Онтология Грядущего: мир глазами человека Средневековья
Лекция 4
Прошлую лекцию мы закончили на пессимистической ноте. Древним людям удалось своим умом представить Всё, но за его пределы они выйти не смогли, поскольку за пределы Всего выходить некуда – древние оказались в ловушке. Также в ловушке оказываемся и мы с вами, мысля Бытие как Всё, то есть мысля мир так, как будто он имеет границы и за его границами ничего нет. В так мыслимом нами мире не оказывается места для нового, и он по меньшей мере оказывается скучным, а скука верная спутница бессмысленности. При этом речь идёт не о том новом, что мы просто пока не видели или чувствовали, в этом смысле мир довольно обширен, и на век всякого человека хватает достаточно дивностей, которые он счёл бы новыми для себя, но речь идёт о таком новом, которое новое для меня, а новое как таковое, новое как Чудо.
Дело в том, что надеяться на чудо в мире, где всё подчинено установленному распорядку, где у всего есть причина и у каждой причины следствие, невозможно. В таком мире всё предсказуемо, а значит, в нём нет неожиданности, и ещё это значит, что в нём нет свободы. Тоска, да и только…
Но давайте представим, что мы ошибаемся, что мир это не Всё, а что ещё возможно существование чего-то сверх мира или помимо мира. Это значит, что мы допускаем существование чего-то нового, чего, что нельзя предсказать, а стало быть, это Новое, раз оно непредсказуемо, не подчиняется порядку, по которому устроено Всё. В таком мире по крайней мере жить будет нескучно. А раз избывается скука, то к человеку возвращается надежда обрести утерянный смысл существования как следствие обречённости на Всё. Представим себе пожилого человека, в жизни которого уже были (и, возможно, не раз) любовь, рождение детей, радость достижений, и он при этом считает, что больше ничего нового произойти не может, он уже пережил всё. Скорее всего, как бы такой человек ни бодрился, он будет смиренно доживать свой век, обречённый на смерть. И хотя никто из нас не умирал, а значит быть уверенным в собственной смерти не может, то во всяком случае опыт болезни даёт нам представление о немощи, испытываемой пожилыми людьми и о следующем за этим состоянием обречённости и успокоенности. Им незачем дёргаться, а было бы зачем, так сил нет. И вот древний человек рисуется нам уже обыкновенным стариком, и что бы он ни знал о жизни, о себе и о мире, это всё уже знакомо и неинтересно. Но тут случается чудо, происходит что-то непредсказуемое (причём, я отказываюсь называть, что это). Давайте считать, что произошло просто что-то непредсказуемое, неожиданное. Наверняка, это пробудит в старике надежду, потому что вдруг всё не так, а вдруг мир – это не Всё?
Конец ознакомительного фрагмента.