Идея совершенства в психологии и культуре. Введение (Г. В. Иванченко, 2007)

Введение

Что такое совершенство? Современный толковый словарь русского языка Ушакова дает следующее определение: «1. Полнота всех достоинств, высшая степень какого-либо положительного качества. 2. О человеке, предмете и т. п., лишенном недостатков».

В словаре Даля совершенство определяется как «состояние совершенного, высшая степень каких-либо качеств; полнота, крайний предел свойств, качеств, безукоризненность».

Совершенство, выступающее как одна из категорий эстетики, определяется как «полнота всех достоинств, высшая степень какого-либо качества, оптимальность состояния и развития эстетического феномена, выражающаяся в полном соответствии сущности и явления; мера каждого вида, лучшие в своем роде предметы и явления действительности и результаты целесообразной деятельности» (Эстетика: Словарь, 1989, с. 319).

Наконец, в фундаментальном философско-энциклопедическом словаре «Человек» читаем: «Совершенное (греч. «телейон» – законченное, совершенное), сущностный признак эстетического, выражающий полноту определенного рода природных, социальных и духовных объектов. Причем совершенством обладают не только позитивные гармонические эстетические явления (прекрасное, идеал, изящное, грациозное и т. д.), но и дисгармонические (возвышенное, трагическое, ужасное, уродливое, низменное и т. д.), т. к. и в тех и в других наиболее полно выражается сущность данного рода явлений (Человек…, 2000, с. 348).

Несмотря на различия в вышеприведенных трактовках совершенства, в них можно выделить и общие черты: законченность, полнота, предельность. Но в этих определениях не видно главного: того, что стремление к совершенству – неотъемлемое человеческое качество, присущее людям с незапамятных времен. Вероятно, не будет преувеличением сказать, что стремиться к совершенству – это и означает быть человеком. В стремлении к совершенству парадоксальным образом сочетаются и достижения «внутри» наличествующей системы, и попытка прорыва, выхода из нее: «Совершенный человек в своем развитии становится возвышенным, не только не разрушая дисгармоническое, но и тогда, когда он выходит за пределы наличной гармонии и, выходя за ее пределы, создает условия для ее возникновения на более высоком уровне» (там же).

Стремление к пределу, вершине, к совершенству – одно из самых универсальных человеческих стремлений. Но стремление к совершенству амбивалентно, как одновременно притягательными и пугающими оказываются смерть и небытие. Как формулирует Н.М. Бахтин, «каждый шаг к определенности, каждый шаг к совершенству есть шаг к гибели. Индивидуальность – последняя, окончательная определенность – есть тем самым и чистейшая обреченность…» (цит. по: Тульчинский, 2000, с. 63). Неопределенность и «всевозможностность» подлинного бытия, его полнота как источника любого экзистенциального опыта «застывают» в совершенстве: в совершенной форме чего бы то ни было – произведения искусства, отношений, формулы, наконец, в совершенной форме, которую мы придаем собственной жизни.

Этимология понятия «совершенство» довольно близка в индоевропейских языках. Греческие термины «телейон», совершенный, и «то телейос», совершенство, являются производными от «телос» – завершение, цель. В церковнославянском «телос» переводилось как «верх», о чем напоминает русское «совершенство». Латинское perfectio производно от facere с предлогом per, – нечто «сделанное, исполненное до конца, всецело». Perfect, perfection происходит от латинского perfectus «завершенный», причастие от глагола perficere «совершать, достигать, заканчивать, завершать». Само слово perficere происходит от per «полностью» + facere «исполнять, выполнять, делать, совершать». В английском языке как прилагательное оно употребляется с XIII века, проникнув из старофранцузского parfit. Прилагательное часто использовалось для обозначения интенсивности, степени; глагол обозначал «привести что-то к полному развитию». Глагол впервые упомянут в 1398 году. Понятие perfectionist существует с 1657 года, но вплоть до 1930-х имело в основном теологический смысл: «тот, кто верит, что моральное совершенство может быть обретено в земной жизни». С 1930-х основным значением выступает: «тот, кого удовлетворяют только наивысшие стандарты».

В свою очередь, excel, excellent происходит от латинского excellere «возвышаться, превосходить, быть выдающимся», образовано соединением приставки ex «из» + cellere «возвышать/ся, быть выше других», связано с celsus «высокий, величественный, великий», от индоевропейского корня *kel-/*kol– «поднимать, быть поднятым». В значении «высокий ранг» excellency впервые встречается в 1200 году, в титулатуре – с 1325 года, в более широком употреблении с конца XIV – начала XV веков. В старофранцузском языке это понятие появляется несколько раньше – как excellent.

Надо сказать, что excellence – несколько более функциональное понятие, нежели perfection (например, древнегреческая политическая «arete» объединяла в себе virtue и excellence, что подразумевало чувство справедливости, происхождение из «правильной», достойной семьи, бесстрашие; все эти качества объединялись в политической добродетели «арете»). Понятие же perfection с большим основанием может рассматриваться как феноменологическое: совершенство как достигнутая высшая степень качества вообще.

И в мифах древности, и в религии Нового времени человек осознается и определяется в первую очередь в отношении к сверхъестественному началу. Человек является несовершенным подобием Бога, воплощающего совершенство. Но от прочего тварного мира человек отличается тем, что он создан «по образу и подобию» божества. Только человеку дарована частичка божественной творческой способности. Но если христианский Бог творил из ничего и одним лишь усилием воли, то его менее совершенной копии приходится действовать в сравнительно более узких границах. Творческие способности человека ограничены материалом, земным сроком существования и многим другим. Но примечательна связь представлений о совершенстве и о творческом начале.

На протяжении веков понятие о совершенстве менялось, порой драматически. Образ совершенства то приближался к человеку – и тогда оказывалось, что совершенство доступно многим; то удалялся – и тогда недосягаемость идеала становилась очевидной. Но есть и относительно устойчивые основания концепций совершенства, в частности, наглядно выступающие различия восточной и западной моделей. Так, в западной традиции констатируется непреодолимая пропасть между совершенным Творцом и несовершенным творением, в то время как в восточной этого разрыва нет. В индуизме утверждается тождество между Атманом (божественным Я внутри человека) и Брахманом (объективным Абсолютом). Человек обычно отождествляет себя со своим «временным Я», со своим телом, умом, психикой, но это не имеет ничего общего с внутренним божественным Я. Только уничтожив все эти неправильные отождествления, человек откроет свое истинное Я. Медитативные и йогические практики открывают человеку путь к истинному, абсолютному, совершенному Я.

Достижимость совершенства в западной традиции трактовалась двояко. С одной стороны, уже для античных философов не было сомнения, что человек может достигнуть высшего мастерства, совершенства в исполнении той или иной профессии, общественной функции, в том или ином искусстве и ремесле. Но, помимо частных функций, человек обладает всечеловеческой сутью, природой, «душой». Стремясь и приближаясь к совершенству, душа приобщается к миру богов.

Хотя душа стремится к совершенству в земной краткой жизни, достижение совершенства – это остановка развития и в этом смысле аналог смерти. Нельзя сказать о человеке, что он полностью достиг совершенства, исчерпал свои возможности совершенствования, пока он жив. Получается, что совершенство – то, чего нельзя достигнуть в пределах земной жизни, но к чему нужно стремиться. Однако, совершенствуясь, не стремится ли человек к каким-то иным целям?

В концепциях Карен Хорни и Альфреда Адлера стремление к совершенству выступает как один из главных мотивирующих факторов поступков человека. Так, по Адлеру, физические или иные недостатки могут помочь человеку развить необыкновенную энергию для их преодоления и «сверхкомпенсироваться» – стать совершеннее других в той или иной области. Альфред Адлер неоднократно писал о «мужестве несовершенства» – умении стойко принимать неудачу и не отчаиваться. Карен Хорни высказывала убеждение, что «перфекционизм», стремление к совершенству всегда и во всем, есть причина стойких невротических состояний, он мешает человеку принимать себя и окружающих такими, какие они есть, заставляет стремиться к недостижимому, пренебрегая имеющимся.

В гуманистической психологии стремление человека к совершенству описывается через понятие самоактуализации – стремления человека к наиболее полному выявлению своих личностных возможностей. Только самоактуализация может привести человека к подлинной свободе, в том числе свободе для творчества. Творчество, писал Ролло Мэй, невозможно при постоянном напряжении честолюбивого ego. Достижение совершенства снимает напряжение постоянных сравнений с другими, позволяет человеку творить без оглядки на внешние, не связанные с творчеством факторы – признание, оценку, славу.

Совершенство занимает несколько особое положение в ряду вечных ценностей. Оно предполагает присутствие каждой из других ценностей (добра, красоты, верности, полноты существования, смысла), но не сводимо к их сумме.

Хотя «набор» «вечных ценностей» весьма ограничен, между ними порой непросто провести границу. Не является исключением и совершенство. Вместе с тем его аксиологический анализ невозможен без сопоставления совершенства как ценности с другими «базовыми» ценностями культуры. Особенно проблематичен анализ при необходимости учета временной и культурной дистанции. Так, японский термин ги обычно переводится как «праведность», но также и как «гармоничность» или «целостность». Речь идет о качестве, которое побуждает человека совершенствоваться на пути самоуглубления и тренировок, а не просто проповедовать правильный образ жизни. Во многих дзенских историях ученик долго ходил по всей стране и искал мастера, который мог дать ему правильное наставление.

Совершенство отчасти является синонимом такой мета-ценности дзенской культуры, как Путь. Приблизиться к постижению Пути позволяет овладение тайнами своего ремесла. Если человек ими не владеет, его нельзя назвать мастером. Если же он всегда стремится улучшить свое мастерство, он достигает совершенства.

Путь охватывает все вещи, и поэтому, учит дзэн-буддизм, постигнув одну вещь, вы овладеваете всеми остальными. Некоторые люди утверждают, что, достигнув совершенства на каком-то одном Пути, человек является мастером всех Путей. Но, возражают ему сторонники более общепринятой точки зрения, хотя некий человек и мудрец, он может, например, не уметь ездить на лошади. Мы не должны забывать, утверждают сторонники этой точки зрения, что все проявления реальности имеют два аспекта, дзи и ри. Дзи – это техника, ри – это принцип. Тот, кто знает принцип, может не практиковать искусство, и все же обладать некоторым пониманием его сути. Дополняя же безукоризненную технику пониманием принципа, мастер становится безупречным (Такуан Сохо, 1997).

В любом случае, о технике ли, о принципе ли речь, трудно не согласиться с мнением Питера Акройда, вложенным им в уста Оскара Уайльда: «заниматься следует лишь тем, в чем можешь достичь совершенства» (Акройд, 1993, с. 26). При всей бесспорности этого утверждения в нем много неясного: что такое совершенство? Можно ли в принципе в этой области его достичь? Являешься ли именно ты тем человеком, который способен стать совершенным мастером в избранной тобой сфере?

В западной, да и в российской, культуре субъективно несложно признаться в том, например, что ты стремишься сделать «совершенными» свои лицо или фигуру, но вряд ли встретит понимание человек, объявляющий о том, что хочет стать совершенным родителем, или идеальным администратором, или совершенным писателем. Такое стремление в глазах большинства людей свидетельствует даже не столько о перфекционизме, сколько о безмерном тщеславии.

Но отрицание совершенства как достойной и действенно сформулированной цели не избавляет от тоски по идеальному, совершенному, наилучшему из возможных. Поэтому мы попытаемся проследить, в каких контекстах понятие совершенства возникло и развивалось, как на протяжении веков складывались концепты «нового человека» и «совершенного человека», через какие состояния и действия проявляет себя стремление к совершенству, и, наконец, что характеризует шедевры (совершенные произведения искусства), их восприятие, представления о них в сознании читателя, зрителя, слушателя. Вполне очевидно, что это лишь немногие грани идеи совершенства, неисчерпаемой, как сама жизнь.

Мы практически не касаемся таких актуальных и важных проблем, как «совершенное общество» или «совершенная справедливость», особо активно обсуждаемых в западной науке после выхода книги Дж. Роулза «Теория справедливости» (Rawls, 1971; Роулз, 1995), где автором, в частности, был выдвинут «принцип совершенства» (p. 325), а в российских социальных науках – в последнее десятилетие (Философский Век…, 2000; Черткова, 1993; Куляскина, 2000; Федотова, 2005; Мильдон, 2006). Совершенному человеку и его образам в последние годы оказались посвящены фундаментальные труды, в первую очередь коллективная монография «Совершенный человек. Теология и философия образа» (1997).

Перефразируя «принцип несовершенства» К. Гёделя (см.: Подниекс, 1981, с. 72), можно сказать, что всякая фундаментальная теория совершенства окажется несовершенной – она будет либо противоречивой, либо недостаточной для решения всех возникающих проблем.