Глава 5
Смежные комнаты
Мельбурн.
Январь 2016 года
Чарли разбудил вибрирующий мобильник, и она потянулась к нему из-под толстого пухового одеяла, под которым пряталась от кондиционера. Кто сказал, что только американцы любят врубать кондиционер на максимум? Австралийцы от них, похоже, не отстают.
– Алло? – Голос звучал хрипло, как будто она выкурила пачку сигарет.
– Шарлотта? Какого хрена ты еще спишь? – пробасил Тодд на всю комнату, потому что Чарли случайно включила громкую связь. – Уже семь, а я тут стою один на корте!
В его голосе звенела ярость, и еще не привыкшая Чарли каждый раз пугалась. Как будто она вечно делает что-то не то.
Она отодвинула телефон подальше, чтобы взглянуть на экран.
– Всего семь, Тодд. Наша тренировка – в восемь, – пробормотала она, уже опуская ноги на пол.
Чарли взглянула на правую ногу и выдохнула с облегчением: нога выглядела совершенно нормально. Конечно, она и должна выглядеть нормально – и ахиллово сухожилие, и запястье полностью зажили месяцы назад, но проверять их состояние стало привычкой.
– Вытаскивай зад из кровати! Ты смотрела записи, которые я оставил для тебя вчера вечером? Я заказал белковый омлет в твой номер, через десять минут принесут. А здесь ты должна быть через полчаса. Думаешь, Наталья валяется в постели и смотрит телик? Игроки первой десятки не валяют дурака. И помни: если не придешь рано, то опоздаешь.
Не дожидаясь ответа, Тодд бросил трубку.
Не придешь рано, опоздаешь. Чарли прикусила губу. С другой стороны кровати что-то зашуршало. Чарли вспомнила про Марко, только когда он заговорил:
– Ты сказала ему, что не ленишься, а просто утомилась от секса?
– Нет, этого я ему не сказала, – ответила она, шлепнув его по груди.
– Всегда надо говорить правду, – назидательно произнес Марко и приподнялся, опираясь на локти. – Что ты меня так разглядываешь? Думаешь… как вы там говорите… «красив, как Адонис»? Да, у меня постоянно такая проблема с женщинами.
Чарли рассмеялась, хотя понимала, что Марко не шутит: он чертовски великолепен. Это знал он, это знала она, это знало все женское население планеты – по крайней мере, та его часть, которая последние пять лет следила за мужскими теннисными матчами и видела, как Марко меняет футболки между сетами. Десять секунд полуобнаженной натуры принесли Марко Вальехо звание Самого Сексуального Мужчины по версии журнала «Пипл». Его совершенное тело красовалось на рекламных щитах по всему миру; он демонстрировал нижнее белье, кроссовки, часы и одеколон и регулярно появлялся на красных дорожках с актрисами, певицами и моделями. Последние три года его рейтинг не опускался ниже четвертой строчки. После недавней победы в чемпионате США – в легких трех сетах в финале – он стал фаворитом на победу в Австралии. Он заработал миллионы призовых, получал десятки миллионов по спонсорским контрактам и владел домами и квартирами в разных городах по всему миру. Все единодушно признавали Марко Вальехо одним из величайших игроков Открытой эры. И сейчас он лежал в постели Чарли.
В дверь постучали. Чарли огляделась в поисках одежды или хотя бы халата, но в итоге выдернула простыню из-под одеяла и завернулась в нее.
– Прямо как в кино, – пробормотала она, открывая дверь.
Официант, парень лет девятнадцати, увидев Чарли, явно голую под простыней, покраснел от шеи до корней волос. Он бросил взгляд в сторону кровати, на смятые простыни и разбросанные подушки, но Марко был слишком опытным, чтобы попасться. Сотни ночей, проведенных в гостиничных номерах с разными женщинами, многому его научили, и теперь Чарли задавалась вопросом, как он умудрился незаметно прошмыгнуть в ванную.
– Доброе утро, мисс Сильвер. Здесь для вас омлет из яичных белков с грибами, луком и шпинатом. Фрукты вместо картофеля. Большой американо без кофеина, с обезжиренным молоком. Холодная вода. Могу я еще что-нибудь для вас сделать?
– Без кофеина? – вздохнула Чарли, уже знакомая с антикофеиновым правилом Тодда.
– Так было написано в заказе. Желаете обычный? – спросил официант, глядя в сторону.
– Нет, нет, все в порядке, – сказала Чарли, хотя думала прямо противоположное.
Контракт с Тоддом был подписан в августе прошлого года. Пять месяцев реабилитации, тренировок и физподготовки сделали в точности то, что он обещал: Чарли чувствовала себя сильной, уверенной, готовой к Открытому чемпионату Австралии. Да, Марси не заставила бы ее отказаться от кофе. Марси не заставила бы ее сесть на диету. Однако требования Тодда принесли свои плоды: живот Чарли стал как никогда плоским, мышцы ног были в тонусе, и заметно повысилась выносливость.
Чарли подписала чек и, вручив все еще красному официанту чаевые, закрыла дверь.
– Берег чист. Можешь выходить! – крикнула она Марко.
Он вышел из ванной, приглаживая мокрые волнистые волосы. Из одежды – одно полотенце вокруг бедер.
– У меня тренировка на корте в восемь. А у тебя?
– То же самое, – ответила Чарли. – Извини, завтрак мне заказал Тодд, здесь для тебя ничего нет. Хочешь, я позвоню и попрошу принести овсяные хлопья?
– Нет, я через двадцать минут встречаюсь с тренером в столовой для теннисистов, поем там.
Марко туже затянул полотенце вокруг талии. При росте в метр девяносто пять и девяноста килограммах чистой мышечной массы его гладкая оливковая кожа смотрелась божественно.
Чарли посмотрела на часы.
– Повезло, что в шесть утра не заявился допинг-контроль. Однажды нас с тобой застукают…
На все триста шестьдесят пять дней в году, независимо от того, в какой точке мира она находилась и что там делала, Чарли должна была предоставить адрес, по которому ее можно найти в течение одного конкретного часа из двадцати четырех. Она могла выбрать любое время суток и как угодно часто менять указанный час, но тогда планирование дня становилось слишком запутанным, поэтому многие теннисисты указывали промежуток от шести до семи утра – достаточно рано, чтобы они наверняка были дома (или в гостинице), но не настолько рано, чтобы их будили среди ночи. Проверяющие приходили иногда часто – восемь или десять раз в год, – а иногда не показывались несколько лет подряд. Спортсмены не знали, когда их ждать.
– Если попадемся на сексе, а не на стероидах, то я не против. – Марко поцеловал ее в губы и схватил ключ от своего номера. – Пока, красавица. Хорошей игры.
– Тебе тоже, – сказала она, хотя обычно они не обсуждали свои матчи. – Удачи.
Он открыл дверь, соединяющую их комнаты.
– Очень удобно, – ухмыльнулся Марко. – Пожалуй, теперь всегда буду требовать смежный номер.
Он вышел и запер дверь с другой стороны.
Чарли опустила веки. Перед глазами мелькнула сцена из предыдущей ночи: половина девятого, она только что переоделась в ночную рубашку и заказала мятный чай в номер. Она все еще пребывала в приподнятом настроении после победы в первом круге и праздничного ужина с отцом и Джейком – они прилетели в Мельбурн, чтобы посмотреть ее матч. Отбой был в десять, подъем – в семь, что оставляло ей девять часов на сон. Девять часов было идеально, восемь – приемлемо, семь создавало трудности, шесть, как она знала по опыту, грозило катастрофой. За долгие годы Чарли превратилась в машину для сна. С мятным чаем, аппаратом белого шума, маской для глаз и берушами она могла заснуть где угодно: в комнате отдыха для игроков, в самолете, в автомобиле, в гостиничном номере или на съемной квартире. Немного мелатонина при резкой смене часовых поясов – и все в порядке. На совершенствование сна ушли годы тонкой настройки организма, но это имело решающее значение для игры.
Только что началась серия «Скандала». Чарли залезла под одеяло с чашкой и журналом «Ю-эс уикли». Лучше смотреть, как Оливия с Фитцем целую неделю повторяют: «Я люблю тебя, но не могу быть с тобой», чем еще хоть одну минуту думать о теннисе. В ушах до сих пор звенели критические слова Тодда, сказанные после первого матча: «Кончай осторожничать! Ты большая девочка, тащи свой зад к сетке и бей по гребаному мячу! Пока не вложишь реальных усилий в отработку хорошей второй подачи, ничего не добьешься!» Но она заставляла себя сосредоточиться на экране – наряды Оливии, харизма Фитца, – а во время рекламы разглядывала в журнале фотографии последних приключений Анджелины и Брэда. И вдруг в соседней комнате включили музыку.
Чарли быстро набрала номер ресепшена.
– Алло? Добрый вечер. Я знаю, что еще нет девяти, но разве я не на этаже, где живут только спортсмены?
– Да, мисс Сильвер. Так и есть. – Мужчина на телефоне отвечал любезно, но он явно устал иметь дело с теннисистами.
– В соседнем номере, который ближе к лифту, включили музыку. Очень громко. Такие, знаете, тяжелые басы. Можете позвонить и попросить сделать потише? А еще лучше – выключить.
– Конечно, мисс Сильвер. Я напомню обитателю комнаты о правиле двадцатичасовой тишины на этаже теннисистов.
– Спасибо.
Чарли положила трубку и прислушалась. Стены были довольно тонкие, и она услышала, как звук приглушили всего на минуту, чтобы ответить на телефонный звонок, а уже через секунду включили даже громче, чем раньше. Да еще и Энрике Иглесиас!
Отбросив одеяло, Чарли вышла в коридор и решительно постучала в соседнюю дверь. Наверняка там окажется какой-нибудь подросток, который прошел в турнир по вайлдкарте[1] и понятия не имеет о заведенных порядках. Она уже открыла рот для грозного монолога, когда дверь распахнулась. Перед ней стоял Марко.
– Шарлотта Сильвер! – пропел он со своим жутко сексуальным акцентом. – Смотрите, кто пришел в гости!
На нем не было ничего, кроме трусов и кожаного браслета с металлической застежкой. Из комнаты доносился непонятный запах. Травка? Свечи? Благовония? Танцевальная музыка гремела в динамиках айпода на тумбочке. Великолепное тело Марко блестело от пота.
Она почувствовала, что краснеет.
– Марко? Привет. Прости, что… помешала. Я не знала, что это ты. То есть я не знала, что ты в этом номере, и я никогда, никогда не постучала бы, если бы знала, что ты…
Не каждый день врываешься в номер к человеку, с которым у тебя раньше был секс, в тот момент, когда он занимается сексом с кем-то другим. Каковы в подобном случае правила этикета? Вряд ли этикет диктовал, что она должна стоять тут как вкопанная и жаловаться на шум.
Марко запрокинул голову и рассмеялся. Чарли заметила, как напряглись мускулы его пресса.
– Чарли, Чарли… Заходи, – сказал он, кивая в сторону комнаты.
Секс втроем? Она старалась легко относиться к сексу с Марко (в голове всегда звучал голос Пайпер, ее лучшей подруги: «Будь проще! Живешь только раз. Двадцать первый век на дворе, никто не заморачивается!»), но секс втроем – это слишком.
– Извини, мне надо спать. Просто хотела попросить сделать музыку потише, но не беспокойся, у меня есть беруши.
Чарли повернулась к своей двери и сразу поняла две вещи: во-первых, она забыла взять ключ, во-вторых, на ней нет нижнего белья, а ночная рубашка едва прикрывает попу.
– Ну, теперь зайти придется, – с улыбкой сказал Марко. – Можешь позвонить на ресепшен от меня.
Оказалось, что Марко не прятал в своей комнате моделей, а лишь делал под музыку отжимания.
– Ну и потанцевал немного, признаю, – сказал он с самой обаятельной и хитрой улыбкой, какую Чарли когда-либо видела.
Пока ждали посыльного с ключом, Марко угостил ее водой из мини-бара и жестом предложил сесть на кровать, но она не могла этого сделать, не открыв его взору свою наготу. Поэтому оба стояли, болтая о расписании тренировок на корте и прочей ерунде. Когда раздался стук в дверь, Марко пожелал ей спокойной ночи, и она слегка обиделась, что он не попытался ее соблазнить. Ведь они неплохо провели время в Лондоне незадолго до Уимблдона, правда? Конечно, это было полгода назад, однако потом, пока она восстанавливалась после травмы, он регулярно писал ей сообщения. Наверное, нашел другую, подумала Чарли, изо всех сил пытаясь убедить себя, что ей все равно. Она современная женщина и может спокойно провести с мужчиной ночь, не ставя свою самооценку в зависимость от того, перезвонит он потом или нет.
И все же, придя к себе, Чарли на всякий случай надела кружевные стринги и, в надежде, что Марко не заметит, привела себя в порядок: прополоскала рот мятной жидкостью, нанесла ароматизированный блеск для губ и душистый увлажняющий крем, слегка пригладила щеткой волосы и чуть-чуть прошлась по линии бикини с пинцетом – не так просто обеспечить безупречный уход этой области, когда больше сорока пяти недель в году проводишь в дороге. Вернувшись под одеяло и сделав вид, что смотрит сериал, Чарли почувствовала себя жалкой и отвергнутой. Тут раздался стук в дверь, соединяющую их комнаты. Конечно, она открыла.
Хотя она не выспалась и знала, что в конечном итоге будет изнемогать от усталости, сейчас она чувствовала себя потрясающе.
Чарли быстро поела и выпила безвкусный кофе. С ресепшена сообщили, что прибыл автомобиль, который отвезет ее в Мельбурн-Парк. Она быстро натянула шорты из спандекса, спортивный бюстгальтер и футболку, сунула ноги в резиновые шлепанцы. Сумка, разумеется, была собрана с вечера, там находилось все, что понадобится в течение дня.
Чарли расположилась на заднем сиденье «Лексуса» и вытянула ноги. Да, секс был хорош. Ну ладно, великолепен. Секс с Марко всегда хорош, в том-то и беда. Они знали друг друга уже много лет, познакомились еще юниорами, когда обоим было по шестнадцать, но переспали впервые только в начале этого года, когда Чарли проиграла в одной восьмой финала Индиан-Уэллса, а Марко выбыл в полуфинале. Так совпало, что у обоих выдался свободный вечер, и они поселились, совершенно отдельно, в отеле «Паркер Меридиан» в Палм-Спрингс – чтобы немного отдохнуть до следующего турнира. Чарли читала журнал в спа-салоне, ожидая массажа, и услышала, как кто-то окликнул ее по имени. Неохотно, с раздражением, она подняла взгляд. Вот уж совсем ни к чему, чтобы ее узнал какой-нибудь теннисный фанат, желающий обсудить ее менее чем звездное выступление. Или, еще хуже, – кто-нибудь из знакомых, с которым придется вести беседу и расспрашивать о жизни, а потом, не дай бог, еще и обедать вместе, болтая о пустяках. Поэтому она потеряла дар речи, когда подняла голову и увидела в кресле у противоположной стены Марко Вальехо, одетого в халат, который был ему настолько мал, что едва сходились края.
– Привет, красавица, – сказал он с улыбкой, буквально растопившей ее сердце.
Чарли каким-то образом удалось остаться внешне невозмутимой. Да, они знакомы целую вечность, но никогда не общались один на один. И, уж конечно, не в полуголом виде.
– Привет, – произнесла она, молясь, чтобы голос не выдал ее смятения. – Ты на горячие камни или ароматерапию?
После массажа они отправились в ресторан. За ужином было много флирта и веселья, а затем, по предложению Марко, они взяли бутылку шампанского и перешли к пустынному открытому бассейну. Прошло три месяца, а может, и больше, с тех пор, как Чарли в последний раз выпила хотя бы бокал, но она не колебалась, когда Марко ей наливал. Затем второй и третий бокал – и не успела она опомниться, как они оказались обнаженными в глубокой части бассейна, вися у бортика и глядя в ночное небо. Она словно попала в чужое тело – беззаботная девушка из романа или кино, которая смеялась, подмигивала и уверенно поводила плечами. Голову кружило шампанское – она так редко его пила, – и свечение звезд, и ощущение свободы, и то, как обволакивала теплая вода, когда она ложилась на поверхность, и как ее соски твердели в холодном воздухе. Казалось, каждый нейрон работал в усиленном режиме.
Они плавали, пока оба не начали дрожать, после чего прыгнули в горячее джакузи, где допивали шампанское, передавая друг другу бутылку. Они не подумали заранее взять полотенца, поэтому, схватив одежду, нагишом бежали до бунгало Марко, хихикая, как подростки. Не то чтобы в подростковом возрасте кто-то из них имел возможность делать что-нибудь такое же безумное и беспечное. Чарли взяла себе халат из ванной. К тому времени, как она вернулась, Марко зажег две свечи у кровати и обернул вокруг бедер какой-то саронг. Он направил пульт дистанционного управления на газовый камин, и поддельные поленья охватил ревущий огонь.
– Так, что у нас тут есть? – сказал Марко, открывая мини-бар.
На свет явились две мини-бутылки «Абсолюта» и банка тоника.
– Ты серьезно? – наигранно удивилась Чарли. – Тоник? Ты знаешь, сколько в нем сахара?
Оба смеялись до тех пор, пока Марко не смешал коктейли.
Такое бездумное употребление алкоголя было немыслимым: до этой ночи ни один из них не выпивал больше одной порции раз в несколько месяцев.
Марко сел на пол перед камином и жестом пригласил Чарли присоединиться.
– Жаль, это не медвежья шкура, – вздохнула Чарли, поглаживая ковровое покрытие.
Марко мягко, но уверенно толкнул ее, укладывая на спину, лег сверху и прижался грудью к ее груди.
– Забудь…
В двадцать четыре года у Чарли еще не было секса на одну ночь. На юниорских турнирах она целовалась с другими теннисистами, однако девственности лишилась только на первом курсе в Лос-Анджелесе, с Брайаном. С тех пор она ходила пару раз на свидания, но ничего серьезного не возникало, – возможно, потому, что она никогда не задерживалась в одном городе больше чем на несколько ночей. Или, по крайней мере, так она себе говорила. Если честно, Чарли удивлялась, почему мужчины, начав рьяно за ней ухаживать, сразу исчезали, получив реальное представление о негламурной стороне ее жизни. Или плотный график поездок служил лишь оправданием того, что за шесть лет у нее не было ни одного настоящего парня? Да и удастся ли вообще встретить когда-нибудь человека, которого будет интересовать она сама, а не то, как она выглядит без теннисной юбки и как она выступила на предыдущем турнире? А больше всего она хотела бы знать, возможно ли иметь нормальные отношения, пока теннис для нее стоит на первом месте.
Однако той ночью Чарли не думала ни о чем. Той ночью она была весела, свободна и занималась любовью с самым знаменитым теннисистом в мире. Или, по крайней мере, с самым красивым. Они катались по полу, обхватив друг друга руками, целуясь, смеясь и снова целуясь. Когда Марко жестом фокусника достал откуда-то презерватив и приподнял бровь, Чарли, не раздумывая, кивнула.
– Мисс Сильвер? – Голос водителя прервал ее сладкие грезы.
– М-м?
– Мы приехали. Вас устроит вход, ближайший к раздевалке?
– Да, отлично, спасибо.
Показав удостоверение на шнурке по крайней мере полдюжине охранников, Чарли попыталась сосредоточить внимание на предстоящей тренировке. Первый матч прошел легче, чем она ожидала, – легче, чем имела право ожидать, – но было бы глупо надеяться, что ей снова так повезет. В эти дни любая теннисистка способна выиграть у любой другой, даже та, у кого ниже рейтинг, или несеянная. А для Чарли турнирная сетка стала сложнее, когда после происшествия на Уимблдоне она резко опустилась в таблице. Травма выбила ее из всего летнего сезона на харде и осеннего сезона в Азии; отсюда и тридцать шестая позиция в таблице. Она так близко подошла к возможности оказаться в восьмерке сеянных на турнире Большого шлема, а потом бац! Все насмарку из-за дурацкой обуви.
– Простите, не могли бы вы поставить автограф на моей кепке?
Чарли подняла голову и увидела девочку лет двенадцати или тринадцати, стоящую у двери женской раздевалки. На груди у нее висело удостоверение на шнурке, где написано: «Гость спортсмена», и Чарли сразу поняла, что это дочь какого-нибудь тренера. Ни у кого из мужчин-теннисистов не могло быть ребенка такого возраста, а из теннисисток почти ни у кого не было детей. Девочка говорила с легким акцентом (Австралия? Южная Африка?) и выглядела взволнованной.
– Ты мне? – спросила Чарли и даже огляделась по сторонам. Дети иногда просили у нее автограф после матча, но это были, как правило, ярые фанаты тенниса, которые собирали подписи у всех игроков подряд, не важно, кто они и как сыграли.
– Вы ведь Шарлотта Сильвер?
Чарли кивнула.
– Мне очень нравится ваша косичка! – воскликнула девочка и тут же смутилась. – Я вас видела вчера по телевизору. Вы так зажигали!
По настоянию Тодда, Чарли согласилась выступить на MTV, чтобы «поднять свою популярность среди подростков». Стилист одел ее в кожаные брюки, шелковый топ с глубоким вырезом и тысячедолларовые сандалии от «Валентино». Она танцевала, пела под фонограмму, смеялась вместе с юными ведущими и, да, могла признать без ложной скромности, «зажигала». Вечер получился приятный; а потом она с радостью переоделась в обычное теннисное платье и заплела волосы в косичку с розовой лентой.
– Вы здорово выступили. Вот. – Девочка вручила ей нестираемый маркер и светло-голубую кепку, на которой стразами было выложено: «Australian Open».
Чарли написала на боку кепки свое имя.
– Держи, дорогая.
Девочка просияла.
– Спасибо огромное! Мой папа тренирует Раджа Гупту, но он далеко не так крут, как вы.
Чарли рассмеялась.
– Ну что тут скажешь? Девушки вообще лучше. – Она подняла руку и подставила ладонь. – Дай пять.
Девочка хлопнула по ее ладони.
Когда она вышла из раздевалки, Тодд уже ждал.
– Веселишься? – неодобрительно спросил он, хватая сумку. Всякий раз, когда они шли куда-нибудь вместе, Тодд забирал ее сумку. Вряд ли из рыцарства, скорее из опасения, что Чарли что-нибудь потянет.
– Одна милая девочка узнала меня и попросила подписать кепку.
– Привыкай, – сказал Тодд, быстро шагая по коридору под стадионом, ведущему на тренировочный корт. – С новым имиджем ты скоро станешь Бейонсе женского тенниса.
Как будто в подтверждение этой декларации, несколько мальчиков-подростков, мимо которых они проходили, вдруг замолчали и уставились на Чарли.
– Видела? – Тодд не удержался от довольной ухмылки. – И все же… ты только поэтому светишься, как медный чайник?
Чарли ощутила укол тревоги. Неужели пронюхал про Марко? Но они никогда не флиртовали на людях. И не общались на вечеринках для теннисистов, только вежливо кивали друг другу в комнате отдыха или в столовой для игроков. Чарли рассказывала о нем лишь Пайпер, а та была далека от профессиональных теннисных кругов. Подруга благополучно обосновалась в сказочном бунгало возле пляжа Венис-Бич со своим бойфрендом-врачом, и ее фирма по дизайну интерьера начинала обретать популярность. Пайпер с восторгом выслушала все пикантные подробности, но точно не стала бы никому их передавать.
После той случайной ночи в Палм-Спрингс Чарли и Марко больше не устраивали подобных загулов. Оба вели себя осторожно и хранили свои редкие свидания в тайне: ни один из них не хотел привлекать внимания прессы или, того хуже, коллег-теннисистов. К тому же, их нельзя было назвать парой. Они встречались изредка, от случая к случаю.
Тодд придержал дверь, и Чарли прошла к местам возле кресла линейного судьи. Она скинула шлепанцы, натянула носки и начала методично зашнуровывать кроссовки.
– Какая еще может быть причина? – спросила она, стараясь говорить равнодушно.
– Ну, не знаю. Может быть, горячая встреча с известным испанцем?
От удивления Чарли забыла изображать равнодушие.
– Откуда ты знаешь?
– Ну и ну. Выходит, что-то все-таки случилось. Я надеялся…
Его самодовольная улыбка действовала ей на нервы.
– Надеялся? Что это значит?
Чарли хотелось отрезать: «Моя личная жизнь – не твоего ума дело», но она все еще не чувствовала себя с ним достаточно свободно, чтобы высказываться напрямик.
– Начинай растяжку, – велел Тодд, взглянув на часы. – Дэн придет через десять минут, я хочу, чтобы ты была готова.
Чарли прошла на корт и приступила к обычному комплексу упражнений на растяжку бедер, голеностопа и икроножных.
– И все же на что ты надеялся?
Он рассмеялся.
– Не могу представить себе лучшей пары, чем ты и Марко. Блестящие черные волосы, голубые глаза, длинные загорелые ноги… Он чертов король мужского тенниса, и ты можешь стать его королевой. Как Штеффи и Андре, только красивее. Теннисная королевская пара. Представь, как вы будете смотреться на журнальных обложках.
– Разве не ты запретил мне встречаться с мужчинами? Кто говорил, что если я хочу серьезно играть, я не должна заводить отношений?
Чарли едва не рассмеялась, когда Тодд упомянул об этом во время их переговоров: она была даже польщена, что он подумал о возможности каких-то отношений. Очевидно, он не понимал, каков был ее образ жизни последние пять лет.
Она села на пол и легла в «складку» – грудью на бедра. Тодд надавил ей на поясницу и прижал обе ее ладони к полу.
– Кто говорит об отношениях? Я говорю о том, чтобы встречаться. Или назови, как хочешь. Вместе посетить мероприятие, вместе пройтись по красной дорожке. Красочные статьи о том, как идеально вы друг другу подходите.
– Романтично, – сухо обронила Чарли, хотя описание даже фальшивых отношений звучало для нее довольно привлекательно.
– Вы оба слишком много разъезжаете, чтобы поддерживать что-нибудь реальное. Ты сама понимаешь. И я понимаю. И Марко наверняка понимает. Но вы можете улыбаться для камер, держась за руки, и демонстрировать спортивные фигуры, а что вы будете делать за закрытыми дверями – решайте сами. Лишь бы тренировки не страдали. И никакого секса в ночь перед матчем, ясно?
– Ты хочешь, чтобы я встречалась с Марко, потому что это хорошо для моего имиджа? – недоверчиво переспросила Чарли.
– Я хочу, чтобы ты встречалась с Марко, потому что это отлично для твоего имиджа, – поправил Тодд. – Где этот парень? Уже на две минуты опаздывает!
– Почему именно Марко? Он не единственный симпатичный теннисист из первой десятки.
Тодд жестом велел ей приступать к растяжке верхней части тела.
– Согласен. Зато, безусловно, один из самых известных. И, скажем так, у меня было предчувствие, что вы с ним… как бы выразиться… поладите.
– В каком смысле?
– В том самом. И я оказался прав. Всего-то и надо было попросить в гостинице смежные номера; вы двое, похоже, взяли на себя остальное. Конечно, это не мое дело, однако должен заметить, что сегодня утром ты прямо цветешь.
– Как ты посмел? – возмутилась Чарли.
– Вот так и посмел… Дэн, опаздываешь!
– Простите, – сказал Дэн, взглянув на часы. – Всего на минуту.
Тодд одарил его негодующим взглядом, но, к счастью, избавил от сентенций в духе «Не придешь рано – опоздаешь». Они заняли свои позиции: Дэн и Чарли на противоположных задних линиях, Тодд на краю корта возле сетки.
– Поменяйтесь сторонами! – рявкнул Тодд, едва они начали отбивать мячи о корт.
Чарли вздохнула и перебежала на солнечную сторону. Тодд настаивал, чтобы она всегда тренировалась при худших условиях – солнце, ветер, резкие тени, ведь на матче у нее не будет возможности выбирать.
Чтобы ее разогреть, Дэн подал несколько легких ударов под правую и под левую руку, а уже через пять минут стал бить сильнее и быстрее. Ее всегда поражало, что парень, который на два сантиметра ниже, способен бить по мячу гораздо сильнее, чем она. Чарли до сих пор не привыкла к постоянным тренировкам с личным спарринг-партнером. Марси, как бывшая профессионалка, выступала на тренировке и в качестве тренера, и в качестве спарринг-партнера, и, хотя ей было около сорока, она еще могла заставить Чарли побегать. Двадцатитрехлетний Дэн недавно окончил университет Дьюка. Чарли наняла его по настоянию Тодда и уже замечала улучшения в своей игре.
Большую часть тренировки они работали над знаменитым бэкхендом Чарли. Тодд считал, что после травмы она боится задействовать левую руку – и был прав. Однажды он накричал на нее, когда она одной рукой отбила резаный: «Ленишься! Твое запястье полностью восстановилось. Если есть проблемы, о которых я не знаю, скажи мне! Если нет, выкладывайся на полную». Так продолжалось три часа: Чарли бегала по задней линии и от задней линии к сетке, делала выпады к мячу, выпрыгивала вверх, подавая подачу; Дэн, словно стенка, возвращал каждый удар. Тодд кричал, пока не охрип и со лба не полился пот: «Это все, на что ты способна? Если так, ты просто безнадежна!»
В долгожданный перерыв Дэн, наливая воду в ее бутылку, сказал:
– Он очень суров с тобой.
Чарли покосилась на Тодда, который перешел на другую сторону корта, чтобы ответить на телефонный звонок.
– И хорошо. Мне это нужно.
Дэн хмыкнул.
– Что? Ты не согласен? Раньше у меня был самый вежливый тренер на свете, и где я теперь? Тодд, может, и не плюшевый мишка, зато дело свое знает.
– Да. Насколько мне известно, у него больше учеников с титулами Большого шлема, чем у любого другого тренера.
Дэн сделал несколько глотков воды, хотя по его виду нельзя было сказать, что ему это так уж нужно – он почти не вспотел.
– Конечно. Он вывел из небытия Адриана Эверсола, и тот выиграл три Шлема за один год. Я – первая женщина, которую Тодд согласился тренировать, – с гордостью добавила Чарли.
– Круто, – рассеянно кивнул Дэн.
Телефон Чарли загудел: пришло сообщение.
Сколько там у тебя времени? Позвони. У меня новости!
Не могу позвонить. Скажи сейчас.
Чарли улыбнулась. Пайпер постоянно влипала в какие-нибудь истории; Чарли мало что доставляло столько удовольствия, как опосредованное участие в рисковой жизни подруги. Они редко виделись, зато всегда общались так, словно разошлись накануне.
Ни за что, развратница. Позвони мне.
Кого это ты назвала р.? Подумаешь, я вчера переспала с M. после того, как мы случайно столкнулись в коридоре…
Класс! Я, наконец, на тебя повлияла?
А кто бы выгнал его из постели???
И то верно. Позвони, когда сможешь.
– Чарли! – рявкнул Тодд. – Делай растяжку! Ждем тебя в машине в двадцать минут двенадцатого. Дэн, идем.
Дэн бросил стакан в мусорное ведро и побежал за Тоддом.
Чарли взглянула на часы – хватит ли времени позвонить Пайпер? – но решила подождать до гостиницы. Она вытерла полотенцем пот со лба и шеи, сделала несколько растягивающих упражнений. Становилось жарче, и Чарли сбрызнула солнцезащитным кремом открытые участки кожи. Ранние морщины на лице неизбежны – одиннадцать месяцев из двенадцати график теннисного турне буквально гонится за солнцем по всему земному шару. Чарли где-то читала, что семьдесят процентов профессиональных спортсменов, которые тренировались и играли на открытом воздухе, к пятидесяти годам получали рак кожи. Марси всегда настаивала на солнцезащитных кремах, кепках и свободной тренировочной одежде из ткани с защитой от ультрафиолета, но теперь, с Тоддом, Чарли меньше обращала на это внимание.
Ей вдруг захотелось сфотографировать свой гигантский флакон крема «Ла Рош-Позе» и отправить снимок Марси с каким-нибудь смешным комментарием. Когда телефон зазвонил снова, она на мгновение подумала, что Марси прочла ее мысли и решила с ней поболтать, но, даже не глядя на экран, Чарли знала: никто не станет дружески болтать с тем, кто его уволил.
– Алло?
Она задержала дыхание, ожидая ответа. Из всех трудностей, возникающих при постоянных переездах с места на место – задержки рейсов, нарушение биоритма, безликие гостиничные номера, невозможность поддержания личных отношений, – одним из самых раздражающих факторов было отсутствие определителя номера. За пределами родной страны определитель номера не работал, поэтому каждый звонок мог стать как приятным, так и неприятным сюрпризом.
– Чарли? Это я. – Голос Джейка звучал так, словно ее брат находился отсюда не за пять, а за миллион миль.
– Привет, я иду в душ. Как дела?
– Просто хотел уточнить – все в силе? Ужинаем вечером все вместе? Дэн придет? Мне надо подтвердить заказ, поэтому я должен знать, сколько нас будет. Кстати, папа хочет сегодня отпраздновать твой день рождения.
– Хм… думаю, будем только мы – ты, я, папа и Тодд. Дэн ясно дал понять, что когда он не работает, у него свои дела. Или, может, ты хочешь пригласить кого-то еще? Раз уж мы празднуем день рождения…
Чарли перекинула чистое полотенце через шею и направилась к выходу с корта. Навстречу ей шла Наталья Иванова, красивая русская, в данный момент занимавшая первое место в мировом теннисном рейтинге. Когда Наталья проходила мимо, ее сумка с ракетками больно ударила Чарли по бедру.
– Извини, – вежливо сказала Чарли.
– Что? Ты мне? – спросил Джейк.
– Нет, не тебе. Столкнулась кое с кем на выходе с корта. Ничего страшного.
Наталья фыркнула.
– Да, ты давай заботься о своих манерах, а я позабочусь о своей победе, – насмешливо сказала она.
Чарли не успела придумать ответ. Наталья отвернулась и последовала за своим тренером и спарринг-партнером, болтая с ними на гламурной смеси французского, русского и английского языков.
– Терпеть ее не могу! – прошипела Чарли в трубку, растирая красные царапины на бедре. – Почему она такая стерва? Я стараюсь быть вежливой, а она всегда так зло со мной говорит.
– Ты о Наталье, я угадал? Хорошо. Преврати свой гнев в желание победить. Хотел бы я увидеть вас двоих в финале. Да и весь мир хотел бы. И, конечно, твои спонсоры.
Чарли так сильно сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони. Финал Большого шлема. Против Натальи. За такую возможность она отдала бы все, что угодно. Все долгие годы тренировок на корте и в тренажерном зале, годы пота и жертв – все это будет оправдано, если она получит шанс победить Наталью на глазах у всего мира.
Чарли до сих пор в подробностях помнила их первую встречу. Она выступала в нескольких соревнованиях в западной части США. Ее отец тогда еще не нанял Марси и сам сопровождал Чарли в поездках за пределами родного региона. Наталья в течение многих лет тренировалась в одной из спортивных академий Флориды, но ее мать (и по совместительству ее менеджер) была не в восторге от тамошнего уровня подготовки, поэтому она перевела Наталью в маленькую престижную академию возле Сакраменто. Впервые Чарли и Наталья играли друг против друга в турнире «до четырнадцати лет», где обе дошли до полуфинала, и Чарли была поражена, увидев, что Наталья откровенно жульничает на ударах по линии. На большинстве юниорских турниров не присутствовали линейные судьи или судьи на вышке, однако юным теннисисткам постоянно внушали понятия о спортивной чести и этике. Наталья тогда выиграла, и следующие два года она побеждала в каждом матче против Чарли. Наконец, при поддержке Марси, на турнире «до шестнадцати лет», который проводился в Боулдере, штат Колорадо, Чарли подала официальную жалобу, и на корте присутствовал наблюдатель. В тот день Чарли ее впервые обыграла, и она до сих пор помнит, с какой ненавистью смотрела Наталья, когда Чарли подняла в воздух турнирный трофей.
Так возникло их непримиримое соперничество – по крайней мере, со стороны Натальи. Сама Чарли не любила конфликты и всегда старалась сглаживать острые углы. Мать внушала ей, что в любой ситуации нужно вести себя достойно, поэтому Чарли держалась от Натальи подальше. К сожалению, Наталья не облегчала ей задачу: при случае говорила Чарли колкости, пыталась увести у нее Марси и кокетничала с каждым парнем, к которому Чарли проявляла хоть малейший интерес. Не только Чарли была ее мишенью – Наталья была злой и мстительной со всеми в турне. Особенно безжалостна она была с привлекательными ровесницами, тем более, если их показатели угрожали ее первому месту в рейтинге.
– Чарли? – окликнул Джейк.
– Ах, да, прости. Мне надо бежать. У меня обед с Тоддом – он хочет поговорить о стратегии, – а потом тренажерный зал с часу до трех. И я еще надеюсь успеть на массаж, прежде чем ехать обратно в отель. Ужинаем в шесть?
– Заметано. Я скажу папе. Он сейчас гуляет по центру Мельбурна, практикует свой акцент Крокодила Данди на ни в чем не повинных владельцах магазинов.
Чарли засмеялась. Наталья бросила на нее гневный взгляд.
– Тихо на корте! – крикнула она.
– Не надо так волноваться, – проговорила Чарли себе под нос. – Я уже ухожу.