Ореховая Соня
и тинэйджеры
Неприятности начались оттого, что изобретательский талант Никашкина почему-то никто не понимал.
Не то, чтобы его совсем не замечали – как раз наоборот. Некоторые даже уверяли, что фамилия «Никашкин» звучит слишком часто. Особенно в школе. Причём по любому поводу. Как будто это не фамилия, а название тайфуна, обрушившегося на наш район.
А Ореховая Соня однажды сказала, что из-за Никашкина происходят все безобразия в школе и его пора изолировать от нормальных детей. Ореховая Соня – это на самом деле Софья Петровна, классный руководитель Никашкина. Но прозвище «Ореховая Соня» так прицепилось к ней, что Софьей Петровной её давно уже никто не называл.
Как-то она узнала, что прозвище придумал ей именно Никашкин. Софья Петровна очень обиделась и повела его к Директрисе в кабинет.
– Ты понимаешь, что поступил очень плохо? – грозно спросила Директриса.
– Нет, – честно признался Никашкин.
– Может быть, не ты придумал это идиотское прозвище? – рассердилась Директриса.
– Не я.
– А кто же?
– Льюис Кэрролл.
Директриса тяжело вздохнула и покачала головой.
Возразить на это ей было нечего.
– Ну что мне с тобой делать? – спросила она.
Спрашивала она так уже не в первый раз. И не только у самого Никашкина. Она и его папе задавала тот же вопрос. И учителям. И даже сама себе задавала. Бывало, остановится в коридоре и спросит сама у себя:
– Ну что же мне с ним делать?
Такие бессмысленные вопросы называются у взрослых «риторическими»…
А Никашкин с удивлением размышлял о том, что может быть плохого в Ореховой Соне? У него даже закралась мысль, что Софья Петровна никогда не читала «Алису в Стране Чудес». Это было бы совсем удивительно, потому что его классная руководительница вела как раз русский язык и литературу…
Наказывать в тот раз Никашкина не стали. Ограничились риторическим вопросом и отпустили. Но с тех пор Ореховая Соня очень внимательно начала следить за его поведением. Особенно на уроках.
И вот, однажды утром Никашкин вошёл в класс. Была как раз литература, но урок ещё не начался. Никашкин с грохотом бросил свой школьный рюкзак на парту и громко объявил одноклассникам, что теперь он знает, как все они называются по-научному.
– Мы теперь надцатники! – сказал он.
Раздался такой смех, что из коридора стали заглядывать соседи из других классов.
– Над чем?
– Да не «над чем», а надцатники, – пояснил Никашкин. – Это «тинэйджер» в переводе на русский.
Этим замечанием он вызвал оживлённый спор.
– Тинэйджеры – это дети!…
– Тинэйджеры – это те, кто на концерты ходят…
– Ты что, дурак? Тинэйджеры – это подростки…
– Сама дура…
– А есть ещё просто тины…
– Это те, кто до тинэйджеров не дорос?
– Не остроумно!
– Ой-ой! То же мне, острая нашлась…
– Да это одно и то же…
Никашкин набрал в лёгкие побольше воздуха, чтоб всех перекричать.
– Тихо!! – скомандовал он.
Спор не прекратился, но шуму стало поменьше.
– Объясняю, – сказал Никашкин. – Тинэйджеры – это те, кому от одиннадцати до девятнадцати лет. Я об этом вчера прочитал. Потому что только в этих словах есть приставка «тин»: сэвэнтин или эйтин например. А у нас вместо «тин» – «надцать». Как в слове одиннадцать. Или двенадцать. Поэтому мы и надцатники! Понятно?
В это время начался урок, и в класс вошла Ореховая Соня.
– Здравствуйте, ребята, – сказала она и посмотрела на Никашкина, который всё ещё стоял у доски. – Что у вас за шум?
– А мы не ребята, – сказал Макс Шашлык.
Эту кличку или лучше сказать творческий псевдоним ему тоже Никашкин придумал, хотя на самом деле он вовсе не Шашлык, а Максим Шлык…
Ну так вот, Шашлык сказал:
– А мы не ребята, мы надцатники.
– Кто?!
Никашкин поправил очки на носу и попытался незаметно просочиться на своё место.
– Так, Никашкин, в чём дело? – сурово спросила Ореховая Соня.
– Ни в чём, Софья Петровна.
– Тогда возвращайся к доске. Будешь отвечать первым.
Делать было нечего и пришлось возвращаться…
Обычно так всё и заканчивалось для Никашкина в те доисторические времена. Как говорится, искусство требует жертв. А еще говорится вот как: назвался Никашкиным – встань в угол!