вас?

– Да. Извините, что не отдал его вам сразу. Я заметил, его уже после того, как вы покинули библиотеку. Когда я спохватился, вас уже не было в здании. Но к счастью в кошельке оказалась визитка с вашим номером. Я позвонил вам сразу же, как вернулся домой.

– Я очень вам признательна, мистер Уилсон. Если честно, я даже не обнаружила пропажи. Когда вы сможете мне вернуть кошелек?

– В любое удобное вам время.

– Возможно сегодня вечером?

– Как скажите. А где?

– Я живу неподалеку от городского парка. Как насчет встретиться где-нибудь там?

– Как вам будет удобно. Я думаю, что смогу быть там приблизительно через час.

– Меня это вполне устраивает. Наберите меня, когда будете где-то в окрестностях парка.

– Договорились. Не теряйте больше кошельки.

– Постараюсь.

Мне показалась, что она улыбнулась в трубку.

– Тогда до встречи через час.

– До встречи.

В трубке послышались гудки. Я отхлебнул еще немного кофе, удивляясь как много всего произошло за сегодняшний день. Из гостиной донесся звуковой сигнал, оповещающий о том, что на почту пришло новое сообщение.

Скорее всего пришел ответ от мистера Моррисона. Допив остатки кофе, я поднялся с кресла, уже собравшись отправиться проверять почту, как совершенно неожиданно для меня зазвонил телефон.

Взяв трубку, я услышал голос, в существование которого все еще не мог поверить.

– Как поживаете. Мистер Уилсон? Надеюсь, вас не сильно беспокоит помятое крыло вашей машины? Я уверен, что страховая все возместит.

– Кто вы такой? Что вам нужно от меня?

– Вы становитесь предсказуемым, мистер Уилсон. Впрочем, я звоню не по этому поводу. Я хочу вас предупредить, чтобы вы не делали того, что намереваетесь сделать в ближайшее несколько минут. Не стоит втягивать в это других людей.

На смену голоса пришли монотонные гудки, означающие, что связь оборвалась. На экране телефона светилась надпись «неизвестно».

Внутри клубком переплелись чувства злости и страха. Выходки психопата меня окончательно вывели из себя. Казалось, точка кипения была уже достигнута. Желание найти шутника и раз и навсегда отучить его делать подобные вещи просто зашкаливало. Я с трудом сдерживал себя, чтобы не запустить в стену ни в чем не виноватый телефон.

Я был взбешен, но меня настораживала, если не сказать пугала мысль о том, что он откуда-то знает мой телефон. Следовательно, он вполне мог знать мой адрес. Холодной иглой кольнула мысль, что Хранитель сейчас находится неподалеку. В соседнем доме, в соседнем подъезде, в соседней комнате…

Наверное, нужно было немедленно звонить в полицию, но я сам недавно выбрался из допросной комнаты, кроме того я нахожусь на психиатрическом лечении. Вероятность того, что полиция всерьез воспримет мои доводы была небольшой. Я был в тупике, абсолютно не понимая, как следует поступить в данной ситуации.

Руки заметно тряслись от волнения. Чего хотел загадочный человек в черном костюме было не ясно и это сильно пугало. Все это было очень похоже на затянувшийся розыгрыш, который было пора прекращать.

Для того чтобы как-то побороть нахлынувшее волнение, я сделал глубокий вдох. Часы показывали половину восьмого – до встречи с Синтией оставалось меньше сорока минут. Нужно было успеть привести себя в порядок. Интересно, последняя фраза Хранителя – это просто совпадение или он действительно знал, что я собираюсь сегодня встретиться с Синтией?

Просидев несколько минут, раздумывая над этим вопросом, я неожиданно вспомнил, что мне на почту пришло новое сообщение. Дурацкий звонок совсем сбил меня с толку.

Резко встав с кресла, я направился к компьютеру, намереваясь еще раз просмотреть почту. Письмо действительно было ответом Моррисона. В тексте бегло сообщалось, что он не может сообщить тему нашей беседы. Моррисон настаивал на немедленной встрече, непрозрачно намекая, что дело может коснуться моей жизни.

Текст напоминал бред сумасшедшего, и внутри уже зарождалась мысль о том, что это все часть огромного розыгрыша. Хотя разбитая машина, превращала шутку в небезопасную игру, начатую кем-то по непонятным мне причинам.

С другой стороны, кому-то действительно могла понадобиться моя помощь, и звонок этого шутника мог оказаться просто совпадением. Я решил, что все-таки встречусь с Моррисоном, но поскольку сегодняшний вечер был уже запланирован, то я предложил встретиться завтра в два часа дня в соседнем кафе. Как раз после визита к доктору Крамеру. Я должен был убить двух зайцев – перекусить после изнуряющей беседы с доктором и выслушать не менее изнуряющую речь Моррисона.

Отправив письмо, я еще раз взглянул на часы – у меня было около получаса. Выключив компьютер, я отправился в душ смыть с себя усталость.

Глава 10

Холодный зимний ветер давал о себе знать – долго находиться на улице было невозможно. Пытаясь укрыться от всепроникающего ветра, я спрятался за одно из массивных парковых деревьев. Утренний туман сменился холодным пронзающим ветром. Синтия опаздывала, и я уже несколько раз пожалел о том, что мы договорились встретиться именно здесь, а не в каком-нибудь уютном и самое главное теплом кафе.

Надоедать звонками не очень хотелось, поэтому я решил, что, если она не появится в течение пяти минут, я отправлюсь в машину погреться.

Парк был пустынен. Скорее всего из-за погоды. За то время, которое я здесь находился, рядом не прошел ни один человек. Вообще место для встречи было выбрано крайне неудачно, и я уже жалел, что так быстро согласился встретиться в парке. Нужно было настоять на чем-нибудь более подходящим для такой погоды.

Ветер усиливался, я решил, что не буду мерзнуть на холоде лишние пять минут, а лучше сразу отправлюсь в машину.

В машине было тепло. Я включил радио и переключал радиостанции, пытаясь найти подходящую мелодию. Музыка из колонок соперничала с громкими завываниями ветра. Тумана не было, но видимость сквозь лобовое стекло все равно была скверной.

Силуэты деревьев, раскачивающиеся под действием сильных порывов ветра, напоминали сказочных персонажей, которые пытались мне что-то сказать. Разглядывая каждое отдельное дерево, я пытался понять, кого оно мне напоминает. Это похоже на огромного рыцаря, машущего мне рукой, это дерево – сгорбившийся старец, это дерево – сказочный дракон. Все они говорили друг с другом на каком-то неведомом мне языке. Объясняли, просили, угрожали, уговаривали…

Покореженные пальцы деревьев на фоне полной луны выглядели мрачно, но вместе с тем и безумно красиво. На мгновение мне показалось, что на одной из ветвей что-то висит. Я всмотрелся в стекло, чтобы внимательнее рассмотреть объект, но он исчез. Игра воображения показалась крайне забавной.

Улыбнувшись, я посмотрел на часы – без четверти девять. Синтия опаздывала больше, чем на пятнадцать минут. Скорее всего, придется все-таки позвонить ей. Я потянулся за телефоном, набрал номер, приложив мобильник к уху, продолжая рассматривать сквозь лобовое стекло удивительный пейзаж. В трубке послышались гудки. Долго ждать не пришлось, Синтия ответила почти сразу.

– Буду через минуту, – послышался в трубке знакомый голос.

– Хорошо, я уже заждался, – мне показалось, что я снова вижу что-то висящие на ветке дерева. Присмотревшись, я смог различить очертания силуэта. Внутри все похолодело, на дереве развивалось человеческое тело. Ошибки быть не могло. На одной из ветвей деревьев, под зловещие аккомпанементы ветра, раскачивалось тело!

Меня прошиб пот. Рука, держащая мобильный телефон оцепенела. Я почувствовал, что мне резко не хватает воздуха. Словно в припадке эпилепсии, я стучал свободной рукой по дверце автомобиля, пытаясь нащупать ручку. Горло все сильнее и сильнее сдавливали тошнотворные позывы, я колотил по двери, в надежде вырваться на свободу. Наконец нащупав ручку, я инстинктивно дернул ее на себя. Дверь открылась, я выпал из автомобиля. Корчась от нахлынувшей боли, я попытался поднять голову, но не смог.

– С вами все в порядке, мистер Уилсон? – голос прозвучал буквально над ухом. Сделав над собой огромное усилие, я повернулся в сторону исходящего звука. Надо мной стояла Синтия.

– На дереве висит труп, – слова с трудом вырывались из пересохшего рта.

– Мистер Уилсон! Вам плохо? Помогите, эй, кто-нибудь!

– Труп…

Я почувствовал резкий запах нашатыря, приводящий меня в чувство. Я сидел на земле, прислонившись спиной к машине. Вероятно, прошло некоторое время, после того как мой разум погрузился в сон. Синтия находилась рядом. Ее лицо было бледнее мрамора, тяжело дыша, она с неподдельной тревогой смотрела на меня. В руках Синтия держала пробирку с нашатырным спиртом.

– Вы меня чертовски напугали! Что с вами произошло?

Я, с трудом переводя дыхание, посмотрел в сторону дерева, на котором развивался человеческий труп. На ветках ничего не было.

– Мне показалось, что я видел на дереве болтающиеся тело.

– Вам нужно прийти в себя, мистер Уилсон. Немного отдохнуть.

– Так и сделаю. Ваш кошелек в машине. В бардачке.

– Спасибо, сейчас заберу. С вами точно все в порядке? Может быть вызвать скорую?

– Не стоит. Мне уже лучше.

Тошнота отступила от горла, я чувствовал, что сердцебиение приходит в норму. Сделав рывок вперед, я привстал, одной рукой опираясь на автомобиль. В голове ощущалось биение сердца.

– Долго я находился без сознания?

– Минуту, может две. С вами такое часто случается?

– Нет. Месяц назад впервые было что-то подобное.

– Я думаю, вам стоит обратиться к врачу. Вы меня чертовски перепугали.

– Прощу прощения. Может, дадите шанс загладить свою вину горячим кофе или шоколадом.

– Не сегодня, Уилсон. Посмотрите на себя, вас в таком виде не пустят ни в одно приличное заведение в городе.

Я оглядел себя – брюки и плащ были в грязи. Едва заметно усмехнувшись, я кивнул в знак согласия.

– Но у меня еще есть шанс?

– Шанс есть всегда, – Синтия усмехнулась в ответ.

– Может быть вас проводить домой?

– Езжайте домой. Приведите себя в порядок, хорошенько выспитесь. А там посмотрим.

– Договорились.

Я залез в машину, наблюдая за тем, как фигура Синтии медленно растворяется в темноте. Подождав пока ее силуэт, окончательно исчезнет из виду, я завел машину, еще раз взглянул на пустую ветку на дереве и отправился домой.

Обратная дорога оказалась быстрее. Оказавшись дома, я по привычке включил телевизор и компьютер. На почту пришло очередное письмо от Моррисона. Текст был полон ошибок, создавалось впечатление, что он писал в огромной спешке. С экрана монитора на меня глядели следующие строки:

Конец ознакомительного фрагмента.