Илион. Город и страна троянцев. Том 1. Глава I. Страна троянцев (οἱ Τρωες) (Генрих Шлиман, 2009)

§ I. Протяженность страны троянцев. Троада (ή Τρσάς, то есть γη)

Интерпретируя гомеровскую географию Троады, Страбон справедливо говорит[133]: «Итак, побережье Пропонтиды простирается от Кизикской области и местностей на Эсепе и Гранике вплоть до Абидоса и Сеста, тогда как от Абидоса и Лекта[134] тянутся области около Илиона, Тенедоса и троянской Александрии. Над всеми этими землями расположена гора Ида, которая тянется до Лекта. От Лекта же до реки Каика[135] и до так называемых Канов идут области вокруг Асса[136], Адрамиттия, Атарнея[137], Питаны[138] и Элаитского залива[139]. Вдоль всех этих местностей простирается лежащий напротив остров лесбийцев; далее непосредственно следуют области вокруг Кимы до Герма[140] и Фокеи; последняя есть уже начало Ионии и конец Эолиды. При таком расположении местностей поэт дает нам понять, что троянцы как раз владели областью до реки Каика; их страна была разделена по числу отдельных владений на 8 или 9 частей. Все же остальные вспомогательные силы племени перечисляются среди союзников».

Таким образом, гомеровская Троада включала в себя северозападную часть позднейшей Мисии между реками Эсеп и Каик; это полностью подтверждает и сам поэт, который заставляет Ахилла упомянуть в разговоре с Приамом о том, что владения Приама включают в себя все, что с северо-запада (ἄνω) ограничивается Лесбосом, а с северо-востока (καθύπερθεν) Фригией и Геллеспонтом. Все народы, которые обитают в этой области, именуются у Гомера троянцами (Τρωες), хотя иногда он обозначает этим именем в особенности обитателей Илиона и его непосредственной округи.

Мы будем следовать за Бухгольцем[141] в описании в следующем порядке восьми или девяти меньших владений, из которых состояла Троада:

I. Владение Пандара[142].

II. Владение Адраста и Амфия[143].

III. Владение Азия[144].

IV. Владение Энея (Дардания)[145].

V. Владение Гектора (Троя в более узком смысле слова)[146].

Далее у Гомера упоминаются следующие области:

VI. Владение Альта (лелеги)[147].

VII. Владение киликийцев, то есть:

a) владение Этиона[148];

b) владение Минеса[149];

c) владение Еврипила (кетейцы)[150].

§ II. Горы Троады

Гора Ида (ἡ Ἴδη[151], τὰ Ἰδαια ὄρη[152]) все еще сохраняет свое древнее имя. У Гомера она именуется «высокой» ((ὑψηλή)[153], «многоводной», «потоками шумной», «обильной потоками» (πολυπίδαξ)[154]; и из-за изобилия дичи на ней она также именуется матерью или кормилицей диких зверей (μήτηρ θηρων)[155]. Она простирается через всю Западную Мисию множеством отрогов с юго-запада на северо-восток. Из-за ее многочисленных ответвлений древние сравнивали Иду с многоножкой (scolopendra)[156]. Один из ее основных отрогов простирается по северному побережью залива Адрамиттий и выходит на мыс Лект[157]; другой простирается в западном направлении по реке Эсеп и заканчивается у города Зелия:

На Иде начинаются реки Рес, Гептапор, Карес, Родий, Граник (Греник), Эсеп, Скамандр и Симоент:

Как уже говорилось, высочайшей вершиной Иды является гора Гаргара, которая теперь называется Каз-Даг, высотою 1750 футов над уровнем моря. На Гаргаре находились «роща его [Зевса] и алтарь благовонный»[160]. Далее гора Гаргара упоминается у Гомера еще три раза[161].

Согласно Баркеру Уэббу[162], вершина Гаргара состоит из актинолитового аспидного сланца; почти вся остальная гора состоит из слюдяного сланца. Этот сланец сопровождается огромными отложениями первозданной белой известняковой скалы. Здесь находятся истоки Скамандра, которые, как я уже говорил выше, я посетил в обществе профессора Вирхова. Согласно Уэббу, путешественники проникали в пещеру на расстояние 200 метров (658 футов), откуда изливается главный источник, не достигнув его истоков. Согласно измерениям Чихачева[163], источники находятся в 650 метрах (2138 футах) над уровнем моря. Слюдяной сланец Гаргара имеет слегка зеленоватый оттенок; иногда в нем содержится немного асбеста. В нижней части горы этот сланец имеет несколько другой вид; и в этой новой форме, которая представляет собой истинный слюдяной сланец, он распространяется только с вершины Гаргара вплоть до деревни Саликлар-Кей. Эта первозданная скала выходит на долину на северной стороне реки, где несколько возвышаются холмы.

Обращаясь же к югу, мы видим землю, которая очень отличается от той, что мы только что покинули. Александрия-Троада построена на пепельном сиените, состоящем из трех обычных элементов, среди которых преобладает полевой шпат; он придает свой цвет всей массе, несмотря на значительное число кристаллов черноватой слюды. Этот сиенит проходит через всю страну к востоку от Александрии-Троады, вплоть до Ине (или Эне). Долина Лигия-Хаммам образована сланцем, окруженным со всех сторон сиенитом. Между Кемалли и Ине находятся серебряные рудники, о которых уже говорилось выше. П. Баркер Уэбб продолжает:

«Спустившись по холму примерно на 200 метров, мы оказались на вулканическом туфе, за которым сначала следовали колонны фонолита, а затем – трахита до самого Ине. На расстоянии двух часов от Ине сиенит сталкивается с целым рядом трапповых и базальтовых скал. Неподалеку от Ине находится любопытный конический холм, именуемый Ине-Тепе или Суран-Тепе, который некоторые считают искусственным курганом; однако в действительности он представляет собою всего лишь изолированную массу базальта, которая резко выступает в середине долины. Долина Байрамича, а также другие долины, которые сходятся сюда, состоят из вторичного известняка Троады. Множество гряд холмов проникают в эту долину в направлении на юг; они состоят полностью из базальтовой и трапповой скалы и поднимаются из большого центра древних вулканов вокруг Асса. Крупнейшая из этих боковых долин – уже упомянутая долина Айваджика в трех часах к юго-западу от Байрамича. Примерно на полпути между двумя городами поднимается прекрасный конический холм под названием Кара-Эвли, который изолированно стоит в долине. Его стороны, напоминающие стены, образованы из базальтовых колонн, которые являют глазу тысячи изящных очертаний. Когда мы прошли эту гору, перед нами и вокруг нас были тысячи разновидностей трахита и других скал вулканического происхождения с вулканическими агломерациями и туфом. Иногда достаточно большие массы отвердевшей сланцеватой глины перемежаются разноцветными полосками вместе с яшмой и яшмообразным фермантидом. Айваджик построен на высоте вулканической скалы, и стены его состоят из того же материала. Среди камней стен мы заметили очень странный белый туф, который, возможно, был вырублен в близлежащем карьере. Куда бы мы ни смотрели, вся земля, пока мы не прибыли в Асс, казалась вывороченной от действия древних вулканов. В Манташе, которая находится в часе езды от Асса, на дороге в Айваджик, можно видеть руины замка на вершине небольшого холма, который выглядит как потухший вулкан. Мы также заметили идущий по направлению к морю поток трахитовой лавы значительной длины. Поскольку здесь обнаруживаются туфы и конгломераты[164*], весьма возможно, что речь идет о подводном вулкане, чьи шлаки, пепел и пемза были унесены водой. Тем не менее мы с огромным удовольствием наблюдали вулканические остатки и беспорядочные массы обсидиана, набросанные там и сям на поверхности потока. Вершина, на которой расположен Асс, является отрогом вершины Манташи, хотя первая гораздо выше и занимает гораздо более значительное пространство. С вершины, откуда теперь мы видим руины цитадели Асса, потоки трахита расходятся в различных направлениях, почти что как в Неми близ Рима – главным образом в направлении Адрамиттия. Эта страна также напоминает (хотя и в более крупных масштабах) вулканический холм Радикофани в Тоскане; и это сходство еще увеличивается благодаря нашей находке в скале минерала, который Томсон называет флоритом, а немецкие минералоги именуют гиалитом. Хотя вулкан уже не действует, мы видели очевидные следы внутренних движений земли и частых землетрясений, которые опустошают эту страну[165].

В Троаде нет первобытной вулканической формации; основная часть вулканических областей расположена на юге. Здесь на каждом шагу мы находим термальные источники и множество соленых ключей, на тесную связь которых с феноменом вулканических извержений так часто указывают геологи; эти горячие источники здесь настолько многочисленны, что пары, производимые горячей водой, заставили некоторых авторов утверждать, что они выпускают густое облако, которое лежит до самого края залива Адрамиттий…[166] Низины и та их часть, которая собственно называется Троянской долиной, перемежаются частыми возвышенностями, можно даже сказать, легкими волнами на поверхности, которые образованы подножиями горы Ида, которая незаметно заканчивается на морском берегу. К Дардании и Кебрене покрытые соснами горные цепи Иды вздымаются одна над другой. Базальтовые скалы Бали-Дага связывают эти горы с сиенитовыми горами за Александрией-Троадой, в центре которой вздымаются конические массы скал: они видны на большое расстояние с моря»[167].

Между двумя рукавами Симоента, которые встречаются у деревни Думбрек, согласно исследованиям профессора Вирхова и месье Бюрнуфа, находится обширная более-менее закругленная масса наносов, состоящая из кварца, диорита, серпентина, трахита и т. д. Растительность состоит в основном из земляничных деревьев, портулака и сосен, которые вырастают в размере вместе с высотой горных цепей. Есть настоящий лабиринт горных хребтов, сформированных из кварцевого слюдяного сланца, где сосны достигают огромной величины. В каждой долине протекает ручеек. Долины становятся все более и более глубокими, и трудно идти вперед из-за кустарника, покрывающего склоны. Теперь мы подходим к Улу-Дагу; это длинный хребет, относящийся к цепи Иды, высота которого составляет 429,80 метра = 1409 футов. Улу-Даг состоит в основном из несколько слоистого серпентина; на его округлой конической поверхности мы видим множество крутых огромных масс скал из белоснежного кварца и коричневого железистого кварцита, которые лежат точно в направлении на север и юг. Эта горная цепь выглядит так вплоть до Кара-Юра; только там хребет, отходящий к Чиблаку и Гиссарлыку, состоит из третичного известняка.

С Улу-Дага можно видеть значительную часть Троады, Иду, Лесбос, Кара-Даг, острова Тенедос, Имброс и Самофракию, долину Трои, Гиссарлык и место слияния Симоента и Скамандра. Спуститься по горному склону нетрудно; здесь, под соснами, проходит хорошая дорога; местами сосны образуют красивые заросли. Теперь туркмены растят этот лес на продажу; то тут, то там можно видеть их могилы.

Следуя за горным хребтом, мы подходим к Кара-Юру. Высота этой горы составляет 209 метров = 686 футов; она образует восточный край плато, которое отделяет бассейн Симоента от бассейна Фимбрия. От Кара-Юра открывается прекрасный вид на бассейн Фимбрия вплоть до вершины Бунарбаши со всеми ее изгибами; однако Гиссарлык отсюда не видно.

Я могу здесь напомнить читателю, что до сих пор гору Кара-Юр отождествляли с гомеровской Калликолоной; однако, поскольку отсюда не видна Троя, я теперь, следуя предположению профессора Вирхова и в согласии с точкой зрения месье Бюрнуфа, передаю эту честь Улу-Дагу, который отвечает этому, очевидно, необходимому условию. Однако я должен заметить, что Страбон, опираясь на авторитет Деметрия из Скепсиса, очевидно, полагал, что Кара-Юр и есть гомеровская Калликолона, поскольку он утверждает, что она только на 5 стадиев отстоит от Симоента и на 10 стадиев – от «селения илионцев»; эти расстояния вполне согласуются с положением Кара-Юра, но не с положением Улу-Дага[168]. Более того, профессор Вирхов напомнил мне, что на Кара-Юре есть фундамент древнего здания, возможно храма, в то время как на Улу-Даге нет никаких следов построек.

Плато между Кара-Юром и деревней Чиблак пустынно, не возделано, лишено леса и полно расщелин. То тут, то там встречаются какие-то кустарники, напоминающие чахлую прерию. По мере продвижения на запад почва превращается в известняк, но растительность остается той же самой, за исключением сосен, которые исчезают, когда начинается сланец.

Что касается мысов, то в первую очередь я должен упомянуть мыс Лект напротив Лесбоса, который является самым западным пиком Иды и крайней южной точкой троянских владений. Во времена Страбона здесь все еще показывали алтарь, который, согласно традиции, был поставлен Агамемноном двенадцати богам[169]; однако уже само упоминание об определенном числе богов показывает, что он должен был возникнуть в более поздний период. Здесь, как уже говорилось выше, Гера в обществе Сна впервые коснулась троянского берега, отправляясь на гору Гаргара[170]. Лект упоминается и у Геродота[171].

Далее следует знаменитый мыс Сигей, который образует северозападную оконечность всей Азии у входа в Геллеспонт, напротив города Элеуссы на южном конце фракийского Херсонеса. Теперь он именуется мысом Ени-Шехр. Согласно измерениям месье Бюрнуфа, высота мыса Сигей равна 77,20 метра = 252 фута над уровнем моря. На этом мысу (а не на высоком плато к юго-юго-западу от него, как ошибочно показано на карте адмирала Спрэтта) был расположен древний город Сигей: в первую очередь потому, что здесь имеется скопление древних руин глубиной 6 футов, в то время как на соседнем плато ничего подобного нет; и, во-вторых, потому, что в Сигее был порт, который действительно существует непосредственно к востоку от мыса, в то время как у подножия плато его также нет. Город был разрушен илионцами вскоре после падения Персидской империи и в эпоху Страбона уже не существовал[172]. Как и весь горный хребет, северо-восточной оконечностью которого он является, этот мыс состоит из известняка и очень круто обрывается к морю. Теперь он увенчан деревней Ени-Шехр, где обитают исключительно христиане: она стоит на черепках и руинах древнего города Сигея.

По прямой линии к востоку от мыса Сигей находится мыс Ретий, теперь именуемый Ин-Тепе на Геллеспонте. Расстояние между этими двумя мысами равняется, согласно Страбону[173], 60 стадиям; однако это лишь одно из множества доказательств того, что географ никогда не посещал Троаду, ибо настоящее расстояние составляет только 30 стадиев, как указано у Плиния[174]. На этом мысе раньше находился город Ретий (τὸ Ῥοίτειον)[175]. Это не мыс в собственном смысле этого слова, но высокий скалистый берег со множеством пиков, из которых самый высокий, согласно измерениям месье Бюрнуфа, поднимается только на 168 футов. Поэтому Антипатр Сидоний называет его также Ретийским взморьем (Ῥοιτηΐδες ἀκταί)[176]. Вергилий называет его «Ретийскими берегами» (Rhoetea litora)[177]. Ретий упоминается и у Ливия[178]. На нижнем пике этого мыса находится курган, который традиция приписывает Аяксу; о нем я буду говорить позднее. Заслуживает особого внимания то, что названия обоих мысов, Сигей и Ретий, не встречаются у Гомера и что он упоминает о них лишь однажды, когда мы читаем у него, что, хотя морской берег был широким, он, однако, не мог вместить всех кораблей, и людям пришлось толпиться; поэтому они поставили их в ряды и заполнили длинное устье всего берега настолько, насколько он был ограничен двумя мысами[179].

§ III. Реки Троады

(а) Симоент (ὁ Σιμόεις), ныне именуемый Думбрек-Су, берет свои истоки, согласно Гомеру, на горе Ида, а точнее – на Котиле. Вирхов[180], который исследовал реку вместе со мной, пишет о ней следующее:

«В начале – это свежий горный ручей. Его истоки находятся к востоку от лесистых гор Улу-Дага. Сначала из множества небольших потоков, которые отчасти выходят, бурля, из скалы (иные образуют небольшие водовороты), образуются два ручейка. Один из них, более длинный и многоводный, втекает в лощину между выступающим отрогом Улу-Дага, отделенным от основной горы глубокой зеленой долиной и выступом третичного горного хребта, который спускается от Рен-Кея к Халил-Эли, почти параллельно гряде Ретия. Более короткий южный ручей берет свои воды с Кара-Юра и горного хребта, который соединяется с ним близ Улу-Дага. Оба ручья сливаются чуть выше Думбрек-Кея и образуют Думбрек-Су (Симоент), который представляет собой нечто среднее между небольшой рекой и большим ручьем. Его русло, которое глубоко прорезано по всей длине и образует то короткие, то более длинные изгибы, имеет у Думбрека ширину примерно от 12 до 20 ярдов; однако 11 апреля вода покрывала только часть дна этого русла и глубина ее нигде не превышала 6 дюймов. Мы могли перейти его вброд без всякого труда. Течение довольно быстрое; дно покрыто небольшими гальками, а иногда и более крупными закругленными валунами с Улу-Дага[181]. Сама долина невелика, но очень плодородна. Если затем пройти через горную гряду, которая пересекает долину ниже Думбрек-Кея, и спуститься по ее покатой западной стороне к окрестностям Халил-Эли, которые изобилуют деревьями и плодами, мы увидим, что в этой деревне река едва ли становится больше. Здесь мы могли проехать через нее верхом, и вода не доходила даже до колен лошадям. Чистая вода позволяла нам видеть, что дно покрыто мелкой галькой и гравием. Неподалеку от деревни, которая расположена на правом берегу реки, она разделяется на два рукава. Правый, или северный, рукав сливается с Дождевым ручьем Рен-Кея, очень небольшой и незначительной речушкой, в которой вода течет лишь время от времени и образует большое болото, в котором и теряется. С другой стороны, левый, или южный, рукав все больше и больше приближается к горной цепи, которая простирается от Кара-Юра мимо Чиблака к Гиссарлыку и протекает достаточно близко к нижнему краю ее склона. Сначала, пока он протекает через долину, русло у него несколько более глубокое; его берега нередко оказываются размытыми то тут, то там каждые 5 или 6 футов; ширина его различна, однако едва ли она где-либо превышает 20 футов. Местами на берегу и на небольших островках в русле растут рощицы ив и других деревьев; пышные заросли кустов, особенно тамарисков и Vitex agnus-castus[182], простираются вдоль реки. Однако далее, по мере того как речушка приближается к подножию горной цепи, она разделяется на все большее и большее число рукавов, течение которых, как легко можно понять, бывает очень извилистым. Один за другим они исчезают в большом и глубоком болоте, которое во многих местах связано с северным болотом, доходит до самого подножия Гиссарлыка и занимает бóльшую часть так называемой долины Симоента. В то время как разветвление рукавов и их исчезновение в большом болоте вызывает постоянное уменьшение количества проточной воды, остается тем не менее главный рукав, который продолжает свое течение вдоль горной гряды. Мы все еще могли проследить его течение наверху вдоль трех источников Трои, хотя здесь он сжался до крошечной речушки шириной 4–5 шагов и с незначительным, хотя все еще быстрым течением. Из этих трех источников (все они помечены на нашей карте Троады) первый, который выходит из каменной ограды и имеет температуру 14,6° Цельсия = 58,28° Фаренгейта, течет непосредственно ниже руин древней городской стены. Второй, каменная ограда которого разрушена, и третий, с хорошо сохранившейся каменной оградой и двойным течением, имеют температуру от 14,3° до 15° Цельсия = 57,74° до 59° Фаренгейта и находятся в четверти мили от первого источника.

На западном конце большого болота, образованного водами Симоента, снова собирается короткий ручей, который втекает в Калифатли-Асмак. Место, где сливаются воды, находится достаточно близко по прямой линии, проведенной от Гиссарлыка до Ин-Тепе-Асмака; то есть на краю западного конца болота, который находится дальше всего от Гиссарлыка. Почти внезапно возникает большое широкое русло с множеством извивов между крутыми берегами высотой от 6 до 8 футов; это русло прерывается множеством островков, но почти везде оно довольно глубоко. Пройдя от силы 10 минут, этот поток вливается в восточный изгиб Калифатли-Асмака, чуть выше того места, где искусственный канал ведет от Калифатли-Асмака до Ин-Тепе-Асмака, над каменным мостом, который здесь пересекает Калифатли-Асмак в направлении Кум-Кея. Вода может течь в этом канале только в случае наводнения».

Симоент (Симоис) семь раз упоминается в «Илиаде». Так, поэт говорит:

И еще:

И еще:

И еще:

И еще:

И наконец:

Река также упоминается у Эсхила[189], Птолемея[190], Стефана Византийского[191], Мелы[192], Плиния[193], Горация[194], Проперция[195] и Вергилия[196].

Отождествление этой реки с гомеровским Симоентом подтверждает Страбон[197], который пишет, ссылаясь на Деметрия из Скепсиса: «…От горной цепи Иды в этой области тянутся к морю 2 отрога: один прямо до Ретия, а другой прямо к Сигею, образуя вместе полуокружность; оканчиваются они на долине на том же расстоянии от моря, как и современный Илион; последний расположен именно на концах вышеупомянутых отрогов, древнее же поселение лежит между их началами. Внутреннее пространство между отрогами заключает в себе Симоентскую долину, через которую протекает Симоент, и долину Скамандра, которую орошает Скамандр. Последняя долина и называется в собственном смысле Троянской, на ней у поэта происходит большая часть битв, потому что она шире; здесь мы видим упомянутые поэтом места: Смоковницу, могилу Эсиета, Батиею, надгробный памятник Ила. Реки Скамандр и Симоент (первый из них приближается к Сигею, а второй – к Ретию) сливаются невдалеке перед современным Илионом; затем они впадают в море в сторону Сигея, образуя так называемую Стомалимну. Большой горный хребет отделяет друг от друга упомянутые долины и тянется по прямой линии между названными отрогами, начинаясь от современного Илиона, с которым он связан. Этот хребет простирается до Кебрении и вместе с отрогами по обеим сторонам образует букву ε».

Описание Плиния согласуется с описанием Страбона: «Затем порт ахейцев, в который впадает Ксанф, соединенный с Симоентом, прежде образуя болото Палескамандра»[198].

Кроме того, отождествление этой реки с гомеровским Симоентом подтверждает Вергилий, который рассказывает нам, что Андромаха после смерти Гектора вновь вышла замуж за Гелена, другого сына Приама, который стал царем Хаонии:

Итак, могила Гектора находилась в роще близ Симоента; однако, согласно Страбону[200], могила Гектора была в роще близ Офриния, и это также подтверждает Ликофрон в своей «Кассандре». Однако Офриний находится совсем рядом с рекой, о которой мы теперь говорим и которая, согласно этому и всем другим свидетельствам, не может быть ничем иным, как Симоентом.

Поскольку считается, что современное название Симоента – Думбрек – слово не турецкое, некоторые считают его испорченным именем Фимбрий и используют это для доказательства того, что эта река – которая протекает через северо-восточную долину Трои и впадает в Калифатли-Асмак (древнее русло Скамандра) перед Илионом – и есть Фимбрий и уж никак не может быть Симоентом.

На это я могу ответить, что нет ни одного примера тому, чтобы греческое слово, заканчивающееся на os, передавалось по-турецки словом, кончающимся на k; далее, Думбрек должен представлять собою, очевидно, два искаженных турецких слова: Don barek. Don означает «лед», а barek «владение» или «жилище»; таким образом, оба слова значат то же, что «содержащий лед», и это имя можно объяснить тем фактом, что наводнения, причиняемые Симоентом, зачастую замерзают зимой, когда вся северо-восточная долина превращается в ледяное поле.

Однако если во времена Античности эта река называлась Симоентом, то не может быть никаких сомнений в ее идентичности с гомеровским Симоентом, поскольку – как справедливо замечает Макларен[201] – во всех частях света реки сохраняют свои имена с удивительным упорством, несмотря на все языковые изменения и политические революции. Действительно, древнее имя может быть утрачено, но, если оно еще существует, трудно понять, как оно могло бы перейти с одной реки на другую.

В «Илиаде» ничего не говорится о каком-либо броде на Симоенте, хотя армии должны были постоянно переходить эту реку, идя на долину между этой рекой и Скамандром, где происходили все сражения, и возвращаясь обратно. Однако, хотя в Симоенте, возможно, в древности было несколько больше воды, до изобретения водяных мельниц это не могло иметь большого значения. Таким образом, не было и нужды говорить о броде.

(b) Фимбрий, именуемый у Страбона[202] и Евстафия[203] ὁ Θύμβριος, – это маленькая речка, которая зарождается в непосредственной близости от горы Кара-Юр и принимает в себя воды, стекающие со склонов десяти или двенадцати долин; она впадает в Скамандр под прямым углом напротив Бунарбаши. Ее современное название – Кемар-Су, от греческого слова «камара» («свод») и турецкого слова «су» («вода»), поскольку примерно в 3 милях от слияния рек ее пересекает римский акведук. Гомер вообще не упоминает эту реку, хотя у него говорится о городе Фимбре[204].

Место древнего города соответствует ферме в Акши-Кее на берегах Фимбрия, владелец которой, г-н Фрэнк Калверт, производил здесь раскопки и нашел надписи, которые не оставляют никаких сомнений касательно этого отождествления. Все это место усеяно архаическими греческими черепками. Высота над уровнем моря (там, где стоит ферма г-на Калверта) составляет, согласно измерениям месье Бюрнуфа, 63,35 метра, или 207 футов. Страбон утверждает, что неподалеку от места слияния Фимбрия и Скамандра и на расстоянии 50 стадиев от Нового Илиона стоял знаменитый храм Фимбрийского Аполлона[205], который, как замечает мой друг, профессор Э.Г. Сэйс[206], недавно посетивший Троаду, должен быть идентичен с почти полностью искусственным холмом Ханай-Тепе, который я раскапывал в обществе г-на Калверта и о котором я расскажу потом. Согласно измерениям месье Бюрнуфа, высота Ханай-Тепе составляет 87,75 метра = 285 футов над уровнем моря; место слияния Фимбрия и Скамандра находится в 24,5 метра = 80 футах 5 дюймах. Расстояние, данное Страбоном, совершенно правильно.

Месье Бюрнуф делает следующее замечание по поводу этой реки: «Фимбрий стекает во впадину долины между холмами Акши-Кея и вершинами на юге. Его ширина составляет около 30 футов. Берега у него крутые; воды его совершенно прозрачны и затенены большими деревьями. Его берега, высотой от 10 от 12 футов, состоят из двух очень различных слоев: первый – современный наносной слой; второй, под ним, – толстый слой суглинка, аналогичный тому, что образует почву долины Скамандра. Место слияния Фимбрия и Скамандра нетрудно определить[207], поскольку берега высоки. В ходе наводнений большой многоугольник, образованный Фимбрием, Скамандром и холмами к востоку, покрывается водой, которая течет с большим напором в восточном направлении; она заливает болото к северу от Акши-Кея (что делает эту местность здоровой на время разлива); вливается в большое русло Калифатли-Асмака, которое идентично с древним руслом Скамандра, и образует другие потоки, текущие в том же направлении. 18 мая 1879 года мы видели, что вся долина была покрыта мертвыми деревьями и ветвями, которые унесло в том же направлении: они застряли в зарослях авраамовых деревьев и тамариска».

(c) Скамандр (ὁ Σκάμανδρος, как, согласно Гомеру, он назывался на языке людей, однако боги именовали его Ксанфом, «желтым потоком»)[208] – это современный Мендерес, явно испорченное название Скамандр.

Евстафий[209] объясняет название Скамандр как своего рода каламбур: «Скамандр – это σκάμμα ἀνδρὸς («ров мужа», то есть Геракла), который вывел Ксанф из-под земли». Это, конечно, просто чепуха; однако окончание этого слова мы находим во многих названиях рек Малой Азии, таких как Меандр, Аландр и т. п. Возможно, что название, под которым эта река была известна на «языке богов» – то есть греческих поселенцев, – представляет собой перевод местного названия[210*].

Как уже говорилось выше[211], Гомер говорит, что Скамандр берет свое начало из двух источников – одного теплого, другого холодного – рядом с городской стеной; в то время как в другом пассаже, уже процитированном, он справедливо утверждает, что эта река зарождается на вершинах Иды. Я уже описал эти истоки по своим собственным наблюдениям[212]. Страбон утверждает, ссылаясь на Деметрия из Скепсиса (который, как он говорит, является уроженцем этой страны), что Скамандр течет из единого истока на горе Котил, одной из вершин Иды, примерно в 120 стадиях над Скепсисом, и что Граник и Эсеп рождаются на той же горе из многих источников, в такой близости к истокам Скамандра, что все они находятся внутри пространства в 20 стадиев, причем Скамандр течет на запад, а две других реки – на север, а длина Эсепа составляет 500 стадиев[213]. Он подтверждает тот факт, что Скамандр и Симоент сливаются, и говорит, что Скамандр впадает в Геллеспонт близ Сигея: «Реки Скамандр и Симоент (первый из них приближается к Сигею, а второй – к Ретию) сливаются невдалеке перед современным Илионом; затем они впадают в море в сторону Сигея, образуя так называемую Стомалимну»[214] (то есть «озеро у устья»).

Далее он говорит: «Немного выше этой местности находится селение илионцев (Ἰλιέων Κώμη), где, как полагают, был расположен некогда древний Илион, в 30 стадиях от современного города»[215]. И еще: «Но теперь на этом месте не найдешь горячего источника, нет здесь и источника Скамандра; он находится на горе и – только один, а не два. Таким образом, горячий источник, вероятно, иссяк, а холодный, вытекая из Скамандра через подземный проход, снова выходит в этом месте (перед Ἰλιέων Κώμη) на поверхность; или же вода этого источника только потому считается источником Скамандра, что она находится поблизости от него; таким образом, у одной и той же реки считается несколько источников»[216].

Длина Скамандра от его истоков до устья в Геллеспонте рядом с Кум-Кале составляет, согласно Г. фон Экенбрехеру[217], по прямой линии 10 германских миль[218] (= почти 47 английских миль); согласно Чихачеву[219], 20 французских лье. Истоки Скамандра находятся на 650 метров (= 2138 футов) выше уровня моря; наклон потока составляет в среднем 21 метр (= 69 футов) на лье, что равняется 30 футам на милю[220]. Однако наклон варьируется в зависимости от местности: так, от истоков до области Ине (Эне) и даже до Бунарбаши наклон очень крутой, но далее он сравнительно незначителен.

Месье Бюрнуф, который весьма тщательно изучал древнее и современное русла Скамандра, послал мне следующую заметку на эту тему:

«Во время наводнения Скамандр с огромным напором прорывается через узкий проход между скалами Бунарбаши, неся с собой песок и гравий, который он наносит на достаточно большие пространства земли и которых достаточно, чтобы изменить его течение. Таким образом, его течение склонно меняться: оно принимает постоянное направление только после слияния с Фимбрием, который, когда я измерял его в конце мая, был в 24¹/₂ метра (80 футов 5 дюймов) выше уровня моря. Эта высота очень важна со всех точек зрения, поскольку она показывает наклон Троянской долины. Чтобы получить средний наклон на метр, достаточно взять на нашей карте расстояние по прямой линии от слияния с Фимбрием до морского побережья рядом со Стомалимной и разделить это расстояние на 24 метра 50 сантиметров. Таким образом мы получим число миллиметров на каждый метр, что будет представлять средний наклон долины. Чтобы получить наклон реки, необходимо следовать всем ее извивам на карте. Число полученных таким образом метров будет больше; однако, если их разделить на 24 метра 50 сантиметров, результат покажет, что средняя быстрота потока должна быть довольно значительна. Во время наводнений эта скорость значительно увеличивается, поскольку подъем в 24 метра 50 сантиметров из-за подъема вод доходит до по меньшей мере 26 метров 50 сантиметров или 27 метров. В ходе наводнения Фимбрий несет довольно значительное количество воды, поскольку, несмотря на его высокие берега, русло реки в это время полно воды, которая выливается на долину. У места слияния ширина Скамандра составляет около 150 метров = 492 фута. Его берега не так высоки, как у Фимбрия, поскольку здесь нет верхнего наносного слоя, как на берегах последнего. Таким образом, нижняя часть долины Фимбрия возвышается на 2 метра над долиной Скамандра в том же самом месте. Высота долины Скамандра у его слияния составляет 27 метров 22 сантиметра = 90 футов 9 дюймов. После слияния нынешнее русло Скамандра становится более узким; река течет оттуда между двух крутых берегов суглинка. У парома близ Калифатли высота берегов равна примерно 1 метру = 3 фута 4 дюйма; ширина реки здесь только 30 метров = 98 футов 5 дюймов; по всей ширине она глубока. На мосту в Кум-Кале ложе Скамандра имеет ширину 117 метров = 384 фута, из которых в межсезонье между подъемом воды и засухой примерно половина занята водой.

Древнее ложе Скамандра, которое идентично с Калифатли-Асмаком, характеризуется обрушенными берегами, отсутствием ровной почвы и небольшими холмами наносного песка, в то время как новое ложе имеет крутые берега и здесь нет наносных песчаных дюн, кроме как в Кум-Кале рядом с устьем. Скопление песка и гравия почти полностью стерло древнее ложе на некотором расстоянии ниже слияния Скамандра с Фимбрием. Западные ветры нанесли этот песок на восточную сторону долины; их завихрения способствовали образованию небольших песочных дюн почти по всей длине древнего русла. Я сам наблюдал это явление. Последнее наводнение оставило на затопленных землях слой, раздел глубиной около дюйма; солнце высушило его, и ветер, который уносил песок к востоку, образовал из него небольшие холмики вокруг кустов в старом ложе Скамандра, обнажив снова суглинок долины. Переносу ложа реки способствовал характер почвы. Отроги высот на восточной стороне долины имеют в своей нижней части выступ, который спускается к реке и образует крутой берег, в то время как маленькие долины между отрогами кончаются в болоте. Перед Новым Илионом древнее русло Скамандра проходит между такой возвышенностью и довольно высоким холмом из наносного речного песка, после чего ложе реки снова расширяется и длина его составляет не менее 200 метров = 656 футов. Немного далее оно соприкасается со склоном, который спускается с Гиссарлыка к западу; он вынуждает реку повернуть почти под прямым углом; потом идет еще один изгиб, который возвращает ее к первоначальному направлению. Фактически перед Троей долина внезапно поднимается, образуя нечто вроде вала от b до b высотой по меньшей мере 5 футов; от этой точки древнее русло идет прямо к мосту под Гиссарлыком.

Рис. 19. План, показывающий древнее русло Скамандра перед Троей

У моста долина поднимается на 15 метров = 49 футов 2 дюйма над уровнем моря; ширина древнего ложа здесь составляет 93 метра = 305 футов. Яма, вырытая на этом месте на правом берегу, показала, что ложе реки некогда было больше и что оно сузилось из-за скопления речного песка. В этом песке нет морских отложений; он состоит из обломков скал, которые образуют массивный блок горы Ида. Местность, заключенная между мостом перед Гиссарлыком и небольшим холмом, который мы отождествляем с курганом Ила, обладает в высшей степени интересными чертами. Примерно в 500 метрах = 1640 футах ниже моста на левом берегу древнего ложа Скамандра поднимается большой холм речного песка, западная часть которого покрыта руинами и мусором, отмечающими место, где находился древний город; остатки его стен все еще существуют. Очень возможно, что это Полий, который, согласно Страбону, построили на Симоенте астипалийцы, обитавшие в городе Ретий; потом он назывался Полисма. Поскольку город не был построен на месте, укрепленном природой, вскоре он был уничтожен[221].

Правда, что это место находится не в точности на Симоенте, но непосредственно перед его устьем на древнем ложе Скамандра. Теперь оно отчасти занято жалкой деревушкой Кум-Кей (Песчаная деревня), которая летом необитаема из-за нездорового воздуха; на восточном конце находится турецкое кладбище. Между этим кладбищем и древним Скамандром – плоская земля, нечто вроде лагуны, которая доходит до реки. На восточном берегу древнего Скамандра находится долина Симоента, которая выдается к бывшей реке берегом на 2 метра = 6 футов 7 дюймов выше, чем левый берег. Непосредственно ниже находится место слияния Симоента с древним Скамандром. Поскольку последний в этом месте внезапно изгибается к западу, его ложе кажется продолжением ложа Симоента, который течет с востока; это заставило топографов сделать ошибку и утверждать, что Симоент течет прямо в море через ложе реки Ин-Тепе-Асмак. В этом изгибе берег древнего ложа Скамандра со стороны Кум-Кея стерт и смешался с равниной; напротив берег остался высоким. Долина, которая заканчивается на этом крутом берегу, постепенно поднимается к холмам Ин-Тепе и представляет собою неодолимую преграду для вод Симоента. Потом идет мост в Кум-Кей – к северу от холма наносного речного песка. Яма, выкопанная рядом с кладбищем, дошла до суглинка на одном уровне с равниной: это доказывает, что песочный холм близ Кум-Кея действительно образован речными наносами.

Рис. 20. Дюны древнего Скамандра. Место слияния Симоента и древнего Скамандра находится между Троей и холмом к северо-востоку от Кум-Кея. Долина Симоента здесь на 2 метра выше, чем долина Скамандра. Перед этим слиянием находится большая песчаная дюна, которую прорезала река между Кум-Кеем и гробницей Ила; впадина между долиной (8,33 метра) и холмом Каливья давала реке проход; затем она вливалась в русло Ин-Тепе. Между курганом Ила и этим ложем Ин-Тепе можно видеть песок, который заполнил впадину. (Цифры обозначают высоту в метрах)

К северу от моста в Кум-Кее высота берега составляет 10 метров 56 сантиметров = 34 фута 8 дюймов над уровнем моря, и почва сохраняет эту высоту на расстоянии около 1000 метров = 3281 фут на запад. Плато заканчивается остатками конического кургана, который, судя по его положению, следует отождествлять с курганом Ила, о котором часто говорится в «Илиаде». Однако вырытая здесь яма не дала никаких подтверждений тому, что это погребение; скорее всего, речь идет просто о холме речного песка, который традиция превратила в курган. В его современном разрушенном состоянии курган поднимается всего на 1 метр = 3 фута 4 дюйма; однако почва, на которой он стоит, состоит из речного песка, высота которого составляет более 2 метров = 6 футов 7 дюймов выше среднего уровня воды. На расстояние более 200 метров = 656 футов к западу от гробницы Ила берег древнего Скамандра состоит из речного песка; после этого он представляет собой обычный суглинок. Итак, на этом месте находится своего рода барьер из песка, через который река прорыла свое русло. От гробницы Ила этот барьер простирается на север на протяжении более 500 метров = 1640 футов в длину и имеет значительную ширину. Это пространство возделывается, однако бедность и скудость зерна здесь представляет разительный контраст богатым урожаям, который выращивают на суглинке долины к востоку и западу. На расстоянии 500 метров = 1640 футов на краю песчаного поля находится колодец; высота этого колодца составляет не более 7 метров 23 сантиметров = 23 футов 9 дюймов над уровнем моря, то есть ниже уровня реки, которая у гробницы Ила составляет 8 метров 30 сантиметров = 27 футов 3 дюйма над уровнем моря. Таким образом, очевидно, что если песок убрать, то поверхность глины образует большой канал, через который могла бы протекать река. Эта впадина в земле заканчивается в ложе Ин-Тепе-Асмака. Таким образом, можно с очень большой долей вероятности считать, что в то время, когда холмики речного песка у Кум-Кея и гробницы Ила не мешали еще течению древнего Скамандра, воды его текли на север и вливались через современное русло Ин-Тепе в море. Наступление песка заставило реку пробить себе новое русло на запад. Этот вывод тем более вероятен, поскольку общий уровень большой долины к западу от Ин-Тепе-Асмака выше, чем поверхность песчаной впадины.

Если во время Троянской войны основное течение Скамандра занимало большое русло, которое все еще несет его воды во время периодов наводнения, то описанное только что изменение могло произойти вскоре после нее. Это, видимо, убедительно доказывается словом «Стомалимна» (пруд у устья), используемым Страбоном, поскольку это слово показывает, что устье реки было в Стомалимне во времена этого географа или, по крайней мере, во время Деметрия из Скепсиса (около 180 до н. э.).

Ниже гробницы Ила древний Скамандр течет между очень высокими вертикальными берегами, которые говорят о том, что русло сформировалось сравнительно недавно. У деревянного моста над Стомалимной высота долины составляет не более 2 метров 77 сантиметров = 8 футов 10 дюймов; ширина древнего Скамандра здесь равняется 45 метрам = 147 футам 8 дюймам.

Стомалимна представляет собою пруд длиной около 800 метров = 2625 футов и шириной в среднем 200–300 метров = от 656 до 984 футов. В этот пруд втекают воды Калифатли-Асмака, который следует отождествлять с древним Скамандром. Этот пруд узким каналом связан с Геллеспонтом; вода в нем солоноватая. Суглинок долины доходит справа от пруда до моря и выходит на него вертикальным берегом. Слева от пруда – то есть на западной стороне – суглинок заканчивается примерно в 300 метрах = 984 футах от морского берега; следующее за этим пространство образует треугольный перешеек, который заканчивается у канала Стомалимны. Этот перешеек представляет собой волнистую песчаную насыпь, ямы или пустоты в которой находятся на 50 сантиметров = 1 фут 8 дюймов выше уровня моря, в то время как его выступы распространяются от 1 до 2 метров = 3 фута 4 дюйма до 6 футов 7 дюймов над уровнем моря. Я выкопал в одной из этих впадин яму глубиной 1 метр = 3 фута 4 дюйма и таким образом проник ниже уровня моря. Глубина верхнего слоя, состоявшего из серого песка, равнялась всего 2 сантиметрам; далее шел темно-синий песок, смешанный с множеством корней растений; ниже я нашел чистый темно-синий песок, более древний, болотного характера. Эти слои, очевидно, были продуктом речных наносов; они не содержали морских отложений и камней. Место, занимаемое этой волнистой песочной насыпью, очень невелико; почва в ней, видимо, сформировалась тем же образом, что и наносы в Кум-Кале, но, очевидно, она не может простираться далее в море, поскольку течение Геллеспонта обычно удерживает его в его современных границах. Поскольку яма была выкопана ниже уровня моря, она постепенно заполнилась водой вплоть до этого уровня; вода сначала была замутненной, но вскоре стала чистой и имела едва заметный солоноватый привкус; следовательно, она шла не из моря, а из самой Стомалимны».

Профессор Вирхов также утверждает, что он не нашел на Троянской долине ничего, что говорило бы в пользу или морской формации земли, или роста и увеличения долины к Геллеспонту. В длинной и ученой работе[222] он доказывает безо всяких сомнений, что гидрография долины Трои должна была быть во времена Плиния и Страбона примерно такой же, как сейчас, и что, когда Плиний[223], обозревая троянский берег с юга на север, пишет: «Скамандр – судоходная река; на побережье – город Сигей; затем – порт ахейцев, в который втекает Ксанф, соединившийся с Симоентом; сначала Палескамандр [древний Скамандр] образует пруд», он не может при этом иметь под древним Скамандром в виду ничего другого, как Ин-Тепе-Асмак; под «Ксанфом, соединившимся с Симоентом» – Калифатли-Асмак, в который в его время, как и теперь, вливался Симоент; а под Скамандром – большую реку близ Сигея.

Профессор Вирхов пишет: «Не может быть сомнений в том, что объем воды, который некогда протекал через русло Калифатли-Асмака, был гораздо больше, чем тот, что теперь течет в нем, даже в период наводнений. Его ложе столь хорошо соответствует большому и могучему потоку, что нынешняя река выглядит лишь как остаток прежнего богатства. Там, где раньше текла вода, теперь широкие склоны песчаных насыпей, поросших кустарником, среди которых порой видны глубоко врезанные извилистые линии побережья. То тут, то там все еще встречаются глубокие бухты, происхождение которых нельзя объяснить исходя из современного течения. Во многих местах, особенно на левом берегу, мы видим ряды песчаных холмов, которые некогда, видимо, были образованы наносами; теперь они так высоки, что даже до их подножий никогда не достигает вода. Общие истоки Асмака в болоте Дуден, рядом с Акши-Кеем, недостаточно изобильны, чтобы наполнить большую реку. Теперь в области слияния Фимбрия и далее вниз широкие и по большей части сухие русла отходят от Скамандра, доходя до Калифатли-Асмака рядом с этими истоками, и даже теперь, когда вода высока, в них поступает выступающая из берегов вода Скамандра. Но даже этих лишь временных течений недостаточно, чтобы сделать Калифатли-Асмак таким бурным потоком, каким он должен был некогда быть, о чем свидетельствуют его берега. Это может случиться опять, только если основную массу воды Скамандра вновь направить в это русло. Происходило ли это когда-либо? Взгляд на карту Спрэтта действительно показывает, что основное «зимнее русло», которое ведет от места слияния Фимбрия с Калифатли-Асмаком, является прямым продолжением Скамандра, так, как эта река продолжает свое течение, обойдя Бали-Даг, и входит в долину. Если линию русла реки, которое направлено здесь почти прямо к северу, продолжить, то она по прямой линии идет к источникам в Дудене. Таким образом, более вероятно, что некогда Скамандр тек именно так и что Калифатли-Асмак представляет собою дальнейшее течение Скамандра в то время. Позднее он мог переместить свое русло из-за собственных аллювиальных наносов и мог пробить себе новое русло далее к западу через долину».

Далее[224] профессор Вирхов полагает вполне доказанным, что прямо под Кум-Кеем древний Скамандр (в русле Калифатли-Асмака) поворачивал к востоку и затем вливался в Геллеспонт через русло Ин-Тепе-Асмака на восточной стороне долины, рядом с мысом Ретий. Он полагает, что глубокая песчаная впадина, обнаруженная месье Бюрнуфом под Кум-Кеем, между Калифатли и Ин-Тепе-Асмаком, отмечает древнее русло Скамандра. Он считает, что такая связь тем более вероятна, что Ин-Тепе-Асмак имеет слишком широкое и глубокое русло, чтобы полагать, что его мог сформировать северный рукав Симоента, который является совершенно ничтожной речушкой. Эта речушка могла течь дальше в Ин-Тепе-Асмак, возможно, в то время, когда сообщение между древним Скамандром (Калифатли-Асмак) и Ин-Тепе-Асмаком уже закрылось, однако, скорее всего, она никогда не была достаточно сильна, чтобы произвести русло последнего. Профессор Вирхов добавляет[225]: «Калифатли, в той части своего течения, которое простирается от области между Гиссарлыком и Калифатли до соединения с Симоентом, имеет настолько широкое русло, что оно ничуть не уступает современному руслу самого Скамандра, и ни одна другая река в Троаде даже близко не стоит к нему, и этот факт упустили из виду практически все критики».

Далее профессор Вирхов[226] пишет: «Говоря о речных наносах на долине, Макларен[227] выдвинул важный аргумент. Он исходит из замеров глубины лотом, которые были сделаны в Геллеспонте английским адмиралтейством; они показаны на карте адмиралтейства. Следуя им, он провел вдоль берега Геллеспонта три кривых, которые связывают вместе глубины в 1, 2 и 3 фатома[228*] соответственно. Эти линии не параллельны берегу, однако они почти соединяются с руслом Скамандра; они отступают от берега перед Стомалимной и еще больше – перед Ин-Тепе-Асмаком и опять сближаются вместе с берегами у перешейка вблизи Ретия. Кроме того, есть разница в форме побережья, которую дают кривые в 1 и 2 фатома; то есть они изгибаются внутрь к югу, в то время как линия в 3 фатома образует кривую, которая с севера изгибается к Геллеспонту, и простирается гораздо дальше берега и перешейка. Непосредственно за ней глубина воды составляет 10, 12, 16 и 19 фатомов. Макларен делает из этого вывод, что: массы речных наносов, которые подняли дно Геллеспонта, не могли быть произведены современным Скамандром, но должны быть отнесены к тому времени, когда река текла сначала через Ин-Тепе-Асмак, а потом – через Стомалимну; что Геллеспонт, чье течение имеет скорость 2 мили в час, несет свои собственные наносы и большую часть наносов Скамандра в Эгейское море, однако противотечение вдоль троянского берега, которое иногда, особенно при западном и юго-западном ветре, бывает очень сильным, распределяет некоторое количество этого материала вдоль берега до самого Ретия; и что, если бы устье Скамандра всегда находилось там, где сейчас, линии глубин были бы параллельны линии берега. На это можно отметить, что мы не можем немедленно принять предположение Макларена, согласно которому глубина Геллеспонта некогда была почти столь же велика у берега, как и в середине пролива, и что современная разница в глубине вызвана просто отложениями наносов. С другой стороны, у нас есть некоторые надежные указания, которые показывают как наличие отложений, так и их направление. Среди этих указаний я считаю нужным назвать следующие: 1) песчаный нанос перед устьем Ин-Тепе-Асмак, который имеет точно то же направление, что и течение Геллеспонта, поскольку он с восточной стороны соединяется с Ретием и далее идет оттуда на значительное расстояние на запад; 2) песчаные наносы у устья Скамандра; 3) песчаная долина, которая выдается в Геллеспонт, на которой расположено Кум-Кале и которая простирается в юго-западном направлении к подножию кургана Ахилла. Мне представляется, что эти факты доказывают не только существование значительных речных наносов, но и то, что их формирование было обусловлено восточным потоком. Если бы они зависели в основном от западного или юго-западного противотечения, то не было бы ни перешейка у Кум-Кале, ни песчаного наноса Ин-Тепе-Асмака. Здесь следует упомянуть еще об одном обстоятельстве, которое не следует недооценивать, а именно направление и силу ветра. Я могу привести два наблюдения, которые я считаю достаточно достоверными. Одно из них касается движения песка в цитадели Кум-Кале, которое доказывает преобладание восточного или северо-восточного направления ветра, в соответствии с направлением и течением Геллеспонта. Другое – положение деревьев на Ретии и в нижней части долины. Стволы всех этих деревьев (дубов крупночешуйчатых) одинаково наклонены к западо-юго-западу. Это соответствует утверждению Макларена, что ветер, который раньше назывался Ventus Hellespontinus, дует вдоль Геллеспонта по меньшей мере десять месяцев в году. Это направление ветра достаточно объясняет, почему песок несет вдоль берега в западном направлении и почему с течением времени он все больше собирался под и перед Сигеем, так что сформировался перешеек в Кум-Кале. Таким образом, прибрежное болото, как таковое, остается защищенным против скопления песка, если только (как в Стомалимне) само море не смывает часть заболоченной земли. Действительно, мои исследования в Стомалимне показали, что здесь не только нет наносов, но что скорее болотистая почва смывается, и ее частично заменяет морской песок, однако дюны при этом не образовываются. Это смывание происходит на западной стороне Стомалимны; оно свидетельствует о мощном действии воды в направлении течения Геллеспонта. Таким образом, я должен признать, что аргументы Макларена не столь уж бесполезны, как может показаться. Если оказывается, что, несмотря на силу восточного течения воды и ветра, линия в 3 фатома перед Ин-Тепе-Асмаком идет по выпуклой кривой далеко в Геллеспонт, и действительно, даже далеко за перешеек у Ретия, это решительно говорит в пользу той точки зрения, что все это большое количество наносов было некогда принесено Ин-Тепе-Асмаком и, возможно, также течением Стомалимны, принимая при этом, конечно, во внимание подъем дна Геллеспонта, вызванный песками и другими наносами. Это не доказано, но возможно. Но ни в коем случае я не соглашусь с тем, что этот подъем мог быть вызван отложениями воды Геллеспонта, которая идет с Пропонтиды. Таким образом, хотя я не сомневаюсь в том, что существование скоплений песка у побережья можно считать доказанным, а на некотором расстоянии от побережья в самом Геллеспонте – возможным, я все-таки немногое могу на этом основании сказать о формировании прибрежной линии. Действительно, Страбон весьма уверенно говорит[229]: «Симоент и Скамандр, сливаясь на долине, несут с собой много ила, заносят им побережье, образуя «слепое устье», лиманы и топи». Однако нигде на побережье нельзя доказать, что почва поднимается из-за настоящего ила (ἰλύς), кроме как в самом Ин-Тепе-Асмаке, а именно в верхней его части. Ил, который достигает Геллеспонта, очень быстро очищается от своих глинистых ингредиентов; оставшееся – чистый песок-плывун. Этот песок может менять или заполнять устья рек и может, таким образом, запрудить воду; но, за исключением перешейка в Кум-Кале, он нигде не оказывает непосредственного влияния на рост береговой земли, по крайней мере, пока существуют прибрежные болота. Таким образом, чтобы, стоя на твердой почве, обсуждать вопрос о наносных формациях, нам представилось необходимым обследовать почву самой долины во многих местах».

Профессор Вирхов[230] начал свои исследования, выкопав несколько ям; первую справа от моста, который пересекает Калифатли-Асмак близ Гиссарлыка. На глубине 1,25 метра он обнаружил весьма компактную черную почву, а под ней – грубый песок, среди которого выделялись небольшие кусочки кварца, лепестки слюды, черные зерна и более грубые фрагменты скалы. Остатков раковин не было. Он выкопал вторую яму на плоском, похожем на дюну холме на левом берегу Калифатли-Асмака близ Кум-Кея, там, где находится турецкое кладбище. Здесь на глубине 2 метров он не нашел ничего, кроме грубого темного песка, состоявшего в основном из угловатых зерен кварца, смешанного со слюдой, и нескольких более грубых, но сглаженных скальных камней; никаких следов ракушек. Он выкопал третью яму неподалеку от дороги на Кум-Кале, там, где кончается зона распространения крупночешуйчатых дубов и начинается прибрежное болото, как таковое. Здесь на глубине 1 метра он нашел очень жирную темную глину, из которой состоят также берега Калифатли-Асмака. Он выкопал четвертую яму в сухом заросшем русле Ин-Тепе-Асмака, близ небольшого перешейка на юго-западном конце Ретия. Здесь он нашел ту же компактную липкую черную землю на глубине 1 метра 10 сантиметров; в ней не было камней, зато нашлось большое количество закругленных кусков обожженного кирпича. Он выкопал пятую яма глубиной 1 метр к западу от Калифатли в засыпанном рукаве Скамандра. Почва здесь состояла из мелкого песка близ поверхности и из грубого песка ниже; последний был смешан с мелким глинистым песком и небольшими зернами кварца, отчасти закругленными и отчасти угловатыми, а также большими лепестками слюды и грубыми камушками, по большей части угловатыми, однако закругленными по углам. Ни в одной из этих ям не было найдено никаких следов морской формации. Профессор Вирхов взял образцы песка из всех этих ям и, проанализировав их в Берлине, обнаружил, что они все состоят из кварценосного сиенита. Это, по его мнению, решает вопрос о происхождении наносных слоев на долине, ибо Скамандр протекает над Эвджиларом через широкую зону сиенита, который находится в процессе дезинтеграции[231]. Подобный же регион, также орошаемый Скамандром, находится в северо-восточной части Чигри-Дага. Следовательно, наносы на долине Трои по сути являются продуктом высоких гор, в особенности Иды. В период наводнения Скамандр уносит не только первичные продукты дезинтеграции сиенита, но, возможно, и большая часть ила, который река приносит на нижнюю долину, происходит из более старых отложений на верхней долине между Ине и Байрамичем. Здесь Скамандр и его многочисленные притоки постоянно отрывают и уносят все новые и новые части берегов. Его вода, которая у истоков совершенно чиста и которая у Эвджилара все еще не показывает никакой замутненности, в нижней части долины становится мутной и желтоватой, так что название Ксанф здесь вполне уместно. Таким образом, это изменение в его виде происходит, когда река протекает через верхнюю долину, и взвесь, которая придает реке мутный вид, принадлежит в основном только что растворенным массам очень древних наносов, которые образовались в верхней долине в то время, когда она еще была озером. Если таким образом доказано, что наносная почва нижней долины происходит в основном от сиенита, то немедленно исчезает всякая возможность приписать другим рекам и ручьям какую-либо решающую роль в переносе наносных отложений. Ни Бунарбаши-Су, ни Кемар-Су, ни Калифатли-Асмак нельзя при этом принимать во внимание, если только они фактически не могут иногда случайно сдвинуть наносы, уже принесенные Скамандром. Особенно важен тот факт, что отложения всех Асмаков – Калифатли-Асмака, древнего русла Скамандра к западу от Калифатли, и в особенности Ин-Тепе-Асмака – происходят с высоких гор. Материал с Улу-Дага, такой, как переносит Симоент, не мог заполнить Ин-Тепе-Асмак; примесь сиенита в глине, которую я взял из древнего русла этого Асмака, теперь заполненного, со всей определенностью указывает, что оно было покрыто илом из Скамандра. Долина Калифатли-Асмака также содержит под более поздним слоем отложений мелкого глинистого песка тот же грубый песок, который теперь, как и раньше, один Скамандр приносит с высоких гор. Даже зыбучий песок Стомалимны, хотя и намного более мелкий, отнюдь не морского происхождения, не считая примеси раковин; во всем остальном этот песок – такой же сиенит, как и песок на долине, речной песок, который реки выносят в Геллеспонт, но который бросает в них земля[232].

Конец ознакомительного фрагмента.