Глава 6
«Добро» от Черноскутова на удивление было получено сразу. Максим, ссылаясь на то, что пока городом, фактически, руководит Временный Чрезвычайный Комитет, в который входил он сам и кое-кто из военных, пообещал быстро решить проблему с выделением необходимых материальных средств.
– Ты давай, тогда сорганизовывай Домашникова и его технарей на детальное обследование сбитого аппарата, а я пока собираю медиков. Ну и подготовь список того, что считаешь нужным для нашей экспедиции. Действуй!
– Нашей? – уточнил Гончаров.
– Ну а ты думал я в стороне останусь? Как бы не так!
В этой ситуации об участии Семён Ефимовича майор даже не стал заикаться.
Черноскутов выделил Гончарову легкий грузовичок с газогенератором, и Александр, прихватив Домашникова, уехал собирать специалистов для обследования аппарата пришельцев. Чтобы как-то компенсировать Альтшуллеру невозможность взять его в предполагаемую экспедицию, Гончаров предложил старику сейчас сопровождать группу Домашникова.
Когда они часам к двенадцати дня добрались до места, где валялась сбитая «конфетница», там уже копошились несколько людей в белых халатах и ватно-марлевых повязках. В закрытом кузове стоявшего рядом ЗИЛа была доступными средствами оборудована походная биохимическая лаборатория.
Гончаров заглянул к медикам и подивился, что ещё нашлось вполне приличное целое оборудование.
– Если бы не я, – глуховато сказал из-под повязки врач лет шестидесяти, колдовавший над микроскопом, – ни хрена бы вообще не осталось. Я много чего в дни первых мятежей затащил в подвал больницы и там припрятал.
Гончаров серьёзно кивнул:
– Вам надо памятник поставить. Ну и как, результаты какие-то есть уже?
Врач пожал плечами:
– Ничего специфического пока не вижу. Но это, так сказать, простым «вооружённым глазом». Надо посевы ещё сделать на разные культуры… Кто знает? Вот вы бы, кстати, повязки надели.
– Господи, – махнул рукой майор, – если мы чего-то подцепили, то ещё вчера, и по паре кило бактерий каждый. Если не дай бог что – будем вашими подопытными. Мой приятель, между прочим, говорит, что, скорее всего, опасного ничего нет.
– Ну да, – согласился врач. – Более того, скажу откровенно, что если опасность есть, то сделать-то всё равно мало чего сможем.
Гончаров кивнул, пробормотав «Вот именно», и отошёл к Домашникову. Инженер с несколькими специалистами суетились у чёрного аппарата. У них обнаружились тоже неизвестно как выжившие приборы: тестеры, осциллографы и прочая дребедень, которую подключили к небольшому генератору. Послушав речи, изобиловавшие разными техническими терминами, майор почувствовал себя лишним и здесь. Он вздохнул, и, вернувшись к своему грузовику, стал сворачивать самокрутку.
Минут через десять на рации в кабине запел сигнал вызова от Черноскутова.
– Слушай, такое дело… – начал тот. – В общем, тут пара интересных вопросов. Первый не очень приятный: Лобстер-то, судя по всему, не убит, скорее всего.
– Не понял, – пробормотал Гончаров, отбрасывая окурок. – Как так? Говорят же, очевидцы были, что убит. Ошиблись, значит, или врали?
– Имелись такие очевидцы, – подтвердил Черноскутов, – имелись, и даже лично его из БРДМ вытаскивали. Вроде все были трупы трупами, и Лобстер тоже. Тела отвезли в морг, который при больнице, а сегодня хватились – а Князя-то и нет. То ли кто-то труп выкрал, то ли… сам сбежал.
– Что значит «сам сбежал»? – удивился майор. – Труп сбежал?
– Ну, не труп, конечно, а живым он мог остаться. Я спросил кое-кого из врачей: говорят, такое бывает при ударах током. Лежит человек: всё уже, жмурик жмуриком, даже пульса нет, а потом оживает! Не думаю, конечно, чтобы труп Лобстера кто-то выкрал – у нас же не Восток. Значит, он сам оклемался и скрылся. Не исключено, что бандюганов разбежавшихся соберёт снова. Так что будь начеку, и оружие пусть все держат под рукой.
– Понятно, – хмыкнул Гончаров. – У нас снова с ним хлопоты. Но ты сказал, что вопросов два. Какой второй?
– Да тут припёрся один мужичок, живёт рядом с местом возникновения Арок…
– Ну и что?
– Довольно любопытные факты сообщает. Полагаю, что нам, если серьёзно об экспедиции думать, нужно обстоятельно с этим мужичком поговорить. И, прежде всего, я бы хотел, чтобы с ним пообщался твой Пётр. Как инженер, и всё такое.
– Чего этот мужик может рассказать? Это что – он сам Арки строил? – сострил Гончаров.
– Не скажи, – возразил Черноскутов. – Мужичок любопытный, местный Кулибин, как я понимаю. И очень наблюдательный. Он у Арок покрутился, пока ещё охраны там не было, и интересные штуки подметил. В общем, не сажай впустую батареи у рации. Домашников закончит – приезжайте сюда и лично поговорите с этим народным академиком.
– Добро, – подтвердил майор и отключился.
– Я так понимаю, что пахан сбежал? – спросил Семён Ефимович, сидевший тут же в кабине.
Гончаров кивнул и повесил на плечо АКСУ, который оставлял лежать на сидении.
– Похоже! Жаль, а я уж думал, вопрос закрыт.
Медики свернулись первыми. Взяв какие могли пробы, смывы и образцы они уехали, а инженеры возились ещё часа два. Наконец, перемазанный то ли смазкой, то ли ещё чем-то, Домашников подошёл к майору, который даже прикорнул немного в кузове грузовика.
– Ну, что? – поинтересовался Гончаров, глядя на блестящие возбуждением глаза Петра. – О, сколько там открытий чудных?
– Зря иронизируешь, там море интересного! Представляешь: эта штука летает, по-видимому, используя антигравитацию! Кроме того, там стоят такие топливные элементы!..
– Это что ещё такое? На каком топливе-то элементы эти? – удивился майор: слово «антигравитация» он слышал и ранее, а вот термин «топливный элемент» вообще не понял.
Домашников пару секунду посмотрел на Гончаров – похоже, он не сразу представил, как кто-то может не понимать очевидные для него самого вещи.
– Да штука такая есть – электрохимический генератор. В общем, прямое преобразование химической энергии в электричество. Основа генератора – так называемые топливные элементы. Они у нас на Земле уже использовались, например, в космических аппаратах, но тут КПД и мощность несравненно выше! Вот если мы разберёмся хотя бы с этим, то наделаем электромобилей, и заживём без всякого бензина. А ещё там есть устройства – работают как конденсатор, запасают много энергии почти моментально, а отдают постепенно. Чувствуешь, что это может дать?
Майор не успел высказать своё мнение по этим научно-техническим вопросам.
– Забываешь, Петя, что для того, чтобы даже попытаться воспроизвести всё, нужны станки, материалы, катализаторы и всякие штучки, которые мы вряд ли сейчас найдём, – сказал подошедший пожилой мужчина по фамилии Мазуров, тоже инженер с завода.
– Попытаемся найти то, что нужно! – возразил Домашников. – А для начала нам бы эту штуку утащить на «Химмаш». Трудно, понимаю, но надо. Здесь она пропадёт, растащат по кускам.
Мазуров согласился.
– Трейлер на заводе большой есть, – сказал он, задумчиво чеша в затылке, – но добрый тягач, опять же, где сейчас возьмёшь? Машина эта хоть и не слишком тяжела для такого объёма, но тягач потребуется приличный – больше, чтобы сам трейлер тащить.
– Не беспокойтесь, – заверил Гончаров. – Если что, БТРом утащим. Только кран нужен, как я понимаю.
– Кран на заводе не проблема, эта машина, судя по всему, не очень тяжёлая, но горючее – дадут ли?
– Решим с Черноскутовым. Если, как вы говорите, есть шанс построить электромобили…
– Это вон он говорит, – усмехнулся Мазуров, – прожектёр наш, Петя. На самом деле там столько всего понять нужно.
– Попытаться-то стоит, – пожал плечами Домашников.
– Ладно, на завод эту машину затащим, и там будете пытаться, – махнул рукой Гончаров.
В здании администрации Черноскутов провёл майора и Домашникова в один из кабинетов, где вольготно пил морковный чай человек неопределённых лет, сухощавый и очень подвижный. Увидев Петра, о котором ему уже говорили, мужчина рванулся выплёскивать информацию долгожданному понимающему собеседнику.
Звали мужчину Вениамин Вадимович Сысоев. Ещё до Катастрофы он проживал на окраине города в посёлке Рудный и слыл мастером на все руки. Гражданин Сысоев устроил у себя на огороде ветряк, который давал электричество и качал воду из колодца. Из отработавших свой век пылесосов он делал доильные аппараты для соседских коров, а из двух старых мотоциклов соорудил машину, нечто вроде небольшой самоходной тележки. Сам Вениамин называл своё творение «Антилопа-Гну», возил на ней дрова, сено и даже ездил в магазин за покупками. Дорожная инспекция несколько раз штрафовала его, но тележку не отбирали, поскольку слава о местном механике-самоучке долетела даже до начальников городской ГАИ.
После Катастрофы углеводородное топливо стало дефицитом, но Сысоев чуть ли не одним из первых собрал работоспособный газогенератор, и его «Антилопа», практически не почувствовав случившегося, колесила по округе, дымя как паровоз.
В день появления инопланетян, когда «конфетницы» улетели от Арок, Сысоев, улучив момент, пробрался к странным конструкциям и по собственной инициативе провёл кое-какие наблюдения и эксперименты. Наблюдал он и возвращение второй чёрной машины, и её исчезновение в Арке. В момент подлёта аппарата он спрятался в кустах, а позже видел, как подъехал БТР.
– Я заметил, как вы камешек кинули в Арку, – сказал он, подмигнув, Петру. – Только она к этому моменту уже отключилась.
Домашников переглянулся с Гончаровым и Черноскутовым.
– Давайте-ка, Вениамин Вадимович, рассказывайте подробнее,… – посоветовал майор.
Наблюдательный Сысоев сообщил много интересного. Пожалуй, самым ценным было то, что он, ощупывая Арку, почувствовал лёгкую вибрацию. Механик-самоучка бросил несколько камней в проём, и все они исчезли, а вскоре как раз подлетела чёрная машина, которая туда же сходу нырнула, цепляя землю, и сгинула.
– Я же говорил! – торжествующе воскликнул Домашников. – Арки работают периодически, а вибрация – свидетельство их включения. Вы время не засекали, Вениамин Вадимович?
Сысоев задумчиво пожевал губами и потёр подбородок.
– Засекал, но не могу утверждать, что поймал момент начала вибрации. Я же не постоянно держался за неё руками.
– Так, ну а, примерно, сколько времени Арка могла вибрировать? – быстро спросил Пётр. – Засекали?!
– Естественно, а как же, уважаемый! Как только я это дело почувствовал, сразу время стал считать. Даже когда спрятался от чёрной машины в кустах, всё равно смотрел на часы! Могу сказать, что с момента, как я это дело обнаружил, и до прекращения вибрации прошло, как минимум, десять минут. Может, больше – я же не сразу из кустов выскочил и к Арке побежал. Но до момента как эта бандура туда нырнула, прошло ровно восемь минут и двадцать две секунды. Вряд ли Арка сразу выключилась, а я ещё минут пять ждал в кустах, после чего вышел. Потрогал – уже нет вибрации. Получается, вполне ещё могла работать какое-то время. Но гарантию даю на восемь минут и двадцать две секунды, – авторитетно добавил он.
Домашников хмыкнул:
– Вениамин Вадимович, но возможно, что Арка выключается сразу после того, как через неё проходит какая-то масса…
Сысоев с сомнением специалиста покачал головой:
– Кто его знает. Вы вспомните – сперва машин-то две за раз появилось. Значит, не сразу после пролёта первой машины Арка отключалась.
– Да, вы правы, – согласился Домашников. – Ладно, будем считать, что работает она, как минимум, десять минут, хотя, вполне может статься, что продолжительность включения у неё как-то меняется.
– Это тоже весьма вероятно, – с видом эксперта по Аркам и в тон инженеру, кивнул Сысоев.
Домашников немного подумал, а затем спросил, прищурившись на мужчину:
– А рисунок на поверхности Арок видели? Что вы думаете?
Кулибин из посёлка Рудный, казалось, только и ждал этого вопроса.
– А чего тут думать, – ответил он, выставляя при улыбке дырки на месте пары отсутствующих верхних зубов и потирая руки. – Я сразу подумал, что это схемка расположения Арок. А потом как сходил ко второй, которая возле администрации, уже точно понял, что так оно и есть. Там даже рельеф местности показан, озёра и речки всякие. Можно догадаться – просто по карте сравните. И заметили, что там есть ещё значки, что вроде Аркам соответствуют?
– Думаете, есть и другие Арки?
– Если так, то должно быть ещё две, окромя тутошних, – кивнул Сысоев. – Только те далеко – так сразу не сбегаешь, не проверишь.
Домашников посмотрел на Гончарова:
– Надо будет эту карту в масштабе скопировать.
Сысоев шумно засопел и полез в карман, откуда извлёк помятый листок желтоватой бумаги.
– Да я уже всё измерил, – сообщил он. – Вот тут размеры, и сам рисунок – точная копия. Там на Арке примерно сто шестьдесят на сто шестьдесят миллиметров, значит, здесь, у меня в масштабе, стало быть, один к миллиону.
Пётр улыбнулся:
– Ну, вы и молодец, Вениамин Вадимович, спасибо.
Все склонились над чертежом. Две точки располагались почти в их углу квадрата, а ещё две разбросаны далеко одна от другой: одна поблизости от Тюбука, а вторая в пустынном районе ближе к диаметрально противоположному углу Зоны. Майор сразу узнал схематичное изображение рельефа, знакомое по стандартным картам местности.
– Даже вот со всеми подробностями? – поинтересовался он. – А мы как-то не обратили внимания даже – ну узоры и узоры.
– Это ты не посмотрел, а я сразу увидел, – вставил Домашников. – Там именно схематичная карта.
– Да-да, – энергично закивал Сысоев. – Прямо, ни дать, ни взять, карта местности.
– Жаль, что сейчас далековато отправляться проверять. Если так считать, то до ближайшей Арки… м-м… километров восемьдесят, – задумчиво протянул Гончаров.
– Если не возражаете, то вам, как серьёзному человеку, задание поручим, Вениамин Вадимович, – сказал Пётр и покосился на Черноскутова. – Думаю, представитель правительства не будет против и выпишет вам пропуск для беспрепятственного прохода к Арке. А я постараюсь в лаборатории найти какой-нибудь датчик и усилитель, чтобы сделать прибор, реагирующий на вибрацию, когда она появится.
Черноскутов кивнул.
– Только ведите себя осторожно и через Арку пока не суйтесь, – заметил он.
– С превеликим удовольствием, не сомневайтесь – всё сделаю осторожно, – заверил Сысоев.
– Я сейчас сразу же выдам вам разрешение на проход и к первой Арке, и ко второй, – сказал Черноскутов и повернулся к Александру, Домашникову и сопровождавшему их Семёну Ефимовичу: – А потом сядем и уточним список того, что нам потребуется для экспедиции.
Работа над планом экспедиции затянулась. Домашников какое-то время сидел с офицерами, а потом умчался на завод, зато Семён Ефимович принимал самое активное участие в обсуждении того, что стόит, а чего не стόит брать с собой. Замечания его были, зачастую, не такими уж бесполезными, но Черноскутов много раз бросал на старика многозначительные взгляды, долго, правда, не высказывая вслух недовольства присутствием в кабинете совершенно, казалось бы, «левого» гражданина, которого почему-то терпит Гончаров.
Наконец Семён Ефимович сообразил, что раздражает Черноскутова, и собрался уходить к Петру домой.
– Подожду вас там, – пробормотал старик. – Узнаю, уехал ли Федя в Кадниково.
Когда Альтшуллер вышел, Черноскутов прямо спросил:
– Слушай, ты над этим старпёром опекунство взял, что ли?
– Да, понимаешь, старик прибился ещё в лагере. Он одинокий, куда же его денешь? Гнать, что ли? Один он совсем.
Черноскутов хмыкнул:
– Прихрамывает, но крепкий ещё старикашка… Слушай, а что он умеет делать? Он по профессии кто?
– Режиссёром документального кино был на нашей киностудии, – усмехнулся майор. – Профессия, понимаешь, не самая востребованная сейчас. Правда, говорит, что заканчивал когда-то фельдшерские курсы.
– Давно?
– Я его о сроках не спрашивал. Но наверняка давно, когда же – недавно, что ли?!
Максим неожиданно задумался и стал сворачивать сигарету. Майор тоже потянулся к нарезанной бумаге и табаку. Они закурили, и Черноскутов неожиданно сказал:
– Слушай, одинокий и кое-какие навыки в медицине есть – это хорошо. Надо проверить, помнит он хоть что-то из медицинского прошлого. Ну и что, что старичок?
– Я тебе не совсем понимаю? – вскинул брови Александр. – Ты о чём вообще речь ведёшь?
Черноскутов затянулся и выпустил дым в потолок.
– Да чисто из практических соображений, прости господи. Врачей и медсестёр сейчас в городе и так осталось мало, а нам в экспедиции потребуется медик, хотя бы плохонький. Ты же понимаешь, что там может случиться всякое. И как мы можем насильно заставлять врачей идти с нами, если никто не согласится добровольцем?
– То есть, ты предлагаешь старика взять?! – удивился майор.
– Считаешь, не согласится?
Гончаров хохотнул, посмотрел на Максима и покачал головой:
– Вот, уж, не думал, что ты такое предложишь…
– Ну, а почему бы и нет? Значит, полагаешь, что будут проблемы его уговорить?
– Да как раз наоборот: он сам меня уже просил! Говорит, что хочет напоследок увидеть как можно больше, старый чёрт!
– Отлично! И врачей сохраним для города!
Гончаров снова только покачал головой, удивлённо кривя рот.
К вечеру все собрались у Домашникова. Из их «лагерного» коллектива отсутствовал только Фёдор, который уехал в деревню, но его заменял Черноскутов.
Семён Ефимович пребывал на седьмом небе от счастья.
– Я не буду вам обузой, ребята, – постоянно приговаривал он. – Немного и стрелять умею, если только напомните, как с автоматом обращаться.
– Вы лучше освежите свои медицинские навыки, – посоветовал Гончаров. – Стрелки у нас и без вас найдутся.
Пётр изложил установленные факты относительно устройства «конфетниц». С основным принципом работы двигателя этих машин специалисты завода разобраться с полной уверенностью, конечно, не смогли, но все сходились на том, что это была явно антигравитация. Помимо электрохимического генератора изумительной конструкции внутри обнаружили также аккумуляторы, позволявшие, как и прожектёрствовал Домашников, совершить настоящую революцию в земной технике. Характеристики батарей оказались таковы, что, будучи установленными, например, на средний грузовичок, они могли бы позволить автомобилю по прикидке проехать около полутора тысяч километров. Кроме того, заряжалась батарея меньше минуты, хотя и требовалось разработка соответствующего зарядного устройства!
– И что, выпуск таких штук можно организовать здесь и сейчас? – спросил Гончаров.
Домашников поскучнел.
– Сложно, увы, очень сложно. Требуются материалы, которые у нас, пожалуй, выпускала только авиа-космическая промышленность. Потом там нужны монокристаллы некоторых элементов. А вот как их сейчас вырастить?
– Значит, нам такие штуки не построить? – заключил Черноскутов.
– Я же говорю, что вырастить монокристаллы…
– Я не знаю, что такое монокристаллы, – несколько раздраженно сказал Максим, – но если такой аккумулятор нельзя сделать, то какая нам-то от этого польза?
– Не скажи! – воскликнул Пётр. – Главное, мы теперь принципиально знаем, что и как можно сделать. Значит, рано или поздно сделаем. Эх, если бы Политехнический университет попал в наш сектор города!
– Что болтать о пустых вещах! – окончательно остудил восторг Петра Гончаров. – Скажи-ка лучше, а что там ты говорил про подзарядку этих машин от внешней среды?
Пётр возбуждённо потёр руки:
– Штука весьма любопытная. Там есть устройства, позволяющие заряжать аккумуляторы просто как бы из внешней среды. Конечно, это могли быть и просто токосъемники, подключаемые к неким разъёмам на специальных зарядных станциях или что-то вроде. Но мы гадали, гадали, и пришли к выводу, что, всё-таки, устройство этих токосъёмников таково, что позволяет черпать энергию из воздуха. Только для этого надо находиться ну…, скажем, в эпицентре грозы, как минимум. Иначе нигде не найдёшь такую электризацию.
– Чушь какая! – заметил Гончаров. – Чтобы зарядить машину, нужно влететь в грозу?!
– Вполне возможно, что в мире, откуда явились эти машинки, воздух насыщен электричеством. Оно у них, возможно, реками льётся, – пошутил Домашников. – А у нас условия другие – вот они и быстро посадили аккумуляторы, потому и летали уже еле-еле.
– А их защита? – вспомнил Гончаров.
– Это какое-то силовое поле. Какое – мы пока не поняли. Возможно, тоже что-то, связанное с гравитацией. Кроме того, всё и тут завязано на степень заряженности аккумуляторов. Аккумуляторы сели – защита пропала.
«Вот почему я так легко долбанул первую, – подумал Гончаров. – Если бы они подзаряжались, то чёрта с два я с ними справился бы, да и оружие их тоже, наверное, стреляло не в полную силу!»
– Ладно, а с пушкой разобрались? – Черноскутов, мысля в унисон с майором.
– А, с этим проще простого, – махнул рукой Пётр. – То есть, в том смысле, что мы поняли принцип. Оружие, установленное на «конфетницах», генерирует самые настоящие шаровые молнии и позволяет управлять ими с помощью магнитных полей… Нам это пока совершенно бесполезно, – упредил он новый вопрос Максима. – Нужно располагать соответствующими аккумуляторами и постоянной подзарядкой. Так что нам стоит полагаться только на собственное оружие. Тем более что оно тоже весьма эффективно, как мы видели.
Они немного помолчали, словно переваривая услышанное, и Домашников, наконец, поинтересовался:
– Ну а, Максим Иванович, как там насчёт экспедиции? Меня любопытство разбирает – не будут ли новое правительство возражать?
– С этим всё в порядке, – заверил Черноскутов. – Все понимают, что в сложившейся обстановке это необходимо. У первой группы задача будет самая общая: пройти, посмотреть, что там на той стороне делается, и вернуться обратно, прежде всего, целыми и невредимыми. Далеко соваться не надо.
Гончаров хмыкнул и побарабанил пальцами по столу, неопределённо качая головой.
– Конечно, придётся на чём-то бронированном ехать, – продолжал Черноскутов. Берём либо БРДМ, либо БТР, соответственно горючего, боеприпасов и продовольствия – с запасом на всякий случай.
– БРДМ маловата, чтобы приличный запас горючего и паёк взять, – возразил Гончаров. – А сколько ты планируешь человек? В БРДМ экипаж – четыре человека. Куда ты запасы сложишь? Я склоняюсь к БТР – понравился он мне.
Сидевшие за столом засмеялись.
– Нет, я серьёзно. На БРДМ тоже есть крупнокалиберный пулемёт, но в бронетранспортёре внутри гораздо просторнее. Мы можем взять дополнительно больше горючего, пайков, снаряжения.
– Первая экспедиция не будет долгой, – напомнил Черноскутов. – Только определить ситуацию за Аркой.
– Долгой, не долгой, – с нажимом сказал майор, – но чем больше будет у нас запас хода, тем лучше. Ведь мало ли, с чем мы там встретимся?
– Слушайте, – подал голов внимательно молчавший до сих пор Семён Ефимович, – слушайте, граждане, я, вот, и сам только-только подумал: а если там вообще атмосфера негодна для дыхания? Ядовитая или просто нет кислорода? Как тогда?
Все переглянулись. Потом Домашников сказал:
– Я думаю, что вряд ли. Кто бы ни создал всё это – Арки, Зоны наши, и так далее, – бессмысленно соединять миры, существа одного из которых будут при переходах в другой сразу погибать от удушья или отравления. Думаю, тут есть какое-то соответствие – зачем тогда Переходы вообще?!
– Ха! – сказал Черноскутов. – А если это сделано специально?
– Что именно? – уточнил Гончаров.
– Ну, чтобы, значит, не шастали друг к другу те, кому не положено. Может, там, действительно, и дышать нельзя?
Домашников с сомнением посвистел сквозь зубы.
– Конечно, нам логику строителей Переходов не понять, но зачем делать дверь и не давать шастать?
– Я же говорю – кому не положено! – пояснил Максим.
– А «конфетницам», выходит, положено было шастать? – поинтересовался майор.
Черноскутов только плечами пожал.
– Они же просто машины!
– Ребята, – подытожил Домашников, – гадать мы можем хоть до посинения. Надо проверить. Осторожно, с оглядкой, но проверить.
– Может, противогазы взять? – предложил Черноскутов.
– Конечно, не помешает на всякий случай, но, если там атмосфера дышать не позволяет, то противогазы не спасут. А скафандров у нас всё равно нет, разве что акваланги где-то найти.
– Но, действительно, если мы туда выезжаем, а там воздух нам не годится, а? – настаивал Черноскутов. – Может, Арки работают так, что разделяют атмосферы, как шлюзовая камера, допустим? Что, не может такого быть, инженер?
– Может, – согласился Пётр. – Если так, то плохо дело. Но перед началом экспедиции нужно провести кое-какие эксперименты по проходу через Арку. У меня есть некоторые соображения.
– Да это мы проведём, само собой – ты и проводи, – кивнул Гончаров. – А относительно того, если там атмосфера непригодная, то предлагаю сделать так: выехать чуть-чуть, и если почувствуем, что дышать невозможно – сразу заднюю скорость. Авось, не успеем задохнуться!
– Рискованно, но верно, – согласился Максим, – если там только нет яда какого-нибудь в воздухе.
– А если у меня получится то, что хочу, – вставил Домашников, – то мы, возможно, даже пробы воздуха оттуда возьмём. Завтра и проверю!
– Хорошо, если получится! – согласился Черноскутов. – Давайте уточним, сколько людей пойдёт, а то уже спать пора, время позднее.
После непродолжительного обсуждения состава экспедиции сошлись на всех присутствующих и ещё, возможно, паре военных, кто согласится присоединиться, так как предполагалось, что пойдут только добровольцы.
Однако на следующий день Городской Совет высказался категорически против участия в экспедиции как Гончарова, так и Черноскутова. Основаниями для возражений послужило то, что первый предполагался на должность военного министра, а второй и так уже стихийно оказался в правительстве с самого начала. Многие говорили, что не следовало отпускать столь значимые фигуры в столь сложный момент на мероприятие, мягко говоря, связанное со смертельным риском.
Гончаров был непреклонен. Он демонстративно развернул листочек с вероятным планом расположения Арок и задумчиво, словно рассуждая в слух, предположил, что, если он не будет в составе экспедиции здесь, то отправится в Тюбук и договорится с тамошними военным – там тоже, судя по схеме, поблизости есть Арка.
Черноскутов не мог себе позволить выказывать такое же упорство: именно он, фактически, явился одним из организаторов нового правительства после того, когда так неожиданно рухнула власть Лобстера. Бросить только-только создаваемые рычаги власти и управления на самом начальном этапе выглядело совершенно недопустимым.
– Знаешь, – сказал Гончаров, иронично щурясь, когда они вышли покурить на крыльцо здания администрации, – выглядит, конечно, того… несолидно…
– Да, а сам-то?! – раздражённо мотнул головой Черноскутов. – Тебе, получается, солидно?
– Мне проще, – усмехнулся Гончаров. – Я не толкал речи перед военными, призывая их начинать «новую жизнь». А ты неожиданно стал авторитетом, и такими вещами нельзя бросаться – ответственность политика!… Да, нет, я серьёзно, – поспешил добавить он, видя, что Черноскутов принимает и эти его слова за иронию и злится ещё больше. – Ты не можешь бросить руководство именно сейчас. Просто если ты так поступишь, то, вернувшись, можешь увидеть, что власть узурпировала очередная сволочь.
– А при моём сидении здесь такого, значит, случиться не может?
– Может, – согласился майор, – но так ты будешь обвинять только себя, что не смог организовать всё, как надо. Кроме того, оставляя людей, которые пошли за тобой…
Тут Максим раздражённо махнул рукой.
– Не спорь, – продолжал Гончаров, – они ведь пошли именно за тобой! Так вот, бросая их, ты натурально создаёшь все предпосылки для новой смуты. Ты должен закрепить своё положение лидера после всего, что произошло. Ну, прикинь: ты начал выстраивать какие-то правила игры, а потом сам их меняешь. Игры без правил получаются.
Черноскутов яростно затянулся и щелчком послал окурок по длинной параболе. В вечернем воздухе огонёк самокрутки выписал чёткую траекторию и рассыпался искрами, ударившись об асфальт.
– Тут хоть как получаются игры без правил – ни хрена не предугадаешь!
– Не предугадаешь – это точно, но там, где от нас зависит, правила нужно прописать, особенно если есть возможность. Ты их сам уже для себя прописал – теперь исполняй.
– Здорово излагаешь, философ! – оскалился Черноскутов. – А сам, сам себе правила не пишешь? Ты-то тоже тут нужен, не меньше, чем я!
– Незаменимых людей нет, – отмахнулся Гончаров. – Вот такой игры, пусть и без правил, я ждал четыре года. Я должен узнать, что за этим стоит.
– За чем – за этим? – не сразу понял Максим.
– А вот за всем за этим! Вот за тем, что меня от семьи отделяет, – ответил майор и ткнул пальцем в сторону Барьера, слабо светившего ночными звёздами вдали над крышами уцелевших домов и развалинами того, что когда-то составляло большой земной город.
– Хочешь сыграть в собственную игру? – то ли спросил, то ли просто высказал мнение Черноскутов.
– В игры третьего рода, блин, – хмыкнул Гончаров, вспоминая пояснения Домашникова и зло усмехаясь.
– Чего-чего?! – не понял Максим.
– Да, вот, Петя Домашников, мой друг по концлагерю, объяснил, что когда контакты с инопланетянами имеют вещественное подтверждение, то их называют «контактами третьего рода». А тут игры какие-то – по правилам ли, без правил ли. В общем, игры третьего рода, выходит.
– Философ ментовский, – беззлобно проворчал Черноскутов и стал сворачивать новую сигарету…
Два последующих дня умелец Сысоев и инженеры с завода вместе с Домашниковым изучали периодичность включения Арок и проводили разные эксперименты.
К сожалению, никакой закономерности срабатывания этих устройств выявить не удалось. В первый день вибрация была зарегистрирована дважды на обеих Арках, но в разное время. В течение следующего дня Арки вообще включались неодинаковое число раз: первая, та, из которой вылетели «конфетницы», как и накануне, сработала два раза, а вторая, более удалённая от города, четырежды. Продолжительности работы также были различными и колебались от семи минут десяти секунд до двадцати двух минут тридцати трёх секунд.
Как ни мудрил Пётр и специалисты с завода, как ни обрабатывали на ещё уцелевших компьютерах полученные данные, никаких логичных выводов сделать не смогли. Либо Арки включались случайно и работали совершенно произвольные периоды времени, либо для выявления последовательности включений требовалась куда более обширная статистика.
В Арки бросали камешки, которые исчезали тогда, когда наблюдалась вибрация, но с «противоположной стороны» никого и ничего больше не появилось. Попробовали привязать к мотку длинного шнура гайку и бросить такой своеобразный «зонд», однако ничего не произошло. Грузик пролетел сквозь проём и упал на землю, хотя вибрация подсказывала, что Арка работает.
Это удивило и разочаровало Домашникова, который для взятия пробы воздуха собирался запустить в Арку специально изготовленную на заводе герметичную ёмкость с затвором – получалось, что эксперимент невозможен.
Тем не менее, Пётр бросил ёмкость в ещё включённую Арку, и случилось неожиданное: конец шнура вырвало из рук Сысоева, который помогал инженеру, и устройство для взятия проб исчезло!
Вениамин, чертыхаясь, плевал на обожжённые ладони, а Домашников участливо поинтересовался:
– Больно?
– А то! – скривился механик-самоучка, дуя на руки. – Рвануло как бешеная лошадь! А я ещё удержать попытался.
Инженер почесал в затылке.
– Знаете, что я думаю? – спросил он, скорее самого себя, чем Сысоева или стоявших рядом людей. – Это как бы не проход, а именно переход. В плоскости Арки происходит перемещение центра массы предметов или их соединённой группы.
Вениамин, тряся ладонями, понимающе кивнул.
– Потому и гайка на шнурке просто пролетала, – продолжал Домашников. – Мы же взяли маленькую, привязав к большому мотку шнура, и центр массы оставался пока на нашей стороне. Камешки исчезают сразу, это теперь понятно, и ёмкость для пробы воздуха тоже исчезла, едва войдя в проём. Она же значительно тяжелее верёвки, и общий центр массы находится ещё в ней самой. Думаю, что любой крупный предмет исчезает именно тогда, когда в плоскости работающей Арки оказывается его центр массы.
К этому времени Арка уже выключилась, но при следующем включении предположение подтвердилось: все крупные предметы или их связанные группы исчезали именно в момент прохождения через плоскость Арки их общего центра масс.
Факт установили любопытный, но обидно было, что взять пробу воздуха, оставаясь по эту сторону Арки, таким образом не получалось: пока центр массы связки зонд-верёвка оставался на земной территории, ничего не происходило, но как только точка центра попадала в плоскость Арки, вся связка переносилась куда-то.
Куда – никто не знал. Оставалось только отправить через переход экспедицию с определённой – и большой! – долей риска.
Связь по рации с гарнизоном Тюбука подтвердила наличие в том районе Арки, указанной на схеме. Там тоже произошёл инцидент, правда, не с высокотехнологичными устройствами, а с простой зверюгой, наподобие голенастого динозавра размером с крупную лошадь, которого пришлось пристрелить. Таким образом, разумность установления постоянных и хорошо вооружённых постов у Арок ни у кого вопросов не вызывала, поскольку невозможно было сказать, что или кто мог снова оттуда появиться. Правда, случайность включения Переходов делала вероятность проникновения животных через них сравнительно небольшой.
Медики Тюбука обследовали зверя. Хотя вид его был явно неземной, состав крови и тканей, похоже, не имел разительных отличий от таковых у земных рептилий, и дышал зверь вполне обычным воздухом.
Факт успешного прохода живого существа через Арку очень обрадовал Домашникова.
– Ну, я теперь спокоен! – сказал Пётр почти радостно.
Майор удивлённо посмотрел на него.
– Понимаешь, у меня были опасения, что этот проход может быть вреден для нас, как живых существ, – пояснил Пётр. – Если же зверь проскочил, то и мы, скорее всего, пройдём спокойно. Кроме того, как говорят, кровь у него красная, да и гемоглобин по анализам похож на наш.
– Значит, если что, там мы сможем прокормиться? – сделал вывод Гончаров.
– Скорее всего, но, самое главное, зверюга кислородом дышит, значит, и мы сможем там дышать.
– Так он же выскочил не из наших Арок, а возле Тюбука! – высказал сомнение майор. – Чёрт его знает, куда наши-то ведут? Вдруг в такой мир, где не то, что кушать кого-то, но и дышать нельзя?
– Мы уже говорили про воздух – думаю, вряд ли задохнёмся… А вот непривычные условия – да, тут может быть всякое. Например, в мир «конфетниц», наверное, надо соваться на резиновом БТР!
– Действительно! – воскликнул майор с досадой. – Как же я сразу не сообразил? Ну и что делать? Если там такое электричество, как вы предполагали?…
Домашников подумал.
– Я думаю, нам надо ехать через вторую Арку – ну, не через ту, откуда «конфетницы» вышли. Думаю, она ведёт не в электрический мир.
– Откуда такая уверенность?
– А вот, смотри. Зверь, который вылез в Тюбуке, по описаниям явно не из мира чёрных машин, верно?
Майор поджал плечами, но всё-таки согласился.
– Значит, та Арка ведёт не в мир «конфетниц», так? Так! Таким образом, думаю, что все Арки ведут в разные места. В мире «конфетниц», согласен, нам вряд ли понравится, потому и надо идти во вторую Арку.
– Ага, – с сомнением почесал затылок Гончаров, – они вышли из первой, но ушли-то во вторую!
Домашников вскочил и заходил по комнате.
– Господи, Саша, да я же о чём толкую! Они не знали куда уходить, я уверен! Включилась Арка, машина оказалась рядом – и нырнула. Скорее всего, именно так. Они же тоже ничего не знали, уверен! Да и потом они же были автоматическими устройствами, а не разумными существами.
– Значит, ты считаешь, что лучше идти во вторую Арку? Там безопаснее?
– Полную гарантию безопасности даёт, как говорится, только страховой полис, а сейчас его выписывать некому, страховые компании лопнули.
– Но ты всё-таки считаешь, что там можно существовать? – настаивал майор.
– Я знаю столько же, сколько и ты, но уже говорил, что думаю по этому поводу: кто бы это ни устроил, зачем им соединять миры, с совершенно несовместимыми условиями? Что даст, если Переход будет открываться, например, на какой-нибудь Юпитер?!
– Вот и я бы хотел спросить – зачем? – вздохнул Гончаров. – Зачем они всё это вообще устроили?
Домашников только молча руками развёл.
– Да, уж, действительно игры третьего рода, – вздохнул майор.
– Чего-чего?!
Александр объяснил свою попытку обыграть услышанную ранее от Домашникова же фразу. Инженер засмеялся:
– А что, хорошо сказал! Возможно, что игры третьего рода именно такие: никто ни хрена не понимает. Однако всем пришлось играть… и икать!
– Икать! – передразнил майор. – Точнее – блевать!
В общем, для первого прохода согласно теории Петра выбрали Арку, через которую скрылся уцелевший автоматический разведчик пришельцев.
– Раздумывать больше нечего, – сказал Гончаров Черноскутову, ставшему кем-то вроде премьер-министра временного правительства, – поэтому и ты не ломай голову. Может, мы только нос высунем – поймём, что там дышать нельзя и сами обратно выскочим.
– Ага, – Максим всё ещё не мог успокоиться, что не попал в число участников первой инопланетной вылазки, – а если можно будет дышать? Я подозреваю, что ты ломанёшься искать другие Арки и дальше проверять, куда они ведут.
Гончаров покачал головой:
– Слушай, Максим, я же, всё-таки, не мальчишка. Да, у меня есть мысли добраться туда, куда сейчас хода нет, и узнать, что с женой и сыном, но я понимаю, что не только ради себя занимаюсь этим делом. Тем более, понимаю, что первая экспедиция важна ради разведки ситуации по ту сторону Арки. Если там можно находиться, мы осмотримся, возьмём разные пробы, по возможности обследуем местность в радиусе десяти километров от этого Перехода, как и планировали, вернёмся к нему, дождёмся включения и выпрыгнем обратно к вам. Вот и всё!
Черноскутов молча смотрел на Гончарова.
– Ну, чего ты на меня уставился?
– Опасаюсь, что сунешься ты не на несколько километров, а много дальше!
Майор покачал головой и невесело усмехнулся:
– Что ты, как маленький! Я военный человек, как и ты, между прочим. Если мы решили сделать вот так, то именно так и сделаем. Я не скрываю, что если организуем, дай бог, следующие экспедиции, то буду настаивать на поисках в других Зонах других Арок и на выяснении, куда они ведут. А пока – сделаем чётко, как решили.
Черноскутов недоверчиво хмыкнул.
– Слу-ушай, – протянул Александр, – ну, если ты так сомневаешься, не давайте нам большого запаса продуктов и горючего. Давай точно посчитаем, сколько бензина надо, чтобы круг диаметром в двадцать километров объехать, по банке консервов и булке хлеба на брата – и шабаш! И мы никуда не денемся!
– Нет уж, – сказал Черноскутов, – не говорите чушь, товарищ майор. Мало ли что там может случиться, а нам здесь необходимо, чтобы вы в любом случае вернулись. Поэтому возьмёте горючего на два, нет, даже на три штатных запаса хода, боеприпасов побольше и еды дней на десять. Решил, сколько народу с тобой пойдёт?
Гончаров пожал плечами:
– Мы уже, считай, состав обговорили. Кроме меня – Пётр, как научный специалист, так сказать, и старикан наш в качестве санитара. По большому счёту нужен ещё только стрелок в башню. Хотя, если честно, вот кто нужен, так это спец по данной машине, по бэтээру. Я водить могу, Пётр меня, если что, за рулём заменит легко, но матчасть, конечно, ни он, ни я не знаем, как следует. Хорошо бы специалиста иметь.
– А что в военном городке?
Майор скорчил кислую мину:
– Мне показалось, что сильно хороших спецов и там нет: они же не эксплуатировали эту технику, да и почти не ремонтировали – она у них стояла. А если и ремонтировали, то кое-как! В общем, ремонтных навыков там никаких. Надо будет ещё у Петра поспрашивать – может, на заводе кто есть.
Правда, проблема с водителем разрешилась сама собой. Вечером того же дня в город примчался на УАЗике Фёдор вместе с женой и тремя малыми детьми: на Кадниково напали бандиты – вполне возможно, что это были остатки Лобстеровских прихвостней.
По заверениям Исмагилова, хорошо вооружённая банда примерно из пятнадцати человек выскочила из леса. В конце концов, им сумели дать отпор, но бандиты убили охранников на посту, кое-что успели награбить и подожгли несколько домов, в том числе и дом Фёдора.
– Добралась-таки бандитская сволочь до моего хозяйства! – рвал и метал Исмагилов. – Столько лет удавалось отбиваться, и вот, на тебе!
Черноскутов немедленно выслал мобильный отряд в окрестности деревни, но бандитов и след простыл – ушли с прихваченным продовольствием в леса.
– Что же, Фёдор, – сказал Гончаров, – придётся тебе снова обустраиваться в городе, хотя бы пока. Дома пустые есть, за лето немного поправишь, и порядок.
Исмагилов грустно вздохнул:
– Так оно, но хозяйство жалко! Почти четыре года, почитай, всё поднимал – и в раз на ветер! Сволота!
– Семья жива – это главное, а хозяйство наживёшь. Можно устроиться тут поближе, есть же сельхозугодья практически в черте города, которые как раз сейчас планируют развивать. Будешь городским фермером, так сказать.
– Мне уже всё одно, – махнул рукой Фёдор. – Жена боится после того, что случилось, жить вдали от города и военных. Ей-богу, первые годы как-то спокойнее в деревне было.
– Я думаю, новая власть тебе поможет, – сказал Гончаров и подмигнул Черноскутову. – А у меня к тебе просьба. Ты, ведь, классный шофёр, Фёдор, и, насколько я помню, был когда-то механиком-водителем.
– Так оно, а что? – чуть насторожился Исмагилов.
– Матчасть БТР-70 знаешь?
– Спрашиваешь! Я с бэтээрами столько в своё время надолбился в армии, да и потом ещё.
– Это хорошо, но не знаю, согласишься ли? – Майор искоса посмотрел на Фёдора и изложил ему план экспедиции.
Естественно, предложение отправиться, неизвестно куда, ошарашило Исмагилова, и без того взвинченного потерей усадьбы. Но когда он услышал, что вся экспедиция продлится максимум пару дней, а новая власть за участие в ней гарантирует обеспечить вполне сносные условия жизни на новом месте, Фёдор неожиданно легко согласился.
– Жена возражать не будет? – спросил Гончаров. – Я, понимаешь, очень заинтересован в тебе, но, может, ты дома посоветуешься?
Исмагилов отрицательно покачал головой:
– Э, не всегда нужно спрашивать у женщин, Саша. Я, вот, скажем, и не шибко-то образованный человек, а мне же тоже интересно, что там, в другом мире. Я же понимаю, что с нами случилось такая штука… – Он на секунду замялся и покрутил пальцами в воздухе. – Ну, не знаю, как сказать, всё уже, вроде, как и привыкли к такой жизни. А, вот прилетели из этих ворот, то есть, Арок, чёрные машины, и стало ясно, что не вся жизнь у нас тут должна в повседневные заботы упираться…
– О, ещё один философ! – ткнул пальцем в Фёдора Черноскутов, одновременно закатывая глаза к потолку.
Таким образом, экипаж первой экспедиции оказался укомплектованным. Решено было даже не привлекать солдат и офицеров из части, и ограничиться четверыми участниками, все из которых, не считая Гончарова и Исмагилова, встретились и познакомились в лагере на принудительных работах.
– Команда зэков – как раз для исследования зон! – пошутил Домашников.
Когда настал день намеченной вылазки в иной мир, полностью проверенный и укомплектованный намеченным снаряжением и горючим БТР с участниками экспедиции занял позицию перед Аркой, чтобы успеть двинуться в момент включения.
Самым неприятным и трудным оказалось, как всегда, ожидание. Достаточно малая в среднем продолжительность работы Арки требовала находиться в постоянной готовности. Кроме того, попытка «высунуть нос» на ту сторону для проверки возможности дышать должна была производиться «медленно, но быстро» – несмотря на эксперименты с простыми предметами, у Петра имелось опасение, что при выключении Арки не полностью въехавший в неё БТР может перерезать пополам, оставив переднюю часть в неизвестном мире, а корму дома.
Наконец, после более чем четырёхчасового ожидания запищал и замигал световой сигнализацией датчик, закреплённый на Арке – таинственный Переход включился.
Гончаров махнул рукой маявшемуся тут же Черноскутову, и нескольким военным и штатским, которые стояли рядом с батареей безоткатных орудий, размещённых на случай появления непрошеных и опасных визитёров, натянул противогаз и закрыл за собой командирский люк. БТР, выбросив дымный выхлоп, стал «медленно, но быстро» въезжать в Арку.
Сперва ничего не происходило, и в небольшой толпе раздался лёгкий вздох: нос броневика с опущенными на ветровые стёкла броневыми листами миновал плоскость «ворот» и стал выдвигаться на другую сторону. Черноскутов и офицеры напряжённо следили за движением тяжёлой машины.
Как и ожидалось, когда средняя часть корпуса БТР оказалась примерно в плоскости Арки, машина исчезла – её просто не стало, только лампа работающего датчика продолжала мигать, показывая, что Переход всё ещё включён.
– Засекаю время! – крикнул начальник поста охраны.
– Ну, с богом, ребята! – пробормотал себе под нос Черноскутов.
Он тоже взглянул на часы и стал ждать. Прошло три минуты – БТР назад не выехал, а ещё через шесть минут и сорок секунд световая индикация на датчике погасла.
– Похоже, дышать там можно, – сдавленным голосом сказал Черноскутов, чтобы хоть что-то сказать. – Подождём!