Глава 2
Тёплым июньским, днём ближе к вечеру, будущая чета молодожёнов возвращалась домой с садоводческого участка. Женя и Таня месяц назад подали заявление о регистрации брака. Послезавтра, от имени государства, работница ЗАГСа назовёт их мужем и женой, и вручит официальный документ, первый документ их совместной жизни. Завтрашний день будет очень хлопотным, предстоят последние этапы подготовки к торжественному событию. Завтрашним вечером Женя встречается с друзьями в ресторане, на организованном им мальчишнике, где будет прощаться с холостяцкой жизнью. Сегодня будущие молодожёны, по просьбе родителей Тани, ездили на садоводческий участок, производили поливку и прополку грядок. Садовый участок принадлежит родителям Тани, но они после аварии, когда в их машину въехал грузовик, которым управлял пьяный водитель, не могут туда выезжать. Они с трудом передвигаются по квартире. Заботу о родителях и садовом участке Таня взвалила на свои плечи. Женя активно ей помогает. Ему нравится работать на земле, наблюдать, как постепенно вырастают стебли, как появляются цветы и затем наливаются плоды. В предвкушении предстоящих торжественных событий Женя торопился домой. Таня иногда взвизгивала на поворотах и просила: – Женя, снижай скорость, не хватало нам накануне свадебных церемоний попасть в аварию и угодить в больницу. Женя смеялся и уговаривал любимую: – Не волнуйся, Танюша, я водитель от бога, никогда не был в аварии, всё будет хорошо.
Когда въехали в город, Женя понизил скорость. В городе он старается соблюдать скоростной режим, который предписывают правила дорожного движения. Ему не хочется встретить полосатую, как зебра, милицейскую палку, приказывающую водителю остановиться. Около дома привычная парковка оказалась занятой, там стояла незнакомая Жене иномарка. Пришлось колесить в поисках парковочного свободного места, и оставить машину вдали от дома. Шагать до него пришлось около тридцати минут. Когда подходили к подъезду, двери автомобиля, мимо которого они в этот момент проходили, открылись, оттуда выскочили два человека в чёрных комбинезонах, и Женя почувствовал сильную боль от удара по голове. Сознание его погасло, как гаснет электрическая лампочка, когда кто-то нажимает клавишу выключателя. Он не мог услышать крика смертельного ужаса своей возлюбленной, и прийти ей на помощь. Сцену нападения видел из окна, стоявшего поблизости, автомобиля Пётр Паршин. Он не успел отреагировать, не успел прийти на помощь пострадавшим, всё произошло чрезвычайно быстро. Прошли не более двух-трёх секунд, как нападающие, совершив своё чёрное кровавое дело, влетели в свою машину и она, завизжав колёсами по сухому асфальту, прыгнула вперёд и понеслась по дороге. Пётр стал преследовать её, на ходу позвонил в милицию, сообщил о нападении, и что он преследует чёрную тойоту с заляпанными грязью номерами. Долго гнаться за бандитами не пришлось. Вскоре их машина вспыхнула ярким факелом и остановилась. Подойти к ней из-за сильного жара, исходящего от горящей машины, было невозможно, она горела как сухой деревянный сарай. Пётр вернулся к дому, где произошла трагедия. Место преступления по периметру отмечено красной лентой, внутрь отмеченного места никого не пропускает милицейский кордон, там работает следственная бригада. Оперативники опрашивают любопытных, собравшихся поглазеть на место трагедии. Петра Паршина тоже опросили. Он рассказал о нападении бандитов, о том, как их преследовал, как вспыхнула их машина, и они заживо сгорели вместе с нею. Ему пришлось в кабинете следователя повторить свои показания под протокол. Уголовное дело по факту убийства и тяжкого телесного повреждения было закрыто, поскольку подозреваемые в совершении нападения погибли.
Сознание вернулось к Евгению через три месяца. Всё это время врачи боролись за его жизнь. Шансы выжить были минимальные, но молодой организм выстоял. Евгений открыл глаза и увидел перед собой бородатую фигуру в белом одеянии, вокруг головы золотыми бликами сверкает нимб.
– Я что, умер, и предстал перед судом божьим? Господи, я никогда не верил в твоё существование. Прости меня.
Бархатный голос, струящий душевную теплоту, произнёс: – Ты живой и ещё долго будешь жить, если будешь спокойным, будешь много спать и не вставать с кровати, пока я не разрешу.
Убаюканный участливыми нотами бархатного голоса, Евгений впервые, за последние три месяца, заснул сном здорового человека.
Пётр Ильич, лечащий Евгения врач нейрохирург, зашёл в комнату персонала, где находились в это время все медицинские сёстры, кроме одной, находящейся на посту. Пётр Ильич носит ровную окладистую с сединой бороду, ростом не ниже ста восьмидесяти сантиметров, возрастом ближе к шестидесяти годам. Он никогда не повышает голоса, всегда и со всеми говорит не громким бархатистым тоном, всех в отделении, даже нянечек, называет коллегами. Многие его знакомые причисляют его к категории лучших врачей, и не только в городе.
– Ну-с коллеги, наш больной вышел из комы, теперь быстро пойдёт на поправку, организм его молодой, сильный. Следите за ним, ему нужно много спать, и ещё несколько дней не вставать с кровати. Только мне кажется, что придётся отправлять его в психиатрическую лечебницу. Меня он принял за бога, и был уверен, что умер, и предстал перед судом божьим.
Молоденькая сестричка, практикантка из медицинского училища, весело рассмеялась.
– Не мудрено. После долгой комы открывает глаза, и видит перед собой бородатую фигуру в белом одеянии, на голове сверкает металлическая оправа очков, которую в таком состоянии, вполне можно принять за нимб вокруг головы.
– Ну-с коллеги, поживём, увидим.
После выхода из комы Евгений проспал почти сутки. В основном сон был здоровый, крепкий, иногда возникали какие-то тени, неясные видения, на короткое время привиделась бородатая фигура в белом одеянии, со сверкающим нимбом вокруг головы. Он метал искры из глаз и гневно кричал: – Ничтожный червяк, ты посмел сомневаться во мне! Не будет тебе прощения, веки вечные будешь гореть в геенне огненной!
После почти суточного сна, молодой организм Евгения быстро пошёл на выздоровление. Его из реанимации перевели в общую палату. Через несколько дней Евгений свободно ходил по всему отделению, помогал сёстрам ухаживать за тяжёлыми больными, возил их на обследования и необходимые процедуры, помогал содержать палату в чистоте. Он чувствовал себя совершенно здоровым, только не помнил ни имени, ни фамилии, ни, где и как он жил. Далее ему требовалось лечение не тела, а души, и его перевели в психиатрическую лечебницу.
Психиатр Иван Ильич, молодой человек тридцатилетнего возраста, худощавый с ёжиком чуть-чуть рыжеватых волос, внимательно изучил историю болезни Кротова Евгения Николаевича, переговорил с лечившим Кротова нейрохирургом, и затем вошёл в палату, куда поместили его пациента. Евгений лежал на кровати и смотрел в потолок. Вокруг его глаз и на лбу собрались мелкие морщинки. Он или что-то пытался вспомнить, или о чём-то старательно размышлял. Выглядел он вполне здоровым человеком, взгляд осмысленный и открытый. Тело крепко сшитое, рост очень не много ниже среднего. Ничто не напоминало, что после сильного удара по голове, он три месяца пролежал в коме. Молодой сильный организм двадцатипятилетнего мужчины выдержал почти смертельную травму.
– Евгений Николаевич, я ваш доктор, меня зовут Иван Ильич. Как вы себя чувствуете?
Евгений перевёл взгляд с потолка на говорившего врача и сел на кровать.
– Чувствую я себя хорошо, только ничего не помню, кто я такой и как жил. Когда я не так давно открыл глаза, увидел перед собой фигуру в белом одеянии, вокруг его головы излучал сияние нимб. Я слышал насыщенный добротой его бархатный голос, слов не понимал и вскоре уснул. Вы можете сказать, кто я и где нахожусь?
– Вас зовут Евгений Николаевич Кротов, вы живы и находитесь в лечебнице. После тяжёлой травмы головы, у вас глубокая амнезия. Я буду вам помогать вернуть память, а вы помогайте мне. Вдвоём мы должны справиться. Сейчас отдыхайте, мы ещё много, много раз будем беседовать.
Иван Ильич дал задание персоналу отслеживать каждый шаг, каждое слово пациента. Свойства характера Евгения, среди которых немалое место занимали порядочность, доброта и тактичность, снискали уважение не только персонала, но и большинства пациентов отделения, хотя у многих больных, совершенно расстроенное сознание. Евгений всегда, даже сразу после выхода из комы, адекватно оценивал действительность. Он уже не признавал себя умершим, находящимся в чистилище небесном, перед судом божьим, как это было в первую минуту после комы. Но тогда его ввела в заблуждение оправа очков на голове врача. Её вполне можно было принять за нимб вокруг головы. Евгений осознаёт, что находится в психиатрической клинике. И чувствует себя вполне здоровым человеком. Это большая победа. Психическое здоровье есть, но память пока не возвращается. Через два месяца Иван Ильич решился на эксперимент по принципу, «клин клином вышибают». Он свернул в трубку несколько журналов, превратив их в увесистую дубинку, когда Евгений шёл по коридору отделения, подкрался к нему сзади и со всей силой ударил ею по голове. Удар был ощутимый, конечно, не такой сильный, как во время бандитского нападения. Евгений остановился, медленно повернулся, посмотрел в лицо Ивана Ильича, затем огляделся вокруг.
– Танечка, где Танечка?
Иван Ильич обнял Евгения за плечи.
– Пойдёмте в кабинет, Евгений Николаевич, я вам расскажу всё, что знаю сам.
Иван Ильич сел за свой стол, предложил сесть Евгению с другой стороны стола.
– Вашу подругу бандиты убили сразу. Я выражаю вам своё соболезнование. У вас не было никаких шансов ей помочь. К вам вернулась память, вам придётся свыкнуться с болью потери близкого человека, это лучше, чем жить в беспамятстве.
– Кто и за что её убил?
– Насколько я знаю, бандиты сгорели в машине. Почему они на вас напали, за что убили Татьяну Васильевну, теперь ответить некому. Бандиты, сделав своё чёрное дело, и ничего у вас не похитив, очень быстро пытались скрыться. Но им не повезло, загорелась их машина, и они в ней заживо сгорели. Им почему-то нужно было только убить вас, и вашу Танечку.
– Танечка, мы должны были через день зарегистрировать брак. Танечка была беременной, значит, убили не её одну, но и не рождённого ребёнка.
Евгений тяжело вздыхал, из глаз вытекали капельки слёз.
– Вы посидите здесь в одиночестве.
Иван Ильич вышел из кабинета, оставив в нём пациента. Иван Ильич был горд, что пациенту память удалось вернуть. Через неделю Кротов Евгений Николаевич был выписан из лечебного учреждения, совершенно здоровым человеком.