John Stephens
BOOKS OF BEGINNING: THE EMERALD ATLAS
Печатается с разрешения автора и литературных агентства Writers House LLC и Synopsis Literary Agency
Copyright © John Stephens, 2011
© В. Максимова, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Моим родителям
Пролог
Девочку растормошили. Над ней склонилась мать.
– Кейт, – тихо и настойчиво зашептала она, – послушай меня внимательно. Ты должна кое-что для меня сделать. Я прошу тебя сберечь брата и сестру. Ты поняла? Я прошу тебя сберечь Майкла и Эмму.
– Что?..
– Нет времени объяснять! Пообещай мне, что позаботишься о них.
– Но…
– Кейт, умоляю! Просто пообещай!
– Я… я обещаю.
Это случилось в сочельник. Целый день шел снег. Кейт как самой старшей в этот вечер разрешили лечь спать позже брата с сестрой. Это означало, что даже после того, как разошлись последние певцы, распевавшие святочные гимны, Кейт все еще сидела с родителями у камина, пила горячий шоколад, смотрела, как папа с мамой обмениваются подарками – дети должны были получить свои только утром – и чувствовала себя очень взрослой для своих четырех лет. Мама подарила папе маленькую толстую книжку, с виду очень старую и потрепанную, но страшно обрадовавшую папу, а он вручил маме медальон на золотой цепочке. В медальоне была крошечная фотография детей – Кейт, двухлетнего Майкла и маленькой Эммы. Потом, наконец, пришло время отправляться в кровать, и Кейт еще полежала в темноте, счастливая и разомлевшая под теплым одеялом, гадая, сможет ли она когда-нибудь уснуть, и тут ее вдруг резко разбудили.
Дверь в ее комнату была распахнута, и в свете, падавшем из коридора, Кейт увидела, как ее мама быстро подняла руки и расстегнула цепочку с медальоном. Наклонившись над постелью, она приподняла Кейт и защелкнула украшение у нее на шее. Девочка вдохнула запах имбирных пряников, которые мама пекла накануне, почувствовала щекочущее прикосновение ее волос, а потом что-то мокрое капнуло ей на щеку, и Кейт поняла, что мама плачет.
– Помни, что мы с папой очень вас любим. И мы обязательно снова будем вместе. Обещаю.
Сердце быстро-быстро заколотилось в груди у Кейт, она открыла рот, приготовившись спросить, что происходит, но тут в дверях появился незнакомый мужчина. Он стоял спиной к свету, поэтому Кейт не могла видеть его лица, однако запомнила, что незнакомец был высоким и худым, в длинном пальто и чем-то, похожем на очень мятую шляпу.
– Пора, – сказал он.
С тех пор этот голос и образ – высокий мужской силуэт на фоне освещенного дверного проема – будут много лет подряд преследовать Кейт, ибо это был последний раз, когда она видела свою мать и когда ее семья была вместе. Затем мужчина произнес что-то неразборчивое, и словно тяжелый занавес задернулся в голове у Кейт, скрыв стоявшего в дверях мужчину, свет, маму и все остальное.
Завернув уснувшую девочку в одеяло, женщина взяла ее на руки, спустилась по лестнице следом за мужчиной и, пройдя мимо гостиной, где в камине еще не погас огонь, вышла из дома в холод и тьму.
Если бы девочка не уснула, она непременно увидела бы, что ее отец стоит на снегу рядом со старой черной машиной, держа на руках ее спящих брата и сестру, так же завернутых в теплые одеяла. Высокий мужчина открыл заднюю дверцу машины, и отец положил свою ношу на сиденье, потом обернулся, взял Кейт из рук жены и бережно пристроил девочку рядом с сестрой и братом. Высокий мужчина с тихим хлопком закрыл дверцу.
– Ты уверен? – спросила женщина. – Ты уверен, что это единственный выход?
Высокий мужчина шагнул в свет уличного фонаря и впервые за все это время стал хорошо виден. К слову сказать, случайному прохожему его внешность вряд ли внушила бы доверие. Пальто загадочного незнакомца было все в заплатах и с бахромой на манжетах, на его старом твидовом костюме недоставало пуговицы, белую рубашку пятнали кляксы от чернил и табака, а галстук – пожалуй, самая странная деталь всего костюма – был завязан не одним, а сразу двумя узлами, словно одевавшийся не был точно уверен, справился ли он с этим элементом туалета, и вместо того, чтобы посмотреть и проверить, просто завязал его еще разок, для верности. Длинные седые космы торчали из-под шляпы старика, а его брови огромными белоснежными рогами топорщились надо лбом, свисая на гнутые-перегнутые и чиненые-перечиненые очки в черепаховой оправе. Проще говоря, вид у загадочного посетителя был такой, словно он одевался в разгар урагана, но, решив, будто все еще выглядит излишне респектабельно, скатился кубарем с лестницы.
Но стоило вам заглянуть ему в глаза, как все менялось.
Этим глазам не нужно было внешнее освещение, чтобы ярко сиять в темной заснеженной ночи, а смотрели они с такой необычайной энергией, добротой и пониманием, что заставляли забыть и о запятнанной табаком и чернилами рубашке, и о заклеенных очках, и даже о дважды завязанном галстуке. Ибо, посмотрев в эти глаза, вы ощутили бы присутствие подлинной мудрости.
– Друзья мои, мы всегда знали, что этот день когда-нибудь настанет.
– Но что изменилось? – спросил отец детей. – После Кембриджского водопада все было спокойно! А это было пять лет тому назад! Что-то же должно было произойти?
Старик вздохнул.
– Сегодня вечером я отправился на встречу с Девоном Мак-Клеем.
– Но он не… он не может…
– Боюсь, что да. И поскольку мы не можем знать, что он открыл им перед смертью, приходится предполагать самое худшее. Мы должны исходить из того, что он рассказал им о детях.
Очень долго все молчали. Затем женщина разрыдалась в голос:
– Я сказала Кейт, что мы снова будем вместе. Я солгала ей.
– Дорогая…
– Он не успокоится, пока не найдет их! Они никогда не будут в безопасности!
– Ты права, – очень тихо сказал старик. – Он не успокоится.
По-видимому, никому из присутствующих не требовалось пояснять, кто такой этот «он».
– Но есть один выход. И мы всегда о нем знали. Нужно позволить детям вырасти. Исполнить свое предназначение… – Старик вдруг резко замолчал.
Мужчина и женщина обернулись. Три темные фигуры стояли в конце квартала и в упор смотрели на них. На улице вдруг стало очень тихо, даже снежинки, казалось, зависли в воздухе.
– Они уже здесь, – сказал старик. – Они выследят детей. Исчезните. Я разыщу вас.
Не дожидаясь ответа родителей, старик распахнул переднюю дверцу машины и сел за руль. Три фигуры молча шагнули вперед. Когда мотор сипло раскашлялся, мужчина и женщина попятились обратно в дом. Несколько мгновений колеса беспомощно прокручивались в снегу, но потом все-таки сцепились с мостовой, и машина рванула с места. Фигуры бросились бежать, в мгновение ока они очутились возле мужчины и женщины, но даже не посмотрели в их сторону: их интересовала только машина, буксовавшая и скользившая по заснеженной улице.
Седовласый старик вел автомобиль, вцепившись обеими руками в руль. К счастью, время было позднее, а из-за снегопада и сочельника на дороге совсем не было машин, которые могли бы замедлить продвижение. Но как быстро ни мчался автомобиль, темные фигуры неумолимо приближались. Они бежали с бесшумной призрачной грацией, каждым шагом покрывая дюжину ярдов, черные крылья пальто зловеще развевались за их спинами. Свернув за угол, машина с разбега врезалась в припаркованный фургон, и две фигуры, высоко подпрыгнув, уцепились за стены домов, стоявших вдоль улицы. Покосившись в зеркало, старик увидел, что его преследователи, словно ожившие горгульи, ползут по фасадам зданий.
В его глазах не промелькнуло ни тени изумления, он лишь молча вдавил в пол педаль газа.
Машина помчалась через площадь, на полной скорости пролетев мимо толпы прихожан, выходивших из церкви. Старик ехал в старую часть города, и вскоре его автомобиль запрыгал на мощенных булыжником улочках. Дети безмятежно спали на заднем сиденье. Одна из темных фигур спрыгнула со стены богатого особняка и с тяжелым стуком шлепнулась на машину. В следующее мгновение бледная рука просунулась сквозь крышу и принялась рвать металлическую обшивку. Второй преследователь ухватился за машину сзади и с силой уперся каблуками в мостовую, оставляя глубокие борозды в вековых камнях.
– Еще немножко, – пробормотал старик. – Совсем немножко.
Они въехали в белый от снега и совершенно пустынный парк, и машина покатилась по замерзшей земле. Впереди показалась темная полоса реки. Дальше одновременно произошло следующее: старик дал полный газ; последний преследователь схватился за дверь; крыша прорвалась, впустив внутрь поток холодного воздуха, и единственное, что осталось прежним, – это дети, мирно сопевшие на заднем сиденье. В следующее мгновение машина сорвалась с невысокого берега и полетела над рекой.
Но она не коснулась воды. В самый последний момент машина просто исчезла, а три темные фигуры, размахивая руками и ногами, с шумом плюхнулись в реку.
Мгновение спустя и в двухстах милях севернее черная машина без единой царапины на кузове остановилась перед большим серым каменным зданием. Видимо, ее здесь ждали, ибо низенькая женщина в черных одеждах уже бежала по лестнице навстречу гостям.
Старик и женщина вытащили детей из машины и внесли их внутрь. Поднявшись на верхний этаж, они прошли по длинному коридору, украшенному мишурой и рождественскими гирляндами. Они миновали несколько комнат, в которых спали дети. Затем подошли к последней двери. В этой комнате было совсем пусто, если не считать двух кроваток и колыбельки.
Монахиня, ибо невысокую женщину звали сестра Агата, внесла в комнату мальчика и маленькую девочку. Она уложила мальчика в кровать, а его сестру в колыбельку. Никто из детей даже не шелохнулся. Старик опустил Кейт на соседнюю кроватку. Укрыл ее одеялом до подбородка.
– Бедные крошки, – сказала сестра Агата.
– Да. Подумать только, как много от них зависит.
– Ты уверен, что здесь они будут в безопасности?
– Насколько это вообще для них возможно. Он будет охотиться за ними. Это несомненно. Но теперь только мы с тобой знаем, где они.
– Как мне их назвать? Им нужна новая фамилия.
– Как насчет… – Старик на мгновение задумался. – П?
– Просто П?
– Просто П.
– Но как быть со старшей девочкой? Она-то помнит свое имя!
– Я позабочусь о том, чтобы она его забыла.
– Ах, просто не верится, что это все-таки случилось, просто не верится… – Сестра Агата посмотрела на своего сообщника. – Ты не останешься с нами ненадолго? Я растопила камин внизу, и монастырский эль у меня еще остался. В конце концов, сегодня Рождество.
– Трудно устоять. Но к сожалению, я должен как можно скорее вернуться за их родителями.
– Ах, вот горе-то какое, значит, это все-таки началось, – вздохнула женщина, засеменив в коридор.
Старик направился к двери следом за ней, но у порога остановился и оглянулся на спящих детей. Потом поднял руку, словно в благословении, прошептал: «До встречи», – и вышел из комнаты.
Трое детей спокойно спали, не подозревая о новой жизни, которая ждала их после пробуждения.