Глава 3
Когда нет форс-мажорных обстоятельств, ломающих сложившийся уклад жизни, сводящих на нет все усилия, и несущих порою летальный исход, каждый человек является хозяином своей судьбы. Он выстраивает свою жизнь сам, сообразуясь со своими представлениями и понятиями. Право рождения может либо оказать помощь, либо создать препятствия в претворении жизненных планов. Большая доля успеха зависит от способностей человека и его упорства.
Форс-мажорные обстоятельства внезапно ворвались в жизнь маленького Толи Портнова, полностью разломали уклад его счастливой семейной жизни, лишили его любящих родителей и забросили его в положение воспитанника детского дома. Чудесным майским днём семья Портновых вышла на улицу. Они решили совершить большую прогулку по городу. В небесной синеве плавали редкие обрывки кучевых облаков, яркое солнце проливало на землю потоки тепла и света, словно тоже радовалось выходному дню, и делилось этой радостью со всеми горожанами. На деревьях под лёгким ветерком раскачиваются зелёные листочки, клумбы расцвели всеми цветами радуги, на тротуаре под ногами гуляющих, в щелях асфальта вылезли робкие зелёные побеги.
Портновы постояли у фонтана, подставляя лицо под мельчайшие брызги, побултыхали в воде руками и пошли в парк. Там катались на каруселях и качелях. С высоты птичьего полёта, на колесе обозрения, осматривали окрестности. С большой высоты виден весь город. Многоэтажки выглядят такими маленькими, словно построены детскими руками, из кубиков детского конструктора. Много радости доставило Толе посещение зоопарка. Там он увидел живых медведей, волков, жирафа, обезьян и много других животных. Долго рассматривал насекомых. Раньше он видел жителей зоопарка только на картинках в детских книжках. После зоопарка зашли в кафе, ели пирожное, шоколад и пили лимонад. Толя был очень доволен, много и весело смеялся. Во второй половине дня, весёлые, счастливые и уставшие, шли домой. Близко к дому, когда до него оставалось сотни полторы шагов, остановились у пешеходного перехода. По улице, шурша шинами по асфальту, мчатся автомобили. Толя первый увидел зелёный свет для пешеходов.
– Мама, папа, зелёный!
Он вырвал руки и бегом ринулся через дорогу. Уже Толя перебежал её, когда услышал позади громкий стук, стоны и пронзительные крики. Большая машина на бешеной скорости врезалась в колонну пешеходов, переходящих проезжую часть в том и другом направлении. Толя остался сиротой, его вывезли в другой город и поместили в детский дом. Через много лет Толя узнает, что водитель машины, убившей его родителей, умер за рулём от инфаркта. Он мёртвым телом заклинил рулевое колесо, и ногой вдавил до упора педаль газа. Машина неслась со скоростью около двухсот километров в час.
В больших взрослых и детских коллективах, где десятки и сотни человек вынуждены жить под одной крышей, быть постоянно у всех на виду, где ограничено пространство передвижения, где отсутствует возможность уединения, вырабатываются свои нормы и правила поведения. Здесь человек, чтобы выжить, закрывается бронёй невозмутимости и показного безразличия. Здесь новичка всегда испытывают на прочность, на твёрдость характера. Всем интересно, чего можно ожидать от него. Это не праздный интерес, это жестокая необходимость. Он может оказаться той спичкой, от которой вспыхнет пожар и сожжёт, хоть как-то устоявшийся быт и уклад жизни всех, кто вынужден здесь проживать. Толя помнит наставления отца: – Сынок, никогда ничего не бойся. Не давай в обиду себя, близких и друзей. Не получается миром, не жалей кулаков. Храбрость и независимость – твои верные друзья и помощники, их уважают всегда и везде.
Толя успешно влился в детский коллектив. Драться приходилось, не один раз его лицо цвело синяками, не один раз из разбитого носа текла кровь. Место своё в иерархической лестнице завоёвано, потекли скучные, серые будни. Через год Толя пошёл в первый класс. Детдомовцы учились в обычной городской школе, там они выделялись и одеждой и манерами поведения от детей, живущих с родителями. В этом была определённая сложность учёбы детдомовских ребятишек. Им трудно общаться с семейными детьми, которые их принимали за второй сорт. Случались конфликты, драки.
Однажды Толя опоздал на урок и быстро бежал по пустому коридору. Около дверей своего класса налетел на вихрастого, конопатого мальчишку.
– Ты чё толкаешься?
– Ты чё на дороге стоишь?
– Я жду не тебя, будешь толкаться, отлуплю.
– Попробуй, чё не лупишь?
– Захочу, отлуплю.
– Посмотрю, как ты захочешь.
Они начали приближаться один к другому, толкать соперника, затем схватили друг друга за одежду, катались по полу, изворачивались, и махали кулаками.
– А ну, паршивцы, вставайте!
Кто- то схватил их за ворот, резко дёрнул и поставил на ноги.
– Портнов, почему на урок опоздал? А ты, Сазонов, только появился в школе и уже дерёшься. Я тебе сказала ждать меня у двери.
Мальчишки громко сопели, молчали и, набычившись, смотрели прямо перед собой. Завуч открыла дверь класса и втолкнула нахохлившихся, как воробьи перед дождём, мальчишек.
– Надежда Степановна, прервитесь на минутку, я привела нового ученика. Портнов, иди, садись на своё место. Ребята, это Миша Сазонов, он будет с вами учиться, прошу любить и жаловать. Надежда Степановна, посадите драчунов за одну парту.
Оставшуюся часть урока Миша и Толя толкали друг друга коленями и локтями. Однако, вскоре они подружились, поклялись в вечной дружбе. Они порезали себе ладони, и соединились пятнами выступившей крови. О такой клятве они читали в какой-то книге.
У Миши родители тоже погибли и он жил с тётей, у неё своих детей никогда не было, и она всю свою неиспользованную любовь вылила на племянника, хотя была и строга с ним. Толя постоянно, все дни после школы проводил у них. Директор детского дома разрешила такие отлучки, только строго наказала, чтобы ночевать обязательно приходил. Тётушка строго следила, чтобы ребята готовили уроки, она опекала их одинаково, не разделяя на своего и чужого. Толя чувствовал здесь себя своим, родным, словно у него опять появилась, когда то потерянная, семья. Он часто вспоминал родителей, тот день, когда они погибли, вспоминал машину, мчавшуюся с бешеной скоростью. Он тосковал по ним, часто видел их во сне.
Прошло много времени, ребята окончили школу, получили аттестаты, и тётушка проводила их в армию, где дружба не раз выручала их в сложных ситуациях. Как то один из старослужащих, которые называют себя стариками, приказным тоном обратился к Анатолию: – Слышь, салага, подрай мне сапоги.
– Я бы с удовольствием помог тебе собраться в увольнение. Вот только просить надо вежливо.
– Ты что молодой, салажонок, ерепениться вздумал? Я тебе быстро рога обломаю.
Он бросил всё и стал надвигаться на Анатолия. Они сошлись грудь в грудь. К «старику» подбежали ещё двое. Михаил снял ремень, намотал его на руку и встал рядом с Толей, плечо к плечу.
– Утихомирьтесь, мужики. Ну, побьёте вы нас, я пряжкой всё равно чью-то башку снесу, кому от драки польза будет? Поедем в горячие точки, кто-то спину всегда прикрывать должен. На фронте тоже драться будем, на радость врагам, ослабляя наши силы? Или плечо к плечу, и защищать друг друга?
Умные слова оказали благотворное действие. Драка не произошла, бывшие противники, ни слова не говоря, разошлись..С этого времени друзья оказались принятыми в коллектив, армейская служба покатилась по правилам доброй воли и воинского устава.
Всё когда- то кончается. Закончилась армейская служба. Ребята вернулись к тётушке. Она уже старая, её иногда одолевают болезни, ей нужен уход. Анатолий нашёл работу охранника, а Михаил устроился в компанию, занимавшуюся устройством натяжных потолков. Тётушкина небольшая пенсия и две, тоже небольшие, зарплаты позволяли жить безбедно, хотя много денег уходило на лекарства. У тётушки в собственности небольшой домик с земельным участком, огород помогает сводить концы с концами. Выращивали картошку, огурцы, помидоры и разную зелень. Плодовые кустарники позволяли круглый год иметь варенье, которое тётушка очень любила.
В большинстве случаев ребята назначали свидания своим девушкам в одном месте, долго гуляли вчетвером по улицам города, заходили в кафе, изредка в ресторан, угощали девушек вином, фруктами, шоколадом, затем каждый свою девушку провожал до дома, изредка кто- то оставался ночевать. В этот день было всё как обычно. После ресторана провожали девушек. Михаил долго не хотел уходить, они целовались, болтали несусветную чушь. Когда расстались и Михаил пошёл домой его встретили четверо крепких, рослых парней.
– Ты чё в наши края повадился, наших девок баламутишь?
Михаил не успел правильно оценить обстановку и принять решение. В голове словно взорвался снаряд, и темнота поглотила его. Память вернулась быстро. В ночной тишине услышал голос: – Мочи его, пусть по чужим девкам не шастает.
В руке у сидевшего на Михаиле в тусклом лунном свете блеснуло лезвие ножа. После удара по голове мышцы Михаила словно онемели и не хотели слушаться команд, он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, голова тяжёлая, словно налитая расплавленным металлом. Нож уже занесён для удара. Вдруг, как чёрный смерч, кто-то налетел на парня, сидевшего на Михаиле, и снёс его. Спасителем оказался Анатолий. Он поднял Михаила на ноги, они уже вдвоём отмахивались от нападающих. Непримиримая четвёрка от души попинала их и удалилась. Анатолий и Михаил с трудом поднялись на ноги. У Михаила ещё хватило сил отряхнуться и шутливо спросить: – Откуда та взялся, Саид?
– Стреляли.
Они несколько дней назад смотрели фильм «Белое солнце пустыни». Тётушка долго охала и ахала, промыла раны, заклеила их лейкопластырем. Спрашивать ни о чём не стала, захотят, расскажут. Парни молодые, кровь бьёт ключом, без девушек наверняка не обошлось.
Примерно через месяц тётушка завела разговор с Анатолием. Она больше недели хорошо себя чувствовала, была бодра, весела, словно её болезнь ушла в отпуск. Тётушка готовила ужин и что- то про себя напевала. Когда поужинали, она стала серьёзной.
– Не обижайся на мои слова, Толя. Ты мне родной человек, я вас с Мишей обоих люблю. Может я старая дура, только думаю, что вам вдвоём незачем валандаться с одной старухой. Миша один может обо мне заботиться, осталось не так уже долго. Тебе, Толя, свою жизнь надо устраивать, найти профессию, найти своё дело. Охранник, это несерьёзно. Жениться пора, детишками обзаводиться.
– Спасибо, тётя Тася, мне не за что на тебя обижаться. У меня в жизни два светлых пятна, это мои погибшие родители, да ты, моя дорогая тётушка. Я подумаю, обязательно подумаю.
Через месяц, в ответ на отправленное резюме, Анатолию пришёл вызов. Он уехал на северные нефтепромыслы. Он отработал пять лет, когда его на улице застал внезапно налетевший ураганной силы ветер. Кругом потемнело, пропали очертания домов и нефтяных вышек, свирепый рёв урагана унёс звуки и запахи жилья. Когда ветер немного утих, его, полузамёрзшего и совершенно обессиленного, нашли совсем близко от посёлка. Оказалось, что трое суток бродил Анатолий вокруг него, иногда ползком, когда свирепые удары урагана валили с ног и не давали подняться. Больше месяца он провалялся на больничной койке с сильнейшим воспалением лёгких, половину этого времени провёл в бессознательном бредовом состоянии. Врачи опасались за его жизнь, но молодой сильный организм выстоял. Выздоровевший, но ещё слабый, Анатолий уволился, собрал свои немудрёные пожитки и уехал в родной город, где, когда то появился на свет и прожил первые счастливые годы. Город встретил ослепительным сиянием весеннего солнца, задорным трепетанием молодой зелени парковых деревьев, разнотравьем и разноцветьем высаженных клумб, и весёлым плеском водяных струй, несколько дней назад запущенных фонтанов. Казалось, город радуется его приезду, как мать радуется возвращению блудного сына. Первым делом, по приезде, Анатолий решил найти могилы родителей. Это оказалось не так просто. После расспросов служителей кладбища и долгих поисков, он увидел заржавевшую оградку, два заросших холмика и два каменных могильных памятника с фотографиями и двумя датами. Он очистил холмики и всю внутренность оградки от мусора и травы, завалил холмики цветами, их продавали не далеко от кладбища, и долго смотрел на фотографии родителей. Они весело улыбались ему, их возраст на фотографиях чуть больше, чем у смотрящего на них Анатолия.
– Дорогие папа, мама, отныне я буду часто навещать ваше последнее пристанище. Блудный сын вернулся.
Анатолий снял маленькую комнатку, где стояла железная кровать, стол и стул. Обзавёлся постельной принадлежностью, минимальным набором кухонной утвари, чтобы можно было приготовить чай, сварить кофе и простенький завтрак, когда не захочется идти в кафе. Немного обустроившись, он пошёл гулять по городу, который показался ему совершенно не знакомым. За те годы, когда Анатолий был в детском доме в армии, а затем работал на северных нефтепромыслах, город расстроился. В нём появились новые микрорайоны, которых Анатолий не знает. Изменился вид многих улиц, снесены старые деревянные жилые дома, которые давно отслужили свой срок. На их месте появились новые постройки. Появилось в городе много торговых центров, которых не было, когда маленький Толя проживал в нём с родителями. Он с большим трудом нашёл тот дом, где прошли его первые, счастливые годы. Потерявшая к этому времени остроту, тоска по родителям, вновь волной окатила его. Примешивалась тоска по тёте Тасе, которая после смерти родителей, сумела, если не совсем заменить их, то создать некое подобие семейного уклада. Она умерла, когда Анатолий в бреду валялся на больничной койке. Он хотел найти то место на дороге, где погибли родители, но не сумел. Возможно, дорогу перестроили, расширили, на другом месте установили светофор и оформили пешеходный переход. Возможно, перестроили дома, примыкавшие к пешеходному переходу.
Анатолий узнал, что строители не производят отделочных работ, поскольку жильцы всё переделывают по своим запросам, и решил заняться дизайном и косметическим ремонтом. Закупил литературу, изучил новые веяния в дизайне, применяемые отделочные материалы и технологию их использования. На заработанные, на северных нефтепромыслах деньги, открыл небольшую компанию. Стали поступать заказы, и через два года он сумел, без ущерба для бизнеса, купить однокомнатную квартиру, которая его вполне устраивала.
С Михаилом он часто общался по телефону. Он жаловался, что родной дом после смерти тётушки стал ему абсолютно чужим. По ночам он слышит звук лёгких шагов и звон посуды. Просыпаясь среди ночи, видит неясное, светлое пятно, словно по дому бродит привидение. Михаил продал дом. Через риэлтерскую фирму оформил покупку комнаты в коммунальном доме в том городе, где живёт Анатолий. Возобновилась их давнишняя дружба. Они стали встречаться, подолгу разговаривали на разные темы, вспоминали прожитые годы, делились планами на будущее. В летние погожие дни выезжали за город, приглашали друзей и девушек. Жарили шашлыки, пили вино и горланили песни. Михаил рассказал другу о своём желании связать свою судьбу с соседкой по коммунальной квартире.
– Как зовут твою избранницу?
– Прелестная женщина тридцати лет. Её зовут Анна.
– Когда меня с нею познакомишь? Или втихаря жениться хочешь, без свадьбы, и совсем забыть старого друга?
– Не говори чепухи. Лучше, скажи, на кого ты глаз положил, есть у тебя дама сердца? Собираешься изменить свой статус?
– Нет, Миша. Пока я никого не приглядел, монахом живу. Бывает, что появляется какая-нибудь претендентка на совместную жизнь со мной, пытается заарканить, я отчаянно сопротивляюсь. Никак не хочется постоянно видеть их около себя. Я, наверное, останусь холостяком навсегда.
– Не загадывай, никто пока не заарканил, это не значит, что всегда так будет. Я ещё плясать на твоей свадьбе буду. Только попробуй не пригласить.
– Боюсь, что к тому времени, плясать тебе не захочется. Пожалеешь свои старые ноги.
Чудесным июньским утром, когда ярко светило солнце, в густой зелени высаженных вдоль дороги деревьев щебетали птицы, Анатолий вышел из дома. Он увидел картину, которая не вяжется с окружающей красотой, отражает диссонанс яркому солнцу, задорному распеву птиц, и оскорбляет радостный утренний настрой. У дерева, опёршись на него плечом, стоит девушка. Бедненькое тёмное платье не скрывает, даже оттеняет очаровательную девичью фигуру. Давно не мытые и не расчёсываемые волосы небрежным клубком закреплены на затылке. Красивое лицо выражает скорбь и отчаяние, глаза закрыты.
– Девушка, вы не здоровы? Вам плохо? Я могу вам помочь?
Девушка открыла глаза.
– Нет, нет, голова закружилась, сейчас всё пройдёт.
– Закружилась голова? Вы когда последний раз ели? Это очень похоже на голодный обморок.
– Я не помню когда ела. Не беспокойтесь, добрый человек. Сейчас всё пройдёт, и я пойду.
– Девушка, не надо уходить. Сейчас зайдём в кафе, оно здесь не далеко, вы поедите и расскажете о своих бедах, чем смогу обязательно помогу.
Анатолий взял её под руку, и они зашли в кафе. Он с жалостью смотрел, как она с жадностью голодного человека набросилась на принесённые блюда.
– Теперь рассказывайте, вы не на необитаемом острове, вы среди людей.
– Рассказывать особенно нечего. Мы с мамой в Москве жили счастливо. У меня был салон красоты, доходов давал не миллион, но нам хватало на безбедную жизнь. Мама заболела, врачи признали рак печени, он пока ещё операбельный, на операцию в Германии нужны большие деньги. Я оформила маму в приют, продала бизнес, квартиру и всё ценное, что у нас было. К большому сожалению, вырученных денег на поездку и операцию не хватает. У мамы здесь жил старенький дедушка, я думала, что он чем- то может помочь, приехала с опозданием, он умер. К тому же у меня украли сумку, там были документы и не большая сумма денег. Теперь мне здесь жить негде, и в Москву уехать не могу.
– Как тебя звать? Можно обращаться без выканья?
– Конечно можно, меня зовут Лиля Жанина.
– Как давно ты приехала, и где живёшь?
– Здесь я две недели. Ночую на вокзале, днём хожу по городу, пытаюсь заработать хоть какие-то деньги, чтобы доехать до Москвы. Пока не удаётся.
– Меня зовут Анатолий Портнов, зови просто Толя. Сейчас пойдём в гостиницу, снимем номер.
– У меня нет документов.
– Ничего, я сниму номер по своему паспорту.
Свободных номеров в гостинице не оказалось, и они нашли маленькую съёмную квартирку. Анатолий заплатил за месяц вперёд.
– Лиля, иди в ванную, полежи, помокни, помойся, потом пойдем, купим тебе приличную одежду.
Из ванной Лиля вышла завёрнутая в простыню. Она стояла перед Анатолием. Руки упустили простыню, и она соскользнула с плеч. Вид обнажённого красивого женского тела подействовал на Анатолия как удар хлыста. Он усилием воли, еле удержал себя, чтобы не схватить её в объятия, целовать и бросить на кровать. Лиля быстро нагнулась, подхватила простыню.
– Извини Толя. После вкусного обеда и ванны меня морит сон, руки даже простыню не удержали.
– Хорошо Лиля, спи, отдыхай, завтра совершим поход по магазинам.
Лиля выбирала одежду приличного вида, но не дорогую. Оделась в магазине. Анатолий посмотрел на неё и с долей сожаления и лёгкой зависти сказал: – Ты такая красивая, можешь очаровать любого миллиардера.
– Миллиардера очаровать невозможно. Стыдно признаться, но я пыталась пойти таким путём. Познакомилась. Богачу нужна красавица в золотой клетке, чтобы любоваться, как дорогую картину, показывать друзьям и другим богачам, в любое время пользоваться её телом. Вне золотой клетки, любая раскрасавица ему не нужна. Денег такой человек не даст.
– У тебя в Москве есть кто то, мужчина.
– Нет. Был у меня друг, я ждала от него предложения. В тяжёлое время просила у него помощи. Он перестал со мной встречаться, и стал сбрасывать мои звонки.
– Сколько не хватает для проведения операции?
– Вместе с поездкой осталось наскрести ещё миллион рублей. Ты мне очень помог, я всегда буду помнить. Вернусь в Москву и добуду. Я решила продать почку. Зачем мне две?
– Даже не думай об этом. Продашь почку, будешь выглядеть как испорченный алмаз.
– Зато мама будет жива, ей ещё чуть больше сорока лет, и мы будем жить долго и счастливо.
– Вот что Лиля, жди меня, я что-нибудь обязательно придумаю. Вернусь, максимум через две недели, только не уезжай.
Анатолий дал Лиле оставшиеся у него деньги и ушёл. Как ни торопился Анатолий, на оформление кредита под залог квартиры ушло десять дней. Он никому не обмолвился ни словом, ни намёком, ни о Лиле, ни о кредите. Даже лучшему другу Михаилу он решил до развязки ничего не говорить. Он питал надежды на изменение своей жизни от встречи с Лилей, но решил, что будет лучше, если для Миши это станет сюрпризом. Через десять дней Анатолий вручил Лиле конверт с миллионом рублей. Она очень обрадовалась, бросилась к нему на шею и стала целовать. От такого извержения чувств он не мог уйти и остался на ночь. Утром, уходя на работу, он сказал Лиле: – Езжай, лечи маму, хотя бы изредка звони. Когда вернётесь в Москву, позвони. Если захочешь увидеться, я обязательно приеду.
Анатолий ушёл. Ему не суждено было ещё раз увидеть Лилю. Через два дня его убили.