Идеальный шторм. Технология разрушения государства. Глава 1. Болезнь, подкосившая многих (Р. В. Газенко, 2016)

© Р. В. Газенко, 2016

© А. А. Мартынов, 2016

© Книжный мир, 2016

Революция (от латинского revolutio – поворот, переворот, превращение, обращение) – это болезнь, которой может заразиться любая страна. Сторонники революции говорят о светлом будущем, которое неизбежно наступит после насильственной смены власти, но в мировой истории нет ни одного примера того, чтобы ситуация в стране улучшилась после революции. Вместо «свободы-равенства-братства» к власти приходили жестокие тираны, куда хуже тех, на борьбу с которыми поднимали народ революционеры. Вместо экономического процветания наступали голод и нищета. Вместо расцвета науки и искусств наступали годы, даже десятилетия цивилизационного обрушения и уничтожения не только культурных ценностей, но и безжалостных убийств тех, кто их создавал.

Из числа европейских стран первой революцию пережила Англия – на тот момент еще не сверхдержава, но вполне уверенно развивающаяся страна, начавшая освоение заморских колоний. Конфликт короля Карла I и парламента начался из-за налогов и споров вокруг контроля над армией. Две гражданские войны, сопровождаемые восстаниями в Ирландии и Шотландии, победа парламента, казнь короля. В советских учебниках революция в Англии подавалась как благое дело, позволившее перейти от «устаревшего» феодализма к более новой экономической формации – капитализму.

В реальности же ситуация в стране под властью тирана Оливера Кромвеля неуклонно ухудшалась. Контроль не то что над заморскими колониями – над давно замиренной Шотландией ухудшился настолько, что Кромвелю пришлось заново её покорять. А после его смерти в стране воцарился такой хаос, что парламент уже через два года обратился с просьбой «прийти и володеть» к старшему сыну казненного короля – Карлу II. Но с возвращением монархии беспорядки в стране не прекратились. Это, и известное благодаря книге о капитане Бладе восстание герцога Монмута, одного из внебрачных детей Карла II, против нового короля Якова II, и менее знаменитое восстание Аргайла. Яков II тоже долго не удержался на троне и был свергнут Вильгельмом Оранским. Этот переворот носит название «Славная революция», потому что в самой Англии обошлось без жертв. Но за закрепление результатов в Шотландии и Ирландии пришлось повоевать.

XVIII век вовсе не был удачным для юридически созданной в 1707 Великобритании. Регулярные восстания в Шотландии, нарастающий сепаратизм в американских колониях, приведший к их независимости и созданию США. «Империей, над которой никогда не заходит солнце» Британия стала только в XIX веке.

Таким образом, можно сказать, что благодаря революции Англия как минимум на 50 лет была выключена из общемирового развития и потом еще более ста лет восстанавливала свою мощь, для того, чтобы к началу ХХ века стать одним из богатейших и крупнейших государств планеты. После этого начался распад, а точнее, смена прямого управления колониями на опосредованное. Но это уже тема для отдельного исследования.

Слабостью англичан в начале XVIII века сполна воспользовалась Франция. Новые колонии, фактическое положение «страны номер один в Европе». Французский стал языком международного общения – и это по инерции продолжилось и в XIX веке. Французское королевство уверенно шло вперед – до 1789 года, когда началась Великая Французская революция. За 10 лет страна была ограблена, изнасилована и практически уничтожена. Плодами французской революции воспользовались почти все европейские государства, включая Россию – эмигранты очень много сделали для освоения Новороссии.

Через 10 лет хаоса и убийств к власти пришел Наполеон – диктатор куда серьезнее свергнутого Людовика. Он действительно был великим полководцем, и, возможно, если бы не поход в Россию, он смог бы сделать Францию великой страной. Хотя, скорее всего не смог бы – совершил бы другую ошибку и был бы свергнут уставшими воевать соратниками. После окончания международной контрнаполеоновской операции в 1814 г. произошла реставрация Бурбонов. Человеческие потери Франции за годы революции и наполеоновских войн составили около 4 миллионов человек – это приблизительно седьмая часть населения.

Уже в середине XIX века многие говорили о том, что всего того, что Франция добилась благодаря революции, можно было добиться с куда меньшими человеческими потерями.

И – главное – ни о каком равном соперничестве с Великобританией в XIX веке уже говорить было нельзя. Франция стала фактически сателлитом своего векового противника, и в 1854 году была принуждена к участию в совершенно ей ненужной Крымской войне против России.

Но «революционный задор» у французов не пропал – страна поучаствовала и в европейских революциях 18481849 годов, в разгар войны с Пруссией, в 1870 году, произошел переворот, в результате которого появилась Третья республика, просуществовавшая дольше прочих, но бесславно закончившая свои дни в 1940-м после гитлеровского блицкрига.

Последствия и английской, и французской революций выглядят совершенно одинаково – страна на десятилетия исключается из клуба государств, принимающих решения в мировой политике, граждане гибнут миллионами, возрастает эмиграция, соседи радостно потирают руки и делят территории.

Именно поэтому революции 1848–1849 годов стали, по сути, последними попытками в Европе сменить власть силовыми методами. После этого были войны, включая кровопролитные Мировые, были разнообразные антивластные выступления – сперва рабочих и крестьян, потом женщин, последнее – молодежные бунты 1968 года. Но революций больше не случалось.

Политические элиты европейских стран очень хорошо выучили английский и французский уроки. И даже во Франции события 1870 года стали последним революционным всплеском. «Парижская коммуна», идеализированная и воспетая в СССР, была вредным, бессмысленным и агрессивным образованием, промышлявшим расстрелами мирных людей. Ее падение было предрешено – и с тех пор французы, бесславно проигравшие Пруссии войну, больше не занимались подобными вещами.

Россия получила прививку от революций, пожалуй, даже раньше, чем Англия. Смутное время, случившееся за полвека до английской революции, отлично показало и народу, вплоть до самого последнего крепостного крестьянина, и дворянству, что происходит, когда страна остается без государя. И как британский парламент в ужасе вернул на престол короля, так и российское общество, изгнав поляков, немедленно озаботилось выборами царя.

И разинщина, и пугачевщина были локальными выступлениями, причем – это важно подчеркнуть – Пугачев выдавал себя за государя, который хочет «покарать неверную жену» – то есть на устои монархии он не посягал. Впрочем, лучше чем Пушкин об этом сказать сложно – «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».

Декабристы сперва выступали за конституционную монархию, республиканские идеи появились у них позже. Их тайные общества были полностью оторваны не только от народа, который они мечтали освободить, но и от подавляющего большинства представителей дворянства. Более того, декабристы были такими же национал-предателями, как и большинство их последователей – они имели договоренность об одновременном выступлении с польскими сепаратистами.

В советское время декабристы были по максимуму романтизированы – как официальной пропагандой, так и диссидентами, видевшими в них «правильных» революционеров «с хорошими лицами» в отличие от «бескультурных» большевиков.

Но как декабристы не понимали, что свержение монархии неизбежно приведет к все тем же проблемам, с которыми столкнулись после своих революций Англия и Франция, так и антисоветские любители декабристов не понимали, что даже если революцию начинают «люди с хорошими лицами», то завершают её расстрельные команды. Всегда, без исключений.

В.К. Демидов.

Предсмертный подвиг князя Михаила Константиновича Волконского, сражающегося с ляхами в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 году.

К началу ХХ века основные игроки мировой политики давно «переболели» революциями, включая США, где вместо революции произошла Гражданская война, также сопровождавшаяся многочисленными жертвами не только среди комбатантов, но и среди мирных жителей, а последствия раскола общества до конца не преодолены даже сейчас, через полторы сотни лет после победы Севера над Югом.

В начале ХХ века мир был практически поделен, и многие интеллектуалы полагали, что войн больше не будет – потому что воевать не из-за чего. В России к власти пришел молодой император Николай II, сын Александра III Миротворца, названного так из-за того, что ни в одной войне наша страна при нем не участвовала. По инициативе Николая была созвана Гаагская конференция, призванная ограничить использование «негуманного» оружия и сподвигнуть страны мира добиваться мирного разрешения конфликтов.

Относительно того, чем была Россия в мире конца XIX века, существует две противоположных точки зрения. По одной, Александр III оставил сыну большую, мирную, но бедную страну и только благодаря «гению» Витте и Столыпина России удалось сделать большой шаг вперед. Эта версия не отвечает на простой вопрос – если Витте и Столыпин были такими «гениями», почему же страна так быстро рухнула?

Но есть другая позиция – Россия и до виттевских и столыпинских реформ была вполне успешно развивающейся страной, уверенно идущей к тому, чтобы стать единственной мировой сверхдержавой, способной диктовать свою волю всей планете. Великобритания чувствовала, что колонии долго удерживать не получится, США только-только выходили из добровольной самоизоляции на мировую арену, Германия была молодой страной, заинтересованной в переделе мира в свою пользу.

Любые проблемы России являлись выгодными для её европейских «партнеров», а что может быть более серьезной проблемой, чем революция? Поэтому вполне логично, что европейские и американские политики и финансисты изо всех сил поддерживали российских революционеров.

Революция – это всегда длительное исключение страны из мировых процессов – что-что, а собственную историю в Лондоне помнили отлично – именно поэтому Британия взяла на себя, по сути, руководящую роль в поддержке русской революции. Кстати отметим, что и сейчас большинство политэмигрантов и обыкновенных преступников из России живёт в Лондоне и получает от британских властей всестороннюю поддержку.

В этой книге мы рассмотрим все параметры того «идеального шторма», который разрушил Российскую империю и на двадцать с лишним лет выбросил её из клуба стран, принимающих решения относительно, как жить остальному миру.

После Второй мировой войны СССР с полным правом вернулся в этот клуб, став одной из двух мировых сверхдержав, но уплаченная за эта цена была не просто огромной – она была запредельной. И к тому же в СССР при его создании были заложены неизбежные противоречия, которые, подобно атомной бомбе, взорвались, стоило государству ослабнуть в ходе непродуманных горбачевских реформ. Кстати, ситуация, за исключением участия в войне повторилась в 1917 и 1991 годах практически полностью – сначала реформы, потом мятежи на окраинах, потом развал страны руками верхушки политической элиты.

В российских событиях столетней давности действительно очень многое напоминает нам то, что известно и по распаду СССР, и по революциям в арабских странах и на Украине. Это сочетание безответственной власти, не слышащей сигналов от здоровой части общества, антигосударственно настроенной интеллигенции, и, безусловно, заинтересованных внешних сил.

Только сочетание этих трех факторов может привести к тому, что страна неизлечимо заболевает революцией.

В следующей главе мы расскажем о том, кто они – «профессиональные революционеры», на какие деньги они живут и чего в результате добиваются.