Первая охота
Я был новенький в нашем поселке, никого еще толком не знал, но твердо решил ознакомиться с местностью и научиться охотиться на крупную дичь которая водилась у нас в изобилии: чернохвостый и белохвостый олени, изюбры и черные медведи… Единственно, кого я знал более или менее хорошо – это Эрика- нашего электрика. Вспоминаются из далекого детства стихи Маршака: «Эрик, мой приятель, чинит выключатель». Наш Эрик, кроме того был еще и страстным охотником и обещался взять меня на оленей. Я приобрел две лицензии – на чернохвостого и белохвостого оленей. Какая-то интуиция подсказывала мне взять лицензию и на черного медведя, но не послушался я своего внутреннего голоса..
Договорились на 6 утра. Большой крытый грузовик высокой проходимости подкатил к моему крыльцу в назначенное время. Было еще темно. Подхватил свой карабин, патроны и уселся на переднем сиденьи рядом с Эриком. Сзади уместился 15-летний сын Эрика – Нолан. Они – датчане, но Нолан уже родился в Канаде. Вообще в нашем поселке много людей из Скандинавии. Их что-то отличает от обычных канадцев: Европа, что ты ни говори, есть Европа…
Поехали, лесные дороги здесь ужасные – они проложены для тяжелых лесовозов которым все – море по колено, а нас изрядно перетрясло на ухабах, и колдобинах, иногда приходилось осторожно перезжать через упавшие деревья, Эрик заметил, что многие возят с собой автопилу, чтобы не застрять в дороге.
Уговор был такой: кто заметит что-то напоминающее дичь – кричит «стоп!» – машина останавливается – и кто видит животное – выскакивает из машины и стреляет. Нолан нервничал больше всех и останавливал машину на каждый искореженный пень напоминающий в его воображении оленя.
Поначалу никого не видали. Но вот вышла на дорогу группа чернохвостых оленей- но все самки – стрелять их в наших местах не разрешается. Оленихи с любопытсвом уставились на наш грузовик, не спеша уступать дорогу. Как будто сами читали нашу охотничью «библию»– Hunting Regulation Synopsis.
Вот ведь чувствуют животные, что они в безопасности! Едем дальше. Эрик предпочитает охотиться с машины, вместо того, чтобы бродить по лесным тропинкам, высматривая зверя. Так конечно удобней – животные привычны к гулу и запаху машин и не пугаются, а шаги и запах человека чуют издалека и уходят прочь. Будь я один, я бы не погнушался и самкой – так мне хотелось добыть оленя – дорога безлюдная и инспекотора бывают здесь «раз в год по обещанию» – так думалось мне. Впоследсвии, я понял, что это неверно и нужно быть осторожным, если хочешь сохранить свои охотничьи привилегии..
Дорога вилась вдоль обрыва – с одной стороны были холмы, с другой протекала река. Вот я заметил нечто напоминающее большой черный валун на вершине холма, метрах в трехстах от дороги. Через мгновение понял – это черный медведь. Эх, вот ведь не взял лицензию на медведя, а стрелять без лицензии мне было бы неудобно из-за моих напарников, ведь канадцы, и в особенности скандинавы, такие законопослушные. «Медведь!!! – заорал я, указывая пальцем на живой черный бугор, стреляйте!!!.
Эти поначалу не разглядели животное, но Эрик остановил машину. Наконец, Нолан «усек» и выскочил из машины. Медведь, не будь дурак, тут же заметил выпрыгнувшего человека с ружьем, развернулся и затрусил по направлению близлежащих кустов. Когда Нолан поднял свою винтовку от медведя был виден только его зад. Резкий звук винтовочного выстрела – и медведь исчез в кустах. «Зря только животное покалечил» – подумалось мне- все равно уйдет – рана-то только в мягкое место».
Нолан, однако, стал взбираться на холм. «Не ходи один!» – крикнул ему отец… и пошел вслед за сыном. Разочарованный, я остался в машине. Ребята уже поднялись на одну треть горы, когда я подумал, что некрасиво показывать свое безразличие – в другой раз не пригласят на охоту – и побежал вверх по холму догонять товарищей. Вот мы уже идем втроем – осторожно передвигаемся – ведь раненый зверь может быть опасен… И тут опять я первый заметил черное пятно неподвижно лежащего медведя. Видно он, в самом деле, предназначался мне, но… не в этом дело. Я молча указал на него Эрику и мы медленно приблизились к животному. Медведь не подавал признаков жизни. Потыкали его палками – ничего – медведь был мертв! Стали осматривать его рану. Как и предполагалось, она была на ягодице зверя. Крови не было заметно, виднелась только небольшая часть какой-то кишки. Мы перевернули зверя на спину, и Нолан стал разделывать его – как тут называют «field dressing», то есть попросту вытаскивать внутренности, чтобы лучше сохранить мясо. Тогда же проследили, как прошла пуля. Она прошила все внутренности медведя и застряла в легком. Медведь умер от внутреннего кровоизлияния – вот что делают современные дальнобойные винтовки!
Затем мы разделились. Эрик пошел назад подгонять машину, а мы с Ноланом взяли медведя за лапы и потащили вниз к дороге. Ну и тяжелый был зверь! Я то и дело просил Нолана передохнуть, и этот пятнадцатилетний супермен милостиво соглашался. Вот, наконец, и машина, уфф! – втроем закинули тушу в кузов. Эрик так прокомментировал охоту: «Ну вот, хоть что-то…» Мне была предложена треть мяса, но я вежливо отклонил – достаточно, что эти добрые люди взяли меня с собой и доставили мне целую кучу новых впечатлений. А мои руки, как я их не отмывал, еще долго продолжали отдавать резким и едким запахом медвежьих лап.