ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Баба Дуся вышла из своей комнаты через полчаса. Даже не вышла, а вылетела. Постучав в комнату Ирины, она тут же, не церемонясь, дернула на себя дверь.
– Горяшка где? – спросила она ошеломленную девушку.
Ирина сидела на кровати полураздетая, накрывшись простыней, и читала книгу. Отложив ее в сторону, она недоуменно пожала плечами:
– Он куда-то уехал, мне даже ничего не сказал…
– Ну, хорош! – взвилась баба Дуся. – Не иначе, как к сестре пропавшего поехал, окаянный! И меня даже не предупредил! Ну, внучок! Ну, услужил! Ежели он так вопрос ставит, я от своей помощи отказываюсь!
– Да вы успокойтесь, баба Дуся, – примиряюще сказала Ирина. – Может, он совсем по другому делу поехал.
– По какому другому? – уперла руки в боки баба Дуся. – У него сейчас одно дело! Энто он свой карахтер показывает, хочет, чтобы я думала, что он один умный, а я так это! Не пришей кобыле хвост!
Ирина невольно засмеялась, глядя на разгневанную старушку. Та, заметив этот смех и приняв его на свой счет, еще больше взъерепенилась:
– И чего иржешь? Нечего иржать! Ежли он меня так кидает, то и тебя когда-нибудь также кинет! Нельзя энтого ему спускать!
– Да что вы так разошлись-то, баба Дуся? – недоумевала Ирина, уже испугавшись.
– Ничего! А то, что зазнался он, вон чего! Думает, раз он начальник, может сам действовать!
– Но, Евдокия Тимофеевна, он на самом деле директор конторы. И ничего от вас не скрывает, вы же знаете, то вы у него ценнейший сотрудник, – решила польстить насмерть обиженной старушке Ирина. – А если он решил ехать один, значит, считает, что так будет лучше. Может быть, там опасное дело!
– Тем более! – затопала ногами баба Дуся. – Сколько раз я
его из опасных-то дел спасала, а? Память у него короткая! А
твоему легкомыслию я удивляюся! Сама говоришь, что дело
такое, всяко может случиться, и сама же сидишь тут с
книжкой, глаза портишь! – расстроенная баба Дуся валила все в кучу. – Удивляться приходится! – закончила она, выходя из комнаты и устремляясь в коридор.
Там сразу что-то загремело, повалилось на пол, затем послышался треск, а следом за ним протяжное «А-а-ап-чхи!»
Ирина накинула легкий халатик и выбежала из комнаты. Баба Дуся, сидя на полу, пыталась выпутаться из какой-то тряпки, накрывшей ее с головой, и оглушительно чихала. Ирина сдернула с ее головы тряпку, оказавшуюся стареньким бабы Дусиным плащом и спросила встревоженно:
– Вы в порядке?
– А-а-апчхи! – отозвалась баба Дуся.
В руках она сжимала свой кисет с табаком, вернее, уже без табака, потому что он был толстым слоем рассыпан вокруг.
– Вот ек-ковалек! – прочихавшись, помотала старушка головой, удивленно и огорченно разглядывая кисет, на боку которого зияла дыра. – Зацепилася случайно – и нате вам! Кисет спортила! А все Горяшка виноват!
– Да он-то тут при чем? – улыбнулась невольно Ирина.
– Как при чем? Рассерчала я на него, лихоимца, вот и бдительность потеряла.
– А вы не серчайте, – примирительно проговорила Ирина, помогая бабе Дусе подняться.
Но та, отстранив Иринину руку, легко вскочила на ноги, продолжая сокрушенно качать головой. Потом, взглянув на Ирину, вытянула губы трубочкой и спросила строго:
– Где энта девка живет?
Конец ознакомительного фрагмента.