Вы здесь

Избранная Луной. Глава 4. Перемирие (Лана Ежова, 2016)

Глава 4

Перемирие

Утром Вольский неожиданно уехал, никому не назвав даже приблизительную дату своего возвращения.

Для Даши это также стало неприятным сюрпризом. Она крепилась, провожая отца до машины, а вот когда ворота закрылись, упала на газон лицом в траву.

«Папа, папа… – мысленно повторяла она, заливаясь слезами. – Папа, папочка!..»

– Даша! Нельзя же так! Он скоро вернется!

«А если нет? Пропадет, как мама?»

– Даша, успокойся! Он скоро приедет!

«Нет… он обещал отвезти в зоопарк на день рождения, а сам уехал…»

– Глупости какие! У тебя разве сегодня день рождения?

Я попыталась поднять девочку за руки, но она обмякла, растеклась по газону растаявшим на солнце пластилином. Впрочем, даже так я бы легко занесла ее в дом, но как бы не усугубить ситуацию проявлением силы.

Всхлипы и мысленные крики лишали самообладания и Лизу, и меня. И если скривившаяся экономка почти сразу сбежала в дом, то я растерялась.

Как успокаивать истеричек, я знала: пощечина или холодная вода на голову быстро приводят в чувство. А что делать с маленькой крикуньей? Да еще менталом, который не контролирует влияние своих эмоций на окружающих? Я не позволяла себе окунуться в чужое отчаяние, мысленно твердя, что оно не мое. Но чувствовала, что еще чуть-чуть – и буду плакать рядом с девочкой.

Оглянулась на дом – Ким с Лизой не спешили мне на помощь. Предатели!

– Значит, зоопарк любишь? Весь не обещаю, а одного зверя показать могу. Только не пугайся, ладно?

Дарья услышала – перевернулась на бок и, убрав ручки от лица, удивленно воззрилась на меня:

«Не пугаться? Кого, Миа?»

– Жди, сейчас увидишь.

Я бросилась к лабиринту из ароматной туи, на ходу развязывая пояс белого шифонового платья. Не забираясь далеко, благо зеленые стены были выше меня, быстро стянула одежду. Упав на колени, выровняла дыхание.

Глубокий вдох. Выдох. И снова вдох… Звездное небо перед глазами. И полная луна в ореоле холодного серебристого сияния…

Хруст костей. Боль прострелила позвоночник. Отозвалась в макушке. Ударила в кончики пальцев. И растеклась по всему телу. Кожа горела, плавясь на медленном огне моего личного ада.

Я не кричала – только прокусила губу удлинившимися клыками.

Истинные оборотни, рожденные с двумя ипостасями, не испытывают боль. Они превращаются в мгновение ока. Обращенные этому учатся со временем.

Я же слишком долго подавляла новую суть. И боль была моей платой за отказ принять саму себя.

Тело перестало раздирать на части, и мир окрасился в другие цвета, обрел новые запахи и вкусы. Я высунула язык, ощущая, как по морде стекает кровь. Облизалась. Сладко-солено. Вкусно.

Отряхнувшись, поспешила к притихшей девочке. Надеюсь, она не уловила мои муки. Не должна бы.

О том, что маг запретил оборачиваться возле его дочери, я помнила. Но чтобы остановить поток детских слез, готова была ухватиться за любую возможность, даже такую, которая в дальнейшем вылезет боком.

Без ложной скромности заявляю: из меня получилась замечательная волчица. Сильная, высокая в холке, с густой, стального цвета шерстью, отливающей по бокам рыжим, и мощными лапами. С выразительными желтыми глазами и пушистым хвостом.

«Миа! Какая ты красивая!» – восхитилась Дарья, когда я вышла из зеленого лабиринта.

«Спасибо, рада, что нравлюсь тебе». – Я четко сформулировала мысль, проговаривая ее про себя.

Вскоре выяснилось, что мое превращение не усложнило общение с маленьким менталом – Даша хорошо слышала поверхностные мысли, как и раньше.

Чем может развлечь маленькую магичку оборотень в звериной форме? Да много чем. Сначала я ее катала, затем в шутку преследовала, дав большую фору. Даша убегала, заливаясь счастливым смехом, позабыв о своих огорчениях.

Ну а затем мы играли в фрисби. Летающий пластиковый круг взмывал так высоко, что обычная собака и не достала бы. Оборотни же прыгают в разы выше, и Дарья осталась довольна зрелищем – я выделывала в воздухе поистине цирковые кульбиты.

Лишь к обеду она, утомившись, угомонилась и с аппетитом поела, а потом без уговоров легла спать. Девочка настолько устала, что уснула сразу, едва опустив голову на подушку.

Все это время Даша не вспоминала об отце, и за чашкой кофе слуги Вольского дружно выразили мне свое восхищение.

– Всякий раз, как он уезжает, девочка превращается в капризного монстра, – заявила Лиза, щедро наливая себе в чашку сливки. – Будь я ее няней, давно бы прибила.

Ого, ничего себе заявление! И ведь без улыбки произнесла. Такое впечатление, что, не бойся она последствий, обязательно выполнила бы свою угрозу.

– За что прибила бы? За то, что скучает по папе? – не сдержала я возмущения.

Если выпады в свою сторону готова была простить, все же они не грозили мне большими неприятностями, то слова в адрес пятилетнего ребенка задели за живое.

Экономка, нахмурившись, объяснила свою позицию:

– Многие дети остаются с родственниками, когда родители работают, но не все превращают жизнь окружающих в ад.

Отпив глоток кофе, она скривилась:

– Фу, гадость! Вася, опять филонишь на работе!

– Чего?! – возмутился шофер.

Отвезя хозяина в город, он вернулся всего полчаса назад и выглядел уставшим, будто долго кружил, уходя от преследователей. Хотя, может, так и было?

– Снова продукты просроченные купил, – расстроилась Лиза, демонстрируя белые хлопья свернувшихся сливок в кофе. – Сколько раз мне еще надо повторить, чтобы смотрел на дату изготовления?

– Я смотрел, отстань! – Шофер, махом осушив свою чашку и захватив тарелку с бутербродами, вышел из-за стола.

Лиза, проводив его раздраженным взглядом, потянулась к коробке сливок.

– Странно… не просроченные. – Глядя на повара, она поджала губы. – Видать, кто-то забыл сразу поставить в холодильник, да, Ким?

Повар молча пожал плечами.

Экономка, фыркнув, ушла. Хочется верить, ушла, чтобы догнать Васю и извиниться.

– Выдержка – великая сила, она помогает видеть ошибки противника, – благодушно улыбаясь, произнес азиат и, плеснув сливки в свой кофе, передал мне: – Вечером, когда Даша уснет, приходи на кухню – вам с Лизой пора выпить мировую и поговорить по душам.

– Я с ней не ссорилась, – резко возразила я, беря коробку. – Это она меня достает со дня приезда.

Азиат покачал головой:

– Пускай так. Но ты можешь прекратить ее нападки, раз Лизе самой ума не хватает. Мы будем тебя ждать, Миа.

– Не обещаю, что внесу посиделки с вами в свое расписание, – пошутила хмуро.

– И не надо, – прищурился повар. – Все самое интересное случается спонтанно.

– О, буду знать! Спасибо за науку, – протянула с иронией.

Ким промолчал и принялся убирать со стола, а я, раз уж все разбежались, – ему помогать.

То, что сливки свернулись только в чашке Лизы, он заметил сразу, но не выказал удивления и не засыпал вопросами, когда остались вдвоем. А ведь я бы с легкостью ответила: слабенькое заклинание-шалость, которое осталось мне доступным. Редко, но такое случается с обращенными магами: им удается сохранить что-то от былых возможностей. Вообще-то оборот – это тоже чары, пускай и специфические.

Нет, все-таки Ким – занятный человек. Умеет держать лицо и не лезет в чужие секреты. А еще ему не понравилась резкость экономки, хотя они знакомы давно. Интересно, кто он? Вероятнее всего, слабый маг, ведьмак. Только ради того, чтобы прояснить данный момент, я готова явиться на их посиделки.

Прошло два часа с момента, когда Даша уснула. Обычно она вскакивала через час, а сегодня что-то разоспалась. Мне стало тревожно, и я решила проверить, все ли с ней в порядке.

Девочка, лежа на кровати, листала фотоальбом. Бело-розовый, в бабочках и цветах из бусин, он сверкал, как самая настоящая драгоценность. Да он ею и был, судя по тому, как бережно малышка переворачивала страницы.

– Привет, – тихо произнесла я, боясь напугать неожиданным появлением. – Хорошо спала?

Дарья грустно улыбнулась:

«Да. Снилась мама».

И так горько это было сказано, что на глаза навернулись слезы. Как же так? Как такое может быть, чтобы мама оставила своего ребенка? Почему не забрала ее с собой? Сердцу не прикажешь – это я понимала. Но как можно отказаться от собственного дитяти? Ксения променяла маленькую дочь на мужчину, а спустя время, когда та стала привыкать жить без мамы, решила напомнить о себе. Разве это честно?

Пускай я не знала, каково быть матерью, зато на себе испытала, что такое предательство родственника.

От осознания того, что маленькая девочка испытала то же, что и я, – разочарование в близком человеке, – стало физически больно, защемило сердце. А ведь я оборотень, выносливый и крепкий. Похоже, это не спасает от душевных страданий, а жаль…

Еще осознала, что Даша мне не безразлична, – я привязываюсь к чужому ребенку, а это не есть хорошо. Мысль выкристаллизовывалась четкая и ясная, как мыслеречь. Оставалось надеяться, что маленькая магичка разума, погруженная в свои думы, меня не услышала.

Пора переключаться на что-то нейтральное и невинное:

– Даш, пойдем гулять?

«Не хочу. Посмотришь со мной фотоальбом?»

По моим убеждениям, фотографии, памятные кусочки жизни, не для глаз посторонних людей. А я, как ни крути, была Вольским чужая. Имела ли я право прикасаться к их прошлому?

«Миа? – Даша смотрела на меня с укором. – Ты не хочешь смотреть мои фотографии?»

– Ой, что ты! Конечно, хочу!

Усевшись на кровати, притом девочка прижалась к моему боку, мы открыли альбом с первой страницы. Это была чисто детская подборка, начиная со снимка УЗИ плода и Ксении в положении. Даже последние недели беременности не сказывались на эффектной внешности бывшей жены Вольского – аккуратный животик только придавал дополнительного очарования синеглазой блондинке. Стыдно признаться, но я даже закомплексовала. И вздохнула свободнее, когда начались фото новорожденной. Первое пеленание, купание, первая улыбка и стиснутая в крохотном кулачке погремушка… Родители маниакально снимали свое чадо едва ли не по дням. Ох Луна! Там даже первый подгузник был! Подгузник, который самостоятельно надел папаша с крайне серьезным и сосредоточенным выражением лица…

Пухлый альбом мы листали долго, наверное, только через час добрались до фотографий без Ксении. Пошли снимки Вольского с дочерью, но чаще на них была одна только девочка. Я невольно отметила, что чем свежее были фото, тем светлее лицом становился маг. Старые чувства отпустили? Обида, боль утраты стирались временем? Скорее всего.

Да и не верю я, что мужчина может долго оставаться один, даже с разбитым сердцем, – наблюдение за друзьями и родственниками показывает обратное. Упав, они быстро поднимаются. Это мы, женщины, можем держаться за старые чувства, пускай они и приносят боль. Нам страшно отпустить прошлое, поверить другому мужчине…

Комментарий девочки вырвал из грустных размышлений:

«А это мама со своим новым мужем».

Прижавшись спиной к груди пепельного блондина, – похоже, светловолосые магнитом притягивают подобных себе, – Ксения широко улыбалась, так и хочется сказать, что скалилась во все тридцать два зуба.

Ох ты ж!.. Желание иронизировать сменил шок, когда я обратила внимание на украшение женщины. Браслет с подвеской в виде овала из серебра, отполированного до зеркального блеска и окруженного вычурными завитками, был настолько коротким, что, казалось, впивался в кожу. Да это же «Зеркало Купидона»! Запрещенный законами Полуночи артефакт! Он же заставляет… Стоп. Подумаю об этом потом.

– Даш, а может, все-таки пойдем погуляем? Я еще хотела показать тебе после полдника, как рисовать волка.

«Пойдем!» – неожиданно легко согласилась девочка.

Веселой козочкой выбежав из спальни, она и дом покинула раньше меня. Я шла за ней, тяжело ступая, будто на ногах висели пудовые гири.

Вот демон! Было обидно и больно. Горечь разочарования ощущалась физически на языке. Жаль, судьба – не человек, а то с удовольствием надавала бы ей по шее.

Все, Вольский под запретом, больше не думаю о нем. Я не имею права разрушать семью, когда ее еще можно склеить.

Несколько часов я пыталась забыть о невольно сделанном открытии, а еще не показывать вида, что мне плохо. Рядом с менталом это сложная задача, но я почти справилась – гнала грустные мысли прочь, читала мысленно стихи и следила, следила за собой, чтобы не думать о «Зеркале Купидона». Ну почему моя мама – артефактор?! Почему я лазила в ее книгах, интересуясь необычными вещами? Правду говорит древняя книга, что, умножая знания, мы умножаем скорбь…

Спать девочка легла тихая и чересчур спокойная. Неужели что-то извлекла из хаоса моих мыслей? Может, все-таки зря я не ношу защиту от чтения мыслей?

«Миа, не переживай, все образуется», – слишком по-взрослому успокоила меня малявка, да еще и по руке погладила.

Дожила ты, Миамина, что и дети тебя жалеют… Ладно, не это важно, главное, чтобы Даша не услышала мои мысли о «Зеркале Купидона», – давать надежду раньше времени нельзя.

Когда она уснула, я сходила к себе принять душ и переодеться. Вряд ли спустилась бы на кухню, если бы не открытие, а так мне впервые в жизни захотелось напиться, чтобы забыть обо всем на свете. Глупо? Согласна.

Как маг я не любила алкоголь. Полбокала вина – мой потолок. Для тех, кто знает боевые заклинания, контроль над собой – норма жизни.

Став оборотнем, я могла забыть о правилах: веры долго не пьянеют, быстро трезвеют – в общем, нечего на нас переводить горячительные напитки. Но даже на считаные минуты не хотелось затуманивать разум – я очень боялась начудить, а то и сотворить что-то ужасное.

Теперь же ситуация изменилась. Я желала забытья.

В виде бонуса шла возможность найти общий язык с Лизой (если молва не врет, совместные пьянки сближают). И пускай я с ней не ссорилась и не устраивала ей подлянки, остановить дурацкое противостояние следовало сегодня. А еще я могла разгадать, кто такой азиат, наблюдая за ним расслабленным.

Когда я спустилась на кухню, то застала там одного Кима, нарезающего салат. Он окинул меня внимательным взглядом:

– Переоденься в более закрытое – посиделки перенесли в сад, там полно комаров. – Повар, говоря, что-то жевал, и некоторые слова прозвучали неразборчиво.

Поблагодарив, я повернула назад.

Сменив сарафан на джинсы и синюю блузку с высоким воротником, заскочила в детскую. Дарья мирно спала. Полюбовавшись на разрумянившуюся во сне девочку, проверила окно. Открыто. Отлично, значит, если она, проснувшись, будет звать, я точно услышу.

Я немного трусила, поэтому зашла за Кимом в надежде помочь что-то отнести, лишь бы не идти в сад одной. И он оценил это в полной мере: нагрузил двумя подносами с салатами и закусками. Сам нес пакеты, звенящие бутылками. Ну ничего себе посиделки! Настоящая пирушка. Видно сразу, что слуги любят дни, когда Вольский уезжает.

В саду горели бледно-голубые фонари, пахло влажной травой, радостно гудели крылатые кровопийцы при виде новых жертв и… ругались Лиза с Васей. Диалог на повышенных тонах раздавался на полсада.

– Как можно было выбрызгать весь репеллент? Как?!

– Да молча! – грубо отозвалась экономка. – У меня аллергия на комариные укусы, забыл?

– Я помню, и все же целый флакон! Ты никому не оставила, Лиз, даже ребенку!..

– Ребенок по ночам не гуляет. И вообще, хватит придираться, а? Через два дня поедешь за продуктами, купишь с запасом. Это же такие мелочи!

– Мелочи? Да ты всегда думаешь только себе! – кипятился шофер.

– А тебе кто мешает так делать? – насмешничала экономка. – Иногда полезно побыть эгоистом, Вась.

– Вот именно, что иногда! Ты хотя бы раз подумала, во что выльются твои действия для других!

– Ты снова, Вась? Я уже извинилась за ключ…

– При чем тут ключ? Обед забыла?

– А разве что-то случилось? Я всего лишь попросила быть внимательнее при выборе продуктов! – От повышенного тона Лизы, казалось, содрогались стены виноградной беседки. – А, знаю! Это все из-за этой девки!

– Миа тут ни при чем…

– О, она уже просто Миа? Быстро ты! Хотя о чем я, если она оборотень?

Я слушала и не верила своим ушам. Что она несет? Почему вообще на меня взъелась? Какое тут может быть примирение, если я ей как кость в горле?

Пока я строила из себя окаменелость, Ким войдя в беседку, потребовал:

– Хватит играть в семейную пару ворчливых пенсионеров! Лучше помогите расставить тарелки.

Я молча вплыла вслед за поваром и передала один поднос шоферу. На парне ладно сидели джинсы и борцовка, подчеркивающая неплохо развитые мышцы плечевого пояса. Сухопарый, как человек, давно занимающийся боевыми искусствами, он выглядел очень даже ничего. Неудивительно, что Лиза переключилась на него после отворота-поворота, полученного от Вольского.

Экономка принарядилась, надев короткое изумрудное платье без рукавов. Мужская черная ветровка, накинутая на ее плечи, дополнительно защищала от комаров, тогда как Вася, явно владелец спортивной курточки, постоянно чесался. Бедняга…

Несколько минут расставляли посуду в тишине, а потом Ким с гордым видом водрузил первую бутылку из своих пакетов.

– Что это? – прошептала я, не веря своим глазам.

В бутылке сидела змея!

– Нектар богов пэмджу не для тебя, – важно заявил азиат и пододвинул «божественную» гадость ближе к Васе.

Тот покраснел, но вцепился в бутылку, как в родную. С чего бы это? С каких это пор столь экзотичные напитки нравятся среднестатистическому человеку? Или легко смущающийся Вася относится к тайным экстремалам? Все может быть, под крышей дома проклятчика, похоже, собрались необычные люди.

О, не забыть бы, когда появится доступ в Сеть, посмотреть, в чем божественная суть пэмджу.

– Ким, Вась, а накройте змейку салфеткой? – попросила я. – Она отбивает весь аппетит.

– Скажи спасибо, что эти гурманы больше не пьют ттонсуль, – хмыкнула Лиза. – Если бы Вольский, вызванный Дашкой, не привез с собой целителя, кое-кто копыта отбросил бы.

Шофер заерзал на садовом стуле, азиат загадочно заулыбался. И я, ничего не понимая, задала закономерный вопрос:

– Что такое тосунь?

– Ттонсуль – вино из дохлятины, – с отвращением на красивом лице объяснила домоправительница.

И до меня дошло. Макс, обожающий свою работу бармена, как-то рассказывал про алкогольные извращения народов мира. Вино со змеями и скорпионами – самое невинное, что пьют некоторые люди. Вероятно, вино из дохлятины – это корейский ликер, который настаивается в яме с трупиком птицы или собачки… Бе-э-э!

– Миа, ты куда? – удивился утративший невозмутимость повар.

– Воздухом подышать! – ответила вместо меня Лиза и бросилась вдогонку.

Остановилась я возле летнего душа, того самого места, с которого для меня начались пакости. Тошнота больше не подступала к горлу, но и возвращаться не хотелось – вряд ли у меня теперь появится аппетит.

– Ты как? – поинтересовалась Лиза неожиданно участливо.

Она стояла в шаге от меня, и горечь средства от комаров забивала мой чувствительный нос. Действительно весь флакон на себя вылила…

– Нормально. Ненавижу змей.

– Я тоже. Но уже попривыкла к выходкам Кима, а в первый месяц после знакомства не раз блевала от его блюд и напитков. Хотя стоит отметить, над первыми он редко издевается – отдает предпочтения европейской и славянской кухне. Кстати, спроси, где он раньше работал, услышишь море смешных историй.

– Вольский в курсе, как вы проводите свободное время в его отсутствие?

Экономка невесело улыбнулась:

– От него сложно что-то утаить. Он не возражает. Главное, чтобы Дарья не видела, а она по ночам крепко спит, так что никаких проблем. – И вздохнула: – После случая с музеем Вольский предупредил, что, как только разберется со своими врагами, мне придется искать другую работу.

Ого… Вроде полагается в таких случаях сказать что-то утешающее? Вот только мне совсем не хочется. Я отлично помню, как бегала по саду, прикрывшись лопухами.

А собеседница, видать, решила добить меня нетипичным поведением:

– Миа, прости меня, я действительно перегнула палку. Очень надеюсь, что за оставшееся время мы сумеем хоть немного подружиться.

Конец ознакомительного фрагмента.