Глава 6
Самым большим развлечением для сотрудников фирмы был сбор картофеля или сахарной свеклы. Все отделение выезжало на поле. Погода бывает доброй. Если работать в здании, то дождь не помеха, если собирать картофель под проливным дождем, надев на голову мешки для сбора картошки, то это уже развлечение не для слабых здоровьем людей.
Мешки намокают быстро, куртки от дождя длительное время не спасают, зонт не раскроешь. Но осень на осень не приходится, и бывает осень ослепительно золотой и теплой. Бабье лето.
Эдуард после того, как собрали картофель со своих грядок, подошел к Василисе, и они ушли с поля через зелено-золотой лес. Листва слабо шуршала под ногами, трава еще зеленела, они шли по проселочной дороге и разговаривали. Эдуард говорил и говорил. Василиса слушала его необыкновенно красивый тембр голоса.
До чего он был красив! Огромные, просто огромные глаза! Тонкий нос. Крупные губы. Чистый лоб. Форма лица такая, что нет такого актера, который мог бы его сыграть, ну разве что один американский актер, который играл с Мадонной. У них еще была любовь у перевернутого дивана.
У Эдуарда и Василисы не было совместного дивана, даже перевернутого. Был лес в первой стадии осени. Волшебный лес. Они вышли на маленькую поляну. Он сбросил с себя плащ-палатку, которую брал на случай дождя, но день был безоблачный и теплый.
И почему Эдуард любил Василису? Но он ее любил в безумном порыве наслаждения. Любовь на природе у них вообще хорошо получалась. Казалось бы, они устали от сбора картофеля с колхозных грядок, но усталости не было. Была радость обладания друг другом среди первозданного леса.
Безбрежное небо просвечивало сквозь еще почти не упавшую листву. Серые глаза Василисы лишь иногда смотрели в бездонные глаза Эдуарда. Они целовались! О, как он мог целовать! Казалось, весь рот до последней клеточки участвует в этом великом наслаждении! Язык, его язык совершал чудеса в маленьком рту женщины.
Господи! Так никто не мог целовать! Два рта объединялись в сексуальном танце щек, губ, языков. Проникновение друг в друга с помощью эротического поцелуя, сильнейшее чувство! Под прикрытием поцелуя руки совершили обряд обнажения.
Еще не холодно, еще бабье лето! Василисе нравилось его тело! Его приятно было коснуться, в него хотелось вцепиться, впиться всеми частями своего тела. И она извивалась в танце лежа. Они лежали на плащ-палатке среди золотых листьев и зеленой травы.
Эдуард умел любить, и он мог любить! С ним блаженство Василиса испытывала в полной мере, все ее внутренности стремились ему навстречу. Они любили друг друга, каждой клеточкой своих организмов…
Эдуард за выполнение секретной работы получил столько денег, что ему хватило на новую отечественную машину. Редкость такой удачи по тем временам не комментируется.
Арина и Эдуард жили в одной кирпичной башне, но на разных этажах. У них были крошечные однокомнатные квартиры. Арина в своей квартире смотрелась естественно, она была худощавой женщиной. Василиса несколько раз была в квартире Арины, но к Эдуарду домой она никогда не заходила, ее только волновал вопрос: как он спит в такой маленькой комнате, если его человеческая высота почти равна длине комнаты? Эдуард стал подвозить Арину до работы на своей машине.
Отношения между Василисой и Ариной несколько натянулись. Арина привыкла к машине Эдуарда и утром специально ждала, когда он выйдет из дома, чтобы с ним поехать. Любвеобильный Эдуард не мог пропустить Арину мимо себя, если она постоянно у него под боком: или живет, или сидит в машине.
Василиса на рабочем месте скорчилась от сильной боли. С каждой минутой ей становилось хуже. Не принято было в то время уходить с работы во время рабочего дня, надо было подписать не одну бумажку на разных этажах огромного здания.
Боль у Василисы становилась нестерпимо острой. Работу покидать нельзя, но если боль за пределами человеческого терпения?
Из последних сил она написала заявление, подписала его на этаже руководства и, сгибаясь в три погибели, отдала его, только после этого поехала домой. Дома боль превзошла все ожидания. Состояние жуткое – держать в своей ладони создание, которое не выжило в борьбе за производственные успехи. Ощущение страшного момента позже преследовало годами. Интересно то, что все стареет.
Фирма в последние свои годы стала снижать дисциплину, появилась возможность прийти на работу чуть раньше или позже, но и уйти с работы со сдвигом во времени. Естественно, Арина первой узнала, что у Василисы был выкидыш, довольно поздний по сроку беременности. Она посочувствовала в первую минуту, а во вторую спросила то, что больше всего ее интересовало:
– Василиса, а чей это был ребенок?
– Чей? Лесного лешего в плащ-палатке.
– Но плащ-палатка есть только у Эдуарда. Он отец ребенка?
– Да! Арина, а у тебя тоже был выкидыш, но ты в этом не призналась. Мы сами догадались.
– Раз он отец твоего ребенка, так он отец и моего ребенка, чего тут рассказывать?
– Понятно, обе влюбились, а дети не получились. А ты не в курсе, у Эдуарда вообще есть дети или одни выкидыши?
Женщины помолчали и разошлись к своим кульманам. Одинаковые духи разошлись по местам работы. Работа поглотила их полностью до следующего перерыва.
Василиса врачам о случившемся выкидыше ни слова не сказала, да и мужу она ничего не сказала. Это только вездесущая Арина узнала, а если она узнала, то узнал и Эдуард, но не Эдуард. Эдуард сочень расстроился, но не из-за Василисы, а из-за себя, оказывается, такое происходит со всеми его женщинами: они его детей не донашивают. Вот тебе и любовь.
Несколько разработок Василисы попали на выставку ВДНХ, так тогда назывался лучший выставочный комплекс. На выставку Василиса поехала с Колей. Посмотрели они на свои изделия и пошли смотреть, а что интересного есть в других павильонах.
Приятно с приятным человеком ходить по выставке: тут посмотришь, там поешь, здесь погуляешь, а то и проедешь на местном транспорте. Выставка такое место: все равно знакомые растворятся в общей толпе и ты там никому не нужен. Но мир тесен.
На обратной дороге проходили Василиса и Николай мимо павильона со своими изделиями и столкнулись с Эдуардом и Ариной. Перестрелка четырех глаз закончилась тем, что все сели в машину Эдуарда и поехали домой, а Николай, как всегда, в гостиницу.
Фирма в период своего расцвета была огромной. Чтобы управлять большим числом очень умных людей, работающих на вершине науки и техники, была введена суровая дисциплина. Рабочий день на всех этажах начинался одновременно в восемь часов утра. Инфаркт у проходной был нормой, а не исключением из правил.
Напряженная работа, связанная с разработкой контрольной измерительной аппаратуры, необходимой для контроля изделий, даром не прошла.
Совершенно случайно Василиса узнала, за что Эдуард получил такую большую премию. Его подразделение разработало секретное оружие: магнитный луч попадал в металлическую часть на одежде человека и пронзал его насквозь, человек погибал мгновенно на глазах стреляющих…
Василиса задумалась: так, значит, а то и значит, что свою первую жену Эдуард сам и убил из своего секретного оружия, ведь она погибла напротив его окон, именно там находится его подразделение! А сделал он это во время грозы. Умный мужик.
Так, а не мог ли он быть той самой молнией, которая достала сына Николая? Нет, здесь все серьезней. Мысль Василисы оборвалась. Страх пронзил ее насквозь: и она его любила? Любила.
На следующий день Василиса услышала о смерти еще одного человека. Люди сказали, что у него произошел инфаркт рядом с проходной. Василиса поняла сразу, кто стрелял в длинный зонтик, который был у погибшего человека. Зонт он всегда носил с собой, даже если не было дождя. Окна Эдуарда недалеко от проходной, просто они на два этажа выше. Василиса посмотрела на себя в поиске металлических частей, увидела сережки…
Но не в сережки ведь он будет стрелять? Жутко. Просто жутко стало девушке. Она поднесла магнит к сережкам, но они не магнитили, и она успокоилась.
Охранники никогда не переходили проходную, в здании царили свои законы и своя охрана. Смерти у проходной были столь естественны, что родственники уголовных дел не возбуждали и расследований никто не проводил.
Смерть от магнитного луча больше всего напоминала инфаркт.
Эдуард позвал Василису в кафе, ему надо было сказать ей, что у него скоро будет хорошая иномарка. Она сразу подумала, что Эдуард опять что-нибудь придумал. Вся любовь в ней к нему умерла, она больше не стремилась с ним к близости, ее задача была одна: выжить, не говорить ему того, что ему неприятно: опасно! Василису вновь загрузили новой работой, целую серию блоков она разрабатывала, потом унифицировала, дел было много.
Василиса отошла на второй план Эдуарда. Арина заметила, что Эдуард ее больше не возит на своей машине.
Как-то Эдуард ждал Василису в машине с открытой дверцей. Когда она проходила мимо, он так вытянул вперед ногу, что она вполне могла споткнуться. Женщина села в машину как в ловушку. Ловушка-легковушка… Машина сразу тронулась с места и повезла Василису на новую квартиру Эдуарда. Теперь у него была двухкомнатная квартира.
В квартире сидел вечный командировочный – Николай. Василиса поздоровалась с ним, и ей тут же предложили приготовить ужин. Она ушла на кухню. Мужчины беседовали.
Конец ознакомительного фрагмента.