Лидочка
Чем больше идеализировано представление о самом себе
тем больше веришь в то, будто мир что-то тебе должен.
Глава первая
Читая по ночам книги о жизни графинь и принцесс, Лидочка грезила мечтами о богатстве, сколько себя помнила, она только и строила планы о том, как разбогатеет и будет жить, ни в чем себе не отказывая. Она до трясучки в руках завидовала тем, кто хоть немного твердо стоял на ногах, а уж если человек имел достаток выше среднего, то Лидочка готова была просто физически уничтожить его, если бы ей что-то оттуда перепало. Она настолько уверовала в свое безоблачно-зефирное будущее, что не признавала никаких принципов. Принцип у нее был один – добивайся своего любым путем. Она даже занялась магией на привлечение богатства, так, на всякий случай – а вдруг поможет, ведь ничего нельзя знать наверняка.
Детство Лиды было тяжелым и безрадостным, как и практически у всех детей, родившихся после войны. Такая же нищая юность и полное осознание того, что в маленькой казахской деревеньке безоблачного будущего не видать. Лидочка с трудом закончила восьмилетку и решила, что образование – не ее стезя. Ну не годится ее мозг для логарифмов и интегралов, достаточно того, что есть. Она решила, что нужно бросать нищую деревенскую жизнь и уезжать в большой город. Большой город – большие перспективы, там и работа, и развлечения, и мужчины ни чета деревенским оборванцам. Решено. Она уезжает. Собрав свои нехитрые вещички в потрепанный чемоданчик, Лидочка отправилась покорять Алма-Ату, в те годы столицу Советского Казахстана.
Лидочка не отличалась броской внешностью – маленького, практически миниатюрного роста, визгливый голосок, бусинки-глазки на курносом, до мопсообразного состояния, лице, но это ее и не волновало. Она знала точно, чего хочет от жизни и девушки более притягательные внешне, хоть и бесили ее и вызывали чувство зависти, но не казались ей преградой.
Лидочка знала твердо – рабочий класс – не то, что нужно ей для жизни. Она не собирается вечно ходить в штанах, мотаясь по стройкам социализма. Она должна выглядеть как можно более женственно, благо, мама научила ее шить и немного вязать, так что особых проблем не будет, но вот профессия… Лидочка взвесила все «за» и «против» и решила податься в парикмахеры. А что – плюсов в этой профессии было больше, чем минусов. Все-таки работа на людях, клиенты тоже разные попадаются, в том числе и богатые. Зарплата у нее будет, конечно, копеечная, но вот шанс заполучить выгодные знакомства был очень велик. Решено.
Она погрузилась в учебу и соблазны большого города. Про соблазны это, конечно, образно. Для обычного человека в советское время не так уж много было возможности разгуляться, но Лидочка всеми путями изыскивала возможности бывать в кафе, кинотеатрах, не пропускала танцевальные вечера. А где еще можно было познакомиться с мужчиной? Естественно, только «выходя в свет». Жаль, что она не могла в силу своего социального статуса бывать на разных выставках, театральных постановках, и вовсе не потому, что это было ей не по карману, просто в такие места по билету не сунешься. Богема.
Лидочку всегда тянуло в творческую среду. Люди творческих профессий казались ей небожителями, недосягаемыми и безумно богатыми. Эх, не наградил ее господь внешностью. Уж она бы знала, как ею распорядиться, уж кто, как ни она, знает, как надо жить в неге и роскоши… Ей часто снились сны, в которых она неожиданно выигрывала крупную сумму денег в лотерею или случайно находила толстую пачку денег. Она запоминала эти сны в мелочах, проигрывала их наяву и продолжала грезить.
– Лид, ты в столовку пойдешь? – вывел ее из гипнотического состояния голос соседки по комнате.
– Не, я чай попила, – ее типичный ответ. Она сидела на одном чае со сладостями только чтобы сэкономить денег для покупки пары метров хорошей ткани для пошива новомодной юбки или воскресного похода в кафе. Девчонки посмеивались над ней, поддразнивали и называли «Золушкой». Лида же не обращала на подколы никакого внимания и гнула свою линию.
У нее совершенно не было близких подруг. Так уж сложилось – девчонки обсуждали парней, с которыми встречались, новые книги, которые Лидочка не любила читать, прически, тряпки… Все это было ей не интересно. Она, конечно, прислушивалась к разговорам, но активного участия в них никогда не принимала. Девчонки поначалу пытались втянуть ее в свои обсуждения, но потом, видя ее полное равнодушие, оставили в покое.
Интерес у Лидочки был совсем другой. Ее интересовали сплетни. Это было так захватывающе – узнавать чужие интимные тайны, носить их в себе, взращивать, лелеять… Она не стеснялась подслушивать и подглядывать, сопоставлять факты… Позже она даже завела себе специальную тетрадку, где описывала, как развиваются события. Именно этот ее интерес и помог ей осуществить шаг первый, чтобы закрепиться в чужом большом городе, а именно – выйти замуж.
В выходной они с подружками, как обычно, пошли в парк на танцплощадку. Лида любила танцевать, но приглашали ее нечасто – внешность все же имеет большое значение. В тот день подруга пришла со своим знакомым, его звали Федор Ларин. Симпатичный молодой человек, спокойный голос, светло-карие глаза, каштановые волосы. Лиде он показался очень милым. Он даже пару раз пригласил ее танцевать, что еще больше расположило ее к нему. Они пообщались, и Лида узнала, что Федор из интеллигентной семьи – мама преподаватель иностранного языка, папа – инженер на заводе. Несколько раз она побывала у них дома и, раскрыв рот от изумления, рассматривала необычные, сделанные руками хозяйки дома, безделушки – салфеточки, скатерти, кашпо. Марина Алексеевна увлекалась рукоделием.
– Об этом не принято говорить, но я всегда гордилась своей мамой, она научила меня рукоделию, в ее кругу это было заведено, каждая девушка должна была уметь вести дом и хозяйство, – рассказывала она, видя восхищенные взгляды девчонок, подруг сына, – матушка моя закончила в свое время институт благородных девиц, да-да, не удивляйтесь, – смеялась она, – мы хоть и не знатного, но все же дворянского рода, – она показывала чудом сохранившиеся фотографии, какие-то рисунки и альбомы со стихами. В этом доме веяло спокойствием и достоинством. Лидочка вдруг почувствовала себя частью этого дома. Она поняла, что любым путем должна войти в него.
Для начала она начала взахлеб читать книги по этике и эстетике, старалась не злоупотреблять бранными выражениями, которые в среде ее подружек считались пропуском в компанию, а еще она стала больше внимания уделять своей внешности и манерам. Упорство и настойчивость не заставили долго ждать результата. Когда Федор в очередной раз пригласил девчонок к себе в гости, Марина Алексеевна попросила Лидочку помочь ей на кухне и поинтересовалась:
– Лидочка, скажите, что вас связывает с вашими подругами? Вы совсем на них не похожи.
– Ну что вы, Марина Алексеевна, девочки у нас очень хорошие, просто они много работают и мало читают. А я стараюсь и много работать, и много читать.
– Полезное занятие, моя дорогая. А что вы еще любите?
– Я шью неплохо, готовить, правда, не очень умею. В общежитии не до изысков как-то.
– Что ж, все приходит со временем, – хозяйка мило улыбнулась, и они пошли к остальным гостям.
Лидочка удивлялась, что Марина Алексеевна спокойно относится к тому, что сын приводит в дом друзей, что они смеются и шумят, что могут протолкаться в гостях допоздна. Все-таки воспитание и гены много значат. Вот как должна вести себя истинная дворянка – сдержанность, приветливость и радушие. Она запоминала. Она училась.
– Золушка, блин, ты достала уже, – орали на нее девчонки в общаге, – строишь из себя принцессу, а трусы свои опять раскидала по всей комнате. Ты когда научишься за собой прибирать? Вечно бардак! Ни пол помыть, ни пыль протереть! Не царское это дело! – Лидочке постоянно перепадало за беспорядок, но она ничего не могла с собой поделать – она ненавидела домашнее хозяйство и не могла искоренить в себе эту пагубную страсть. При слове «уборка» на нее находил ступор, веник и тряпка становились тяжелее гири, а мытье посуды и вообще было каторжной работой, рудником. «Хорошо было этим барышням-дворянкам, – крамольные мысли все чаще посещали голову комсомолки, – проснулась утром, в колокольчик позвонила и к тебе уже „чего-изволите-мадам“ бегут со всех ног. Ручкой махнула – в доме чисто, пальцем ткнула – обед на столе. Эх, меня бы в то время вернуть… Я для неги создана, для праздности, а не для мытья грязных голов».
Через некоторое время Лидочка увидела, что ее подруга, та, что встречалась с Федором Лариным, хихикает и строит глазки клиентам парикмахерской, в которой они работали. Лидочка поняла, что это ее шанс. Она как бы случайно наткнулась на улице на Федора, они решили поболтать за столиком уличного кафе и в разговоре Лидочка, как бы между прочим, упомянула легкомысленное поведение их общей подруги. Она знала, что Федор не собирался жениться на Танюшке и поэтому повод порвать с ней у него появится однозначно. Мужчины не любят пустышек и вертихвосток – это она усвоила. Федор сделал вид, что не обратил внимания на слова Лидочки, но через несколько дней, увидев зареванную подругу, Лидочка поняла, что цель достигнута – Федор свободен, теперь ее очередь.
Она вела игру очень умело: не навязывалась, но старалась пересекаться с молодым человеком как можно чаще; приглашала его несколько раз в кино, но опять же не одна, а с кем-нибудь из подруг. Но подруг для таких походов старалась выбирать на один раз и таких, которые ей по интеллекту уж точно и в подметки не годились.
За такими дружескими встречами прошло полгода, и вот сегодня она выходит из ЗАГСа под руку со своим мужем. С сегодняшнего дня она – Ларина Лидия Сергеевна, молодая жена и хозяйка той заветной уютной квартиры в центре Алма-Аты. На работе она никому не сказала, что выходит замуж, домой тоже решила написать потом, когда все уляжется. Не вязались ее деревенские родственники с той новой жизнью, что она себе нарисовала. А на работе распространяться не стала из-за Татьяны, бывшей подруги Федора, все-таки чувствовала, понимала, что поступила подло по отношению к ней и боялась расплаты. Бояться реально было чего. Таня характером обладала вспыльчивым и в глаз могла залепить от души. Лидочка сказала мужу, что переедет к нему через несколько дней, а сама за это время уволилась, нашла новую работу в парикмахерской за квартал от своего нового дома (в советские времена с этим не было проблем), девчонкам в общаге сказала, что уезжает, собрала вещи и на этом все. Первая ступенька заветной лестницы покорена.
Глава вторая
Лидочка переступила заветный порог. Она прекрасно понимала, что родители мужа не в восторге от выбора сына, но, как люди глубоко интеллигентные, принимают этот выбор с уважением. Свекровь не строила пренебрежительных гримас в адрес невестки, напротив, ценила ее рвение помогать по дому, хотя Лидочка не умела толком абсолютно ничего. Ей даже было немного жаль, что свекровь все в доме делает сама – следит за порядком, готовит (причем еще и при подаче на стол красиво украшает блюда), стирает, гладит и крахмалит белье, драит полы и протирает пыль. Обычно такими делами в семьях состоятельных и занятых людей занимаются приходящие домработницы, но Марина Алексеевна все делала сама и с видимым удовольствием. А ведь она еще и работала. Как можно все успевать? Лидочке это было невдомек.
В их доме часто бывали гости. Люди из начальства, студенты, ученики – народ разный, но всех принимали с радушием и безо всякого высокомерия. Лидочка же напротив все больше замечала в себе спесь по отношению к людям своего бывшего круга. Ей казалось, что ее, барышню из высшего общества, пытаются сбросить с пьедестала. В ней стала появляться некая высокомерность, гордыня и манера говорить сквозь зубы, презрительно опустив уголки губ. Именно из-за подобного выражения лица она впервые и поссорилась со свекровью.
Лидочка позволила себе высокомерно и по-хамски разговаривать с дворником, Алевтиной Григорьевной, женщиной пожилой, работавшей в этом доме больше тридцати лет. Пришедшая с работы свекровь стала невольным свидетелем выходки своей невестки. Она подошла к спорившим, тихо извинилась перед дворником и, взяв Лидочку под локоток, твердо и жестко, повела ее домой. Дома она в своей манере, спокойно и четко, вставила невестке «пистон»:
– Это что сейчас было? Как ты посмела в таком тоне разговаривать с пожилым человеком?
– Да она первая зацепила меня, сказала, что из грязи в князи, – возмутилась Лидочка.
– Не важно, кто начал первым, важно, что за этим последовало. Как ты ее назвала? Если не ошибаюсь «говношкряболка»? Слово-то какое! Вижу, оскорблять людей ты умеешь, талант непревзойденный. Только запомни, моя дорогая – она честно зарабатывает свой хлеб, и это самое «говно шкрябает» как раз за такими, как ты, которые чужой труд не уважают, и грязь за собой оставляют. Вот ты, к примеру, ела мороженое, и бумажный стаканчик выбросила на землю. Почему не в урну?
– Ей за это деньги платят, пусть метет, – поджав губы, выдавила Лидочка.
– Не дай бог тебе таким трудом зарабатывать! Мы с мужем решили, что надо тебя убирать из парикмахерской, тем более, что ты постоянно жалуешься, что с трудом уживаешься в коллективе. Заметь, в третьем коллективе за последние пять месяцев! Мы решили, что тебе надо окунуться в другую среду. Для избавления от спеси будет очень полезно.
– Вы решили? – Лидочка возмутилась, – почему вы взяли на себя право решать за меня?
– Это право ты предоставила нам, когда вошла в нашу семью. В общем так. Муж договорился с директором нашего завода и тебя берут диспетчером. Работа не трудоемкая, главное, уметь ладить с людьми. У тебя это трудно получается, а здесь, среди рабочих, ты быстро всему научишься – и уважению, и вниманию и пониманию.
– Вот уж спасибо! Среди шоферни толкаться! Там научишься, как же! – Лидочка презрительно сморщила то, что считала носом.
– Это не обсуждается, – свекровь была непреклонна. Лидочка больше не решилась спорить, чтобы не нагнетать обстановку, но вечером решила переговорить с мужем. Надо настоять на своем или даже принципиально уйти на съемную квартиру, пусть родители побегают за ненаглядным сыночком! Вся беда была в том, что она сама не хотела уходить из этого дома. Здесь она жила не напрягаясь, по дому ничего особенно не делала, так, поможет иногда свекрови и все, а жить отдельно – значит самой вести домашнее хозяйство, что, как мы уже успели узнать, Лидочка от всей души терпеть не могла, да и толком не умела.
Стоять у плиты, мыть полы да еще эту долбаную пыль протирать каждый день, а она снова и снова не понятно откуда накапливается. Муж, которому надо готовить и не раз, а там вдруг еще и дети… Нет, одна она еще не готова жить. Что ж. На этот раз придется уступить, а там – обживется, тверже пустит корни, тогда можно будет и права качать.
На следующей неделе Лидочка уже работала на новом месте. Удивительно, но работа ей понравилась. С утра побегаешь, пока машины на линию выйдут, а потом сидишь весь день и не паришься – хоть книжки читай, хоть вяжи, хоть спи. Да и водилы оказались не такими уж хамами и деревенщинами. Наоборот, всегда с улыбкой, шуткой-прибауткой, а то и конфеткой угостят, прознав откуда-то, что Лидочка до сладкого большая охотница. В помещении диспетчерской она сидела одна, два дня работает, два отдыхает. Заходили туда по праздным делам редко, так что посплетничать и посудачить было не с кем, да и не о ком. Благодаря этому отшельничеству, Лидочка не успела ни с кем поссориться до самого декретного отпуска.
Когда она поняла, что ждет ребенка, то сразу испытала много смешанных чувств. Во-первых, растерянность. Она еще сама не жила, для себя, а уже надо начинать жить для кого-то, заботиться, причем круглосуточно, о маленьком существе, которое будет постоянно орать и мочиться. Во-вторых (это уже плюсы) – ребенок только сильнее укрепит ее позиции в семье мужа, ну и в-третьих, если она родит девочку, то свекровь точно сойдет с ума от счастья. Она не раз говорила, что мечтает о девочке, мечтает о том, как они будут гулять в парке, читать вместе книжки и печь пирожки. Так уж сложилось, что после рождения сына Марина Алексеевна не смогла больше иметь детей, а мечта о маленькой принцессе осталась. «Я назову дочку Мариной, если конечно девочка будет, – думала втихушку Лидочка, свекровь баба мягкосердечная, сразу от радости растает. Эх, только бы девочка была! Столько планов она мне поможет осуществить!»
Мариночка появилась на свет в ноябре. Маленькая, весом всего два килограмма, но очень миловидная, сразу было видно, что унаследовала она черты свекрови. Темненькие волосенки, карие глаза, которые скорее всего станут ореховыми… Настоящая принцесска, наследница дворянского рода графов Бушуевых, именно их фамилию носила когда-то мама свекрови, Маришечкина прабабушка.
Глава третья
Лидочка угадала – с появлением Марины-младшей в доме воцарилось Счастье. Малышку обожали все поголовно – и молодой отец, и дедушка, но больше всех, конечно, бабушка, Марина-старшая. Она окружила девочку заботой и вниманием, целовала мягкие щечки и круглые любопытные глазенки. Это она мыла малышке попку и вставала ночью, чтобы дать бутылочку (молока у Лидочки почему-то не было). Когда встал вопрос о том, что Лидочке пора выходить на работу (в то время декретный отпуск не превышал пятидесяти двух дней), Марина Алексеевна, не задумываясь, уволилась с работы. Она была счастлива посвятить все свое время воспитанию девочки. Лидочка с облегчением вздохнула. Она сама рвалась на работу, ее тяготил дом, ребенок, ей хотелось отдохнуть от детского плача под шум автомобильных двигателей, ей хотелось видеть другие лица – домашние просто примелькались.
Жизнь потекла своим руслом. День шел за днем, наполняя Лидочкино существование однообразием. Она начала уставать от рутины. Муж, закончив институт, по протекции отца стал начальником производственного отдела на одном из предприятий, денег в семье хватало, на Лидочкины заработки никто не обращал внимания и она стала копить. Это занятие затягивало не хуже любимых ею обсуждалок. Оказалось, что за полгода можно отложить целых пятьсот рублей! Те, кто помнит это время, поймут, что это были бешеные деньги. Да, Лидочка жила в достатке, но полунищенское существование в прошлом давало о себе знать.
Неприятности пришли откуда не ждали. Марина Алексеевна начала стремительно терять зрение. Муж возил ее по врачам, приглашал каких-то знакомых, у которых были свои знакомые, у которых были «какие-то профессора». Возили ее даже в Москву. Московские светила провели ряд операций. Развитие болезни удалось остановить, но полностью восстановить зрение, увы, оказалось невозможным.
Свекровь не унывала. Она по-прежнему прекрасно управлялась по дому, тем более, что у нее подрастала умелая помощница. В этом году Марина-маленькая шла в первый класс.
Лидочка обратила внимание на него сразу, как только он вошел в помещение диспетчерской. Среднего роста, темноволосый, черноглазый, лучистая белозубая улыбка. Все. Она пропала, пропала безвозвратно.
– Здрасьте вам, – произнес красавчик, – мне бы командировочку отметить, – он протянул ей стопку бумажек.
– Надолго в наши края? – Лидочка с надеждой ждала ответа.
– Месяц буду в твоем распоряжении, малышка, – засмеялся он, – как звать-величать-то тебя, барышня?
– Лидия, – она сначала хотела представиться по отчеству, но не смогла высокомерничать с ним.
– А я Валерий, будем знакомы, – теплая твердая рука слегка пожала ее маленькую руку. Он быстро ушел, забрав свои бумажки, а она все сидела, раскрыв рот с застрявшим в нем «очень приятно».
Теперь в ее работе появился смысл. Она не шла туда, она летела. Она ждала начала нового дня, чтобы только увидеть его. Она, никогда не принимавшая участия ни в каких комсомольских мероприятиях-нагрузках, вдруг стала активно выпускать стенгазету и пропадала теперь на работе в свои выходные. Она совсем забыла о муже, дочери, больной свекрови… Она видела Его. Каждый день. Они вежливо здоровались, он иногда подтрунивал над ней, но она всегда вела себя корректно и сдержано. Вдруг откуда-то из-под сознания стали всплывать свекровкины уроки этикета. В полуреверансах прошло три недели. Еще несколько дней и он уедет. Лидочка с ужасом ждала того дня, когда подпишет ему последнюю путевку.
– Эй, комсомолочка, – голос Валерия вывел ее из задумчивости, – может, в кино сходим после работы? – она опешила. Надо отказаться, она это хорошо понимала, но соблазн был слишком велик. Дома никто не хватится, если она задержится на пару часов, все уже привыкли к ее общественным нагрузкам. Маринкой она не занималась, свекровь и уроки проверит, и портфель поможет собрать. Да и вообще, дома ее никто не ценит, она там так – предмет мебели.
– Я согласна, – так начался их бурный роман.
Валерий жил в соседнем городке и на выходные стал постоянно приезжать в Алма-Ату, да и в командировки на завод его тоже отправляли постоянно. Ему льстило такое внимание со стороны Лидочки – та ничего не жалела для возлюбленного – ни времени, ни средств. Так незаметно пролетел целый год.
Лидочка старалась нигде не засветиться, ни на работе, ни дома, ведь ничего конкретного возлюбленный ей не предлагал, а оказаться на улице в ее планы не входило, ведь тогда ей придется работать, содержать себя полностью и накопить заветных бумажек уже не получится. Надо было как-то разруливать этот вопрос. Лидочка решила не устраивать Валерию сцен, а тихо и мирно «сподличать» – оповестить его жену о том, что муженек давно и основательно ходит «налево».
Найти домашний адрес (и даже телефон!) не составило особого труда. В диспетчерской, где она работала, хранились корешки командировочных удостоверений и паспортные данные их владельцев. Не воспользоваться служебным положением в такой ситуации могла только полная дура. Лидочка себя к таковым не относила однозначно. В свободное время она села за пишущую машинку и напечатала: «Ваш муж долгое время встречается с другой женщиной. У него практически новая семья. Если не верите, то позвоните по этому номеру в город Алма-Ата и попросите к телефону Лидию Сергеевну. Это и есть та самая женщина». Дальше следовал номер телефона. Лидочка в тот же день отправила письмо и стала ждать результата.
Она принялась планировать свою новую жизнь. Для начала ей нужны будут деньги. Она уже знала, где их возьмет – в той самой заветной шкатулочке, в которой ждало своего времени приданое ее дочки. Бабушка Марина бережно хранила немногочисленные старинные безделушки, которые им чудом удалось пронести сквозь бурю лихолетий. Лидочка полагала, что Марине-младшей еще рановато щеголять в фамильных побрякушках, а ей самой нужно устраивать личную жизнь. Свекровка теперь слепа, как крот, не спохватится поди, если прихватить несколько колечек, а в случае чего можно сказать, что сами и виноваты – дают ребенку шкатулку, а та и порастеряла все по незнанию. Сначала она осторожно брала драгоценности «напрокат» – сходить в кино или ресторан с любимым мужчиной. Валерий обратил внимание на красивые сережки и изящное кольцо:
– Тонкая работа.
– Да, старинные мастера делали, не то, что нынешний ширпотреб, – небрежно проронила Лидочка. – Эти вещи мне по наследству от бабушки достались. Я ведь из старинного дворянского рода происхожу, только вот приходится такую информацию не афишировать, сам понимаешь – комсомол, да еще свекор партийный, главный инженер. Не хочется своей родословной портить людям жизнь, это не в моих правилах, – Валерий уважительно посмотрел на нее. С этого дня он звал ее «пани Лидия». Лидочка была в восторге от этого прозвища.
Дома все шло наперекосяк. Нелюбимый муж только раздражал, свекровь своей интеллигентностью просто бесила, дочь напоминала, что ей уже не восемнадцать и время идет. Лидочка сдала одно небольшое колечко в скупку и получила за него почти триста рублей! Это ж сколько за него можно было взять, если продать из рук в руки? Тыщи полторы, никак не меньше. Но открыто продавать такие вещи она не рискнула. В ее планы тюрьма никаким боком не вписывалась.
Прошло несколько дней в напряженном ожидании. Лидочка вздрагивала всем телом каждый раз, когда в диспетчерскую кто-нибудь входил. «Не он!» – облегчение и разочарование.
Но однажды он все-таки постучал в окошко диспетчерской.
– Привет, пани Лидия. Как живешь-здравствуешь?
– Спасибо, у меня все хорошо. А что с тобой приключилось – весь бледный, глаза горят, волосы взъерошенные? – невинными глазами она смотрела на него.
– Не знаю даже как сказать тебе, – замялся Валерий, – кто-то донес моей жене о нас с тобой. Скандал дома, естественно, сбор чемоданов и все такое… Знаешь, я ведь и сам собирался уже уходить от нее. Так сложилось, запала ты мне в душу, ничего не могу с собой поделать. а тут все это… Я не думал, что будет так тяжело рвать семейные отношения. Я ведь теперь совсем один остался. Жена с дочкой категорически запретила видеться. Что делать просто не знаю.
Сердце Лидочки радостно заколотилось. Все, он свободен, она добилась своего. Теперь настало ее время действовать, настало ее время жить.
– Не переживай, – она тепло взяла его за руку, – и жилье, и работа – не проблема. Снимешь комнату на первое время, к нам сюда устроишься, водители нужны, а там все решится.
– Как решится? вот ты готова бросить ради меня свою сытую беззаботную жизнь? Готова начать все с нуля?
– Ты даже не представляешь, на что я готова, – загадочно улыбнулась она, – но научись ждать. Время наш с тобой самый главный союзник.
И она начала действовать…
Глава четвертая
Ясно было, что с насиженного места придется уезжать. Свекор со своими связями сумеет перекрыть ей кислород, а для того, чтобы начать жизнь на новом месте потребуются деньги. Лидочка не придумала ничего лучшего, как снова залезть в заветную шкатулочку своей свекрови и продать через комиссионку подарки, которые им с мужем преподнесли на свадьбу. На первое время этих денег им с Валерой должно хватить, а там она снова что-нибудь придумает. И – да, Марину придется пока оставить в семье мужа, не стоит ребенку путаться под ногами, пока она толком не устроена, ну и пока длится ее медовый месяц.
Наступил момент, когда тянуть и откладывать разговор уже было нельзя. Днем она втихушку собрала свои вещи и увезла чемодан на съемную квартиру, там они с Валерой поживут, пока она отработает положенный срок на предприятии перед увольнением, а потом они уедут в далекие края, в Сибирь. А что? Там заработки и жилье обещают сразу, в общем, все должно быть просто замечательно.
Вся семья Лариных собралась вечером за ужином, не было только Лидочки, она задерживалась. И вот она входит в комнату, одетая в плащ и косынку.
– Раздевайся скорее и садись за стол, ужин стынет, – свекровь заботливо раскладывала по тарелкам кокой-то свой очередной кулинарный шедевр.
– Нет времени, – трясущимся голосом заговорила Лидочка, – я пришла всего на несколько минут, сказать, что больше не живу здесь. Я ухожу от вас и уезжаю в другой город.
Сказать, что семья удивилась – не сказать ничего. Все были просто в шоке от такого признания.
– Что случилось? Почему ты решила так поступить? – свекор со свекровью накинулись на нее с расспросами, только Федор и Марина тихо сидели за столом и ничего не говорили.
– Я устала быть приживалкой в вашем доме, – гордо вскинув носик, проговорила Лидочка, – да, вы хорошо приняли меня и ни разу ни в чем не упрекнули – ни в происхождении моем деревенском, ни в неспособности вести дом, но я всегда чувствовала себя в вашем доме предметом мебели, а не человеком. Я решила чего-то в этой жизни добиться сама, начать все с нуля и построить что-то собственными руками.
– Речь хорошая и порыв неплохой, – заговорил свекор, – но ведь у тебя семья, муж, дочь, что ты с ними решишь?
– Простите меня, и ты, Федя, в особенности, но я решила разводиться. Сегодня я подала заявление на развод и написала в отделе кадров заявление об увольнении. Имущества у меня нет, делить мне с вами нечего, уйду в том, в чем пришла.
– Мама, а как же я? – дрожащий голос вернул всех к действительности. Мариночка сидела среди взрослых и смотрела вокруг полными слез ореховыми глазами.
– Доченька, тут такое дело, – Лидочка подошла к дочери и взяла ее за руки, – я пока не могу забрать тебя с собой, ведь идет учебный гол, тебе надо его закончить, да и некуда мне пока тебя забрать. Как только я устроюсь на новом месте, сразу же приеду за тобой, честное слово!
Мать и дочь никогда не были особо близки и Лидочка не сказать, чтобы сильно переживала предстоящую разлуку, но видела, что Марине сейчас очень горько.
– Моя хорошая, ты поживешь у бабули, совсем недолго, всего несколько месяцев и я обязательно приеду за тобой, – Лидочка решительно направилась к входной двери. В проеме она остановилась и повернулась к своей бывшей семье, – До свидания. Спасибо вам за все, – и вышла.
– Ну что же вы сидите? – запричитала Марина Алексеевна, – бегите за ней, догоните, верните домой! Она же ушла в одном плащике, ни копейки денег, никакой одежки! Федя, немедленно верни жену домой!
– Мама, – голос сына был на удивление ровным и спокойным, – никто никуда не побежит и никого возвращать не надо. Это ее решение и мы должны его уважать. Во-первых, она ушла не пустая, я заметил, что вещи свои она уже вывезла и кое-что даже сверху прихватила, но это неважно, тряпки и есть тряпки, чего за них держаться? И уходит она ни куда-то в неизвестность. У нее давно другой мужик есть, мне люди добрые донесли. Видимо, с ним наша ласточка и намерена уезжать.
– Но как же так? – Марина Алексеевна опешила от свалившихся на нее вестей.
– Так, мама, все так. Но это ее дело, ее выбор. Сделано, значит сделано, пусть катится. Но дочь я ей не отдам. Никогда. Пусть даже не надеется на это, – Федор решительно встал из-за стола и ушел в свою комнату.
И никто из них не заметил, как тихо плакала, сжавшись в комочек в огромном кресле, маленькая девочка. Ей только что сломали жизнь.
Лидочка примчалась в свою новую временную квартирку, где не было практически ничего, но там ждал ее он, ее самый лучший и самый замечательный мужчина на свете. Вдвоем они смогут преодолеть все и построить для себя прекрасное будущее, свекровь еще увидит, как она, Лидочка, будет блистать. Там, в далеких краях никто ничего о ней не знает и она сможет быть кем угодно. Главное, нужно помнить о своих дворянских корнях. Манеры, чистота, опрятность, сервизы, вкусная еда… Как только речь зашла о бытовых заморочках, Лидочка сразу поникла. Здесь ей тягаться со свекровью тяжело, да что там – практически невозможно! Но она справится, обязательно справится!
– Иди ко мне, пани Лидия, – улыбнулся ее избранник, – наконец-то мы можем побыть вдвоем столько, сколько захотим.
Она не стала спорить. Плащик легко скользнул на пол…
Они переехали в маленький сибирский городок Эмск уже через три недели, прямо с вокзала пришли в первую же организацию, которая попалась на пути, это было какое-то строительно-монтажное управление. Этот городок Лидочка выбрала потому, что в нем жила ее сестра, Валентина, уехавшая в эти края несколько лет назад и еще ни разу не пожалевшая об этом. Сестра работала бухгалтером, имела трехкомнатную квартиру и двоих детей, но Лидочка не стала обременять ее своим присутствием. Добрые люди помогли снять комнату в бараке, но им сейчас достаточно было и этого. Для начала свершения наполеоновских планов Лидочке не хватало только заветного штампа в паспорте, но это у них будет, как только придут бумаги на развод. В СМУ-155 пообещали комнату в общежитии, но при условии, что у них будет зарегистрированный брак, а там и квартиру отдельную дадут, говорят, что здесь, в Сибири, это не проблема.
– Что ж, с новосельем нас, – они сидели за импровизированным столиком в маленькой комнатке с обшарпанными стенами. Это их новый дом. Сколько еще их будет, кто знает…
– Завтра надо документы сдать на прописку и комиссию начинать проходить на работу, – Валерий сладко потянулся.
– Ага, спокойной ночи, – автоматически ответила она и подумала, вот где она будет работать – в паспортном столе этого самого СМУ. Острый глаз приметил объявление «требуется паспортист». А что? Работа не пыльная, всегда на виду. Да, зарплата будет копеечная, ну и что? Она – женщина, не ее дело рубли сшибать. Она будет работать для души. Это тебе не в парикмахерской волосню глотать или в автобазе среди шоферни толкаться. Здесь работа интеллигентная, именно такая подходит к ее новому образу, образу потомственной дворянки графини Бушуевой. И плевать, что и имя, и биография, и даже некоторые вещи «слизаны» у свекрови. Это ее жизнь и жить она будет так, как захочет.
Утром на получила направление на заветную работу.
Глава пятая
Жизнь потекла слаженно и ровно. Валерий мотался по командировкам, но зарабатывал очень неплохо и она мирилась с его отсутствием дома. Недавно они расписались и получили обещанную комнату в общежитии. Она больше не Ларионова, она теперь Фокеева. Прекрасная фамилия, почти как у популярной в те годы артистки. И ей очень идет. А еще у нее, наконец-то, свой дом. Маленькая комнатка, удобства в общем коридоре и мебель с инвентарными номерами. Однако Лидочка не отчаивалась, она старалась организовать свой быт и удобства со своими представлениями об этом.
Постепенно в их комнатке появилась мебель, а там и посуда, и даже парочка ковров – в те годы признак крепкого семейного бюджета, жизнь налаживалась.
Лидочка писала дочери длинные письма и в каждом из них обещала что вот-вот приедет за ней. Так прошло почти три года. Тем ни менее, свое обещание она сдержала.
Сегодня на работе она вдруг осознала, что уже второй месяц не приходит ее «красный день календаря», задержка солидная. Неужели она беременна? Лидочка вдруг растерялась. Как же так? Почему она пропустила сигналы организма? Как среагирует муж на эту новость? Она в обеденный перерыв помчалась к сестре.
– Ну чего ты паникуешь? – успокоила ее Валентина, – ты замужняя женщина и это рано или поздно должно было случиться в твоей жизни. Не бери в голову разные дурные мысли, рожай ребенка и живи счастливо!
Конец ознакомительного фрагмента.