Игры разума. Глава 5. Иллюзорная реальность (Николай Чепурин)

Вадим

Вадим подпрыгнул, резко дернулся и сел на кровати. Только что ему приснился кошмарный сон, напугавший просто до чертиков. Но сколько бы он не пытался вспомнить его подробности ничего не получалась, а ещё начинало шуметь в ушах и стучать в висках.

«Да и пёс с ним!», – подумал Вадим и посмотрел на безмятежно спящую рядом Лару. Ее волосы растрепались и прикрыли собой миленькое личико.

«Интересно, а что снится ей?»

Вадим посмотрел на часы, висевшие на противоположной стене – 09.53.

Он оделся и вышел на балкон. Утренний субботний воздух был прохладен. Прямо напротив пестрел разноцветной осенней листвой городской парк.

– Очнись, Повелитель, очнись! Все это неправда! – прозвучал незнакомый голос в голове.

Вадим напрягся. Что это было? Слуховые галлюцинации? Странно, помнится, раньше он ими никогда не страдал. Вадим обернулся, посмотрел по сторонам и ещё долго всматривался в окружающую его действительность, словно силился отыскать хозяина загадочного голоса.

Так никого и не обнаружив, он с облегчением для себя пришел к выводу, что ещё до конца не проснулся, а якобы прозвучавший голос ничто иное, как следствие охватившей его внезапно дрёмы.

Вадим крепко зажмурился, потом быстро-быстро принялся моргать глазами. Втянув носом воздух, он взбодрился, и казалось, окончательно пришел в себя.

Неожиданно, прорезая утреннюю тишину, где-то в глубине квартиры зазвонил телефон. Вадим вернулся внутрь и снял трубку. На том конце провода послышался голос отца:

– Сын, доброе утро. Есть планы на вечер?

– Да нет, сегодня же выходной.

– Вот и чудно, Борис приглашает нас на дачу. Ты как? Сможешь поехать?

– Конечно, без проблем.

– Уверен? Лара не будет против?

– Нет. Да и с чего бы ей возражать?

– Ну, завтра у вас особенный день, сам понимаешь.

– …

– Алло! Ты меня вообще слышишь?

– Да, пап, все нормально.

– Ладно. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Пока, до вечера.

– Пока.

Вадим повесил трубку и возвратился в спальню. Лара уже проснулась. Убрав волосы в длинный хвост, она сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки.

– Кто звонил?

– Отец. Позвал на дачу к Борисычу.

Девушка изобразила обиженную мину, подумала о чем-то, улыбнулась и произнесла:

– Поезжай, милый. Но только без глупостей.

– Глупостей?

Она поднялась, подошла и прильнула к нему, обняв за шею.

– Когда я говорю «без глупостей» это значит никаких посторонних баб и алкоголя, – голос ее был совершенно спокоен, а вот взгляд говорил: «Иначе ты пожалеешь об этом!». – Надеюсь, мы поняли друг друга. Да и ещё одно. Пообещай, что вернешься утром. Надеюсь, ты не забыл, что завтра за день?

– Завтра?

– Да что с тобой сегодня, дурашка!? – она потрепала Вадима по голове. – Как можно забыть про годовщину собственной свадьбы? Всё, будь умничкой, и завтра тебя ждет незабываемая ночь.

Лара вышла из комнаты и скрылась в ванной.

Вадим стоял, как пораженный громом. Охватывая его неприятной липкой паутинкой, внутри зашевелился страх. Он в ужасе поднес к глазам свою правую руку. На безымянном пальце красовалось золотое обручальное кольцо.

«Да что вообще здесь происходит?». Вадим отчетливо помнил, что никогда прежде не был женат…

Весь оставшийся день Вадим провел в поиске ответов. Что-то здесь было не так, а что именно ему как раз и предстояло выяснить.

Твёрдо уверовав, что все остальные знают гораздо больше, чем говорят, Вадим решил по возможности держаться подальше от Лары, чтобы не вызывать излишних подозрений. Вот почему, едва девушка ушла в магазин, Вадим начал детально изучать квартиру.

В спальне он обнаружил стоявшую на комоде в рамочке свадебную фотографию. На ней Вадим в изящном и дорогом черно-синем костюме обнимал за плечи улыбающуюся Лару в белоснежном платье с кружевным подолом, украшенном рюшками.

Увиденное никоим образом не вызывало у него каких-либо воспоминаний и даже ассоциаций, словно ничего этого с ним никогда не происходило прежде. Нет, он определенно знал Лару, знал, что ее фамилия Волкова, но он также знал, что она никогда не была его женой.

Вадим попытался вспомнить свое прошлое, но и как в случае со своим утренним кошмаром, все было тщетно. Лишь уже знакомый шум в ушах и стук в висках. И снова незнакомый голос в голове повторил ранее сказанную фразу:

– Очнись, Повелитель, очнись! Все это неправда!

– ДА КТО ТЫ ТАКОЙ!? ЧЕГО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НУЖНО?! – яростно прокричал Вадим, гневно размахивая руками.

Невольным движением он зацепил фотографию, и в следующий миг она упала вниз, неприятно звякнув об пол разбившимся стеклом. Вадим присел на корточки и из-под осколков вытащил фотоснимок. На обороте было выведено чьей-то рукой:

П.З. 10 февраля 1986 года.

– Что за чушь? – Вадим зажмурился и вновь посмотрел на оборот снимка, ни каких изменений.

Осознание того, что он чего-то явно не понимает, стало пугать. Насколько он мог судить, сейчас за окном была осень, а его «свадьба» со слов Лары случилась завтра ровно год назад. Тогда возникает вопрос: почему на свадебном снимке неясная надпись, датированная февралем двадцатилетней давности?

От всего этого у Вадима кругом пошла голова. Дабы как-то взбодриться и привести себя в порядок, он решил выйти на балкон, но и тут его ожидал новый сюрприз.

Городской парк, ещё утром пестревший разноцветной осенней листвой, сейчас утопал в нетоптаных сугробах, деревья стояли покрытые толстым слоем инея, а с неба мелкой крупицей падал снег.

В ужасе Вадим вернулся в спальню.

– Заговор! Они все сговорились и хотят свести меня с ума, – пробормотал он, шагая по комнате туда-сюда. – Но я докопаюсь до правды!

Он подошел к шкафу и, распахнув его дверцы, вывалил на пол все фотоальбомы, что были там. Вадим сел на полу и стал разглядывать снимки, запечатленные на них места и людей. Он узнал Лару, узнал отца, но всех остальных как будто видел впервые: незнакомые маленькие дети, мужчины, отец в объятиях какой-то женщины…

Вадим так увлекся изучением фотографий, что не заметил, как вернулась Лара. Девушка вошла в спальню, где застала «мужа», сидящим на полу посреди разбросанных без всякого порядка альбомов.

– Что тут происходит, милый? – взволнованно спросила она.

Вадим вытащил очередной фотоснимок и отложил его в огромную стопку перед собой, куда он складывал изображения всех, кого впервые видел.

– Нет, это ты мне скажи, что здесь происходит? – он взял в руки несколько карточек. – Кто все эти люди? Что они делают в нашем доме?

– Не смешно! – холодно ответила «жена». – Хочешь дурачиться, придумай что-то по умнее.

Вадим расхохотался.

– Я знал, что так просто ты мне ничего не объяснишь, но как ты, моя дорогая, объяснишь это?

Он встал, вернулся к комоду, возле которого на полу среди осколков стекла по-прежнему лежало свадебное фото.

– Вот! Полюбуйся на надпись на обороте, – Вадим протянул Ларе снимок.

– И что я, по-твоему, должна здесь увидеть? – раздраженно осведомилась она.

– Да ты прочти, что там написано!

– Сам прочти, дурак! – она вернула ему снимок.

Он ощутил, как отвисла его челюсть.

ЮКО. 22 марта 2006 года.

– Не может быть! Это просто… бред… да как же так?!

Лара взволнованно посмотрела на «мужа».

– Вадим, да что с тобой происходит?

Не слушая ее, он подскочил к балконному окну.

– А что ты скаж…, – Вадим осекся на полуслове. На улице была осень…

«Я схожу с ума», – промелькнула мысль.

Ноги подкосились, и он упал.

– Бог ты мой! Да ты весь горишь! Немедленно в постель! – донесся откуда-то сверху голос Лары.

Вадим словно очутился в некой полу-прострации, сквозь которую реальность плохо воспринималась. Он смутно помнил и ощущал, как Лара помогла ему подняться и добраться до кровати, как скрылись где-то в дали ее быстрые тревожные шаги, как эти же шаги вернулись спустя пару минут и, наконец, как она, присев с ним рядом, дала ему что-то выпить.

После этого Вадим провалился в сон.

Его разбудил телефонный звонок. Пробивая беспамятную завесу сна, в которую Вадим провалился с головой вчера, в коридоре продолжал трезвонить аппарат для приема и передачи звука.

«И почему Лара не может снять трубку? – думал он, в буквальном смысле сгребая себя с постели. – И не спится же кому-то в такую рань».

Идя по квартире на надрывающиеся звуки средства связи, Вадим полностью ощущал на себе утренний синдром, в точности описываемый фразой: «Поднять подняли, а разбудить забыли».

– Алло? – без всякого настроя на беседу, зевая, спросил Вадим, каждой своей клеточкой ощущая, насколько же слипся его организм.

– Вадим! – на той стороне телефонного провода прозвучал встревоженный голос Бориса Борисовича. – Твой отец пропал.

От сонливости не осталось и следа.

– Что? Как это случилось?

– Сергей позвонил мне вечером, сказал, что ты заболел, поэтому приедет один. Но он так и не появился у меня.

– Борис Борисович, а на мобильник вы пробовали звонить?

– Отключен.

– Мы должны разыскать его.

– Хорошо, собирайся, заеду за тобой через полчаса.

Послышались короткие гудки, и Вадим положил трубку. Внезапное исчезновение отца заставило позабыть о вчерашних неурядицах, сводивших его с ума. Он свел их к острому проявлению галлюцинаций, вызванных перевозбуждением и повышенной температурой тела.

Сейчас мозг занимала одна мысль – его отец пропал, и это нехорошо. Сергей Дмитриевич не славился склонностью к внезапным исчезновениям. Обо всех своих «похождения» и «загулах» он всегда предупреждал родных, особенно если собирался отключить сотовый.

Быстро приняв холодный душ, Вадим смыл остатки сна и вернул себе ясность сознания. На кухне он нашел записку от Лары, объяснявшую отсутствие «жены»:

Ушла в салон становиться неписанной красавицей. Будь умницей, и даже не вздумай снова сказаться больным. Сегодня ты так легко не отделаешься. Чмоки-чмоки.

Аппетита совсем не было, и Вадим через силу влил в себя кружку чая.

Вернувшись в спальню, он переоделся и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Во дворе его уже ожидал новенький «Chevrolet Lacetti» Бориса Борисовича. Вадим сел на переднее пассажирское сиденье, и они отправились в путь.

Автомобиль на высокой скорости несся по «Скандинавии», с каждой минутой все дальше и дальше удаляясь от города на Неве. Автодорога на удивление была почти пустой, а потому спустя два часа, они, наконец, притормозили у нужной им развилки.

– Подождите, Борис Борисович, – одернул водителя Вадим, – отец всегда любил ездить по проселочной дороге, поворачивайте налево.

– Верно.

Показав левый поворот, Борис Борисович повернул руль, и уже совсем скоро асфальт сменился грунтовкой, полной дыр, ухабов и ям.

«В России дороги сами по себе образуются вокруг неровных поверхностей», – подумал Вадим, когда машина «влетела» в очередную ямину, с характерным треском зацепив что-то днищем. Последовавшую за этим нецензурную ругань Бориса Борисовича, он не расслышал, так как впереди увидел то, что они, собственно говоря, и искали.

– Стойте! – скомандовал Вадим.

Борис Борисович затормозил. Чуть дальше впереди на обочине был припаркован отцовский «Volkswagen Golf». Сергея Дмитриевича внутри не оказалось. Лишь капот машины был открыт, а из радиатора шел дым.

– Может он взял попутку? – с надеждой в голосе спросил Борис Борисович.

Вадим не разделял его оптимизма. На земле рядом с водительской дверцей он заметил крошечные брызги, что возникают, если у кого-то капает кровь из носа.

– Я так не думаю, – сказал Вадим, указывая на кровавую дорожку следов, убегавших в сторону придорожных кустов. Там же в примятых зарослях кустарника он обнаружил отцовский мобильник, экран был разбит.

Вадим двинулся к лесу, и скрылся под его сводами. Едва поспевавший за ним Борис Борисович пытался как-то его образумить, но все его попытки были тщетны. Вадим, охваченный необъяснимым чутьем, продолжал идти лишь ему одному известной тропой.

Целый час они пробирались через чащу, под ногами шуршала листва, трещали старые ветки. Уставший до невозможности Борис Борисович то и дело убеждал Вадима одуматься, сделать передышку и вернуться обратно к машине.

Но тут внезапно они увидели вдали какое-то сияние. Вадим ускорился, и через пару минут они попали на небольшую поляну. Деревья, что были там, оказались вырваны вместе с корнями и разбросаны вокруг, а где-то в центре, что называется «носом пропахал землю», был некий объект непонятной формы.

– Что за черт! – Борис Борисович позабыл о своей усталости и теперь с изумлением разглядывал их находку. – Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Похоже на НЛО, – произнес Вадим, ощущая, как волосы зашевелились по всему телу.

И в этот миг вспыхнул яркий свет, на время ослепивший их. Голова Вадима закружилась, земля ушла из-под ног, и он упал, проваливаясь куда-то в небытие.

Три месяца спустя.

Выписка из медицинской карты больного

Пациент: Грамматин Вадим Сергеевич, пол: мужской, возраст: 30 лет.

Диагноз: паранойя, сопровождаемая сверхценной идеей бредового характера.

Назначения: психотерапия путем установления глубокого личного контакта с пациентом с применением специальных методик.

Цель: воздействовать на больного так, чтобы помочь ему высказать свою сверхценную идею, и тем самым вызвать у него катарсис, что во многом приведет к лечебному эффекту.

Лечащий врач: доктор Бугметов Д. С.

– Вы мне не верите, – сказал Вадим.

Доктор Бугметов посмотрел на пациента, положил перед ним карандаш, пачку чистых листков бумаги и произнес:

– Вадим Сергеевич, вы здесь для того, чтобы мы могли помочь вам. Но для этого, я должен знать всю картину того, что так сильно вас беспокоит. Напишите здесь всё, что сочтете необходимым, а когда вы закончите, то мы снова с вами поговорим.

Доктор Бугметов поднялся и вышел из палаты, заперев за собой дверь.

Вадим взял в руки карандаш, немного подумал и принялся с особым усердием излагать свои мысли, заполняя чистые листы прыгающим от волнения почерком…

Вадим отложил карандаш и, положив последний исписанный листок в стопку, протянул ее доктору Бугметову.

– Вот, – коротко сказал Вадим.

– Очень хорошо, – доктор Бугметов бегло пробежался по содержанию листов, кое-где останавливая свой взгляд и помечая особенно заинтересовавшие его моменты.

– Очень хорошо, – снова повторил он, – теперь, когда мы знаем всю картину вашего расстройства, мы можем преступить к полноценному курсу терапии. Но прежде чем мы начнем, я хотел бы уточнить одну очень важную деталь, которую вы не указали в своих записях. Вы ведь не возражаете?

Вадим отрицательно покачал головой.

– Очень хорошо. В таком случае, Вадим Сергеевич, скажите, пожалуйста, куда вы дели меч?

– Меч? Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ну же, Вадим Сергеевич, постарайтесь вспомнить.

– Не знаю я ни про какой меч! – гневно воскликнул Вадим, вскакивая со стула.

Доктор Бугметов сохранял спокойствие.

– Вадим Сергеевич, сядьте, пожалуйста, – невозмутимо попросил он.

Вадим сел, озлобленно глядя на доктора.

Доктор Бугметов поставил руки локтями на стол, соединил пальцы друг с другом и опустил на них подбородок.

– Что ж, Вадим Сергеевич, давайте я вам помогу. Заколдованный меч шамана-колдуна Гирумешопа – Главного Хранителя Вселенской Сути, могущественный артефакт. Нет? Ничего не напоминает?

Вадим посмотрел на доктора глазами, которыми нормальные люди обычно смотрят на сумасшедших.

– Очень жаль, Вадим Сергеевич, вы нас разочаровали.

Доктор Бугметов сунул руку в карман своего халата и извлек оттуда мобильный телефон, набрал чей-то номер и, поднеся трубку к правому уху, стал ждать ответа.

– Да. Результат отрицательный.

– …

– Нет, преизбыточная интоксикация убьет его. Нужно как минимум подождать двенадцать часов.

– …

– Необходимо усыпить больного на время, и подготовить систему к перезапуску.

– …

– Слушаюсь, о результатах доложу лично.

Повесив трубку, доктор Бугметов наигранно улыбнулся.

– Что ж, Вадим Сергеевич, – сказал он железным голосом, – на сегодня наша с вами встреча закончилась. Но вы не переживайте, мы ещё увидимся при других обстоятельствах и в роли других персонажей. И так будет происходить до тех пор, пока вы нам не скажете, куда дели артефакт. Сейчас к вам придет сестра и сделает укольчик, ну а я покидаю вас.

Вадим вдруг ощутил знакомую вибрацию воздуха. Что-то подсказывало ему, что сейчас случиться нечто очень важное.

Тем временем доктор Бугметов поднялся, и ни о чем не подозревая, собрался уже уходить. Вдруг кто-то невидимый ударил его в спину, пронзив насквозь клинком, излучавшим ярко-белое свечение.

Вадим в недоумении смотрел, как доктор Бугметов захрипел и безжизненно рухнул на пол.

Вибрация воздуха вновь повторилась, но уже с большей силой, от чего окружающий мир задрожал, словно где-то в его недрах разыгралось землетрясение. Субъективная реальность рушилась, рассыпаясь на мелкие кусочки, а потом и вовсе замелькала перед глазами, отдельно взятыми фрагментами.

…Вадим видел себя и Бориса Борисовича в какой-то комнате, тот толкал его в сторону переносящих врат…

…Его отец – ящер одним мощным прыжком приблизился вплотную к сыну. Задней лапой он наступил ему на грудь, плотно прижав Вадима к земле…

…Лара была в недосягаемости одна одинешенька в мрачном серо-черном мире. Она все шла, шла, шла и шла, преодолевая всякие препятствия на своем пути, а потом вдруг заговорила, пытаясь донести до Вадима что-то очень важное. Но ее слова никак не могли преодолеть грань пространства между миром, в котором была она, и миром, где находился он…

Вадим зажмурился в надежде защититься от мельтешащих перед ним видений. Он просидел так довольно долго, до тех пор, пока воздух не перестал вибрировать, а мир вокруг дрожать.

Только тогда Вадим понял, что иллюзии отпустили его, и он вернулся в свою настоящую действительность…

Заран

Заран в очередной раз склонился над микроскопом. Тридцатый по счету образец подтверждал его гипотезу – во всех случаях заражения стопроцентная мимикрия больных клеток под здоровые.

Легкое непринужденное покашливание за спиной заставило гершема оторваться от своей работы и обернуться.

Перед ним стояла Овзи.

– Привет, не слышал, как ты вошла, – возвращаясь к микроскопу, сказал Заран.

– Почему ты возишься с этим доисторическим барахлом? – Овзи аккуратно положила руку на его плечо. – Я к тому, что современные технологии позволяют…

– Да, да, да, – перебил ее доктор Пи, – быстро, отдаленно, а самое главное безопасно без непосредственного контакта с исследуемым объектом, – он посмотрел на нее. – Просто я привык непосредственно наблюдать за процессом своими глазами, а не доверять все это бездушным машинам. Представляешь, моя гипотеза подтвердилась, этот вирус…

– Зар, послушай! – на этот раз Овзи перебила его. – Корпорация «ИвЗин» предъявила интерес к нашему Центру Наук. Формальности уже улажены, так что теперь мы принадлежим им.

– Не понял?! – он сделал несколько шагов назад, словно хотел отгородиться и оказаться как можно дальше от принесшей неприятные известия девушки. – Что значит, принадлежим им?

– Центр вывезут из города со всем персоналом…

– Бред! А если я против?!

– Корпорация не принимает отказов, к тому же твоими недавними исследованиями заинтересовался лично Кровер Кэпл. Он готов сделать тебе щедрое предложение.

– Ты-то откуда всё это знаешь?

– Свое предложение я уже приняла. Твоя встреча с мистером Кэплом состоится через полчаса в главном совещательном зале, не опаздывай.

Овзи подошла к Зарану, поцеловала его в лоб и стремительно, не дожидаясь ответной реакции, покинула лабораторию.

«Как в прошлый раз», – внезапно подумал доктор. Весь сегодняшний день его не покидало чувство дежавю, будто бы всё происходящее уже имело место быть в его прошлом, но в каком-то другом прошлом, далеком и туманном, прошлом, которого он не помнил…

Эта мысль заставила гершема напрячься, серьезно задуматься и максимально сосредоточиться. Сортируя, буквально по полочкам, каждую мысль у себя в голове, Заран вдруг осознал, что не знает, чем был занят вчера. Словно этого вчера никогда впредь и не существовало. А вся его сознательная жизнь, выходит, начинаясь исключительно сегодня, где всё, что он делал, происходило автоматически по велению кого-то или чего-то из вне.

В тоже время поразительным казалось то, что доктор все же имел о себе некоторые представления, если можно так выразиться, общего характера. Он знал, что его зовут Заран, что по роду своей деятельности он врач, что он любит Овзи, первое имя которой Гаулинката.

Подумав о девушке, он вспомнил неприятный аспект их разговора, касающийся предстоящей встречи с Кровером. Честно говоря, Заран не имел представления, почему вдруг глава корпорации «ИвЗин» заинтересовался его исследованиями (все попытки вспомнить что-либо касательно них тоже оказались покрыты непроглядным мраком), и уж тем более меньше всего на свете он хотел общаться с Кэплом.

Доктор Пи подошел к входной двери и, приоткрыв ее, выглянул в пустой коридор. Он должен был срочно исчезнуть.

Коридор был вытянутым, пустым и темным. Заран едва успел сделать пару шагов, как позади него прозвучал громкий, хорошо поставленный командирский голос Овзи:

– Стоять! Ни с места! Доктор Заран Пи, вы являетесь ценным научным сотрудником, а так же собственностью корпорации «ИвЗин». Любое неповиновение будет расценено, как посягательство на установленный корпоративный порядок.

Заран медленно обернулся. Овзи, одетая в униформу цвета загорелой кожи, стояла с самым мрачным, не сулящим ничего хорошего, видом и, вскинув перед собой руку с закрепленным бластером, целилась гершему в голову.

– Овзи, что происходит? – он попытался приблизиться к ней.

– СТОЯТЬ! – проорала девушка железным голосом. – Ещё шаг, и я стреляю.

Заран опешил, этого не может быть. Встряхнув головой, будто желая прогнать появившуюся в голове мысль, он попытался воздействовать на Овзи, желая заставить ее опустить руку с бластером вниз. Впрочем, эта затея не увенчалась успехом.

Едва Заран сделал мысленный посыл в сторону Гаулинкаты, тот, словно наткнувшись на невидимую стену, рикошетом отскочил от нее и ударил доктора в лоб.

Доктор Пи пошатнулся, в глазах потемнело, ноги онемели, и он упал.

Девушка приблизилась к нему, окинула пристальным взглядом и произнесла уже своим голосом:

– Прости, Зар. Это всё ради твоего блага.

И она с силой ударила гершема ногой в лицо.

Движения нижней челюстью причиняли боль. Кажется, она была сломана. Его лицо было сильно разбито, из носа обильно капала кровь. Зелеными струйками она стекала вниз по щекам и попадала в рот, от чего он чувствовал ее металлически-солоноватый привкус.

Он лежал на спине с сведенными в замок и вытянутыми над головой связанными руками. Вокруг было тихо… тихо и темно. Заран не видел, где именно находится – глаза гершема скрывала липкая маска с дочерна закопченными стеклами.

Гершем попробовал пошевелиться, он было дернулся, но тут тишину прорезал ледяной голос-призрак Кровера Кэпла:

– Приступайте!

Послышался легкий скрежет, сменившийся неприятным звуком трения друг о дружку болоньевых штанов, а после доктора обдало струей ледяного пара.

– Стоп! – приказал невидимый Кровер своим невидимым ассистентам. – Подымайте!

Заран ощутил, как его куда-то поволокли, небрежно и без всякой осторожности, словно он и не был живым существом, а всего лишь бесчувственным мешком. Но сюрпризы на этом не спешили прекращаться. По воле неведомой силы гершем стал плавно подниматься в воздух до тех пор, пока не завис где-то в полуметре над поверхностью.

– Включайте! – приказным тоном велел Кровер.

Тихо жужжа, заработал неизвестный механизм, маска на голове Зарана задрожала, и в глаза ударил яркий, раздражающий, сопряженный с острой колючей болью желтый свет.

Заран вскрикнул, но из-за сломанной челюсти из его груди вырвался лишь непонятный звук, напоминавший жалобный детский плач.

– Здравствуй, Заран, – произнес где-то совсем рядом заискивающим тоном Кровер Кэпл. – Видишь ли, мой дорогой беглый друг, я очень не люблю, когда моя собственность не подчиняется мне, – глава корпорации сделал многозначительную паузу и продолжил уже тоном, говорящим о его сожалении, – приходится применять грубую силу, причинять боль и страдания. Ты можешь обижаться и злиться на меня, но в происходящем сейчас с тобой виноват лишь ты сам. Я просто хотел поговорить, а ты? – здесь Кровер развел руками, мол, я тут не причем. – Все что мне нужно – это придуманный тобой алгоритм. Так или иначе, но я добуду его. Однако, я, как большой гуманист, дам тебе шанс добровольно помочь себе. Для этого просто ответь на несколько моих вопросов. Если же ты откажешься, я насильно получу ответы из твоего мозга, но перед этим помучаю тебя.

Заран почувствовал рядом с собой какое-то движение, а потом призрачный голос легким шепотом ударил в его ухо:

– Я ненавижу гершемов. Для меня нет большего удовольствия, чем причинять боль вам.

Кровер сделал пару шагов назад, сложил руки за спиной и принялся ритмично мерить комнату шагами.

– На твои глаза одето устройство, – вновь заговорил он, – именуемое как «Убийца зрения». По мере увеличения направленности его действия в глаза, в данном случае в твои, направляется поток раздражающего желтого света. При пиковой нагрузке, тут уж все сугубо индивидуально, кто-то выдерживает и час и два, а кто-то всего пару минут, твои глазоньки просто лопнут. Что ж, пожалуй, довольно страшилок на сегодня. Как считаешь? Согласен?

И так, я хочу услышать от тебя формулу алгоритма штамма нового вируса. Ну же?! Разве это так трудно?

– Пошел к чёрту! – харкая кровью и превозмогая боль, процедил Заран.

Кровер промолчал. Он лишь подал рукой условный сигнал ассистентам.

Маска вновь задрожала, и в глаза доктора с ещё большей силой хлынул желтый свет…

Болевой синдром заполнил собой все. Мир исчез, утонул в этом бесконечном океане нестерпимых страданий и мук. Исчез и сам Заран, слившись воедино с обрушившимися на него невзгодами, он сам стал своей болью…

Когда же, наконец, измученная нервная система через свои рецепторы все же смогла «достучаться» до головного мозга, окружавшая Зарана злобно настроенная реальность вернулась.

– Что скажешь на этот раз? – любезно осведомился Кровер.

– Пошел в жо…

Процедура повторилась, потом ещё раз и ещё раз, пока, наконец, наступивший болевой шок временно «не выбил» плененного из его измученного тела. Боль ушла, он уже ничего не чувствовал.

Когда затихли его неразборчивые, нечленораздельные крики, наступила тишина, а потом что-то хрустнуло, как будто лопнула пустая яичная скорлупа.

Доктор Заран Пи расхохотался…

Тетронуфут

Емлопан нашел Слер в кабинете епископа Регии. Девушка занималась тем, что аккуратно раскладывала бумаги в две стопки.

– Привет, – коротко поздоровался Тетронуфут.

– Рада тебя видеть, – Слер, на секунду оторвавшись от своего занятия, посмотрела на него и вновь продолжила раскладывать бумаги.

– Тебе помочь?

– Нет, с этим я справлюсь сама, – ответила она, – но что делать с остальной библиотекой, я ума не приложу.

В ее голосе чувствовались нотки тревоги.

– В чем дело?

– Ты ведь слышал ее голос.

Тетронуфут кивнул в знак подтверждения.

– Она всегда вначале запугивает, а потом отправляет своих рабов. Ты не хуже меня знаешь, что будет. У нас нет ни единого шанса.

– Вадим отправился на Троанту…

– Ему не добраться до Минтруга, – перебила его Слер, – планета таминанов полностью в ее власти.

– Я верю в него, – произнес Тетронуфут.

– Хотела бы и я быть столь же уверенной, – девушка посмотрела ему прямо в глаза. – Но мы не можем рисковать. Знаешь, что я прочла в библиотечных книгах? В некоторых из них сокрыто нечто такое, что не понять обычным умом, нечто ужасающее и пугающее, нечто, позволяющее безнаказанно творить лютые бесчинства.

– Но откуда они взялись здесь? – слова подруги встревожили Тетронуфута.

– Я прочла личные записи Регия. Будучи епископом нашего братства, он много странствовал по Вселенной. Во время своих путешествий искал редкие книги зла. В этой библиотеке Регия хотел спрятать их от остального мира, тем самым обезопасив его. Культ Гока наверняка захочет заполучить их, мы не можем этого допустить. Они должны быть уничтожены. Огонь очистит это место.

…Кипевшая снаружи битва близилась к своему завершению. Защитники Теазнорпа проиграли это сражение, теперь уже ни у кого не осталось сомнений на этот счет. Атаковавшие их рабы не брали пленных, обороняющиеся были обречены…

Емлопаны забаррикадировали дверь библиотеки, но она не могла сдержать натиск Культа Гока. Нужно было что-то предпринять, чтобы ни одна страничка не попала в лапы культистов.

Недолго думая, последние представители Братства Кэпу подожгли помещение и, обнявшись, стали наблюдать, как пламя постепенно распространяется и охватывает все вокруг.

– Знаешь, Слер, мне надо кое-что тебе сказать, – начал было Тетронуфут.

Девушка-емлопан, остановила его жестом.

– Я тоже люблю тебя, – тихо сказала она.

Озлит

Священные воды Минтруга излучали голубоватое свечение. Стоявший на берегу Озлит вдруг отчетливо различил доносившееся из глубины пение множества голосов:

Озлит вновь испытал переживание и горечь за судьбу своей родной планеты, повергнутой во Тьму. Это зацепило его, заставив что-то неприятно шевелиться в душе.

Пребывая в глубокой задумчивости, таминан не сразу заметил стоявшего рядом Вадима, который возник словно бы из неоткуда и, подойдя ближе, вместе с маленьким инопланетянином также прислушивался к словам доносившейся из-под воды песни. Лишь только когда всё стихло Озлит, придя в себя, вдруг узрел присутствие с собой по соседству человека.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Вадим опустился ниже и, сев прямо на землю, честно признался:

– Не знаю. Что это за место?

– Священные воды Минтруга, – произнес Озлит, – даже сейчас, когда наша планета пришла в небытие, они продолжают оставаться единственным источником света.

– А разве присутствие здесь рабов не должно было повлиять на водоем?

– Эти твари боятся его и не приближаются к нему. Когда Троанта только подверглась атаке Культа Гока, многие таминаны попрыгали в Минтруг, но обратно никто не вышел. Остальные же, кто не успел спастись бегством, если не были убиты на месте, то превратились в рабов.

Неожиданно возникшее облако тумана окутало их. Они увидели прямо перед собой несколько обезображенных рабов. От их присутствия сердце сильно сжалось в груди – рабы окружили их со всех сторон.

– У него сильная аура, – произнес вдруг один из рабов скрипучим голосом.

– Думаешь, это он? – спросил другой.

– Надо проверить, доставим их к главному, а там пусть сами разбираются. Я не хочу в случае чего испытывать на своей шкуре гнев госпожи.

Облако вдруг быстро закружилось и куда-то стремительно понеслось. Все поплыло перед глазами.

Однако быстрое перемещение окончилось столь же внезапно, как и началось. Облако рассеялось, и Озлит с Вадимом увидели перед собой мост. С одного берега на другой уходила каменная плита, по которой вполне могли пройти два таминана.

Ведомые рабами, пленники сделали несколько шагов вперед. Внизу сияли лазурью тихие воды Минтруга.

– Прощай, мой друг, – проговорил Озлит, когда они были на середине моста, и толкнул Вадима вниз.