Идея фикс. 1 (Софи Ханна, 2011)

1

Суббота, 17 июля 2010 года

Я лежала на спине с закрытыми глазами, дожидаясь, когда изменится дыхание Кита. Сама я притворялась спящей, стараясь дышать медленно и сонно, в надежде услышать такое же дыхание от него, прежде чем вылезти из постели – вдох и пауза, выдох и пауза – и попытаться развеять одно безобидное заблуждение. Неужели только я способна на такое притворство, или женщины испокон веков вели себя так, сплошь и рядом, по всему миру? Но если другие женщины и притворялись, то, должно быть, по другим, более обыденным, чем мои, причинам: допустим, какой-то плутоватой жене или подруге захотелось тайно послать сообщение очередному любовнику или украдкой выпить на сон грядущий последний, заслуживающий порицания бокал вина, сверх пяти уже выпитых. Обыденные причины. Обыкновенные потребности.

Ни одна женщина в мире не оказывалась в ситуации, выпавшей сейчас на мою долю.

На редкость глупые мысли. Нет вообще никакой особой «ситуации», за исключением той, что ты состряпала в твоем воображении. Ингредиенты: случайное стечение обстоятельств и параноидальный синдром или старозаветная викторианская идея фикс.

Но никакие уговоры внутреннего голоса не срабатывали. Поэтому, ради спокойствия, мне необходимо все проверить. Проверка не равнозначна безумию: безумием стало бы упущение возможности проверки. Ведь если, посмотрев, я ничего не обнаружу, то смогу забыть об этом, признав, что у меня всего лишь разыгралось воображение.

Согласна?

Мне не придется слишком долго ждать начала действий. Кит обычно засыпает, как убитый, вскоре после выключения света. Надо только досчитать до ста… Но я не могу. Не могу заставить себя сосредоточиться на маловажных для меня пустяках. Если бы смогла, то сумела бы вернуться в безоблачное прошлое, навсегда выкинув из головы дом № 11 по Бентли-гроув. Удастся ли мне это в обозримом будущем?

Пребывая в ожидании, я мысленно представила, что именно буду делать. Потом мои мысли переключились на нашу с Китом спальню – что она могла бы поведать о нас совершенно не знакомому с нами человеку? Большая массивная кровать, камин с чугунной решеткой, по бокам от него две одинаковые стенные ниши, где стоят два наших одинаковых гардероба. Киту нравится симметрия. Когда я предложила купить вместо нашей обычной двуспальной кровати одно ложе истинно королевских размеров, он лишь заметил, что тогда не хватит места для двух одинаковых прикроватных тумбочек. А услышав, что я буду рада пожертвовать своей тумбочкой, Кит глянул на меня так, словно я подбивала его на анархию, замыслив уничтожить весь гармоничный упорядоченный мир.

– Нельзя поставить тумбочку только с одной стороны кровати, – убежденно заявил он.

В итоге мы оба пожертвовали тумбочками.

Сначала взяв с меня обещание сохранить его слова в тайне, Кит также признался, что мог бы смириться с неудобством, если бы ему пришлось свешиваться с кровати, складывая на пол книги, часы, очки и мобильник, но спальня, лишенная «правильной симметрии», вызывала бы его неизменное раздражение.

– Ты уверен, что искренне приобщился к компании гетеросексуалов? – поддразнивая, спросила я.

– Либо уверен, – усмехнулся он, – либо притворяюсь таковым ради того, чтобы ежегодно получать присылаемые мне традиционные рождественские открытки. Полагаю, какова правда на самом деле, ты так никогда и не узнаешь.

До самого пола спускались кремовые шелковые шторы. Киту больше нравились римские жалюзи, но и в данном случае я одержала победу. Мне с детства хотелось шелковые занавески, они фигурировали в непременных мечтах о будущем «собственном доме». Причем шторы в спальне должны стелиться по полу – таков мой взгляд на порядок вещей. По-моему, у каждого человека есть по меньшей мере одно незыблемое понятие о правильности, и каждый из нас считает свое представление разумным, а иное мнение – совершенно абсурдным.

Над камином висит вставленная в раму вышитая гладью картина: красный дом на прямоугольном зеленом поле, навевающем мысли о саде. Однако цветы на сплошной травяной заливке заменила витиеватая надпись, вышитая ярким оранжевым цветом: «Коттедж “Мелроуз”, Малый Холлинг, Силсфорд» – а под ней еще одна, более мелкими желтыми буквами: «Конни и Киту, 13 июля 2004».

– Но ведь «Мелроуз» – не красный, – обычно протестовала я, до того как смирилась. – Он ведь построен из светлого известняка. Не думаешь ли ты, что маме взбрело в голову изобразить наш дом истекающим кровью?

Оформив покупку, мы с Китом для краткости называли наш дом просто «Мелроуз»[2]. Теперь, уже давно обосновавшись здесь и досконально, как свои пять пальцев, узнав это жилище, мы дали ему прозвище «Мелодрама».

Что мог бы подумать сторонний наблюдатель, созерцая эту гобеленовую картину?

Может, подумал бы, что после покупки собственного дома мы с Китом, совсем одурев от радости, боялись забыть наши собственные имена? Иначе зачем решили повесить на стену такое напоминание? Сумел бы посторонний человек догадаться, что перед ним подарок, старательно вышитый к новоселью руками матери Конни и что сама Конни считала картину приторно примитивной и упорно сражалась за ее изгнание на чердак?

Но благодаря настойчивости Кита, сохранив преданность родне и лично моей маме, мы все-таки повесили ее подарочек на стену. Кит заявил, что картина идеально подойдет для нашей спальни, поскольку в этом случае гости не увидят ее. По-моему, теперь уже он вовсе не замечает сей рукотворный шедевр. А я замечаю – каждый вечер, ложась спать, и каждое утро, просыпаясь. Картина угнетает меня по целому ряду причин. Заглянувший в нашу спальню человек ни за что не догадался бы, какими спорами и компромиссами сопровождался выбор ее обстановки. Никто не заметил бы ни отсутствия так необходимой Киту прикроватной тумбочки, ни картины, которую я мечтала бы повесить над камином, если б там не пламенел мамин гобелен с отвратительным красным домом.

Следовательно, вид комнаты в чужом доме ни о чем существенном не говорит, и мне нет смысла пытаться что-то проверить, даже теперь, уже дождавшись сонного дыхания Кита. То есть мне тоже следовало бы спать.

Как можно тише я откинула мой край пухового одеяла, вылезла из кровати и на цыпочках прошла во вторую спальню, превращенную нами в домашний офис. Здесь мы занимались нашим бизнесом, и такой выбор не назовешь слишком умным, учитывая, что размер комнаты составляет примерно одиннадцать футов в длину и десять футов в ширину, или чуть больше десяти квадратных метров. Так же, как в нашей с Китом спальне, здесь имелся камин с чугунной решеткой. Но мы умудрились втиснуть сюда два письменных стола, по стулу для каждого из нас и три шкафа для хранения документов. Получив в Регистрационной палате нашу фирменную лицензию, Кит вставил ее в рамочку и повесил на стену напротив двери. В итоге именно на эту лицензию и падал взгляд при входе в комнату.

– Это просто законная необходимость, – пояснил он, отвечая на мои жалобы по поводу скучного и бюрократического вида такой вывески. – Надо же показать, что здесь своего рода штаб-квартира компании. Неужели тебе хочется, чтобы «Нулли» начала свою деятельность с нарушения закона?

«Нулли Секундус Лтд.». Такое название для нашего акционерного общества с ограниченной ответственностью выбрал Кит, и в переводе с латинского оно означает – «Никем не превзойденный».

– Наводит на мысль об искушении судьбы и обреченности нашего провала, – заметила я в ходе обсуждения нами будущего названия, представив, насколько тяжелее с таким самодовольным названием будет переживаться банкротство. Сама я предлагала назвать нашу фирму «К & K Боускилл Лтд.».

– То есть просто наши имена, – язвительно произнес Кит, словно я могла упустить такой факт. – Ради бога, задействуй хоть толику воображения! Уверенность тоже способствует успеху. Разве мы запустили наш бизнес в расчете на банкротство? Не знаю, как ты, но я решительно намерен добиться успеха.

В чем еще, Кит, ты добился успеха? Какие достижения ты утаил от меня?

Конни, ты ведешь себя смехотворно. И твоя смехотворность никем не превзойдена!

Я коснулась сенсорной панели моего лэптопа, и тот послушно ожил. Открылся экран с заставкой поисковой системы «Гугл». Я напечатала в строке поиска «дома на продажу», нажала клавишу ввода и замерла в ожидании. Первый появившийся результат поиска предложил мне вебсайт компании «Золотая ярмарка недвижимости», которая, видимо, претендовала на первенство в Соединенном Королевстве по сделкам с недвижимостью. Я щелкнула по выданному адресу, рассудив, что основатели «Золотой ярмарки» во взглядах на саморекламу придерживаются, очевидно, скорее взгляда Кита: их совершенно не волновало возможное унижение при вынужденном банкротстве.

Загрузилась начальная страница вебсайта: выигрышные рекламные фотографии предлагаемых на продажу домов, под каждой из них в ярко-красных рамках множество маленьких снимков с курсором в виде лупы, причем каждая лупа оснащена дополнительной парой глаз. Эти глаза производили жутковатое впечатление, наводя меня на мысль о тайных соглядатаях, которые шпионят друг за другом.

А разве сама ты не тем же занимаешься?

В строке уточнения места я набрала «Кембридж» и щелкнула по экранной кнопке «на продажу». Появился очередной экран, предлагая мне более точный выбор. С нетерпением я продолжила сужать ареал поиска. Радиус: только в этом районе. Тип недвижимости: коттеджи. Число спален: любое. Диапазон цен: любой. Дополнительные позиции… Когда же добавится Бентли-гроув, 11? Я щелкнула по временной кнопке: «Последние 7 дней». Хотя неделю тому назад дом еще не продавался, ведь табличку «Продается» я увидела в его палисаднике только сегодня… вернее, вчера, учитывая, что сейчас уже половина второго ночи.

Постукивая по полу голыми ногами, я коснулась кнопки «Найти недвижимость» и на мгновение закрыла глаза. Открыв их, увидела появившиеся на экране фотографии домов: один – на Чосер-роуд за четыре миллиона фунтов, другой – на Ньютон-роуд за два миллиона триста тысяч. Обе улицы оказались мне знакомы – они находились поблизости от Бентли-гроув, за Трампингтон-роуд. И я прогуливалась там во время моих многочисленных тайных поездок в Кембридж.

Третьим в списке предложений стоял дом № 11 на Бентли-гроув. Его предлагали за миллион двести тысяч фунтов. Меня удивила столь высокая цена. Дом, конечно, выглядел прилично, но не слишком впечатляюще. Очевидно, этот район Кембриджа считался более престижным, хотя, на мой взгляд, не представлял ничего особенно хорошего, а уж о пробках на Трампингтон-роуд и вспоминать не хочется: там зачастую быстрее дойдешь пешком, чем доедешь. По соседству также находились сетевой супермаркет «Уэйтроуз», индийский ресторанчик, специализированный винный магазин и пара агентств по продаже недвижимости. А также множество огромных дорогущих особняков. Если запрашиваемые цены на дома в этом районе города начинаются с миллиона, то значит, должно быть и множество людей, способных заплатить такую цену. Кто же они? На ум мне, сама не знаю почему, пришел вдруг сэр Клифф Ричард[3]. Кто еще? Владельцы футбольных клубов или нефтяных скважин, пробуренных в собственных садах за домами? Увы, нам с Китом такую цену точно не потянуть, а ведь бизнес наш развернулся на редкость удачно, даже процветал…

Я выкинула эти мысли из головы, отругав себя: «Вот идиотка, ты могла бы сейчас спать. А вместо этого торчишь тут, съежившись, в темноте за компьютером, сознавая превосходство Клиффа Ричарда. Надо взять себя в руки».

Для уточнения деталей я щелкнула по фотографии так хорошо знакомого мне с виду дома. Не верится, что в мире найдется еще один человек, способный дольше меня разглядывать фасад дома № 11 на Бентли-гроув, – мне известен практически каждый кирпич на его фасаде. Странно, почти поразительно, видеть его фото на моем компьютере – в моем доме, где ему быть не положено.

Приглашаешь врага в дом…

«Нет никакого врага, – твердо сказала я себе. – Займись делом, проверь обстановочку и возвращайся в кровать».

Кит начал похрапывать. Вот и славно. Не представляю, как бы я оправдывалась, если б он застал меня ночью за компьютером, как бы я доказала собственное здравомыслие.

Итак, нужная страничка загрузилась. Меня не интересовала панорамная фотография в левой части страницы – ее сделали с другой стороны улицы. Мне нужно было посмотреть внутренние помещения дома. Поочередно я щелкала по мелким снимкам с правой стороны экрана, добиваясь их увеличения. Первой мне показали кухню: деревянные столешницы, сдвоенная раковина из глазурованного белого фарфора, лазурно-голубая отделка кухонного «островка» с деревянной столешницей…

Кит терпеть не может эти «островки». Он считает их уродливыми и претенциозными – вычурность, заимствованная у американцев. Он называет их «авокадовыми туалетными наборами будущего». Не прошло и пары недель после нашего заселения в этот дом, а он уже избавился от такого пресловутого кухонного «островка», заказав местному столяру соорудить для нас большой и круглый дубовый стол.

Кита не устроила бы кухня на этой фотографии, раз уж она оснащена столь традиционным «островком».

Разумеется, Кит не стал бы жить там. Его кухня находится на первом этаже – именно там, кстати, находится и твоя кухня.

Я увеличила фото гостиной. Мне уже приходилось заглядывать в гостиную одиннадцатого дома на Бентли-гроув – правда, видела я ее только мельком. Во время одного из посещений Кембриджа я достаточно осмелела – или одурела, зависит от точки зрения, – чтобы открыть калитку, пройти по длинной дорожке, обсаженной лавандовыми кустами и разделяющей газон палисадника на два треугольника, и заглянула в фасадное окно. Боясь, что меня могут застать за этим незаконным вторжением, я не могла толком сосредоточиться. Через пару минут на пороге соседнего дома появился пожилой мужчина в очках с линзами невиданной толщины и устремил на меня свои непомерно увеличенные глаза. Я спешно ретировалась к своей машине, не дав ему опомниться и спросить, что я там делала, однако позже почти ничего толком не вспомнила об увиденной мной комнате, не считая белых стен и серого Г-образного дивана с каким-то затейливо вышитым красным покрывалом.

Сейчас тот же самый диван я видела на экране моего компьютера. Не такой уж он и серый, скорее дымчато-серебристый. И выглядит роскошным и уникальным. Не представляю, что где-то еще есть подобный диван.

Кит обожает все уникальное. По мере возможности, он избегает вещей массового производства. Все кружки на нашей кухне изготовил и разрисовал на заказ один кустарный гончар из Спиллинга.

Любой предмет мебели в гостиной дома № 11 на Бентли-гроув выглядит уникальным в своем роде: например кресло с огромными гнутыми деревянными подлокотниками напоминает днища гребных лодок. Необычен и журнальный столик со стеклянной столешницей – под стеклом там просматривается нечто… похожее на лежачий выставочный стенд с шестнадцатью секциями. В каждом отделении цветочек с красной сердцевинкой и голубыми лепестками, поднявший головку к прозрачной столешнице.

Киту понравились бы подобные изыски. Подавляя вспыхнувшие подозрения, я уговаривала себя, что это еще ничего не доказывает.

Вот и облицованный плиткой камин, над ним большая карта в раме, а по обе стороны от дымохода – одинаковые ниши. Симметричная гармония, вполне в духе Кита. Мне стало немного тошно.

Боже мой, это какое-то безумие! Да разве мало жилых помещений в стране следуют такой основополагающей структуре: камин с дымоходом, а справа и слева от него – ниши? Такая традиционная планировка воспроизводится по всему миру. И она привлекает Кита так же, как и триллионы других людей.

Ты же не увидела его пиджак, наброшенный на перила лестницы, или его полосатый шарф на спинке кресла…

Быстро, желая покончить с делом, я выбросила из головы пространные размышления, сознавая, что от них чувствую себя не лучше, а только хуже – и перешла к просмотру других помещений, увеличивая их изображения. Холл с лестницей, покрытый бежевым ковром, толстые, темного дерева балясины перил… Подсобное помещение с небесно-голубой, как в кухне, панельной отделкой. Медового оттенка мрамор в домашней ванной комнате – безупречно чистой и хвастливо роскошной.

Я щелкнула по снимку, где предполагалось изображение сада со стороны дворового фасада дома. Он оказался значительно больше, чем я изначально воображала, глядя на дом с улицы. Прокрутив рекламу до текста под фотографиями, я узнала, что площадь сада составляет немногим более одного акра. Именно такой садик полностью устроил бы меня: терраса для стола со стульями, двухместные качели под козырьком, большая лужайка, обсаженная деревьями, а за ними – пышные желтые луга. Идиллический сельский пейзаж в десяти минутах ходьбы от центра Кембриджа. Сейчас я начала понимать, почему объявленная цена превысила миллион фунтов. Я не пыталась сравнивать увиденное на вебсайте с садиком коттеджа «Мелроуз», который, грубо говоря, не вместит и половину гаража, рассчитанного на один автомобиль. Впрочем, там хватало места для размещения кованого железного столика с четырьмя стульями, нескольких растений в терракотовых вазонах и еще кое-каких милых пустяков. Ну вот. Я просмотрела все фотографии, увидела все, что можно было увидеть.

И ничего не обнаружила. Теперь убедилась?

Зевнув, я потерла глаза. Уже собираясь закрыть вебсайт «Золотой ярмарки» и вернуться в кровать, я заметила под снимками заднего сада рядок маленьких экранных кнопок: «Обзор улицы», «Поэтажный план», «Виртуальный тур по дому». Обзор Бентли-гроув можно было не смотреть – я достаточно насмотрелась на нее за прошедшие шесть месяцев, – однако стоило глянуть на поэтажные планы дома № 11, раз уж я их заметила. Я щелкнула по нужной кнопке, но сразу передумала и прервала загрузку, закрыв открывающуюся страничку. Нет смысла смотреть планы имеющихся там комнат, лучше уж ознакомиться с виртуальной экскурсией. Появится ли у меня ощущение, будто я сама хожу по этому дому, заглядывая в каждую комнату? Именно это мне хотелось бы сделать.

И тогда я смогу убедиться.

Коснувшись этой кнопки, я дождалась загрузки экскурсии. Появилась очередная кнопка воспроизведения, и я щелкнула по ее иконке. Сначала на экране появилась кухня, и я увидела то, что уже видела на фотографии, а потом камера медленно развернулась на триста шестьдесят градусов, сделав полный обзор помещения. Затем последовала еще пара круговых разворотов. От этого вращения у меня слегка закружилась голова, словно я сидела на карусели с испорченным рычагом остановки. Нуждаясь в передышке, я прикрыла глаза. Навалилась жуткая усталость. Поездки в Кембридж и обратно почти каждую пятницу не принесли мне никакой пользы. И конечно, изматывающая физическая нагрузка тут была ни при чем – утомляла меня необходимость конспирации. Но пора продолжить просмотр, и пусть будет что будет.

Опять открыв глаза, я увидела какую-то красноту. Сначала не поняла, что вижу, а потом… О господи! Этого не может быть. Ох, черт побери, о господи! Кровь. Посреди комнаты лежала ничком женщина, лежала в огромной луже крови, растекшейся по всему этому бежевому ковру. На мгновение, запаниковав, я ошибочно подумала, что это моя собственная кровь. Я взглянула на себя. Никакой крови. Разумеется, никакой – это же не мой ковер, не мой дом. Это дом № 11 на Бентли-гроув. Гостиная медленно проплывала перед глазами. Вот камин, над ним обрамленная карта, через открытую дверь виден холл…

Мертвая женщина, уткнувшаяся лицом в красное море. Кажется, из нее вытекло целое море крови, вся кровь до капли… Я издала полузадушенный крик. Попыталась позвать Кита, но ничего не вышло. Где телефон? Его нет на базе. Где мой «Блэкберри»[4]? Стоит ли позвонить «999»[5]? С трудом переводя дух, я шарила по столу, сама не зная, что пытаюсь найти. Я не могла отвести взгляда от экрана. Кровь по-прежнему кружилась передо мной, вместе с медленно поворачивающейся мертвой женщиной. Она, должно быть, мертва. Должно быть, это ее кровь. Красная – ближе к краям и почти черная в центре. Темно-красная, густая, как деготь. Нет, надо остановить это кружение!

Резко встав, я оттолкнула стул. Он с глухим стуком упал на пол. Желая избавиться от этого зрелища, я попятилась от письменного стола. «Беги, беги!» – вопил мой внутренний голос. В замешательстве я выбрала для отступления неверное направление, удалившись от двери. Не смотри. Перестань пялиться. Я ничем не могла помочь той женщине. Моя спина прижалась к стене, что-то твердое вдавилось в кожу. Раздался треск, и теперь что-то билось и хрустело под моими ногами. Острая боль прошила мои босые ступни. Глянув вниз, я увидела осколки стекла. Кровь. На сей раз – моя кровь.

Не помню, как мне удалось выбраться из кабинета и закрыть дверь. Уже лучше – теперь между мной и тем ужасом возведена некая реальная преграда. Кит. Мне нужен Кит. Я вошла в нашу спальню, включила свет и разрыдалась. Как смеет он спать?!

– Кит! – закричала я.

Он застонал. Зажмурился. И с сонной хрипотцой пробурчал:

– Выруби свет. Черт, в чем дело? Сколько времени?

Плача, я стояла перед ним. Ноги мои кровоточили, оставляя следы на белом коврике.

– Кон? – Приняв сидячее положение, Кит протер глаза. – Что происходит? Что случилось?

– Она мертва, – сообщила я.

– Кто умер? – оживившись, спросил Кит. Пошарив под кроватью, он нашел очки и нацепил их на нос.

– Не знаю! Какая-то женщина, – я всхлипнула, – там, на компьютере!

– Какая женщина? Господи, о чем ты говоришь?! – Отбросив край одеяла, он встал с кровати. – Твои… что случилось с твоими ногами? У тебя там кровь!

– Не знаю… – Это было лучшее, что мне удалось ответить. – Я запустила виртуал… – Мне с трудом удавалось дышать и говорить одновременно.

– Просто скажи мне, всё ли в порядке. С твоей сестрой, с Бенджи…

– Что? – удивилась я. При чем тут вообще моя сестра? – Это не имеет к ним никакого отношения, там какая-то женщина. Я не видела ее лица.

– Кон, ты побледнела… да на тебе лица нет. Привиделся ночной кошмар?

– На моем лэптопе. Она и сейчас там! – Я опять всхлипнула. – Она мертва. Должно быть, мертва. Нам надо позвонить в полицию.

– Дорогая, на твоем лэптопе не может быть никакой мертвой женщины, – заверил меня Кит, и я услышала раздражение в его уверенном голосе. – Тебе просто приснился плохой сон.

– Сходи и посмотри! – завопила я. – Никакой это не сон. Зайди туда, и убедишься сам!

Он вновь глянул на мои ноги, на следы крови на коврике и дальше, на половицах – на череду размазанных красных капель, ведущих к двери спальни.

– Что с тобой случилось? – спросил Кит.

Интересно, насколько виноватой я выгляжу?

– Что происходит? – Озабоченный тон моего любимого исчез, его голос стал жестко подозрительным.

Не дожидаясь моего ответа, он направился в смежную комнату.

– Нет! – невольно вырвалось у меня.

Кит остановился на лестничной площадке. Повернулся.

– Нет? Мне казалось, ты хотела, чтобы я взглянул на твой компьютер.

Я разозлила его. Он злился на все, что нарушало его сон.

И я не могла позволить ему войти туда, ничего не объяснив или хотя бы не попытавшись объяснить.

– Я запустила виртуальный тур по дому одиннадцать по Бентли-гроув, – сказала я.

– Что?.. Что за идиотство, Конни?!

– Выслушай меня. Просто выслушай, ладно? Он выставлен на продажу, дом одиннадцать по Бентли-гроув продается.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… просто знаю, понятно?

Я вытерла слезы. Не могу же я плакать, когда меня ругают! Надо собраться с духом, настроившись на защиту.

– Так просто… Конни, ты совсем сбила меня с толку; не представляю, чего ради…

Кит потеснил меня, пытаясь вернуться к кровати. Я схватила его за руку, чтобы остановить.

– Сердиться будешь потом, но сначала послушай меня. Хорошо? Это все, чего я прошу.

Он высвободил руку. Терпеть не могу, когда он так таращится на меня. Но чего же еще ты могла от него ожидать?

– Я слушаю, – спокойно произнес мой муж. – Уже шесть месяцев я слушаю твои разговоры о доме одиннадцать по Бентли-гроув. Когда же они закончатся?

– Дом выставлен на продажу, – как можно спокойнее повторила я. – Я нашла его на вебсайте недвижимости «Золотая ярмарка».

– Когда?

– Сейчас, только что… пару минут назад.

– Ты дождалась, пока я усну? – Кит недовольно покачал головой.

– Там выложили виртуальную экскурсию, и я… я подумала…

Нет уж, пожалуй, не стоит ему говорить, о чем я подумала. Хотя он мог бы и сам догадаться.

– Там, в гостиной, на полу лежит ничком женщина, а вокруг нее кровь, огромная лужа… – Описывая увиденное, я почувствовала явный позыв к рвоте.

Кит отступил, глядя на меня так, как никогда не смотрел прежде.

– Давай уж скажем прямо: ты зашла на сайт «Золотая ярмарка недвижимости», открыла виртуальную экскурсию по дому одиннадцать по Бентли-гроув, который, как ты случайно узнала, выставили на продажу, и увидела там в одной из комнат какую-то мертвую женщину?

– В гостиной.

– Такая выдумка чересчур изобретательна, даже для тебя! – рассмеявшись, заметил Кит.

– Она по-прежнему там, на экране, – напомнила я ему. – Сходи и посмотри, если не веришь мне. – Внезапно меня окатило ледяной волной такого жуткого страха, что я не смогла сдержать дрожи.

Он готов отказаться. Оставить без внимания мой рассказ и опять улечься спать, чтобы наказать меня, поскольку моим словам невозможно поверить. Не может быть там, на вебсайте «Золотой ярмарки», никакой мертвой женщины, лежащей в луже крови.

– Ладно, – Кит вздохнул, – пойду взгляну. Очевидно, ты права, считая меня настоящим доверчивым идиотом.

– Я ничего не выдумывала! – крикнула я ему вслед.

Мне хотелось последовать за ним, но я не смогла сделать ни шагу, осознавая, что он в любой момент, прямо сейчас, может увидеть то, что видела я. От понимания того, что вот-вот произойдет, ожидание казалось невыносимым.

– Потрясающе! – услышала я возглас Кита. Может, он оценил мою историю? – Всю жизнь я мечтал взглянуть глухой ночью на чужую посудомоечную машину!

Посудомоечную машину? Должно быть, этот тур зациклен, и за время моего отсутствия экскурсия закончилась и началась заново.

– Пресловутый кухонный «островок», – ворчал тем временем Кит. – И почему люди так привязаны к стереотипам?

– Гостиная будет после кухни, – поведала я и заставила себя выйти на лестничную площадку. Двигаться дальше у меня не хватало духу. Я невольно затаила дыхание. Жаль, что Киту предстоит увидеть то, что видела я, – никому не пожелала бы увидеть такого! Такого жуткого ужаса. И в то же время мне нужно, чтобы он убедился…

В чем? Убедился в реальности этого кошмара, подтвердил, что это не плод твоего воображения?

Я не страдала галлюцинациями. Никогда. Порой, правда, беспокоилась по пустякам, но это другое дело. Я умею отличать реальность от нереальности. Меня зовут Катриона Луиза Боускилл. Это факт. Мне тридцать четыре года. Тоже факт. Я живу в Литтл-Холлинге, что в Силсфорде, в коттедже «Мелроуз» с моим мужем Кристианом, хотя все зовут его Китом, так же как меня все знают под именем Конни. У нас собственный бизнес под названием «Нулли Секундус». Мы работаем консультантами по вопросам управления производством, вернее, консультациями занимается Кит. Мой официальный титул – финансовый директор фирмы. Кит целыми днями трудится на благо нашей компании, я же работаю по мере надобности, три раза в неделю. По вторникам и четвергам я помогаю родителям в их фирме «Изысканный интерьер, Монк и сыновья», где числюсь на более старомодной должности: бухгалтером. Моих маму и папу зовут Вэл и Джефф Монк. Они живут в конце нашей улицы. У меня есть сестра Фрэн тридцати двух лет, которая тоже трудится на фирму «Монк и сыновья», заведует отделом драпировок и жалюзи. Она живет со своим партнером, Антоном, и у них есть пятилетний сын, Бенджи. Все это достоверные факты, и так же достоверно – безусловно, достоверно, – что меньше десяти минут тому назад я открыла виртуальную экскурсию по дому № 11 по Бентли-гроув в Кембридже и увидела мертвую женщину, лежавшую на залитом кровью ковре.

– Бинго! Удалось: гостиная, – вновь донесся до меня голос Кита.

От его шутливого тона по спине моей пробежал мерзкий холодок. Как мог он говорить с такой беспечностью? Если только…

– Надо же, какой оригинальный журнальный столик! – продолжал Кристофер. – На мой взгляд, с цветочками немного перестарались. Но никаких мертвецов, никакой крови.

Как же так? Что он говорит? Он ошибается. Я же знаю, что видела!

С трудом открыв дверь, я заставила себя войти в наш кабинет. Нет. Это невозможно. Гостиная дома № 11 по Бентли-гроув медленно кружилась на экране, однако никакого трупа там не было – никакой ничком лежащей женщины, никакой лужи крови. Лишь чистый бежевый ковер. Подойдя ближе, я заметила в углу гостиной на ковре слабое пятно, но…

– Это не здесь, – заявила я.

– Я возвращаюсь в постель, – поднявшись со стула, сообщил Кит, и его голос исполнился ледяной ярости.

– Но… как это могло исчезнуть?!

– Никак! – Муж поднял руку и треснул кулаком по стене. – Сейчас мы не станем говорить об этом. У меня появилась отличная идея: давай никогда больше не будем говорить об этом. Давай притворимся, что ничего не было.

– Кит…

– Так не может продолжаться, Кон. Мы не можем продолжать так жить.

Проходя мимо, он оттеснил меня в сторону. Я услышала, как захлопнулась дверь нашей спальни. Слишком ошеломленная, чтобы плакать, я опустилась на стул, еще хранивший тепло Кита, и уставилась на экран лэптопа. Показ гостиной завершился, и я дождалась повторного показа на тот случай, если та мертвая женщина и кровь появятся опять. Это казалось невероятным, но, с другой стороны, случившееся само по себе было невероятным – однако же, оно случилось!

Я просмотрела эту экскурсию по дому № 11 по Бентли-гроув еще четыре раза. Всякий раз, когда исчезала кухня, я сдерживала дыхание. И всякий раз появлялась незапятнанная гостиная – никакой мертвой женщины, никакой крови. В итоге, не зная, что делать дальше, я щелкнула по крестику в правом углу экрана, закрыв виртуальный тур и выйдя из Интернета.

Невозможно.

Один последний раз, начну все с нуля… Я опять щелкнула по иконке Интернета, вернулась на сайт «Золотой ярмарки недвижимости», повторив все мои предыдущие шаги: вновь нашла выставленный на продажу дом № 11 по Бентли-гроув, вновь щелкнула по кнопке виртуального тура и просмотрела его. Никакой женщины. Никакой крови. Все-таки Кит прав. А я по-прежнему ошибаюсь…

Я закрыла свой лэптоп. Надо было убрать осколки стекла и отмыть реальную кровь с моего собственного ковра. Глянув вниз, я увидела на полу разбитую рамку с лицензией компании «Нулли». Потрясенная видом той мертвой женщины, я, должно быть, нечаянно сбросила рамку со стены. Кит огорчится. Как будто ему и без того не хватало огорчений.

Новую рамку для сертификата сделать просто. Но далеко не просто решить, что делать с исчезновением мертвой женщины, которая могла быть, во-первых, лишь твоей фантазией…

Насколько я понимала, у меня имелись два варианта. Можно либо попытаться забыть об этом, убедив себя, что увиденная мной жуткая сцена существовала лишь в моем воображении. Либо позвонить Саймону Уотерхаусу.

Вещественное доказательство №: CB13345/432/19IG

Кавендишская начальная школа.

Ведомость занятия № 581

Дата: понедельник, 19 октября 2009 года

Тема: «Осенние размышления»; класс миссис Кеннеди

Вы оба – молодцы, вам удалось вызвать реальный образ Осени в нашем воображении!

Спасибо вам!