Глава 2. Интриги Рафаэля, или Пособие для спецслужб
Вязкая болотистая почва проваливалась под ногами. К югу от болот лес становился все непроходимей и гуще. Без проводника в таком лесу легко было затеряться. Темный окрас хвойных деревьев придавал унылую, мрачную атмосферу всему месту. Кроме того, в этом странном лесу не слышалось пения птиц. По словам проводника, птицы, обладающие обостренной интуицией и некой генетической памятью, давно уже привыкли избегать этих мест.
И несмотря на то, что прошло уже более 10 лет, вряд ли они вновь появятся в этих краях. Отсутствие птиц – знак проклятия. Никто из местных жителей не сомневался в том, что этот лес проклят.
Шел 1956 год. Обрывки ржавой колючей проволоки кое-где валялись прямо под ногами. А время от времени словно из-под земли вырастали покосившиеся столбы с надписями на немецком. В основном это были указатели минных полей. В войну каждый такой указатель встречали на пути с особым вниманием. Тогда вперед выходили саперы, а все остальные члены группы напряженно застывали на месте, опасаясь, что в любую минуту может раздаться взрыв. По словам проводника, в этих краях немцы расставили такое количество минных ловушек, что еще как минимум лет 20 здесь придется ходить с особой осторожностью.
Группа представителей советских спецслужб совместно с группой спецслужб из Польши направлялась вглубь непроходимых лесов для того, чтобы осмотреть недавно открытый подземный бункер на польской территории – одну из подземных ставок немецкого командования, которые в большом количестве были разбросаны по территории Польши. В состав группы входил местный проводник и обязательно саперы. Несмотря на то, что саперы уже поработали в подземной ставке и разминировали все подходы, двигаться было необходимо с особой осторожностью.
Но группе повезло. Двигались уже не один час, но не встретили ни одной мины по дороге.
В этих местах шли страшные кровопролитные бои. И сейчас земля хранила жестокие следы когда-то покрывших ее ран. Воронки от разрыва снарядов, пни на месте деревьев, обрывки проволоки, гильзы от пуль, кое-где сохранившиеся окопы – все это было живым свидетельством того кошмара, который совсем недавно происходил на этих землях. Сохранились даже черные металлические крышки бункеров – как уродливые прыщи, покрывающие землю леса.
Подземный бункер был найден в укрепленном форте, который был взят еще в 45 году. За десять лет форт был заброшен и постепенно стал разрушаться. Он никого особо не интересовал. Но совершенно случайно группа исследователей-археологов, работающих на раскопках подземной нацистской ставки поблизости, обнаружила одно ответвление – подземный коридор, ведущий в неизвестном направлении. Его стали исследовать, и оказалось, что этот ход ведет как раз в заброшенный форт, уже лишившийся большей части своих укреплений.
Было выяснено, что вооруженная постройка на земле – форт – имела подземное ответвление: небольшой коридор, ведущий к расположению соседней нацистской ставки.
Коридор остался бы интересен лишь специалистам, к примеру, для изучения систем нацистских подземных городов, если б не одно интересное обстоятельство. В самом его начале находилось нечто вроде кладовки – небольшая комната, выдолбленная прямо в толще земли, скрытая плотными бронированными дверями.
Когда двери взорвали, выяснилось, что это склад: там находились шкафы, ящики, сундуки, множество документов и даже нечто вроде склада боеприпасов. Словом, это был один из множества подземных тайников, которые устраивали нацисты в завоеванных странах. Теперь специальная комиссия двигалась в форт, чтобы осмотреть все содержимое тайника и составить примерную опись.
В форт старались добраться до темноты – уж слишком мрачным стал бы лес ночью. Для этого приходилось двигаться ускоренным шагом. Несмотря на то, что прошло свыше 10 лет, все системы коммуникаций форта и подземных коридоров работали исправно. Электричество под землю поступало от генератора, расположенного наверху, и он был абсолютно исправен – известно, с каким педантизмом следили немцы за своей техникой. В форте были даже специальные комнаты для отдыха, оборудованные сантехникой, в которую из внутренних резервуаров поступала вода, и телефонной связью. Конечно, сейчас телефонные линии уже не работали. Но во время войны телефоны функционировали как положено. Проводника спросили о других подземных ловушках: он ответил, что многие из подземных лабиринтов не обнаружены до сих пор. Где они находятся – тоже вопрос: карты нет, поэтому в лесу где угодно можно провалиться под землю.
Задумавшись о подземных загадках нацистов, люди совсем скоро увидели деревянные, изрешеченные пулями ворота форта – место, где проходили самые ожесточенные бои.
Группа прибыла так поздно, что пришлось запускать генератор и зажигать свет. Ярко вспыхнули лампы подземелья.
В нескольких сундуках были обнаружены фальшивые деньги. Сундуков, мешков, шкафов было так много, что каждый представитель группы занимался одной вещью. Именно поэтому один из поляков, вскрыв очередной сундук, был первым и единственным, кто обнаружил восхитительный серебряный подсвечник очень тонкой работы, завернутый в какую-то тряпку. Это был вытертый, порыжелый холст, сзади, в углу, стертый почти до волокон. Бросив старую тряпку на пол – обыкновенная ветошь, не представляющая никакой ценности – поляк развернул подсвечник и стал в восхищении его рассматривать. Яркий электрический свет отражался от серебристой глянцевитой поверхности, раздражая глаза, огненными бликами играл на стенах. Всласть налюбовавшись подсвечником, поляк принялся описывать его, добавив в этой описи свои соображения о том, что подсвечник старинной работы принадлежал, судя по всему, какой-то церкви.
Громкий возглас, раздавшийся за спиной, заставил его оторваться от работы.
– Боже мой… Что это такое?! – повторял один из русских, пытаясь поднести тряпку, в которую был завернут подсвечник, к свету. Узнав эту тряпку, поляк только пожал плечами. Странные возгласы привлекли внимание всех остальных. К ним стали подходить другие люди.
Развернув холст, русский повернул его к свету. На холсте стали проступать очертания тонкого мужского лица в старинной одежде. Часть картины, особенно внизу, была безнадежно испорчена, но в том, что это картина, не сомневался никто.
– Что-то старинное, похоже, – прокомментировал кто-то из членов группы.
Среди сотрудников спецслужб, отправляющихся в подобные экспедиции, всегда был специалист по искусству, эксперт по художественным произведениям. Его присутствие считалось обязательным. Был такой человек и среди членов группы, спустившихся в подземный тайник.
Развернув картину, он принялся исследовать подпись: к счастью, тот угол, где она могла находиться, практически не пострадал. Но в помещении было слишком неподходящее освещение: яркий свет лампы сливался с красками, и блики мешали рассмотреть в подробностях найденную картину.
Первым делом эксперт высказал предположение о том, что эта картина была одним из последних пополнений тайника. Он сделал такой вывод по тому, что другие экспонаты, в том числе и картины, были упакованы очень тщательно и заботливо, можно сказать, на века. Это же полотно было брошено в сундук в спешке; вдобавок в картину, и так вырезанную из рамы, еще и завернули подсвечник. Значит, спрятать награбленное спешили очень сильно, ожидая, что со дня на день советские войска займут форт. Поэтому плюнули на упаковку картины. Скорей всего, это было в 45-м году: именно тогда нацисты могли делать все в такой спешке.
Продолжая изучать картину в подземном тайнике, эксперт вдруг повел себя странно. Он то впадал в странное возбуждение, то, наоборот, сосредоточено замолкал, вглядываясь в каждую трещинку на холсте. В конце концов, он сказал, что, судя по всему, им довелось сделать просто невероятное открытие. Вполне вероятно, что именно эта картина, спрятанная с таким пренебрежением, перевесит по стоимости все содержимое этого тайника. Он подозревает, что эта картина – кисти Рафаэля.
Подобное открытие могло стать настоящей сенсацией. Эксперт предложил перенести картину наверх, в одно из помещений наземного форта, где он мог бы продолжить изучение более тщательно. Поручив нести холст одному из членов группы, он побежал вперед, наверх, чтобы достать инструменты для исследования, набор которых был в его сумке. Тот, кто нес картину, немного замешкался. Эксперт же, напротив, бежал слишком быстро.
Никто не понял в точности, что произошло. Позже специальная комиссия выдвинула официальную версию о том, что эксперт просто ошибся поворотом. Так или иначе, взрыв был страшной неожиданностью для всех. Осколки штукатурки и камней посыпались с потолка, ослепляя всех, кто находился в подземелье. По всей видимости, эксперт случайно ухватился за мину, спрятанную в стене. Его разнесло буквально на части.
Никто из участников группы не пострадал. Но когда, задыхаясь и кашляя, пытаясь прочистить глаза, люди пришли в себя в подземелье с обрушившейся частью стены, среди найденных в хранилище вещей картины Рафаэля обнаружено не было.
Ее искали, но не смогли найти. В конце концов было решено, что картину все-таки забрал с собой эксперт, в последний момент решивший никому не доверять свое сокровище. Член группы, который держал картину по поручению эксперта, клялся и божился, что в последний момент эксперт передумал и сам забрал полотно. Ему поверили. На том и порешили: картину уничтожило взрывом вместе с экспертом. Именно поэтому в описи предметов искусства, найденных в польском подземном тайнике, не было никакой картины Рафаэля.
Никто из членов следственной группы, присутствовавших в далеком 1956 году в польском подземном тайнике нацистов, даже не предполагал, что пройдет чуть больше 50 лет, и картину Рафаэля обнаружат в зарубежной коллекции черного антиквара сотрудники Интерпола. Будет проведена экспертиза, докажут подлинность, установят историю великого полотна. И отдадут на экспертизу, прежде чем вернуть стране – законному владельцу.
Антиквар будет арестован. Признательных показаний он не даст. В результате расследований выяснятся обстоятельства нескольких смертей, стоящих за историей украденной картины. В конце концов картина все-таки обретет свое подлинное имя, несмотря на долгий печальный путь. Но засекреченной информацией навсегда останутся два факта: страна, в которой проводится реставрация полотна сейчас, и путь, каким картина Рафаэля оказалась в коллекции черного антиквара.
Я недаром не упоминаю географических названий, имен и дат. Слишком много опасных точек соприкосновения существуют в этой истории. Живы потомки человека, который украл картину из нацистского тайника. По неофициальной информации – по слухам, которые в свое время тиражировались в западной прессе, картину Рафаэля в момент взрыва украл один из сотрудников советского КГБ, спрятав ее под одеждой. Сделать это было несложно, так как полотно было маленьким, вдобавок еще нацисты вырезали холст из рамы. После того, как ему удалось вынести картину, за огромные деньги он продал полотно на запад, сколотив себе вполне приличное состояние в несколько миллионов долларов. Этими деньгами его потомки пользуются до сих пор.
Но так как черный антиквар, к которому в результате множества перепродаж попало полотно, вел бурную деятельность, то знаменитую картину и должны были выследить – рано или поздно. Тем более, что история ее исчезновения и подробное описание работы числилось в международном розыске бесценных произведений искусства. И первоначально картина эта и была в списке культурных ценностей, украденных нацистами.
Что же касается хитрого кагэбиста, то о сделке, которую он провернул, мало кто знал. Он не убивал эксперта, а просто воспользовался случаем, быстро сообразив, какую выгоду может извлечь из его смерти. Недаром принято считать, что по пятам за великими картинами всегда идет смерть. Слишком много желающих заполучить их любой ценой, не брезгуя при этом никакими средствами. И чем больше стоит великая картина, тем более кровавый след тянется за ней: след разрушений, убийств и несчастий, очень часто начинающийся с судьбы самого художника.
С картинами Рафаэля связано много кровавых детективных историй. Я рассказала только одну из них. Здесь, наверное, следует сказать несколько слов о самой картине.
Великий итальянец Рафаэль Санти написал картину «Портрет юноши» в начале XVI века. В начале XIX века эта картина попала в частную коллекцию князей Чарторыйских, в Польшу. Она была подарена им в 1798 году. До начала Второй мировой войны картина хранилась в музее в Кракове. Но после оккупации Польши нацистскими войсками картину забрали из музея; произошло это в 1939 году.
Известно, что нацистские вожди собирали коллекции из ворованных произведений искусства, забирая все самое ценное из оккупированных стран. Картина Рафаэля была доставлена лично Гитлеру и по его распоряжению отправлена в Линц, где Гитлер хотел открыть свой частный музей. Известно, что в Линц прибыла целая коллекция драгоценностей мировой живописи: помимо полотна Рафаэля были еще подлинники Рембрандта, Тициана и Леонардо да Винчи. На сегодняшний день полное собрание этой коллекции трудно даже оценить: во всяком случае, оценку пришлось бы начинать с миллиардов долларов.
Но самой ценной из всех конфискованных нацистами картин считалась все-таки картина Рафаэля. Известно, что полотно охраняли как зеницу ока и даже везли отдельно от всех картин. Была приставлена специальная охрана, из чего следует, что больше всех прочих полотен Гитлер ценил именно картину Рафаэля «Портрет юноши», написанную в 1513–1514 годах.
Картина благополучно прибыла в Линц и находилась там вплоть до 1944 года. То, что произошло потом, стало самой настоящей загадкой истории.
Известно только одно: непонятно, по какой причине, но Гитлер вдруг резко захотел избавиться от картины Рафаэля. Полотно было вывезено из Линца под покровом ночи – опять-таки по личному специальному распоряжению Гитлера. И куда было направлено, никто не знал.
Что произошло? Почему вдруг Гитлер резко и срочно захотел избавиться от картины, которой дорожил больше всех остальных?
В отличие от прочих картин, с этой не было никаких сомнений относительно ее подлинности: это действительно был самый настоящий Рафаэль. После краха фашистской Германии мир облетела курьезная история из мира искусства, связанная как раз с ворованными картинами и страстью нацистских вождей к дорогой живописи.
Выяснилось, что картина великого живописца Вермеера из частной коллекции Геринга – подделка, искусно созданная мастером подделок, великим мистификатором Яном Ван Меегереном. Меегерен доказал, что сам создал эту подделку, сотворив в камере тюрьмы еще одного «Вермеера». Так оказалось, что «Вермеер» Геринга не стоит ни гроша.
Подобного случая с Рафаэлем быть не могло. Рафаэль был подлинный, его никто в те годы не подделывал; по крайней мере, не было громких, известных фактов. То, что полотно забрали из музея, доказывало его подлинность. Значит, подозревать в любимой картине Рафаэля подделку у Гитлера не было никаких оснований.
Можно было предположить, что, предвидя крах фашистской Германии, Гитлер сделал попытку спасти самые ценные из экспонатов своей коллекции. В этой версии был бы смысл, если бы вместе с Рафаэлем были вывезены и другие ценности, к примеру, знаменитое библейское «копье судьбы» – по легенде, то самое копье, которым стражник пронзил на кресте Христа. Известно, что Гитлер невероятно дорожил копьем судьбы, так как по легенде обладание этим артефактом даровало его хозяину власть над всем миром. Но копье находилось в Линце до самых последних дней Вермахта, вплоть до момента поспешного бегства Гитлера, до последних дней его жизни. То же самое – с подлинниками Леонардо да Винчи, которыми Гитлер дорожил не меньше. А значит, версия о том, что Гитлер пытался спасти коллекцию, не имеет никаких подтверждений.
Что же произошло? Почему вдруг Гитлер так срочно избавился от одной из своих самых ценных картин, причем сделал это в тот самый момент, когда было уже ясно: падение его империи зла не за горами, и нет никакой возможности вернуть всю прежнюю силу?
Есть только одна правдоподобная версия – именно в ней можно найти объяснение такому странному поведению нацистского лидера. Несмотря на то, что она не подтверждена документально (и изначально просто не могла быть подтверждена), в последнее время она звучит все чаще и чаще.
Разгадка, возможно, заключалась не в самой картине, а в судьбе ее автора. Как известно, Гитлер был оккультистом, причем оккультистом достаточно серьезной степени посвящения. При этом его постоянно сопровождали так называемые советники по оккультным, магическим вопросам. Существует версия о том, что некоторые из них были магами секретного оккультного ордена «Зеленый дракон» высокой степени посвящения.
В практике оккультизма, особенно если еще учитывается применение практического сатанизма и начальных знаний демонологии, очень серьезное значение приписывается вещам, окружающим своего владельца, которые обладают мощным энергетическим полем, собственной энергетикой. Как известно, картины великих мастеров – мощный энергетический сгусток, создающий усиленное энергетическое биополе, которое может нести как сильный положительный, так и разрушающий все вокруг отрицательный заряд. Именно поэтому к картинам следует относиться с осторожностью.
Кроме такой серьезной энергетической сущности самой картины в оккультизме существует такое понятие как «знак смерти». По мнению оккультистов, знаком смерти отмечены вещи, принадлежащие людям со значительными нарушениями в судьбе, если так можно выразиться так, а именно – самоубийцам или жертвам убийц, которые не были найдены и наказаны, а само убийство никогда не было раскрыто. Души таких людей как бы застревают между двух миров: они не могут вернуться к земной жизни, но не могут найти покой и в загробной. Именно вещи, принадлежащие людям, умершим такой тяжелой, неестественной смертью, больше всего отмечены оккультным знаком смерти и несут в себе страшную энергию разрушения.
В случае с картиной Рафаэля совпали две вещи: во-первых, речь изначально шла о картине, то есть об очень сильном энергетическом орудии, а во-вторых, знаком смерти могла быть отмечена судьба самого художника, который умер совсем молодым при загадочных и даже мистических обстоятельствах.
На страшную судьбу Рафаэля, погибшего в расцвете лет от неизвестных причин, Гитлеру мог раскрыть глаза кто-то из оккультных советников. Тот же советник мог объяснить все об энергетических биополях, которые несут в себе картины великих художников.
Первоначально, с 1939 года, картина находилась в Линце, и Гитлер часто бывал рядом с этой картиной. Кто-то из советников по оккультизму вполне мог внушить ему мысль о том, что картина несет в себе энергию разрушения и связать начавшие преследовать нацистов неудачи с долгим и мощным ее воздействием.
Как известно, в последние годы войны Германия терпела поражение за поражением. Была сокрушена армия фельдмаршала Паулюса, время доказало, что открытие второго фронта было страшной стратегической ошибкой. Сам же Гитлер стал резко терять и авторитет у своих сторонников, и популярность в народе. В последние годы его бывшие союзники, нацистские генералы первого эшелона власти, организовали заговор с целью свергнуть Гитлера, лишить его власти и даже физически уничтожить в случае необходимости.
Надо ли удивляться тому, что на фоне всех этих событий Гитлер стал болезненно подозрительным и суеверным? Чаще всего люди ищут причину своих несчастий и неудач в окружающих их предметах и событиях, а не в самих себе: так гораздо удобнее для человеческой психики, которой всегда жить легче, если виноват кто-то другой. Гитлер вполне мог невзлюбить картину Рафаэля и начать подозревать ее в разрушительной энергии, особенно если кто-то из советников указал ему на трагические и непонятные обстоятельства смерти самого художника.
В последние годы Гитлер стал ужасающе мстительным, он страшно боялся подосланных убийц, насильственной смерти и везде подозревал заговоры. Он прекрасно понимал, что все закончено, война проиграна, и мысль о смерти приводила его в исступление. На этом фоне непонятная смерть Рафаэля, который, как известно, умер при обстоятельствах, которые никогда не были раскрыты и объяснены, вполне могла показаться неким мистическим символом, знаком свыше, сулящим беды до самого конца, а в конце – необъяснимую насильственную смерть.
Может быть, из-за всех этих обстоятельств Гитлер и решил избавиться от картины Рафаэля, вывезти ее подальше от себя, в одно из подземных хранилищ, и сделать это в спешке, под покровом ночи, чтобы утром не передумать.
Можно только предполагать, так это было или нет, но факт остается фактом: Гитлер избавился от самой дорогой и любимой из всех своих картин, тайно убрав ее из Линца под покровом ночи.
Это предположение вполне может подтвердить, что в смерти Рафаэля действительно присутствовали весьма странные обстоятельства. Известно, что Рафаэль не являлся самоубийцей, он не покончил с собой, но он вполне мог быть жертвой нераскрытого, тайного убийства, которое сошло с рук и заказчикам, и исполнителям. И в этом случае он мог нести на себе отпечаток оккультного понятия «знак смерти»: ведь нет вещи более личной, чем картина, собственноручно написанная художником.
В оккультизме знак смерти несет соприкоснувшемуся с ним не обязательно физическую смерть. Это может быть, к примеру, крах жизни, полное разорение. Если смерть Гитлера была насильственной, то один из героев следующей истории, связанной опять-таки с картиной Рафаэля, умер не физически, а материально. Полное разорение, финансовый и социальный крах, общественное осуждение – все это перечеркнуло его жизнь. Как известно, дорогостоящие картины – приманка, перед которой просто нельзя устоять. Но именно за такие преступления возмездие бывает самым серьезным, причем не обязательно на физическом уровне.
С картинами Рафаэля связано много краж и мистических историй. Но об одной такой истории хотелось бы поговорить особо. Эту историю называют красивой мистикой из мира искусства. Несмотря на то, что изначально она просто не могла оказаться правдивой, все равно существование подобной версии выглядело весьма убедительно. Вполне можно было предположить, что в мире может существовать подобное – нечто вроде «заговора гигантов», желающих прибрать к рукам все самое ценное, что только можно приобрести за деньги. Но еще более показательно то, что этот заговор, как об этом пытались писать в мировой прессе, опять-таки связан был с картиной Рафаэля. Словно полотна великого художника, поддерживающие с личностью давно умершего автора тонкую энергетическую связь, не могли найти покоя и мира точно так же, как не нашел их и сам художник после смерти.
Речь идет о горстке невероятно богатых великих людей, собирающий коллекцию великий произведений искусства – нечто вроде заговора крупных денежных мешков, приобретающих только дорогостоящие, бессмертные произведения искусства, стоящие немалых денег. Эта история началась не с легкой руки писателя Яна Флеминга, чей бессмертный Джеймс Бонд несколько фильмов подряд борется с коллекционером-маньяком доктором Но. Несмотря на то, что именно после истории о Джеймсе Бонде тема богатых заговорщиков из мира искусства стала необычайно популярной, началась она гораздо раньше.
Некоторые считают, что произошло это в 1911 году, когда из Лувра выкрали «Джоконду» Леонардо да Винчи. Ценная картина нашлась. Украл ее глуповатый сотрудник Лувра и достаточно долго хранил под своей кроватью, чтобы вернуть на родину, в Италию, произведение бессмертного итальянца. В подобную глупость мало кто поверил. Многие считали, что за спиной дурачка-смотрителя стоял богатый латиноамериканский коллекционер, который был готов выложить за «Джоконду» Леонардо целое состояние. Афера не удалась. Великая картина вернулась в Лувр. Но именно после этого в мире заговорили о так называемых кражах по заказу – когда богатые частные коллекционеры, не гнушаясь ничем, заказывали картины прямо из музеев. Их заказы выполняли профессионалы уголовного мира, быстро сообразившие, что выкрасть одну картину бывает гораздо выгоднее, чем ограбить банк.
Именно после случая, связанного с одной из картин Рафаэля – картиной такой же высокой стоимости, как и «Джоконда» Леонардо – мир заговорил о возможном существовании современного «доктора Но», маньяка, собирающего свою коллекцию. И характерно, что начать сбор всей коллекции такой «арт-маньяк» пожелал именно с произведений Рафаэля – произведений не только баснословной стоимости, но и обладающих особенной энергетикой, своеобразной мистической тайной, разгадать которую вот уже столько веков пытается весь мир. Возможно, образ такого коллекционера – скорее всего, воображаемого – имел очень много общих черт с портретом личности Гитлера, маньяка другого рода, в конце концов отступившего перед мистической тайной картин художника.
О коллекционере-маньяке мир заговорил в 80-х годах XX века, когда было украдено одно из самых ценных полотен Рафаэля – «Мадонна Эстерхази». Впрочем, обо всем по порядку.
Эта история красива, но вот достоверной назвать ее никак нельзя, так как существование «доктора Но» не подтвердилось, а тот, кого пытались прочить на эту роль, закончил жизнь в весьма плачевных обстоятельствах, сполна получив наказание за все. Как только из музея в Будапеште пропало несколько ценных картин, среди которых находилось и самое дорогостоящее полотно Рафаэля «Мадонна Эстерхази», сразу заговорили о том, что эта картина была украдена по заказу. Все прочие картины, хотя среди них были и другие, достаточно ценные, были украдены для отвода глаз. Заказчика же интересовала только «Мадонна Эстерхази» Рафаэля. В это вполне можно было поверить, даже отбросив финансовый эквивалент стоимости полотна. Слишком уж прекрасной была эта картина – настоящий шедевр зрелого художника, достигшего расцвета своего таланта и мастерства.
Основана эта история была на одном из самых распространенных мифов о краже произведений искусства: на мифе о коллекционере-маньяке, жаждущем заполучить музейные шедевры в свою тайную коллекцию, где в одиночку он станет любоваться их красотой. Точь-в-точь история от Яна Флеминга: ведь Джеймс Бонд, попадая в подводный дворец доктора Но, видит в нем украденные картины. По мнению же специалистов существование такого коллекционера было плодом фантазии журналистов. Впрочем, надо признать: подобному маньяку всегда приписывают очередную музейную кражу, особенно дорогостоящей картины, вне зависимости от того, как и при каких обстоятельствах произошла кража.
Надо сказать, что существование подобной тайной коллекции с крадеными картинами и скульптурами было бы весьма проблематичным. Во-первых, вряд ли удалось бы долго держать подобное в тайне. А во-вторых, миллиардер, который отважился бы на такое, стал бы легкой добычей, вечной жертвой шантажа для тех самых представителей уголовного мира, к которым он был обратился для выполнения подобного заказа. Рано или поздно похищенную вещь все равно бы нашли. По статистике, 80 % всех музейных пропаж всплывают в мелких незначительных антикварных магазинах или на руках у черных арт-дилеров. А 20 % все-таки остаются не найденными.
Конец ознакомительного фрагмента.