Илиотропион, или Сообразование человеческой воли с Божественною волею. Книга первая. О познании воли Божией (святитель Иоанн (Максимович), 2011)

Начало всего учения, переданного нам Божественною высочайшею Премудростию, Господом нашим Иисусом Христом, состоит в том, чтобы мы, верующие в Него, во всех делах и словах своих сообразовывались с волею Божественною. Спаситель наш учил нас этому во всю земную Свою жизнь словами и делами, прямыми речами и подобиями (притчами), наконец, в Себе Самом оставил нам образ жизни христианской, да по силе своей последуем Ему (см.: 2 Фес. 3, 9).

Для изъяснения этого Господня учения принимаем вместе с богословами два основания.

Первое основное положение: все преуспеяние наше в жизни христианской зависит от того, как будем мы собственную нашу волю покорять Божией воле. Чем искреннее будет наша покорность воле Божественной, тем преуспеяние нашей христианской жизни сделается обильнейшим и многоплоднейшим. Всем известно, что все совершенство последователя Христова основано на любви его к Богу и ближнему. Все книги Священного Писания преисполнены свидетельствами об этом: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 37–40). Ныне же пребывают: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше (ср.: 1 Кор. 13, 13). Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства (Кол. 3, 14). Словом, исполнение всего закона заключается в действиях, происходящих из любви нашей к Богу и к каждому человеку, как нашему ближнему по человечеству: так и должны мы всегда поступать во всех отношениях наших к Богу и ко всем людям; в этом-то и состоит «сообразование воли человеческой с волею Божественною»: чего хочет Бог, того и я хочу; чего Он не хочет, того и я не хочу. Ничего нет сильнее таковой любви! Это мнение блаженного Иеронима[18] и других мудрых мужей.

Второе основное положение. Ничего отнюдь (кроме одних грехов) в мире не происходит без воли Божией. Случай (ή τύχη, fortuna) благоприятный или печальный не есть что-нибудь существенное, но сонное мечтание язычников, вымысливших, по неразумию своему, некую богиню Фортуну[19], имеющую будто бы власть и силу распоряжаться переменами счастья или несчастья в жизни людей и целых народов. Блаженный Августин[20], насмехаясь неразумию язычников, спрашивал их: «Что за причина, что богиня ваша Фортуна иногда бывает добра, а иногда зла? Быть может, когда она злится, то перестает уже быть богинею и превращается в злобного демона?». Мудрость христианская отвергает такое божество совершенно: добро и зло, жизнь и смерть, нищета и богатство зависят от Господа. Это явствует и изъясняется до очевидности (подобно аксиоме) из Священного Писания.

Все в мире, даже по виду злое (кроме греха), происходит по воле Божией. Богословы объясняют это таким способом. Начало зла (в собственном значении) есть грех. В каждом грехе заключается: 1) причина, его производящая (αίτία, causa), и 2) ее неизбежные последствия, исправление вообще угрозою, наказанием и, наконец, казнию. Причиною греха есть лживость или своеволие горделивого грешника; наказания же вообще (как исправительные, так и казни), будучи горькими последствиями своей причины, происходят по воле Божией как причине не греха, но исправления или уничтожения оного. Итак: если мы из понятия греха отбросим его причину (лживость, своеволие), то не будет ни одного из горьких или злых его последствий, которое бы не происходило по воле Божией или было бы Ему неугодно. Как горести греховные (частного человека), так и мирские, обыкновенно называемые естественными, бедствия, как то: голодовки, засухи, моровые поветрия и тому подобные, часто не имеющие непосредственного отношения к греху (частного лица), происходят по воле Божией. А потому все бедствия и горечи человеческие положительно происходят по воле Божией ради достижения праведных целей Промысла Божия; один только грех противен Богу (подобно тому, как зло противно добру или ложь противна истине), но попускается Богом ради ненарушения личной человеческой воли или его свободы. А потому эта попускающая (грех) воля Божия называется еще домостроительством, или Промыслом Божиим. Все же то, что мы называем в обыкновенном значении злом (кроме греха – зла в точном значении), происходит по воле Божией, как учит богословие. Это основное положение должно содержать твердо в уме, ибо весьма благоразумно, благопотребно и благочестиво рассуждать, что всякое зло, беда или несчастие есть для нас спасительное наказание, посылаемое на нас Богом; но не Бог есть причина нашей вины, то есть греха нашего, неизбежно влекущего за собою наказание по правде Божией. Отсюда вытекает следующее заключение: так как все в мире совершается по Божию мановению и повелению, то наш долг все принимать без ропота от Божией десницы и совершенно покоряться Ему, или Его святейшей воле; и тем самым будем мы сообразовывать нашу волю с Его Божественною волею, не приписывая ничего в мире (во вселенной) слепому случаю подобно древним язычникам. Они, омраченные тьмою многобожия, приписывали человеческое благополучие или особенным божествам, или слепому случаю, или, наконец, небрежности и злому человеческому умыслу как первоначальной причине своего счастия или несчастия. Эти чудовищные представления древних[21] весьма христианам неприличны и должны быть ими отвергаемы. Сожаления, подобные следующим: это или то приключилось мне потому, что тот или какой-то возненавидел меня, или же повредил мне оговорами, клеветою; все было бы иначе, если бы такой-то был ко мне благорасположен, похлопотал бы об этом деле, не жалея трудов. Тщетны такие жалобы, неразумны и бесполезны такие мудрования! Напротив, умнее, истиннее и благочестивее думать и говорить обо всем происшедшем: «Господь так устроил», ибо все доброе и недоброе, как замечено нами выше, происходит по воле Божией.

Многие обманываются, по своему крайнему невежеству думая, что только зло, проистекающее от естественных причин (именно: наводнения, землетрясения, неурожаи, земные провалья, дороговизна на предметы продовольствия, неблагоприятные атмосферические явления, повальные болезни и внезапная смерть), происходит по воле Божией; ибо по большей части такие несчастья не имеют прямого отношения к грехам. Но злостные деяния, происходящие от противозаконного умысла человеческого, от неправды (каковы: ругательные слова, насмешки, обманы и подлоги, хищения, обиды действием, грабежи, разбои, смертоубийства и т. п.), приключаются, по мнению означенных выше людей, без попущения воли Божией и Его Промысла, но единственно по человеческой злобе и развращенной людской воле, которая сама причиняет и наносит ближним своим всякое зло. А потому не только в минувшее, давно прошедшее время, но и в настоящие времена нередко слышны жалобы: «Оскудение в пропитании и необходимых средствах для жизни произошло не от Бога, а от лихоимцев». Жалобы эти – жалобы людей, не ведающих и не боящихся Бога: они недостойны христианина и должны быть отсылаемы во тьму кромешную, где нет света.

Предмет, о котором сейчас говорили мы, поясним примером. Некто, вознамерившийся лишить ближнего всего имущества его и желая исполнить свое намерение злое втайне, прокрадывается в дом его, никем не замеченный, подлагает зажженные горючие вещества под строение и так же незаметно выходит из дома. Вскоре затем начался пожар; пламя увеличивается, огонь перебрасывается ветром на другие строения, люди отовсюду сбегаются гасить огонь и защищать от пожара смежные дома; поджигатель бежит тоже с другими людьми как бы для гашения пожара, но он имеет другое намерение: он, пользуясь пожарной суматохой, уносит из горящего помещения вещи будто бы для спасения от огня; на самом же деле похищает их в свою пользу и прячет их. Все эти действия поджигателя, хотя они служат непосредственною причиною понесенного хозяином дома разорения и лишения всего имущества, но рассматриваемые исключительно в себе самих, то есть без отношения их к злому умыслу зажигателя, не будут ничем отличаться от так называемых физических бедствий; они от Бога, подобно тому, как, например, гром убивает человека, молния зажигает дом или дерево растущее, ураган разносит скошенное сено, словом, как все бедственные перемены, производимые силою Божиею, заключенною в неизменных законах вещественной, неразумной природы; так и зажигатель: он не может ни войти в дом, ни выйти из него, ни огонь подложить без попущения Божия; да и сами эти действия безразличны (ни злы, ни добры), потому что могут послужить как ко злу, так равно и к добру; но зла воля, лукаво намерение, которыми руководился поджигатель и причиною которых не есть уже Бог, а свободная воля поджигателя; это уже его грех, хотя ему Бог и попустил выполнить на деле свой злой умысел; ибо мог бы и возбранить Бог совершение оного, если бы то было Ему угодно. Не возбранил же Господь совершения злого умысла, но попустил выполнить оный по праведному суду Своему. О причинах такого попущения сказано будет впоследствии.

В погрешностях другого рода (нечаянных физических повреждениях) причина, их производящая, есть та же, что и в наружном совершении умышленных преступлений, то есть Божие попущение, как увидим из примера. Некто, получив или сам себе причинив нечаянно повреждение ноги, не может шагать ею правильно; он, хотя старается прямо ступать, но с трудом, и все-таки не так прямо ходит, как здоровый. Причина движения ноги заключается в естественном побуждении ходить; причина же хромоты – в самом повреждении, но не в желании причинить повреждение, ибо оно было неожиданным. Но сравнение нечаянных проступков с умышленными преступлениями далее сего не простирается: существенное между теми и другими различие в том, что нечаянный проступок происходит единственно от Божия попущения, а умышленное преступление есть уже дело не Божественной воли (ибо оно есть произведение извращенного своеволия падшего разумного существа, допущенное только Богом). Бог не возбраняет только наружного греховного деяния; но не споспешествует Он заблуждениям нашей воли, ни удалению ее от пути правого, от закона.

Если же Бог не есть начало нравственного нашего падения (которое одно и есть истинное зло) и быть им не может:

Чисто бо око Его ни видети зла, ни взирати на беззаконие не может (ср.: Авв. 1, 13); и возлюбил правду, и возненавидел беззаконие (ср.: Пс. 44, 8); то вполне истинно, что всякие бедствия, проистекающие от вторичных причин, разумных или разума неимущих, каким бы образом ни произошли, происходят все по воле Божией, ниспосылаются Его крепкою десницею, по Его смотрению и Промыслу. Возлюбленный! Бог направил руку на ударение тебя; Бог подвинул язык обидящего или клеветника на поругание или оклеветание тебя; Бог дал нечестивому силу на твое низложение. Сам Бог устами пророка Исайи подтверждает это, говоря: Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня; Я препоясал тебя, хотя ты не знал Меня… Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это (Ис. 45, 5–7). Яснее подтверждает это пророк Амос: Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы? (Ам. 3, 6), как бы говоря: нет ни одного бедствия, которое было бы не по воле Божией, которая злой умысел попускает, а к приведению его в исполнение указывает способ и подает силу.

Так Бог, имея наказать царя Давида за грех прелюбодеяния его с женою Урии и за убийство самого Урии, грехом кровосмешения собственного его сына с его женою говорит Давиду чрез пророка Нафана: вот, Я воздвигну на тебя зло из дому твоего, и возьму жен твоих пред глазами твоими, и отдам ближнему твоему (Авессалому), и будет он спать с женами твоими пред этим солнцем; ты сделал тайно (то есть прелюбодеяние и убийство), а Я сделаю это (то есть Авессаломово кровосмешение) пред всем Израилем и пред солнцем (2 Цар. 12, 11–12). Весьма хорошо выразил эту мысль блаженный Августин, говоря: «Таким образом Бог исправляет добрых людей чрез злых». Также нередко Божие правосудие употребляет нечестивых царей и злых князей в значении своих орудий, для научения праведных терпению и для наказания негодяев за их преступления и проступки. Много видим тому примеров в древности, что Бог обнаруживает Свою благую волю в злонамеренных стремлениях и деяниях людей нечестивых с тем именно, чтоб их неправдою совершить праведный Свой суд над виновными пред Ним, и как чадолюбивый отец наказывает детей лозою за их проступки, но потом, видя их исправление, оказывает им свои ласки и бросает лозу в огонь, так поступает и Бог с людьми, растлевающими свою нравственность порочными поступками и неправдами. Вот примеры:

Бог, чрез пророка Исаию, угрожает развращенному народу израильскому погублением его и опустошением Палестины чрез ассириян, говоря: Горе ассириянам, жезлу гнева и бичу негодования Моего (на израильтян), который пущу Я на народ нечестивый, на людей, прогневавших Меня. Я дал ему повеление ограбить их, забрать все их богатства и самих в плен, разорить города их и потоптать их, как грязь на улицах. Но ассириянин не так подумает и не так помыслит сердце его: у него будет на сердце разорить и истребить немало народов (ср.: Ис. 10, 5–7). Здесь ясно показывает Бог, что не воля царя ассирийского, но Его святая воля исполняется ассириянами. Он называет их орудием гнева и бичом негодования Своего на беззакония израильтян и, следовательно, Себе Самому приписывает их наказание: «Я послал их, – говорит Он, – взять у них добычу и усмирить не покорных Мне и сильно надмевающихся в уме своем: они отвергли веру в Единого Бога и почтили идолов языческих безумными и жестокими обрядами и жертвами. Сам же царь Ассирийский (приводя в исполнение волю Божию) иначе будет думать, именно, что это совершает он по собственной своей воле и не образумится, но устремится на убийство и конечное истребление народов, однако же послужит он Моей воле; когда же войною ассириян накажу Я людей Моих, исправлю их, о! тогда горе жезлу тому, горе ассириянам, всех их, как ненужное орудие, брошу в огонь на сожжение» (см.: Ис. 10). Равным образом смотреть должно и на другие праведные наказания, попускаемые на нас от Бога за наши неправды.

Римский император Тит[22] при осаде Иерусалима, сам, лично обходя его стены и видя рвы, наполненные трупами мертвых людей, льющуюся кровь изувеченных и растерзанных тел, тяжко вздохнул и, возведши глаза и руки к небу, сказал: «Боже милостивый! Не мое это дело!»[23].

Спросит нас кто-либо: если верно, что все бедствия постигают нас по воле Божией, то напрасно нам противиться Его святой воле? Тщетно употреблять лекарства в болезнях? Зачем вести вооруженные полки против нападающего неприятеля? Почто добровольно не подносим ему ключей от крепостей наших и не пускаем его охотно в нашу отчизну и дедову для нашей погибели, зачем не подражаем блаженному архиерею Лупу[24], который приветствовал Аттилу[25] такими словами: «Приветствую тебя, Аттила, бич Божий!». Отвечаю вопрошающим меня об этом словами апостола Павла: Не мудрствования (о таких предметах) паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовати в целомудрии (то есть не по понятиям мира сего, но по смиренному разумению и рассмотрению высшего порядка Промысла) (Рим. 12, 3). В духе-то сего целомудрия постараемся разрешать наши недоразумения и мнимые противоречия. Что разорительные войны и прочие беды происходят не без воли Божией, дело ясное (как заметили мы в предшествующих отделениях); но отсюда не следует еще, что не должно ни вооружаться против врагов, ни прибегать к врачеванию наших болезней, считая это противодействием воле Божией. Богословы-схоластики различали две стороны воли Божией: 1) воля знамения, 2) воля благоволения. О первой (воле) не стану распространяться; достаточно нам и того, что сказано о ней в предшествующих отделениях; совершенно иначе должно думать о воле благоволения Божия: пока продолжается самый факт ее, мы не можем знать подлинного намерения Божия о нас, а узнаем уже впоследствии о сем намерении. Объясним это на примере болезни: по какой бы непосредственной причине ни началась она, нет никакого сомнения (как замечено уже выше), что на то была воля Божия. Однако же больному неизвестно намерение Божие о времени продолжения его болезни, а потому не воспрещается больному прибегать к различным средствам исцеления себя от болезни, и когда уже он, после употребления многих врачующих средств, не получит выздоровления, то может быть уверенным, что на то есть воля Божия, чтобы ему терпеть продолжительнейшую и тягчайшую болезнь. Так смиренно рассуждай каждый болезненный брат, что Богу угодно продержать тебя еще в болезни; но так как ты не знаешь, имеет ли Бог намерение, чтобы ты страдал до смерти, то безгрешно можешь прибегать к средствам врачевания для получения здоровья или хотя получить облегчение и отраду. Безгрешность врачевания доказывается и тем еще, что если Богу неугодно возвратить тебе здоровье, то Он может лишить всякое средство врачебной его силы. Таким же образом должно рассуждать о врагах и войнах. Бог многократно допускал неприятелям покорять израильский народ своему гнету, с тем чтобы народ этот не бесчинствовал, не забывал бы о Боге своем; и израильтяне, пока не сознавали на то воли Божией, сопротивлялись своим врагам; но они иначе поступили, когда пророк Иеремия возвестил им волю Божию покориться Навуходоносору царю. Равным образом начавшийся пожар, если он при всем старании народа и пожарной команды не мог быть погашен, то явно, что суд Божий решил, чтобы дом не только был подожжен, но и сгорел совершенно для испытания терпения друзей Божиих и в наказание врагов. Подобным образом рассуждать должно о воле благоволения Божия и во всех других приключениях с нами.

С другой стороны, безгрешность самосохранения доказывается и примерами мирской опытности. Отец, желая узнать успехи своего сына в изучении фехтования, дает ему рапиру деревянную и велит ему сражаться с собою: здесь не сын восстает против отца, но ратник противостоит своему противнику; равным образом, кто старается погасить пожар, победить своего врага, уврачевать болезнь, тот сопротивляется не воле Божественной, наказывающей нас за неправды наши, но противопоставляет себя той причине (вине), которая преследует его и которую ненавидит Сам Бог: дом подожжен по злобе или ненависти, корыстолюбию; все эти побуждения к поджогу виновны и грешны: сопротивляться им всякому невозбранно; кто врачует болезнь, тот не воле Божией сопротивляется, но человеческому страданию, ибо едва ли приключается какая-либо болезнь, которая бы не была последствием нарушения правил гигиены (обжорство, невоздержание, неопрятность и т. п.); следовательно, сопротивляется причинам болезнетворным. Также: кто оружием сопротивляется врагу, сопротивляется не Богу, но тому, кто несправедливо начинает войну. Во всех подобных происшествиях защищать себя и все свое невозбранно и даже обязательно, если не откроется, что по особенным причинам такое защищение неугодно Богу.

Что удивительного, когда Божественный Промысл и Его праведный суд употребляет злых людей как бы орудие для совершения Его святой воли, когда и самые диаволы исполняют это дело, говорит святой Григорий[26]: «Делается это по чудному устройству милости Божией, по которому тем же самым средством, которое злобный враг употребляет для искушения нашего сердца, чтобы погубить нас, милосердный Создатель наш пользуется для исправления нашего, чтобы оживотворить нас».

В Первой книге Царств говорится о царе Сауле: И было на другой день: напал злой дух от Бога на Саула (1 Цар. 18, 10); в другом месте о том же духе выражено: И давляше его (Саула) дух лукавый от Господа (ср.: 1 Цар. 16, 14). Как же согласить оба эти выражения: злой дух от Бога, лукавый дух от Господа? Если злой или лукавый дух, то он не Божий дух, а если Божий, то он не злой дух. Места эти сами себя объясняют: дух этот называется злым или лукавым потому, что он был желанием развращенного сердца Саулова, он мучил и душил последнее; духом же Божиим или от Бога назван он потому, что он был послан Богом в наказание Саула за грехи его. Для вразумительнейшего понимания текстов Священного Писания, подобных вышеозначенным, приводим изъяснение блаженного Августина на библейское выражение правий сердцем. Что значит правий сердцем, или короче: правое сердце? На этот вопрос Августин отвечает: «Правий сердцем суть несопротивляющиеся Богу. Вникните, возлюбленные, и поймите смысл, заключающийся в выражении правое сердце; но для этого необходимо знать, какая разница между правым и лукавым сердцем? Всякий человек, невольно страдающий, терпеливо переносит все: обиды, печали, труды, укоризны и тому подобное, веря, что так угодно Богу, и, подобно Иову, не дает безумия Богу (ср.: Иов 1, 22), то есть не произносит ничего неразумного о Боге, будто бы Бог не знает, что делается и творится в мире; одного наказывает, другому прощает вины и оказывает милость; такой человек есть правый сердцем. Напротив: строптивы, развращены и несмыслены сердцем (ср.: Втор. 32, 5; Флп. 2, 15; Лк. 24, 25) те, которые обо всем, что встретилось им потерпеть неприятного или злостного, говорят: "Мы страдаем несправедливо, – вменяя это Богу, по воле Которого они страдают, или если не дерзают явно приписывать несправедливости Богу, то не верят в Промысл Божий о мире и таким образом отнимают у Бога мироуправление. – Не может Он делать неправды, – говорят они, – однако ж несправедливо то, что я страдаю, а другой не знает никакой беды; я знаю, что я грешен, но, сказать правду, есть же и горшие меня грешники, но они веселятся, а я страдаю; то несправедливо, что худшие меня живут во всем изобилии радостей и удовольствий, а я, хотя и без порока или мало чем-либо грешен, живу в великой скорби и во всегдашних нападениях и обидах, а это есть явная несправедливость; и то мне хорошо известно, что Бог не творит неправды, а неправда существует в мире, потому заключаю, что Бог не управляет делами человеческими и не имеет о нас Своего промышления". Неправий сердцем, то есть развратившиеся в сердце своем, держатся трех ложных мнений: 1) или что нет Бога; 2) или Бог неправеден, когда Ему все то (о чем обыкновенно говорят развратники и развращенные) есть благоугодно и любо, и Он все то допускает; 3) или Бог не управляет делами людей и не имеет никакого о них попечения или заботливости. Эти три мнения ложны и составляют величайшее нечестие против Бога. Продолжим, братия возлюбленные, нашу речь о правых сердцем. Тот еще есть правый сердцем или в сердце своем, кто в счастии и в несчастии своем благодарит Бога, говоря словами праведного Иова: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно (Иов 1, 21). Заметьте, любезные братья, чтобы вы никогда не говорили: "Это мне диавол сделал" (это несчастие нанес коварный враг), но все, что делается с тобою, и доброе и злое, приписывай Богу своему, зная, что диавол не может ничего тебе сделать, если Вышний Бог, имеющий власть жизни и смерти, не попустил ему чего-либо учинить тебе для твоей казни или исправления твоего: казни попускает Бог для нечестивых (безбожников, сознательно поступающих против своей совести, явно отвергающих истину и т. п.), исправление же попускает для погрешивших в чем-либо сыновей: Бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6), и ты не надейся остаться без наказания, если только не думаешь быть отчужденным от небесного наследства: Бьет же всякого сына, которого принимает (признает наследником). Так ли? Всякого ли? Где ты хотел скрыть себя от наказания? Всякого бьет непременно; никто не изъят от наказания: да будет тебе известно, что Сам Единородный Сын Божий, не совершивший никакого греха, не был изъят от наказания». Превосходно это учение, действительно достойно оно блаженного Августина.

А так как, по рассуждению Августина, ни диавол, и никто из людей один другому не может нанести никакого зла без попущения Божия, того ради в следующей главе предложим: что попускает Бог, каким образом попускает и для чего (по какой причине) совершается попущение Божие?

В этом отношении множество людей сильно заблуждаются, смешивая попущение Божие с попущением человеческим; первое неизмеримо разнится от последнего по причинам своего происхождения; человеческое попущение происходит от бездеятельности попустителя, которая и служит непосредственною причиною появления множества зол физических и моральных при всей возможности попустителю предупредить или пресечь их в самом начале; иногда, впрочем, происходит это попущение оттого, что попуститель не имел возможности предотвратить какое-либо зло. При таком воззрении нашем и на попущение Божие в случаях, когда мы друг на друга нападаем, считая своего противника злодеем и виновником наших злоключений, и терзаем друг друга не только языком, словами, но и руками, рождается в душе нашей мысль, будто бы Всеведущий Бог не смотрит на нас и, имея возможность возбранить, попускает наносить нам тяжкие обиды. Для исправления сей преступной мысли необходимо нам рассмотреть попущение воли Божией в трояком отношении: а) со стороны желания Божия попустить что-либо; б) со стороны причины Божия попущения; и в) со стороны содействия воли Божией в совершении попускаемого дела или вещи. Для лучшего уразумения означенных сторон попущения Божия необходимо различать два рода попускаемых зол. Первый род зол, обнимающий разные огорчения, тяготы, болезни, нанесение обид или бесчестия, как то: приведение в нищенство (оскудение), заключение в тюрьме, недуги, изгнание (ссылка), смерть; все это не может быть даже названо в тесном смысле злом, а только горьким лекарством, посылаемым нам от Бога для душевного уврачевания нас. Второй род зол, называемый в собственном смысле злом, – это наши грехи (преступления Божиих заповедей). Первого рода зло попускает Бог по желанию Своему или как казнь для нечестивых безбожников, или как меру исправления для сынов (и дщерей). О зле второго рода, то есть о грехах, нельзя сказать, что совершения их желает Бог, но попускает только. Все, что действительно существует в мире, пребывает в нем по желанию и слову Божию, по воле Которого все существует и произошло и без Него ничто не получило бытия или действительного существования (см.: Ин. 1, 3). Но грех не есть нечто жизненное (реальное), а есть только призрачная противоположность действительности, ее призрак, тень, ничто: грех существует по одному именованию несовершенства лжи и лукавства неповинующихся Богу сотворенных Им существ разумно свободных; потому грех и произошел первоначально и ныне происходит против желания Божия, не от Бога, по Его, однако, попущению. Причина попущения греха скрывается до времени в тайне совершенства и непогрешимости Божия мироправления или Его Промысла. Богу совершенно известно все будущее, и Он может легко не допустить ненавидимого Им греха, но допускает его, желая из зла произвести доброе, из неправого – правое для вразумления и исправления людей, дабы они видели, какие последствия влечет грех и по отношению к согрешившему, и по отношению к его ближним (к обществу). В этом состоит отличие попущения Божия от попущения человеческого, по которому или не могло быть предупреждено и пресечено вначале зло мерами человеческими, или, по крайней мере, было нежелательно совершение допущенного; напротив, в Боге видим и могущество Его не допустить, пресечь исполнение злого намерения, и вместе с тем волю попускающую совершиться тому или другому из зол. При этом рождается вопрос: зачем благоволит Бог попускать совершение греха, или какая побудительная причина у Бога к попущению людей на грех?

Бесконечная благость Божия никогда бы не попустила быть на земле таким злым беззакониям, если бы отсюда она не производила величайших благ и сделанное по злобе не обращала бы во спасение. Бог попустил умножиться братней зависти против неповинного Иосифа, но попустил для какого благодеяния? Не для спасения ли от голодной смерти не только его родителей, братьев и родственников, но и всего Египта? Попустил Бог нечестивому Саулу всячески озлоблять кроткого, незлобивого Давида, но не для пользы ли самого Давида и всего царства Еврейского (да, для величайшей пользы не только их, но и всего рода человеческого чрез потомка Давидова Христа Спасителя нашего)? Попустил Бог бросить в ров к разъяренным львам безвинно оклеветанного Даниила пророка, но для чего? Для возведения его самого и друзей его на высшую степень величия и славы. Но зачем мне рассказывать о многочисленных фактах ветхозаветной истории, когда чрез попущение Божие завистливые первосвященники, фарисеи и старейшины еврейские по зависти предали на распятие Единородного Сына Божия, Иисуса Христа, и это попущение обратилось во спасение всего рода человеческого. Таким образом от каждого попущения происходят и открываются нам величайшие богатства славы Божией и Его благодеяний каждому человеку и всему роду человеческому. Отсюда открываются нам: благость Божия и милосердие Его, щедроты, всемогущество и величество, предвидение и Промысл Его; отсюда высочайшая мудрость и правда Его неведомыми нам путями осиявают нас и тем самым возбуждают весьма многих внимательных людей к возращению добродетели, к умножению многотрудных, но славных подвигов, награждаемых обильными воздаяниями в нынешней жизни и будущей и с тем вместе ореолом славы.

О, как дивно и величественно проявляет себя Промышление Божественное в повседневных своих попущениях! Неважно от добра произвести добро, но весьма удивительно злое обратить в добро; есть общая поговорка: «На спокойном море всяк может быть кормчим». Невелика мудрость, когда ветер попутный, корабль крепок, море не волнуется еще и матросы корабля знают свое дело, пристань видна, – направить к ней корабль. Но иное дело, когда буря бушует на море, корабль поврежден, волны с шумом вливаются на палубу и внутрь корабля, или когда ночь темная, ничего не видно, пираты окружили корабль, экипаж малочислен и плохо вооружен; и при всем этом капитан корабля так искусно распорядился, что безбедно избежал опасности – вот это удивительное дело: капитан корабля делом доказал свою мудрость и свою опытность править кораблем. Подобное замечаем мы и в мироправлении Божием: кажущееся нам попущение воли Божией не ведущим к добру Бог приводит к наилучшему концу по Своей неизреченной премудрости и правде. Чрез попущение противозаконных деяний и приключений горестных Бог иногда беззаконников превращает в честнейших друзей Своих; по Божию Промыслу, направляющему все к наилучшему концу, злохитрые замыслы для вреда обольщаемого ими часто обращаются ему в пользу и честь, делаемые на кого-либо нападения и обиды нередко умножают его силы, величайшие беззакония нечестивых утверждают многих в благочестии и добродетели и предохраняют от погибели; оттуда же происходит, что многие люди, по-видимому, уже совершенно погружены в бездну погибели, но на деле оказывается, что они чрез то самое спасены. Иосифу узы и темница служат к почестям и к его величайшей славе, зависть братьев доставила ему больше пользы, чем благоволение всего мира; Саулова злоба доставила Давиду царский венец; львиный ров ввел Даниила в большую честь и славу, каких не достигали и цари земные; Христос с Креста вошел в рай вместе с покаявшимся разбойником, а с горы Елеонской вознесся на небеса и сел по правую сторону Бога Отца. Если бы Бог не попускал грехопадений и попущенных не исправлял, и чрез то не производил бы от злых деяний добрых последствий, то едва ли бы могли мы узнать присущую в Боге правду, карающую злых и награждающую добрых; но чрез такое попущение злых деяний мы научаемся познавать пользу исследования самих попущений и осознаем, какими чудными путями Бог из величайших зол производит бесчисленное множество добра. Об этом весьма умно выразился знаменитый ученый Боэций[27]: «Известный порядок Божественного управления всегда достигает своих целей, ибо если иногда что-нибудь и уклонится от Божественного установления в сторону, то оно, хотя другим путем, все же направляется к предположенной цели, дабы ничто не оказалось неразумным в управлении Промысла. Хотя и неудобно человеку постигать ограниченным умом и выражаться слабым словом о величайших и бесчисленных деяниях неограниченного и всемогущего Божества, но для нас достаточно удостовериться, что Бог есть Творец и Промыслитель всего сущего, и Сам же Он все направляет наилучшим образом к достижению наибольшего добра. А потому, если благоразумно всмотримся в многоразличные явления природы и человеческих обществ, то ничего не найдем злого (в собственном смысле) и неразумного в порядке высшего управления миром». Итак, существуют многочисленные причины попущений Божиих, которых примеры привели мы в начале этого отделения.

В начале сей второй главы предположено рассмотреть попущение Божие с трех сторон: а) волю попущающую, б) причины попущения ив) волю, содействующую к совершению попущенного. К рассмотрению сей третьей стороны попущения Божия теперь приступаем.

Предвечный Бог еще прежде всех веков предустановил все то, что впоследствии времен намерен был Он привести и приводит в дело или исполнение. Тогда же Он предвидел и знал не только справедливейшие причины попущений зла в мире, но и имел на то всесвободную волю как попустить, так и содействовать к совершению попускаемого действия. У богословов означенная истина ясно и точно выражается словами: «Бог есть помощник всему истинно (немечтательно) бываемому и существующему. Ничего в мире не бывает и не осуществляется без пособия первой и Высочайшей причины (воли Триединого Божества)».

Итак, если все, что попускает Бог, предустановлено Им от века к попущению по справедливейшим причинам и Сам Бог благоволит являться невидимо помощником совершения (внешней стороны) попущенного деяния, то зачем мы произносим безумно на Бога и людей печальные и пустые жалобы? Зачем часто мы оговариваем и отрицаем Промысл Божий и самые причины Божиего попущения? Почему лучше и справедливее все случившееся нам неприятное и мучительное для нас не приписываем мы с покорностию воле Божией и Его попущению для нашего исправления? Зная, во-первых, что попущения Божий бывают не без причин справедливых, во-вторых, что вся сила и все лучшее содержится в том Божием о нас намерении, с которым сделано попущение и которому сопротивляться нисколько не следует нам, – обязаны мы тем более осмотреться и исправить себя раскаянием пред Богом в своих погрешностях. В попущениях Божиих добрая ли воля, злая ли она, но работает Богу, и с каким бы ни было намерением она работает, однако, в конце концов все совершается для достижения наилучших целей.

Действительно, все святые все то, что встречалось с ними в жизни (приятное или неприятное), приписывали воле, действию Божию, потому что они не обращали своего внимания на грехи чужие, но все поступки людские рассматривали как Божий дар или Божие попущение за свои грехи. Святые рассуждали так: Всеблагий Бог никогда бы не попустил ничего злого, если бы не знал Он, что оттуда произведет Он многочисленные великие благодеяния. Подобную мысль высказал и блаженный Августин: «Бог признал лучшим злое обращать в доброе, нежели вовсе не попускать зла. Потому что Бог, будучи всеблагим, никаким образом не допустил бы зла в делах Своих, если бы Он не был столь всемогущ и благ, чтобы не мог от зла произвести благое, доброе». И опять справедливо говорил учитель Феофил[28]: «Непостижимо Бог вмешивается в наши заблуждения и в наши грехи, не для похвалы их или принятия соучастия в них, но гнушаясь ими, ненавидя и исправляя их; Бог производит из зла много доброго, подобно тому как бы Он огонь превратил в воду». Здесь должно упомянуть и о другом его наставлении: «Все оскорбляющие нас (каким бы то ни было образом), – каждый из них совмещает в себе как бы два лица, действующие – одно сознательно, другое бессознательно: во-первых, он желает по злому расположению к нам действовать против нас враждебно, с намерением оскорбить нашу личность, лишить нас имущества и так далее, хотя в этом намерении своем и не всегда успевает; при успехе же своем, чрез попущение Божие, делается он бессознательно вторым лицом, действующим в качестве орудия в руках Божиих, наказующего или исправляющего наше поведение, и тем самым он бессознательно служит Богу».

Такими бессознательными служителями Божиими были (известные в истории): Навуходоносор, Аттила (предводитель гуннов), Тотий[29], или Тотила (царь италийских остготов), Тамерлан[30] и другие бичи Божий; таковы же Веспасиан[31] и сын его Тит, которые, ради славы и распространения Римской империи, старались уничтожить евреев, но обманулись в том. Действительно, они были мучителями и сильными воинами – орудием гнева Божия на народ неправедный. Евреи не могли достигнуть спокойствия и своего счастия на земле иначе, как при пособии теплиц Нероновых. Но чтобы яснее изложить читателям означенное здесь изъяснение попущения Божия, да будет нам позволено коснуться некоторых исследований и суждений.

Позволь спросить тебя, возлюбленный брат христианин, оглашающий весьма часто небо и землю своими скорбными жалобами. Скажи мне, что тебя столько оскорбляет: воля ли (умысел) оскорбителя, или только его власть (возможность осуществить умысел), или и то и другое? Ты отвечаешь: меня оскорбляет и то и другое вместе. В ответ на это скажу тебе, что ни воля злонамеренная, ни приведение оной в исполнение (власть) не могут нанести тебе оскорбления: злое намерение (воля) без власти ничтожно и никакого вреда тебе не делает, а приведение намерения в исполнение зависит от попущения, то есть от воли Божией, которая справедлива и свята. Тебе известно, что всякая власть от Бога (см.: Рим. 13, 1), зачем же ты печалишься и жалуешься на оскорбителя за то, что он сделал тебе не другое что, как только попущенное ему Богом, иначе бы он не мог тебя оскорбить без Божия попущения? Скажешь, противник мой нанес мне величайшую обиду. Скажи, какую? ибо за грехи твои тебя наказывает Бог, или учит тебя терпению, или умножает твою награду за невинное оскорбление тебя – и ты считаешь себя обиженным? Этого лукавого человека, скажешь, и его злобную волю я ненавижу. Но ты всегда обращаешь свое внимание на деяния других людей, а я тебе советую лучше обратить взор свой к Богу и к своей совести (беспристрастному внутреннему оку). Воля человеческая, хотя она и зла и нечестива, что же она могла тебе сделать? в чем ее успех? Ты не столько сожалеешь о том, что хотел тебе вредить твой противник, сколько о том, что он повредил и что мог повредить? От кого же это произошло и почему он мог тебе повредить? не по власти ли и воле Божией? А если по власти и воле Божией, – то всегда по судьбам праведным, достохвальным и святым. Следовательно, ты или умолкни, или обрати свои жалобы к Божественному попущению и это последнее запечатлей твердо в душе своей, что никогда Бог не попустит, чтобы чужая злая воля могла причинить тебе какое бы то ни было зло, которое не послужило бы тебе в пользу, если только ты сам себе самому не повредишь. И кто может сделать нам зло, если мы будем ревнителями всего доброго? (см.: 1 Пет. 3, 13). Прекрасно сказал блаженный Августин: «Не бойся врага, он настолько силен повредить, насколько получил для того власти от Бога. Того же бойся, Который силен столько сделать, сколько захочет, и Который ничего несправедливого не делает, но что Он делает, то все – справедливо; а если что-нибудь, по мнению нашему, казалось бы несправедливым, то, если несомненно, что оно произошло по воле Божией, веруй, что оно есть справедливо и истинно. Спросишь: если кто убил невинного человека, справедливо он поступил или несправедливо? Нет сомнения, что это несправедливо и достойно казни. Почему же Бог, спросишь опять, попустил такую несправедливость? Ты хочешь вести спор с Богом прежде, чем сделался достойным вопрошать Бога, по какой причине, Боже, Ты попустил это? Намерения Божий о том или причины Его попущения не могу тебе, любезный мой, прямо объяснить (по необъятности Премудрости Божией умом человеческим), но утверждаю только, что и убивший неповинного человека действовал несправедливо и что этого убийства не было бы, если бы Бог не попустил его по неведомой нам праведной причине, говоря другими словами: убийца совершил дело неправедное, требующее казни, но попущение Божие – праведно и премудро по причине праведной, но сокрытой до времени от нас».

Подобным образом рассматривает блаженный Августин дело об убиении Христа, нашего Спасителя. «Иуда, беззаконный предатель Христов, и гонители Христовы – все беззаконники, все нечестивцы, все неправедники, все погибшие, однако ж Отец Сына Своего не пощадил, но предал Его (попустил убить Его) за спасение всех нас (вот таинственная причина попущения Божия на убиение Единородного Своего Сына законопреступниками, – причина в то время необъяснимая). Рассуди сам, любезнейший мой, если можешь, всякое подобное дело, отдели обе его стороны (то есть законопреступника, совершающего злое дело, от Бога, соизволяющего на попущение), изъясни потом; исполни пред Господом твои обещания, которые высказаны тобою пред Ним (см.: Пс. 75, 12). Рассмотри, что сделал тебе нечестивый? что праведный? Тот захотел умышленно совершить зло, сознавая свою неправду; Этот попустил совершиться злоумышлению, и попустил справедливо для того, чтобы нечестивого воля погибла, а праведное попущение прославилось бы. Не удивляйся же, что Бог попускает совершаться злу: Он попускает это по праведнейшему Своему суду, попускает мерою, числом и весом. У Него нет неправды, ты сам только всецело предайся Ему, усвойся Ему».

Для успокоения себя при нанесении нам обид известно одно только верное средство: когда тебя кто обидел или оскорбил, то ты не обращай своего внимания на злость оскорбителя, но обратись к Правосудному Богу, попустившему обидеть тебя твоему противнику, и не воздавай ему злом за сделанное тебе зло, ибо оно попущено Богом для достижения целей добрых и справедливых, хотя и неизвестных тебе до времени. Этого обычая держались все святые угодники Божий: они не разыскивали, кто и за что их оскорбил, но всегда обращали сердца свои к Богу, смиренно признавая справедливость Божия попущения; и потому они считали нанесенные им обиды за благодеяния для себя, а своих противников – за благодетелей, говоря: «Вот наши истинные благодетели, ибо они не льстят нам; те же, которые нас хвалят и величают нас в глаза, льстят нам и вредят нашему внутреннему усовершенствованию». Поэтому святые всегда мысленный взор свой обращали к Богу, во всяком деле полагались на Промысл Божий и всего доброго ожидали от Бога.

С другой стороны, оттуда же видно (из сказанного выше), что грех, учиненный против ближнего чрез Божие попущение, чрез сие не заслуживает ни малейшего смягчения вины грешника потому только, что его противозаконное деяние дало Богу повод произвести от зла большее добро, ибо к произведению последнего подан только повод согрешившим и не от себя, но по богатству Божественной благости, намерение же у согрешившего было злое и осталось злым. Так, например, если бы кто из злодеев, подложив огонь под хижину бедняка по злобе на него, сжег ее, а другой, добрый и достаточный человек, по своему сожалению к бедняку выстроил ему на месте истребленной пожаром хижины не в пример лучший домик, то и в таком случае не могли бы служить уменьшающими вину поджигателя ни малоценность подожженной хижины, ни то добро, сделанное бедняку по поводу поджога и потери им хижины.

Для лучшего уразумения сокровенных и непостижимых судеб Божиих и Его Промысла о людях предложим об этом рассмотрение в следующей главе.

В течение всей жизни мы должны часто повторять изречение царственного пророка: Правда Твоя, Господи, как горы Божии; судьбы Твои – великая бездна (ср.: Пс. 35, 7), бездна весьма велика; бесконечно великая! На эту бездну некогда как бы перстом указывали два библейских почетных служителя египетского царя фараона: виночерпий и хлебодар. Оба одного царя служители, оба впали в немилость царя, оба отданы под арест и посажены в тюрьму за тяжкую вину, на обоих положил царь свой гнев; и об обоих вспомнил он во время придворного пиршества, обоих мог бы он и помиловать, если бы то угодно было правде Божией, или же обоих осудил бы на смертную казнь при равной их вине; однако ж одного осудил на бесчестную казнь, а другому возвратил свою милость и поставил его на прежнее место служения: хлебодара велел повесить, отдав в пищу хищным воронам, а виночерпию велел быть в прежней его должности – предстоять царскому столу. Таковы судьбы Божии: одних Он по праведному Своему суду удаляет от Своего лица, других удостаивает Своего лицезрения по великой Своей милости. И кто может исследовать великие дела Его? Кто может измерить силу величества Его? И кто может изречь милость Его? – говорит сын Сирахов (ср.: Сир. 18, 3–4).

Коль сокровенны и непостижимы судьбы Божий о Навуходоносоре, царе Вавилонском, и о фараоне, который не знал Иосифа (см.: Исх. 1, 8), о которых справедливо сказал блаженный Августин: «Один (Навуходоносор) за бесчисленные свои нечестия был наказан Богом и чрез то был приведен ко спасительному и весьма полезному покаянию (исправлению себя). Напротив, фараон ожесточился, несмотря на казни Божий, пренебрег ими и погиб в Красном море со всем своим воинством; оба они были люди; оба – цари языческие, оба были наказаны. Почему же неодинаковый конец получили? Один понял карающую руку Божию, вздохнул пред Богом и исправил свое поведение; другой не повиновался возвещенной ему воле Божией, остался в своем греховном упорстве – и погиб».

Вот другой пример непостижимости суда Божия: один из лучших царей иудейских был Аса, который делал добро пред Богом и укрепил свое царство, ниспроверг идолов во всей земле Иудейской, истребил идолопоклонство, – эту скверну первых царей в колене Иудовом и Вениаминовом, уничтожил поклонение высотам и дубравам. Однако ж этот славный царь, долгое время похвально царствовавший, бывший тридцать лет примером благочестивых царей, при конце своего царствования потерял первую славу свою, переменившись в своем поведении из лучшего в худшее. Он заключил в тюрьму пророка Ананию, обличавшего в дурных его поступках, казнил многих невинных граждан и, наконец, разболевшись страшно ногами, не обратился к Богу с покаянием в своих согрешениях и с молитвою о своем исцелении, но прибег к врачам и знахарям. О, как переменился он к худшему, как не похожи последние его деяния на первые! Первоначально бывший царем правды сделался самонадеянным ослушником воли Божией, объявленной ему чрез Пророка (см.: 2 Пар. 15–16). Напротив, беззаконнейший и нечестивейший во всю жизнь Манасия, доведший народ иудейский до той степени нечестия, что он сделался хуже тех народов, которые Богом истреблены от лица сынов израилевых, познал в несчастии своем тяготевшую на нем руку Божию, обратился к Богу, раскаялся в своем нечестии и получил прощение и милость Божию (см.: 2 Пар. 33, 12–13). О Боже! Суды Твои – бездна великая, бездна без меры глубокая!

Саул и Давид (первые цари народа израильского), как они удивительны для нас по различию над ними суда Божия! Оба они были вначале достойны похвалы, оба тяжко согрешали с соблазном для всего царства, оба подверглись тяжким наказаниям, но как противоположно подействовали на них эти наказания! Саул отвердел в своем нечестии и бедственно скончался; Давид обратил наказание во врачевство (в лекарство) для себя и оказался возлюбленным избранником Божиим. Здесь неуместны вопросы: почему это? И для чего? Такие вопрошения происходят по наваждению духа злобы и многих погубили бедственно: Что, подлинно ли сказал Бог: не ешьте плодов ни с какого дерева в райском саду? (ср.: Быт. 3, 1) – спросил некогда хитрейший из всех зверей жену (Еву). На вопрос этот должно бы было Еве отвечать лукавому зверю: «Мы знаем, что Бог заповедал нам не есть плодов с (одного только) дерева познания добра и зла, но почему и для чего Он заповедал это, – того мы не должны спрашивать у Бога: Его святой воле так было угодно, причины же такой Его воли испытывать нам нельзя: Кто бо познал ум Господень? или кто был советником Ему? или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Все (существующее) из Него, чрез Него, Им, и в Его власти (ср.: Рим. 11, 34–36)». Думаю, некоторые найдутся утверждающие, что не запрещается иногда спросить о причине той или другой заповеди. У кого? Неужели спросить у Бога, Которому Одному известно, что хорошо или что только позволительно. Если слуга у своего господина или подчиненный у своего начальника требует объяснить ему причину его приказания или какого-либо распоряжения, то первый почтет это за оскорбление себе, а второй – за бунт и неповиновение себе, ты же осмеливаешься на большую дерзость против Бога? Кроме Его святой воли нет другой причины у Промысла Божия, подобно тому как бы и вовсе оной не существовало.

Сколь непонятно, чудно и это: самаритяне охотно поверили словам Господа и умоляли Его остаться у них; маловерные гергесияне, напротив, упрашивали Господа поскорее уйти от них. Неверные иудеи ни словами, ни делами, ни знамениями и чудесами Господа не образумились и не уверовали в истину Его посланничества Божественного: суды Твои, Господи, – бездна великая!

Иулиан Александрийский, святой мученик, по причине болезни ног не могший ходить, был принесен двумя своими служителями пред судилище гонителей христианства. Один из принесших слуг был христианин, но отрекся на судилище как от Христа, так и от своего господина и погиб в мерзком идолопоклонстве; другой из них, по имени Евн, не изменил ни Богу, ни своему господину и остался в вере Христовой непоколебимым. Оба исповедника Христовы сначала были посажены на верблюдов и водимы по городу Александрии с бесчестием и поруганием, затем подвергнуты были немилосердному биению, напоследок брошены живыми на разожженный костер дров, где в добром исповедании предали души свои Богу. Смотря на их мучения, один из присутствовавших при этом воинов по имени Веса, сострадая неповинным мученикам, начал усовещивать народ и унимать его от буйства, был приведен к судье и оговорен, что он тоже исповедует веру Христову, и, по определению судьи, приговорен к смертной казни: ему палач отрубил голову; таким образом он получил мученический венец вместо отвергшегося от Христа служителя-христианина.

Афанасий святой, архиепископ Александрийский[32], описывает в деяниях Антония Великого[33] такое происшествие: два монаха предприняли путешествие посетить святого Антония в его пустыне. Но, идя по безводной, жаркой пустыне, совершенно изнемогли от жажды без воды, и один из них уже умер, другой же находился близ смерти. Святой Антоний, находясь от них далеко за несколько миль, сидя в своем монастыре на камне, призывает поспешно двух своих монахов и говорит им: «Как можно скорее бегите туда-то в пустыню, захватив с собою сосуд воды, ибо один из двух идущих к нам братии умер от жажды, а другой еще дышит, но весьма страдает и ослабел, если замедлите, то и другого не застанете в живых: это открыл мне Бог, когда я стоял на молитве». Получив повеление, посланные немедленно и охотно пустились в путь: нашедши странников, тело умершего предали земле, другого, освеживши водой и подкрепивши пищею, привели с собою к святому Антонию. При этом описании Афанасий благоразумно замечает, что кто-нибудь может спросить при этом: а зачем святой Антоний не послал своих монахов раньше для спасения странников, еще до смерти одного из них? Такой вопрос поистине неприличен для христианина, потому что это не было делом святого Антония, но это был суд Божий: Сам Бог изрек Свой праведный приговор над умирающим и о жаждущем – живом; Он же открыл Свою волю святому Антонию о спасении странника.

Антоний Великий, сам в себе размышляя, удивляясь сокровенным и недоведомым тайнам Божиим, воззвал смиренно к Богу: «О Господи, Боже мой! Тебе бывает благоугодно иногда даровать долголетнюю жизнь людям по видимости бесполезным и погруженным в бездну беззаконий, а иногда преждевременно лишаешь жизни сей людей весьма полезных для блага общества: одни, мало прегрешившие, казнятся Тобою тяжко, другие, напротив, живут себе без всяких скорбей, счастливо и чрез это получают дерзость совершать преступления: Исходит как бы из тучности неправда их (ср.: Пс. 72, 7)?». При этом размышлении Антоний слышит голос: «Будь внимателен к самому себе: то, о чем ты размышляешь, есть суд Божий, и ты его не исследуй и не испытуй».

О, как велики дела Твои, Господи! Весьма глубоки и помышления Твои: человек несмысленный не знает, и невежда не разумеет сего (ср.: Пс. 91, 6–7). Поистине Ты Бог сокровенный (не постигаемый умом Твоего творения) (см.: Ис. 45, 15). В 1117 году, когда во всей Италии было землетрясение, повествует Рогерий, некоторые из жителей города Медиолана собрались в одном доме по делу об исправлении нужд общественных; вдруг слышится со двора голос, зовущий по имени одного из числа бывших в том доме, чтобы он вышел. Тот, кого вызывали, недоумевал, кто зовет и кого? А потому медлил выходить, ожидая повторения зова. Неожиданно некто незнакомый, приблизясь к двери, просит, чтобы позванный поскорее вышел; едва на несколько шагов отступил вызванный от дома, падает дом и убивает своими развалинами всех, бывших внутри его. Спрашивается, почему один только из бывших в доме спасен от смерти, а все прочие погибли? Суды Господа – великая бездна! Кто не видит ясно в этом происшествии совершившихся древних чудес? Так вывел Ангел Господень Лота с его детьми из Содома, а всех прочих жителей оставил в жертву огня. Таким же чудесным образом сохранены невредимыми и многие другие люди, находившиеся вместе со множеством других людей, которые погибли от какой-либо причины, произведшей общее бедствие, общую пагубу.

В 1597 году в Сицилии жил на месте, носившем название Царская гора, упорный, непослушный человек и вел жизнь распутную; знакомый ему благочестивый монах много раз увещевал его, чтобы он исправился и отстал от мерзкой, богопротивной жизни, разврата с непотребными женщинами, но он пребывал в своем ожесточении (а быть может, и в вольнодумстве и безверии) и оставался неисправимым. Прошло немного дней после увещания его в последний раз, погиб он в объятиях непотребной женщины на ее постели, бывши проколот нечаянно штыком. Там же другой, подобный первому, беззаконник, много лет проживший в непотребстве с бесчестною женщиною, услышав о погибели своего друга, оставил беззаконное сожитие, сделавшись целомудренным чрез наказание и погибель первого беззаконника, и остальные шестьдесят лет своей жизни пребывал в сердечном раскаянии о своих грехах. Что сказать обо всем этом, кроме справедливого изречения: суды Твои, Господи, бездна великая и неизмеримая!

Для божественного апостола Павла было чудно и весьма удивительно определение Божие о двух близнецах Ревекки: Исаве и Иакове, ибо когда еще они не родились и не сделали ничего доброго или худого (см.: Рим. 9, И—12), по чему было бы можно предпочесть одного из них другому, Бог наперед уже сказал: Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел. Что же скажем об этом? Неужели неправда у Бога? Никак! (Рим. 9, 13–14). О человек! кто же ты, что споришь с Богом?

Изделие скажет ли сделавшему его: зачем ты меня так сделал? Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой – для низкого (ср.: Рим. 9, 20–21)?

Неужели между горшечником и глиною меньше различия, чем различие между Богом и человеком, ничтожным червем? Кто же дерзнет сказать Богу: зачем Ты, Господи, так делаешь? (см.: Иов 9, 12).

Святой Дорофей[34] рассказывает: «Однажды прибыл в городскую пристань корабль с пленниками, которые продаваемы были. На пристани собралось много покупателей пленников и пленниц. В том городе жила одна богатая, весьма добродетельная и благочестивая девица; она весьма обрадовалась долго ожидаемому ею благоприятному времени для покупки себе служанки-горничной, которую сердечно желала она научить доброй нравственности и приличным женскому полу занятиям. Охотно приступает она к продавцу невольниц, которых было у него две молодые девочки, из которых одну берет она к себе, уплатив за нее деньги по договору с продавцом. Не успела почти отойти оттуда она, как подходит к продавцу бесчестная, развратная женщина, содержательница "дома терпимости", и за небольшую цену покупает у того же торговца другую из бывших двух у него девочек и повела ее к себе в сожительство для известной эксплуатации (торговли)». Вот какая неравная судьба этих двух молоденьких девочек. Кто в этом событии исследует глубину и таинственность судеб Божиих? Обе с детства неповинные девочки, обе проданы, обе не знающие ни своей наступающей жизни, ни своей участи, обе получили они доброе воспитание – сохранили бы его благовонные плоды во всю свою жизнь: но одна была отдана к наставнице доброй нравственности, христианской жизни и воспользовалась ее наставлениями, – сама сделалась доброю христианкою, подражательницею Ангелам; другая, напротив, попала в школу мерзости и разврата, к учительнице лжи, соблазна и всех мерзостей, и сама охотно последовала примеру своей госпожи и сделалась корыстью диавола, хотя бы могла лучше устроить свою жизнь, если бы попала к лучшей наставнице. Но судьбы Твои, Боже, бездна многа!

Подобное, нечто мало разнящееся от предшедшего, нашел и узнал Григорий Великий в кругу своих родственников. Святейший этот муж имел трех теток: Емельяну, Тарсину и Гордиану, которые все три посвятили свою жизнь Христу, поступив в святое собрание девственниц (в монастырь женский); две из них, нерушимо храня свои обеты, до конца жизни с честию пребыли в девстве. Третья, Гордиана, не внимая никаким наставлениям и не повинуясь иноческой власти, расторгла свое общение со святыми сестрами и удалилась от них в светскую жизнь, влекомая бесполезным своим сладострастием: суды Твои, Боже, бездна великая! Бог высок могуществом Своим; все содержит крепостию Своею, – и кто найдется такой, как Он сильный? Кто в состоянии исследовать дела Его и сказать Ему: Ты поступаешь несправедливо? (ср.: Иов 36, 22–23). Благоразумно и весьма осторожно в этом отношении выразился царственный пророк, говоря о себе Богу: я был невежда и не разумел; как скот был я пред Тобою (Пс. 72, 22): другими словами: «Твоих судеб не испытываю я, о Боже, я ничтожный пред Тобою, подобно другим животным: мое дело слушать Твой голос и повиноваться своему Господу, но не исследовать Твоих дел и предназначений». Это еще не диво, что Давид, со своего детства пасший стадо скота и не занимавшийся высшими науками, понимал себя и судил о себе так скромно по доброте своего сердца и по внушению Божию.

Но самые Серафимы, высшие духи – служители Божий, так же поступают пред Богом (см.: Ис. 6, 2), ибо когда слово Господне огласило небеса и землю об отвержении (Богом) иудеев, тогда Серафимы (у каждого из них по шесть крыльев) двумя крылами закрывали каждый лицо свое, и двумя закрывали ноги свои, и двумя летали, обнаруживая тем, что они своим разумом не могут воспарить до той высоты, на которой совершаются чудные и непостижимые дела Божий, потому что никакой разум твари не постигает Божественных судеб Всемогущего Творца своего: для них достаточно знать и убежденными быть, что Трисвятый Бог есть Свят, и исповедовать друг пред другом неизреченные Его Божественные совершенства, взывая к Нему: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф: полны суть небеса и земля беспредельной славы Его (ср.: Ис. 6, 3). Тройственно Свят Бог: Свят в Себе Самом, Свят в судах Своих, Свят в делах Своих! Если небесные разумные Духи так смиряются и исповедуют непостижимость Тайны Божественной, тем более нам, слабой персти земной, хотя и получившим по дару Божию «дыхание жизни и слово разума», прилично исповедоваться пред Богом, взывая: Праведен Господь во всех путях (хождениях,) Своих, и Свят во всех делах Своих (ср.: Пс. 144, 17). Блаженный Августин оставил нам большое утешение своим изречением: «Может Бог некоторых спасти и без их добрых дел, ибо Он Сам добр; не может Он никого погубить, потому что Сам праведен».

Часто видим мы во вселенной чудные перевороты и перемены, события неожиданные; есть у нас довольно предметов, о каждом из которых можем вопросительно сказать: увидим, чем это кончится? По временам случается с нами самими что-нибудь удивляющее нас своею неожиданностию, и мы бесполезно ропщем и говорим: не думал и не гадал я, чтобы это так совершилось. Бедные мы невежды в предусматривании будущих событий; подобно тому и о происходящих в настоящем времени событиях мы нелегко можем уразумевать истинные причины этих событий, кроме одной из них во всех событиях и притом причины истинной и несомненной: случилось это или что другое, потому что так было Богу угодно устроить или попустить по Его премудрому, неведомому для нас, но всегда праведному и благому Промыслу: Не суть бо советы Мои как советы ваши, ни пути Мои как похождения ваши, говорит Господь. Как далеко небо от земли, так далек путь Мой от путей ваших и помышления Мои от помышлений (то есть решений) ваших (ср.: Ис. 55, 8–9).

Святой Григорий сказал: «Исследовать сокровенные причины судеб Божиих есть не что иное, как только противопоставление нашей греховной гордости советам или определениям Его». Наша обязанность, наше дело – при всяком необыкновенном событии повторять слова святого Павла: О, бездна богатства и премудрости, и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим. 11, 33). В земной нашей жизни мы многого никогда не постигнем разумом. Довольно для нас знать, убедиться и несомненно веровать, что Бог не есть несправедлив, и в последний день судный не найдется никого из подсудимых, который бы сказал что-либо иное Господу, кроме слов: Праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои (Пс. 118, 137). Некогда царь Давид, видя нечестивых счастливцев мира, увлекающих за собою своим примером некоторых из народа Божия, желал уразуметь судьбы Божий о них; долго он размышлял о сем, но, не получая никакого в том успеха, смиренно сознался: Трудно для меня уразуметь это, пока не войду во святилище Божие (ср.: Пс. 72, 16–17). Должно до будущей лучшей жизни отложить нам более полное уразумение непостижимых в нынешней жизни судеб и последнего их конца высочайшей Премудрости Божией!

Итак, перестанем и мы расширять крылья любопытствующего нашего суждения о предметах нам неведомых. Волны безграничного океана Высочайшего Ума, непрестанно вращающиеся и возвращающиеся, восходящие и нисходящие, превосходят быстроумие всякой мудрости не только человеческой, но и ангельской. И как же могли бы мы постигнуть конечные причины глубочайших Божественных судеб? Кто может постигнуть Божие предопределение: зачем этот родился в язычестве, другой в христианстве? Почему евангельская проповедь во многих странах довольно поздно огласилась, а потому многие тысячи людей погибли, лишась возможности спастись чрез Христово учение, тогда как в других странах оно быстро огласилось? Почему одно государство наполнено еретиками, другое свободно от всех пороков неправоверия и в нем сильно укоренилось благочестие? Зачем наказание Божие за грехи одних минует (до времени), а других постигает? Зачем иногда невинные в преступлении предаются суду, обвиняются и погибают, а грехи некоторых людей отзываются на их детях и дальнейших их потомках? Почему крестовые походы, в которых участвовали многие государи, принцы и князья, прилагая все свое старание для освобождения Палестины и Гроба Господня из рук неверных, остались тщетными, не достигли желанной цели? Не станем повторять вопросов: почему Бог предоставил возможность покаяния (нравственного исправления) Адаму, а не Люциферу (Светоносцу); зачем Иисус Христос умилосердился о падшем апостоле Петре и посмотрел на него, а не на Иуду? Зачем один умирает в младенчестве, другой доживает до глубокой старости? Зачем один, мало погрешив в чем-либо, погибает без покаяния; другой же, долгое время пребывая погрязшим в тяжких беззакониях, наконец исправляется и получает кончину, достойную христианина? Зачем один утопает в богатстве и роскоши, другой не имеет ни куска хлеба, ни копейки денег? – Беспокойный и чрезмерно любопытный ум! Зачем тебе разыскивать это? Касаясь огня Божественных судеб, ты растаешь; восходя на неприступную гору Божественного Провидения и Промысла, ты упадешь и будешь кружиться подобно тому, как ночные бабочки и комары кружатся ночью около свечи, пока сожгутся; так и ум человеческий стремится дерзновенно проникнуть в тайны непостижимого пламени Божественного. Нам, смертным людям, нельзя прямо смотреть на дела Пресветлого Солнца, имея очи нетопыря (летучая мышь): сокровенные тайны Божий для нас – непостижимы в настоящей жизни. Сын Сирахов говорит: Дивны дела Господни, величественны они, и сокровенны тайны Его пред человеками (ср.: Сир. 11, 4). Ни один из смертных не нашелся взять у Сидящего на престоле книгу, писанную внутри и отвне, раскрыть ее и прочесть, кроме Льва от колена Иудова, корня Давидова – Победителя смерти (книга эта – книга судеб Божественных, внутри – Его предведения, извне – Его Промысл о вселенной) (см.: Откр. 5). Предвечный, Всепремудрейший Бог все расположил мерою, числом и весом; силе и воле Его кто противиться может? Почему же мы, ничтожные, кичимся своею гордостию и дерзновенно силимся взвесить тяжесть огня, измерить скорость движения ветра или возвратить прошедший день? Довольно для нас веровать, что причиною всех причин есть воля Божия, и кто ищет большей силы и власти, тот не знает существа Божия. Всякая причина узнается по зависимости ее от другой, так составляется ряд причин, подчиненных одна другой, и та причина, которая по бытию своему не была последствием предшествующей, есть первая причина, причина всех причин. Но прежде Бога и Его Святейшей воли ничего не существовало, не предшествовало Богу, а потому причиною всех причин есть Один только Предвечный, крепчайший и бессмертный Бог, во Святей Троице прославляемый. Чего же ты больше доискиваешься? Бог попустил, Бог восхотел, Бог сотворил все. По справедливому и богомудрому изречению Сальвиана[35]: «Для нас совершеннейшею правдою должна быть воля Божия, – высочайшей мудростию – доброхотное и спокойное последование указаниям Божественной воли и Божиего Промысла».

Различны власти по различным учреждениям, как то: в простой избе, полной детьми, в школе – с собравшимися учениками, в доме, состоящем из семьи и служителей, в монастыре – из братии, в воинском лагере, собранном из отдельных полков, батальонов и других отдельных частей. Но в каждом из названных учреждений и подобных им является одно и то же начало к достижению благоустройства и благосостояния каждого учреждения: это начало есть повиновение подчиненных своим старейшинам, наставникам и начальникам, повиновение, приводящее различные отдельные воли подчиненных к единству, к гармонии, выражающихся во власти, организующей отдельные воли к согласному их действию. Худо станет управлять военачальник, если он не умеет управлять и удерживать благоразумно своих подчиненных в беспрекословном повиновении закону и в исполнении ими своих законных повелений или распоряжений. Напротив, там все идет успешно и достигается предназначенная полезная цель учреждения, где, например, в доме домоправитель (хозяин), в монастырях наставник братии, в училищах учитель, в полках военачальник ведет всех порученных ему лиц своим благоразумным наставлением, примером, словом или даже одним мановением руки к достижению доброго конца, по своему усмотрению.

Как воин обязан быть во всем послушным своему командиру, следовать его примеру и быть готовым исполнить каждое его приказание, так, всеконечно, каждый истинный христианин должен во всю жизнь свою находиться как бы под рукою и под словом Божиим. Все то, что угодно Богу сделать с нами, к чему нас Он предназначит, что повелит, во всем том мы должны беспрекословно повиноваться Его святейшей воле. Да будет у всех нас, христиан, единственный ответ на звание, обращенное к нам Богом: Се иду, Господи, как в свитке книжном (в Священном Писании) предписано Мне (речь идет о Христе Спасителе); хочу исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце (Пс. 39, 8–9), в памяти, в разуме, в воле моей (да скажет каждый из нас по примеру нашего Спасителя): Воля Твоя, о Боже! лучше для меня всех приказаний, исполнение мною оной – величайшее для меня благо.

У Савла, после того как пораженный необыкновенным светом небесным пал он на землю и услышал голос: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? – первым было вопрошение: Господи! что повелишь мне делать? (ср.: Деян. 9, 2–6). Этот вопрос да будет ежедневно повторяем каждым из нас при всяком нашем недоумении о том, как поступить нам в постигшем нас событии или сомнении: «Господи! что повелишь мне делать? какая о сем воля Твоя, Всеблагий Иисусе? – открой мне, каким Тебе угодно знаком, чтоб я понял ее, добрым ли словом, советом или другим каким-либо откровением. Охотно последую я Твоему благому соизволению, молитвенно внушенному мне Тобою».

Вопросу о том, каким способом можем мы познавать волю Божию во всяких делах, удовлетворит то, если мы здесь укажем на некоторые установления или положения, чрез которые удобно открывается воля Божия; назовем их для краткости заповедями.

Все то, что отвлекает нас от Бога, противно воле Божией; все же, что приводит нас к Богу, согласно с волею Божиею: Сия бо воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда (1 Фес. 4, 3), не только от блуда плотского, но и от всякого заблуждения, тем более – противозаконного. Кто почувствует в себе такое заблуждение, должен сказать самому себе: это дело (предполагаемое мною), эта дружба, это приобретение (купля-продажа или что-либо другое), такой образ жизни не сделает меня нравственно лучшим, потому что отвлекает от Бога; по крайней мере, ни это звание или профессия, ни эта дружба, ни такой образ жизни, ни это приобретение не есть божественное о мне изволение.

Воля Божия вразумительно и определенно изъясняется для нас законом Божиим и церковными постановлениями. А потому мы должны при встретившемся нам каком-либо сомнении изыскивать: чего заповеди Божий и церковные предания требуют от нас, и не только то, чего они требуют, но и то обдумать, что согласно с ними (хотя точно не определено), и сходно с их духом. Некогда Христос указал на заповеди Божий богатому юноше, когда этот спросил Его: Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? – говоря: Ты знаешь заповеди, – и указал на те из них, которыми предписываются наши обязанности к ближним (см.: Мк. 10, 17–19). Воистину нет ничего лучше страха Господня, и нет ничего сладостнее, как внимать заповедям Господним (Сир. 23, 36). Авраам богатому человеку, веселившемуся по вся дни светло и потом попавшему в ад, представляет в свидетели волю Божественную, открытую чрез Моисея и других пророков, говоря (о братьях богатого, находившихся еще в живых): Есть у них Моисей и пророки, пусть слушают их (ср.: Лк. 16, 29); и божественный Павел апостол говорит: Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2). Благая (праведная) воля Божия заключается в десятословии (десять заповедей Божиих); богоугодная – в евангельских советах, совершенная, требующая, чтобы все заповеданное Богом приводилось в исполнение нами на земле так же, как оно исполняется Ангелами на небеси.

Эта заповедь предписана апостолом Павлом в Первом Послании к Солунянам: За все (как за доброе, так и неприятное) благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе (1 Фес. 5, 18). Во-первых, здесь достойно замечания то, что наша благодарность Богу за все, что бы ни приключилось с нами, весьма благотворна для нас в положениях наших, в тревогах и скорбях, тем более тогда, когда мы что-нибудь доброе получаем. Прекрасно выразился об этом святой Иоанн Златоуст[36]: «Потерпел ли ты нечто злое: если не желаешь, чтобы оно было злом для тебя, благодари Бога, и вот уже это зло превратилось в добро, – в этом высокая мудрость». Древние люди учили своих детей весьма хорошему обычаю, состоявшему в том, что если дитя обожжет себе палец огнем, то чтобы оно тотчас обращалось к Богу со словами: «Благодарение Богу!» – краткая, но весьма благотворная заповедь. За все, что бы ни выстрадал христианин, отягощенный бедами, скорбями, возглашай: «Благодарение Богу!». Возглашай это стократно, тысячекратно, беспрестанно: благодарение Богу! К этому присоединяет святой Павел: Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19), дайте в себе место Духу Святому; часто Бог волю Свою обнаруживает чрез сокровенные (таинственные) знаки, которыми должно руководиться и верить им тогда только, если из указываемого ими деяния вытекает как его последствие – Слава Единого Бога. Далее говорит святой Павел: Пророчества не уничижайте (1 Фес. 5, 20), то есть изъяснения Божественного Писания и поучений, предлагаемых в церквах, а также пророческих постановлений умных и благочестивых людей нельзя никогда презирать тому, кто желает согласовать свою волю с волею Божественною. А кто не желает слушать всего, означенного выше, тот явно не хочет уразуметь воли Божией. Опять святой Павел учит: Все испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла (1 Фес. 5, 21–22). Как испытатели ходячей монеты и вообще денежных знаков каждую монету особо исследуют по разным известным признакам, по издаваемому звону металла, по начертаниям и другим знакам и различают чрез то истинную монету от подложной (фальшивой): первую принимают, а вторую отбрасывают, так и мы должны поступать при познавании в каждом своем деле Божией воли: всего истинно согласного с нею должны держаться, а все то, что имеет в себе малейший оттенок лжи и греха, должны возненавидеть и отвергнуть от себя как противное воле Божией.

Для уразумения воли Божией в каком-либо данном сомнительном случае есть и другие источники; сверх упомянутых выше заповедей Божиих и церковных установлений (узаконений) сюда относятся законно избранные, истинно по-христиански живущие объяснители нам воли Божией в наших недоразумениях (например, духовники, пастыри) о ней; это – духовные и мирские судьи нашей совести, к ним относятся из мирян – родители, училищные наставники, воспитатели и т. п., и все законно поставленные истинные правители человеческих обществ. Приводим случаи исторические для примера:

Когда Савл, предав себя воле Божией всецело, вопросил: Господи! что повелишь мне делать? – не затруднил его Господь непосредственными Своими приказаниями во всех этих подробностях и не послал ему тотчас Духа премудрости, но как ученика послал его к Анании, сказав: Встань и иди в город; и (там) сказано будет тебе, что тебе надобно делать (Деян. 9, 6). Анания был достовернейшим изъяснителем воли Божией Павлу, подобно тому как святой Петр – Корнилию сотнику (Деян. 10). Отсюда открывается Божие благоволение изъяснять (открывать) Свою волю человеку чрез другого человека же. А потому нам не должно пренебрегать добрыми наставлениями других: У всякого благоразумного проси совета, и не пренебрегай советом полезным (Тов. 4, 18); последовав сему, не раскаешься. Душа человека правдивого иногда более скажет (объяснит), нежели семь наблюдателей, сидящих на высоком месте для наблюдения. Но при всем этом молись Всевышнему, чтобы Он управил путь твой в истине (Сир. 37, 18–19). Пребывай с мужем правдивым, имеющим в себе страх Божий, в дружбе: он своею душею будет по душе тебе, и, в случае падения твоего, поскорбит вместе с тобою; при всем этом держись и совета сердца твоего, ибо нет никого для тебя вернее его (ср.: Сир. 37, 15–17). Для разрешения своих сомнений, как поступить согласно с волею Божией в том или другом деле, проси совета и вразумления у своих духовных отцов и начальников наших, которым мы поручили свою совесть и всю нравственную деятельность своей жизни; говоря вообще, обращайся за разрешением своих недоумений ко всем предержащим властям, воля которых (исключая волю на дела греховные) есть воля Божия. Все, что они советуют (кроме греха), должны мы принимать как переданное нам чрез них Самим Богом и должны исполнить. Примером для нас во всем этом служит святой апостол Павел. Описывая галатянам свои деяния после обращения своего в христианство, он говорит, между прочим: через четырнадцать лет опять пошел я (по откровению Божию) в Иерусалим с Варнавою (Гал. 2, 1). Какая же была причина Павлу откладывать на столь продолжительный срок путешествие свое в Иерусалим? Та причина, – отвечает святой Павел, – что там я предложил особенно знаменитейшим (то есть верховным Апостолам) благовествование, проповедуемое мною язычникам, чтобы мне убедиться, не напрасно ли я подвизаюсь в нем? (ср.: Гал. 2, 2). Вот всемирный проповедник, благовествовавший Евангелие язычникам в течение четырнадцати лет в качестве как бы меньшего из Апостолов, предлагает учение свое первейшим Апостолам на среду, приглашая их быть как бы судьями или цензорами его проповеди с тем, чтобы в этом его учении все то, что старейшие Апостолы одобрят, общим советом примут и, согласовав со своим благовествованием, прибавят к нему что-либо или исключат что из него, всему тому и сам он станет веровать и так учить язычников. Удивительнее всего то, что Павел говорит о себе пошел я по откровению (ср.: Гал. 2, 2). Если он чрез откровение предпринял путь в Иерусалим, то чрез откровение же могло быть сообщено ему и все то, что постановлено Собором Апостольским; но последнего-то откровения и не было для того, чтобы показать, что Бог желает вразумлять человека не только чрез откровения, но и да вразумляется человек кроме того и чрез человека. Да и самое представление Павлом своего учения на суд апостольский было сделано не потому, чтобы сам Павел сомневался в православии своего учения, но соборное утверждение его было нужно больше для других, как верующих, тем более для сомневающихся. Такого порядка разрешать недоумения держались всегда желавшие и стремившиеся непогрешительно следовать воле Божией: они вопрошали старейшин, принимали их добрые и полезные советы: Остановитесь на путях своих, то есть обратите все ваше внимание на дела свои, – говорит Господь чрез пророка Иеремию, – и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, идите по нему и найдете покой (прохлаждение, утешение) душам вашим (ср.: Иер. 6, 16).

Если же время или место не позволяют испросить совета, человек сам в себе должен рассудить о своем сомнении относительно уразумения воли Божественной: как поступить ему согласно с нею в предстоящем ему деле, и Бог не оставит молитвенного его желания – во всем исполнять волю Божию, – и неожиданно разрешит его сомнение. Сомневающийся должен при этом вникнуть в сомнительное дело внимательно и обсудить обе или все его стороны, между которыми заключается сомнение, и в выборе одной из них принять во внимание, которая из них благоприятнее воле Божией, а которая слаще плотскому нашему вожделению или пристрастию; и потом, обсудив все это беспристрастно, обязан каждый делать то, что более угодно Богу, хотя бы оно нашей воле было и нежелательно, а телесным влечениям и вовсе неугодно, ибо не доставляет им никакого почти удовольствия и отрады, а только – труд и утомление. Несмотря на это, мы должны последовать воле Божией, делать угодное Богу, а не то, что угодно нашему самолюбию и плотоугодию; эгоизм, гордость и плотские пожелания – всегда зазорны и близки к нашему падению; противостоять им, во всяком случае, безопасно: Если ты удержишь ногу свою, – говорит Исайя пророк, – от исполнения прихотей своих ради дня покоя Господня и прочее, то будешь иметь радость в Господе, и Я возвеличу тебя на земле, говорит Господь (Ис. 58, 13–14). Приведем еще для пояснения указания опыта (практики). Для больного, страдающего желудком, будет самый лучший совет: не есть того, чего тебе сильно хочется покушать: оно тебе не принесет пользы, а больше повредит, например, свежие арбузы, дыни, огурцы, грибы, крепкие неразведенные напитки, холодная вода, молодые огородные овощи и садовые недозревшие плоды: они возбуждают к излишнему употреблению пищи и тем самым отягчают пищеварение и причиняют вред не только больному, но иногда и здоровому человеку, хотя лакомиться ими бывает приятно. То же или подобное тому бывает и в нравственных наших поступках: чаще всего встречается, что мы увлекаемся тем, что приятно услаждает наши чувства внешние, чем можем блеснуть, показать пышность, чем можем гордиться пред людьми, – словом, все мирское, временное нам желательно по плоти, но вредно для нашего внутреннего человека; что излишне увлекает нашу волю к вещественному, кратковременному, то самое отвлекает дух наш от Божественного, вечного, а потому оно противно Богу и удаляет нас от Него, повергает в бездну зла. Итак, умертвите земные члены ваши (удерживайте влечения их к богопротивным делам и страстным пожеланиям): блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолопоклонство, за которые гнев Божий грядет на сынов противления (ср.: Кол. 3, 5–6). Поэтому не ходи вслед похотей твоих и воздерживай пожелания твоя, – советует сын Сирахов (ср.: Сир. 18, 30). В недоумениях твоих обращайся к Богу с молитвою, да вразумит Он тебя о святой воле Своей в делах твоих.

Если встретится тебе, любезный читатель, что-либо безразличное (нейтральное), например, ты идешь и встречаешь двух просящих милостыню: оба они в равной степени неимущи, и ты не можешь почему-либо дать милостыню им обоим поровну, – дай и не поровну: кому более, кому меньше – по желанию своему, ты не согрешишь против воли Божией в этом своем неравенстве подаяния. Если также безразличное дело многосложно и требует особенного исследования и рассмотрения, то устрой совещание о нем со сведущими людьми и испроси молитвенно у Бога Его благословение на доброе дело. Если дело идет о выборе одного из таких (равных, безразличных) дел и совершенно неизвестно, как Богу угодно, чтобы то ли или же другое из них приведено было в исполнение, в таком случае остановись с исполнением до времени, не исполняя ни одного из них, пока не узнаешь каким-либо образом, хотя приблизительно, что твое предприятие и твой выбор не противны воле Божией. Во всех сомнительных суждениях весьма полезными советниками бывают два советника: разум и совесть. Если оба они прилежно займутся исследованием сомнительного дела, то беспрепятственно найдут истинное разрешение о том, как лучше поступить и как совершить предпринятое дело согласно с волею Божиею.

Случается, однако ж, и людям с чистою совестию заблуждаться в лабиринте многоразличных столкновений духа с плотию, причем дух находится иногда в таком смущении, что не знает сам, что он должен избрать и совершить, чтоб не поступить против воли Божией. Это нередко бывает и с церковными проповедниками. Да послужит же им в утешение и на пользу такой поучительный пример.

Проповедник излагает и объясняет слово Божие своим слушателям и замечает, что некоторые из них, в большинстве, задремали, а меньшинство только слушает внимательно; это смущает проповедника, однако же он думает: «Все же лучше это (что задремали они), чем то, если б они занимались теперь между собою празднословием или болтовнёю. Если же два или три не дремлют, и этого достаточно мне для ободрения меня в моем подвиге: один стоит тысячи!». Подобно этому проповеднику пусть рассуждает сам в себе каждый недоумевающий в каком-либо своем деле: достаточно для меня, если бодрствуют во мне два ока: разум и совесть; если только они сохранять будут волю Божию, то они направят и мою волю к Божией воле, о прочем же не буду смущаться и, если в чем по слабости моей не удовлетворю благоволению Божию, постараюсь, однако ж, благоугодить Ему!

К познанию воли Божественной весьма много споспешествует молитвенное обращение святого Павла к Богу с вопрошением: Господи! что повелишь мне делать? (Деян. 9, 6). И мы, по примеру святого Павла, часто имеем потребность повторять его молитвенную просьбу: Господи! что повелишь мне делать? Она вошла в обыкновение у святых угодников Божиих. Они всегда обыкновенно прибегали в делах сомнительных и чрезвычайных к молитве о помощи Божией, чтобы Он открыл им святую Свою волю: Господи! что повелишь мне делать? Так Моисей и Аарон в свое время приступали к Ковчегу Завета (Киоту Господню) с молитвенным вопрошением Господа; так и у нас старики наши делали и делают, если небо мгновенно покрывается сгустившимися тучами, громы ударяют подобно пушечным выстрелам с беспрерывным сверканием молнии, тогда приказывают звонить в колокола для разрежения грозовых туч и вместе с тем для призыва всех к усердной молитве к Богу о помиловании нас грешных и Его помощи для спасения. Подобно этому и мы должны поступать, когда замечаем, что праведное солнце воли Божией удаляется от нас, и мы совершенно не знаем, что нам делать? Нам необходимо и весьма полезно возвести очи наши к небу и усердными молитвами стучать в него, говоря: Господи! что повелишь мне делать? Так поступил апостол Павел, когда на поле внезапно осиял его невыносимый для очей свет и он пал на землю и услышал голос: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? – Он в ужасе и трепете спросил: Господи! что повелишь мне делать? (Деян. 9, 4, 6). Эту молитву полезно повторять часто, но самое благоугоднейшее для частого ее усугубления время то, когда мы со страхом и трепетом приступаем к принятию Божественных и Пречистых Таинств Тела и Крови Христовых; сознавая всецело свое недостоинство для восприятия их, мы должны всею душою и сердцем молить нашего Искупителя: Господи, что повелишь мне делать? Боговдохновенные мужи советуют беспрестанно содержать в уме и выражать словами: «Господи, я недостоин, но я сознаю в своем сердце: то, что Тебе приятно, то самое пусть будет и мне приятно; что я обещал, – буду держаться своих обещаний и исполнять их». Повседневное предавание себя воле Божией есть дело совершеннейшее и полезнейшее приуготовление себя к неизвестному нам, но неизбежному часу нашего перехода из здешней жизни в будущую, загробную жизнь, где получим то, что заслужим здесь добрыми или худыми своими поступками.

Примечание: Если кто, долго моля Бога об исполнении какой-либо его просьбы, не получает просимого, то пусть знает он, что Милосердный Отец Небесный не спешит исполнить его просьбу или потому, что просимое не в пользу послужит просителю, или же отлагает исполнение просьбы для того, чтобы заставить просителя почаще молиться и приучить его к терпению для большей награды.

Нет ни малейшего сомнения в том, что часто наилучший отец не спешит дать сыну своему или дочери вдруг то, чего они просят, чтобы испытать привязанность их к себе и научить их полезной терпеливости, которая заслуживает большую награду, чем нетерпение и горделивое прекращение прошения после первого же отказа в том. Тем более свойственно так поступать с нами Всеведущему Отцу Небесному. Мы бы перестали совсем молиться Богу или молились бы весьма редко и то по нужде, и едва ли бы нашлось у нас сколько-нибудь терпения, если бы Бог тотчас все нам даровал, как только мы пожелали бы чего-нибудь от Него.

Нам гораздо полезнее и небольшие дары Божий приобретать продолжительными и частыми молитвами, чем скорое по молитве исполнение оной, ибо беспрестанная молитва сама по себе есть уже величайший дар Божий, а сверх того она удостоивает молящегося большей милости – утешения и мира душевного. Такое многократно повторенное, но не услышанное Богом прошение весьма многим праведникам доставляло величайшую тишину и покой в сердце.

Царь Иудейский Давид, когда пророк Нафан обличил его в грехе и объявил волю Божию о смерти зачатого во грехе дитяти от него, молился долго и постился, проливал слезы, повергаясь на землю пред Богом, умоляя Его об избавлении от смерти родившегося своего сына; но когда услышал он, что этот сын его умер, тотчас же успокоился: переменил одежду скорбную на праздничную, пошел в дом Божий и поклонился Богу (см.: 2 Цар. 12, 14–23). Христос Богочеловек, по совершении в третий раз молитвы в саду Гефсиманском об отклонении от Него смертной чаши, совершенно предав Себя в волю Отца Небесного, спокойно сказал ученикам Своим, отягощенным сном: Встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня (Мф. 26, 46). И так часто бывает, что неуслышанная молитва приносит успокоение ума и сердца, откуда и можем узнать волю Божию, что не в исполнении просимого нами, но во всецелом предании себя в волю Божию относительно испрашиваемого предмета открывается благоволение Божие.

Илий, священник иудейский, когда ему сказал Самуил о том, какую казнь Бог определил дому Илиину и его детям, смиренно сказал: Он – Господь; что Ему угодно, то да сотворит (1 Цар. 3, 18); как бы выразился так: «Неприятно для меня твое объявление суда Божия, о Самуил, но так как мне известно, что это – воля Божия, то охотно принимаю твои слова и познаю в них волю Божию: я и мои сыновья получаем наказание по делам нашим, по приговору суда Божия, которому никто противиться не имеет права; да сотворит Господь все то, что всесвятейшей Его воле угодно: мы – рабы, Он – Господь; мы преступны во многом; Его дело исправлять наши грехопадения праведным наказанием». Когда апостол Павел шел в Иерусалим чрез Кесарию и кесарийские христиане, зная по предсказаниям, что он в Иерусалиме будет иметь много неприятностей и скорби от иудеев, желали отклонить его от намерения продолжать свой путь туда, то на слезное их прошение Павел отвечал: что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса. Когда же мы (кесарийские христиане) не могли уговорить его, то успокоились, сказав: да будет воля Господня (Деян. 21, 13–14). Это единственное верное успокоение души, если не будет услышана наша молитва, наши прошения, молиться об одном: «Воля Господня да будет».

Никто из находящихся в живых не может вернее узнать волю Божию относительно преднамереваемых им поступков, как только тот, кто искренно, сердечно желает во всем поступать согласно воле Божией. Такое желание его будет истинно служить ему руководящею нитью в лабиринте к устранению встречающихся ему на пути неудобств и заблуждений в уразумении воли Божией в предпринимаемом деле. Объятый таким усердным желанием действовать по воле Божией или избирать угодное Богу из двух каких-либо дел, когда он находится в сомнении о том, будет ли то или же другое его предприятие согласно с волею Божией, молитвенно обращается к Богу, говоря от всей души, всего сердца: «Господи! если бы я определенно знал, что Тебе благоугодно, да совершу то самое непременно и совершил бы я, и потому я верю, что Ты невидимо вложишь в сердце мое мысль угодную Тебе».

Изливши пред Всевидящим свое сердце, он может поступать, как ему кажется лучше, избирать то или другое, отложив всякое сомнение: он не прогневит тем Бога потому, что любвеобильнейший Отец не оставляет такого любящего сына впасть в заблуждение. Если не найдется человека, способного к назиданию в том, Бог посылает доброго Ангела, как послал Он Ангела во сне к Иосифу (обручнику), когда последний размышлял и недоумевал, как поступить с обрученною ему Девою в деле весьма важном; таким же образом послан был Ангел к трем восточным царям, шедшим на поклонение Младенцу, лежащему в вифлеемских яслях, для вразумления их не исполнять лестного наставления царя Ирода и другим путем возвратиться в свою сторону. Также Аврааму, рабыне Агари и другим многим людям были посылаемы Ангелы в помощь для отклонения их от разных заблуждений или вместо Ангелов посылались верные люди для наставления.

В 324 году император Константин Великий[37], оставив Рим, начал было строить новую столицу в Гелии; но Промыслу Божию неугодно было его начинание, и, чтобы изменить его и указать место для постройки новой столицы, Бог чудесно так устроил, что орудия строительные и материалы для постройки города в одну ночь невидимою силою перенесены были с азиатского берега пролива на европейский – во Фракию, как повествуют о сем Беда[38] и Гликас[39]. Зонара[40] присовокупляет еще, что орел, схвативши в свой клюв приготовленный архитектором план города, перелетел с ним чрез пролив и опустил его у Византии.

Короче, Бог никогда не отказывает открывать тем или другим способом волю Свою сердечно желающим знать и исполнять ее, ибо человеколюбив Святый Дух Премудрости, Он удаляется от лукавства как истинный созерцатель нашего сердца и как Всеобъемлющий знает всякое наше слово (есть ли оно истинно) и всем призывающим Его изобильно подавается (см.: Прем. 1, 5–7). Господь близок ко всем истинно ищущим Его, и волю Свою дивным и сладчайшим наставлением открывает нам: Волю боящихся Его сотворит, молитву их услышит и спасет их (ср.: Пс. 144, 19), то есть от всяких заблуждений или ошибок и опасностей.

Святой Киприан, красноречивый и богоугодный архиерей Карфагенский[41] и мужественный мученик, оставил нам краткое начертание христианских добродетелей, или всего того, чего требует Божественная воля от Своих рабов и взыскивает с них. При составлении этого начертания святой архипастырь имел в виду изобразить в храмах, а более всего в сердцах христианских образ или зерцало поведения и совершенства жития христианского. Небесполезно и желательно все то, что угодно воле Божией, чему Христос учил и что Сам исполнял на деле, расположить в кратких выражениях каждую добродетель в следующем порядке:

1. Смирение в жизни (в пребывании и поступках).

2. Непоколебимое мужество в вере.

3. Скромность и разборчивость в употреблении слов и других выражений наших мыслей и чувств.

4. В делах должна быть правда и истина.

5. В отношениях к другим – милосердие.

6. В отношении нравов – исправление.

7. Никаких обид не творить.

8. Сделанную нам обиду благодушно и терпеливо переносить.

9. Со всеми жить мирно.

10. Бога любить всем сердцем.

11. Любить Бога, ибо Он – Отец.

12. Бояться Его, ибо Он – Бог.

13. Иисуса Христа не сравнивать ни с кем (то есть ни с кем из разумно свободных существ как земных, так и небесных).

14. Сердечною любовию соединяться с Ним.

15. К Честному Кресту Его, вообще к Христовым страданиям за нас и Крестной Его смерти быть истинно внимательными и поклоняться Ему со страхом по греховности своей и надеждою на крестные заслуги Христовы для нашего искупления.

16. В беседах (разговорах и вообще в суждениях) о пресвятом имени и достоинстве Христа Спасителя нашего быть твердыми и постоянными во всем том, что касается нашего вероисповедания; в ответах наших совопросникам смело отвечать без всякого колебания, во что мы веруем и что исповедуем (признаем) как несомненную истину; в час смерти (как вообще всякой смерти, тем более смерти за исповедание Христа) иметь непоколебимое мужество, которым заслужим венец исповедников Христовых до самой и в самой смерти нашей: это значит, что мы должны в земной жизни вести себя как сыновья и дочери Божий, как сонаследники Христовы, то есть хранить заповедь Божию – исполнять во всем волю Отца Небесного.

Из всех означенных выше Киприановых предложений преимущественно иметь всегда должно в уме и крепко держать в памяти седьмое, восьмое, девятое и десятое предложения: то есть не делать никому никакой обиды; нанесенную нам обиду благодушно и терпеливо перенести, с ближними жить в мире, Бога любить всем сердцем. В этом весьма часто и многократно тяжко грешим мы, слабые и неразумные. Волю Божию, когда она ниспосылает нам многоразличные дарования душевные и вещественные, охотно принимаем мы и сердечно предаемся Ей. Когда же, по воле Божией, без которой ничто (кроме греха) не делается в мире, постигают нас разные наказания, обиды, лишения, тогда мы ропщем, то есть не признаем воли Божией в постигших нас бедах или неприятностях и как от неблаговоления Божия отвращаемся от них, приписывая их человеческой злобе противу нас, нерасположенности к нам, зависти и тому подобным побуждениям греховным со стороны других, не понимая или забывая, что самый чужой грех, причинивший нам зло, допускается Богом в наказание нам для нашего же исправления. В этом состоит величайшее ослепление и непонимание наше истинного значения ниспосылаемых нам Промыслом бедствий. Да будет же нам известно, что по всей широте земной и высоте небесной ничто не делается и не происходит, чтобы оно не происходило от первобытной причины – воли Божией. Один грех составляет исключение из сказанного выше; он получил свое начало и происхождение от лукавого духа лжи, противящегося Богу, Истине. О сем свидетельствует само слово Божие, изреченное устами Христа, Сына Божия, святых пророков и Апостолов: пророк Иеремия со слезами взывает: Кто найдется такой, который бы сказал: бывает и то, чему Господь не повелел быть? не от уст ли Всевышнего происходит бедствие и благополучие? и зачем же ропщет (сетует) человек живущий? сетуй каждый на свои грехи (но не на грехи чужие) (ср.: Плач 3, 37–39). Когда злобно преследующие Иисуса Христа иудеи утверждали, что их отец – Бог, Спаситель отвечал: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога изшел, Он послал Меня… Ваш. отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине; ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое; ибо он лжец и отец лжи (ср.: Ин. 8, 42–44). Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего-то и являлся Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8).

О, как несмыслен и бесстыден тот человек, который утверждает, что все в мире (доброе и злое) бывает без содействия или попущения воли Божией. Кассиан[42] ясно выразился: «Веровать нам должно, что ничего в мире не делается без воли Божией, которая или приводит доброе дело в совершение многоразличными (часто непостижимыми) путями, или же только попускает совершиться злу с тем, чтобы оное обратилось в добро для пострадавшего».

Древность языческая выдумала исполинов, которые, соединясь вместе, начали войну против богов, чтобы выгнать их с Олимпа. Но христианам мифологические басни неприличны, оставим их. Я обращаюсь к вам, которые жалуются, печалятся и скорбят об обидах и несчастиях, – вы подобны упомянутым исполинам; те хотели низринуть своих богов с Олимпа, вы тоже не иное что делаете, как и они: вы, в гордости и дерзости своей, хотели бы у Всевышнего отнять скипетр мироправления и лишить вселенную Промысла Божия. Вся сотворенная природа беспрекословно служит, повинуется и подчиняется законам Верховного Законодателя, а прекраснейшее из творений – человек – один против Создателя своего поднимает бунт и хочет сопротивляться Всемогущему. Зачем мы тщетно негодуем? Все неприятные для нас наказания и чувствительные вразумления болезнями, потерями и другими бедствиями ниспосылаются Богом для нашего исправления и сохранения в обществе внешнего порядка и внутренней богоугодной жизни. Вследствие непорядочности и греховности целой общины в одном месте земля поглощает целые города, что происходит по благоволению Божию; в другом месте многие тысячи людей погубила моровая язва, – случилось это по Провидению Божию. Там и сям сколько бывает разбоев, войн, тиранов-правителей – все это бывает по Божиему попущению; но оставим перечисление общественных бедствий и обратимся к частным: твой враг, о брат мой любезный, похитил у тебя имущество, другой оскорбил твою честь, третий другими различными обидами опечалил тебя – все это было тебе не только по Божию попущению, но и по ниспосланию на тебя свыше: в этом совершенно будь уверен, ибо все от Бога посылается. Поэтому Божественная воля не только требует от нас, чтобы мы не делали никому обид и несправедливости не потому лишь, будто бы мы не в состоянии отомстить своим противникам, но Бог желает, чтобы мы нанесенные нам обиды благодушно и терпеливо переносили и со всеми имели и сохраняли мир, даже и в том случае, когда они не живут и не хотят жить с нами мирно. Чтобы яснее познать нам тайны воли Божией, припомним себе вкратце изложенное уже нами выше учение о ней[43].

Богословы-ученые различают в Божественной воле двоякое направление: одно из них называют они voluntas significata (воля, выраженная в определенных знаках), другое – voluntas benevolentiae (воля безусловной благости Божией). Первое направление обнимает все то, что Бог повелевает, запрещает, попускает, советует и совершает что-либо, выражая все это в определенных видимых знаках (например, в завете обрезания, в скрижалях завета, данных Моисею, в установлении Нового Завета чрез Иисуса Христа). Ко второму направлению воли Божией относится непрерывное таинственное действие Промысла Божия о сохранении, поддержании и усовершенствовании порядка мировой жизни, обнаруживающееся в ней безусловно или под выполнением со стороны разумно-свободных существ, сотворенных Богом, известного условия. Например, Богу угодно было даровать Ангелам и человекам вечное блаженство, но под условием, чтобы те и другие в делах своих не преступали пределов данной им заповеди Божией и не противопоставляли бы ей свое самопроизволение и свои советы; о неразумных же тварях Промысл Божий безусловен. Так угодно было Богу создать небо и землю со всем содержащимся в них. Он даровал им вечные неизменные законы течения мировой жизни, мирового кругообращения со всеми его видами, явлениями и переменами; и все по Его святой воле твердо пребывает, не нарушая однажды данных всей природе неизменных законов: Господь благоволил, предоставил исключительно Себе высший Промысл в общих делах и событиях мира нравственно-разумного, и действия высшего Его премудрого управления обнаружились и обнаруживаются во всемирной истории. Таковой Божественной воле никто не может сопротивляться; внешним законам и велениям она не подлежит; пребывает сама в себе неизменна, премудра и свята. Сам Бог подтверждает это устами пророка Исайи: вспомните прежде бывшее, от начала века, ибо Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне. Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось, совещаю, и Мой совет состоится, и все то, что Мне угодно, Я совершу (ср.: Ис. 46, 9—10). Мы же, облеченные в худейшие рубища, хотим или не хотим, должны все, что Бог ниспошлет нам свыше, принимать с благодарностию и сносить терпеливо. Мы все подлежим бедам и печалям: для одних из нас предназначен удел золотой и роскошный, для других – тесный и тернистый. И что же? Бог оградил всех Своим попечительством и равно всех сохраняет: связаны бывают иногда и связавшие других; вся жизнь наша – труды в поте лица и еще более – казнь и мучение. Мы должны приучать себя довольствоваться тем, что Бог нам посылает, и пребывать в том звании, к которому кто призван, не спрашивая: почему, зачем я, а не иной кто?.. Величайшее для нас успокоение предавать себя Богу во всем, что бы ни произошло с нами; да будут всегдашним сознанием нашим выражения: «Так благоволит Бог», «Так Богу угодно» и «Нет никого столь сильного, кто бы мог противиться Его святой воле». Это самое сознавал и исповедал пред Богом Мардохей в своей горячей молитве о спасении израильтян от наветов Амановых, говоря: «Господи, Господи, Царю Вседержителю! Все в Твоей власти, и нет противящегося Тебе, когда Ты захочешь спасти Израиля». Прекрасно высказал то же блаженный Августин, говоря: «Велики и дивны дела Господни, предусмотрительны и столь премудро устроены, что когда ангельские лица согрешили, то есть поступили не по заповеди Господней и воле Его, а по своему хотению, и чрез то ниспали, удалились от общения с Богом, то самое их падение послужило для Бога средством к достижению и исполнению ими первообъявленной им воли Божией; ибо Бог обратил их грех или зло, то есть удалил их от общения Божия, в высшее для них же добро (в непогрешимость добрых Ангелов и возрождение падшего рода человеческого заслугами Богочеловека Иисуса Христа)».

Хотя нечестивые (как-то: не признающие Бога и, по неверию в бытие Его, не воздающие достойной Ему чести) сопротивляются Божиим предначертаниям и святейшей Его воле, однако ж Бог их всезлобное своеволие премудрым Своим Промыслом обращает в добро для благополучия других и, быть может, даже их самих.

Отсюда открывается, как Бог всем желает спастись и в познание истины прийти (ср.: 1 Тим. 2, 4), чего, однако ж, не все достигают, потому что некоторые законам предустановленным не повинуются и заповедям Божиим сопротивляются. Таковым угрожает предсказание Спасителя нашего ужасной и жестокой их участию: Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но (только) исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день (день последнего Суда Божия, а также и день для каждого нечаянной смерти его): Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали?., и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 21–23). Истинно уразумевший это всецело претворится весь в искреннего исполнителя воли Божией. Да будет.

Вышеприведенные слова Христовы – истинны, следовательно, и заключение, вытекающее из них, – верно; а потому мы ничего не можем сделать для себя лучше и безопаснее (спасительнее для души), как совершенно покориться воле Божией, всецело предать свою волю воле Божией, повторяя слова священника Илия: Он – Господь; что Ему угодно, то да сотворит (1 Цар. 3, 18), и слова Иоава, военачальника Давидова: Теперь знает раб твой, что обрел благоволение пред очами твоими, господин мой царь, так как царь сделал по слову раба своего (2 Цар. 14, 22), и слова самого царя Давида: Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня и даст мне видеть Его и жилище Его. А если Он скажет так: нет Моего благоволения к тебе, то (смиренно возглашу): вот я, сотвори со мною по святой воле Твоей (ср.: 2 Цар. 15, 25–26), и слова Иуды Маккавея: Какая будет воля на небе, так да сотворит Господь (1 Мак. 3, 60). Наконец, помолись, предавая каждый себя всецело воле Божией вместе со Христом Спасителем: Отче Мой (Небесный)! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя (Мф. 26, 42). Если Сын Божий столь послушен был и в совершенстве исполнил волю Отца Своего Небесного, говоря о Себе: Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6, 38). Если это требовалось от Сына Божия (как человека), то слугам тем более должно повиноваться своему Господу и Владыке жизни и смерти, всецело последовать Его воле, ни в чем не сопротивляясь Его владычеству. Святая правда требует от нас того, чтобы угодно было каждому человеку то, что от вечности было то или другое угодно Богу. Воин в полках, услышав трубный голос или барабанный бой, призывающий к походу, собирает свои вещи; получив же приказ вступить в бой с противником, оставляет все лишнее, могущее препятствовать бою, возлагает на себя свое вооружение и готов сердцем, очами и ушами внимать речи полководца и все в ней излагаемое исполнить в совершенстве. Так и нам надлежит поступать, находясь во все течение временной нашей жизни в борьбе с влечениями (страстями) плотскими, прельщениями мира и искушениями горделивого духа тьмы. Мы должны быть во всем послушны своему вождю, учителю и наставнику – Спасителю нашему Иисусу Христу, Господу нашему; должны подражать (по мере сил наших) Его примеру и делам, изображенным в евангельском Его учении. Последуем же, братия-христиане, за своим Вождем и Господом охотно и неуклонно, предавши себя всецело Его святой воле, и, что бы ни случилось с нами на сем пути скорбного, неудобного или тягостного, – все станем переносить терпеливо, без ропота, благодушно, зная наперед, что на пути жизни встречаются не одни цветы, но и терния: добрый воин не прячется от пуль и штыков, напротив, с удовольствием исчисляет свои раны и говорит о них, не упрекая своего полководца, но еще больше привязываясь к нему и сердечно любя его. Запомним раз навсегда зов нашего Спасителя: иди за Мною, и предоставь мертвым (погрязшим в тщетных мирских заботах) погребать своих мертвецов (Мф. 8, 22). Кто жалуется, плачет и воздыхает о трудностях исполнения того, что по воле Божией бывает с нами на пути нашей временной жизни, и подчиняется оному только по необходимости, что не может воспротивиться, какое в нем неразумие – предпочитать принуждение к исполнению долга добровольному его исполнению? – или же роптать и проклинать свою жизнь, если что встречается в ней неприятного, скорбного и вообще чего-либо тягостного? – или же ужасаться и переносить с горькими жалобами на свою долю (участь) то, чему подвержены все как добрые, так равно и злые люди, – говорю о болезни, смерти, изнеможении в чем-либо и о прочем, что нежелательного каждому встречается в жизни. Все то, что от всех равно требуется или законами общественной жизни, или непреложными законами природы, хотя бы оно для нас казалось противным или неприятным, мы должны переносить великодушно: на это мы призваны; и избегнуть того не можем, что находится не во власти нашей.