5. Теперь она стала мной
Спотыкаясь, Эмма шагала вслед за похитителями. Дуло пистолета холодило ей кожу. Сквозь шарф, которым ей завязали глаза, можно было различить только смутные фигуры вокруг, зато рев машин слышался очень хорошо. Эмма нервно всхлипнула. Перед глазами у нее снова и снова вставали кадры из найденного Трэвисом видео. Руки, тянущие за цепочку. Тело Саттон, бессильно обмякшее на стуле.
Я разделяла ее ужас.
Под ногами Эммы зашуршал гравий – дорога. Совсем рядом раздался гудок автомобиля, но кто-то подтолкнул девушку в спину, и через секунду она споткнулась о бордюр на другой стороне. Чем дальше она шагала, тем тише становился шум трассы, уступая место громкому гулу. Откуда-то потянуло запахом жаренного на гриле мяса и сигаретным дымом, послышался плеск и веселый смех. Эмма сжала кулаки. Куда ее ведут?
– Какого черта?!
В туже секунду с Эммы сорвали повязку. Мир снова обрел очертания, и она увидела перед собой рыжеволосую широкоплечую девушку На ней было короткое голубое платье с кружевным воротником. «Шарлотта», – вспомнила Эмма.
– По-моему, она уже усвоила урок, – девушка швырнула повязку куда-то в кактусы.
Эмма обнаружила, что никто больше не держит ее за руки. Дуло пистолета тоже исчезло. Обернувшись, она обнаружила у себя за спиной трех ярко накрашенных девушек в нарядных платьях.
Самую высокую из них Эмма узнала сразу: темные волосы, высокие скулы, татуировка с розочкой на запястье. Мадлен Вега, вне всяких сомнений, только в этот раз ее волосы были собраны в тугой пучок, как у балерины. Рядом стояли две девушки пониже, одинаково светловолосые и голубоглазые. Обе держали в руках смартфоны, но на этом их сходство и заканчивалось. Одна выглядела взрослой леди, как и полагается ученице дорогой школы: спортивное платье, белая повязка на голове, босоножки на танкетке. Вторая, казалось, только что приехала со съемок клипа какой-нибудь рок-группы. Короткое клетчатое платье без рукавов оставляло открытыми руки, унизанные черными браслетами, и длинные ноги в черных же высоких ботинках. Перед Эммой стояли двойняшки Фиорелло, Габриэлла и Лилианна.
– Здорово мы тебя разыграли? – Мадлен слегка улыбнулась. Двойняшки за ее спиной синхронно хмыкнули.
– Разыграли? – возмутилась Шарлотта. – Давно ли повтор старых розыгрышей считается за новые?
– На самом деле это был не повтор. – Мадлен одернула подол короткого белого платья. Когда она подняла руки, в одной из них блеснул футляр губной помады. Девушка с улыбкой ткнула им в руку Эммы. – Саттон сразу же догадалась, что к чему. Собачка моей мамы, и та поняла бы, что это не пистолет!
Эмма невольно отшатнулась, когда холодный футляр коснулся ее плеча. Саттон, может, и поняла бы, но она… И тут девушка осознала: Мадлен назвала ее именем сестры – точно так же, как и отец Шарлоты.
– Минуточку, – пробормотала Эмма, внезапно обнаружив, что немного осипла от пережитого ужаса, – я не…
Шарлотта не дала ей договорить. Все еще сверля Мадлен сердитым взглядом, она уперла руки в бока:
– Даже если Саттон обо всем догадалась, розыгрыш вышел дурацким! Ты просто не хочешь признать.
Мадлен промолчала. Шарлотта не была самой красивой из девушек, но она определенно тут верховодила.
– И с каких это пор мы делаем подобные вещи вместе с ними? – она раздраженно ткнула в Габриэллу и Лилианну. Те дружно потупили глаза.
Мадлен тоже смутилась и принялась теребить ремешок часов.
– Хватит уже, – буркнула она. – Все вышло случайно. Я увидела Саттон и… Это было лучшее, что мне пришло в голову.
Шарлотта подошла еще ближе к подруге и слегка толкнула ее в грудь.
– Мы ведь вместе придумывали правила, забыла? Или эти дурацкие пучки, которые вы вяжете себе в балетном классе, перетягивают не только волосы, но и извилины в голове?
Мадлен вздрогнула. Эмма откровенно любовалась девушкой: большие глаза, высокие скулы, чувственные губы делали ее похожей на изваяние древней красавицы. Но привлекательность, похоже, не являлась для нее залогом удачи: пальцы Мадлен теребили кроличью лапку-брелок, прицепленный к ручке сумки.
– Ты поручишься, что твои джинсы не пережимают кое-чего поважнее? – парировала она.
Я протянула руку, чтобы коснуться Мадлен, но мои пальцы прошли сквозь нее.
– Мадс? Шар?
Ни одна из них не отреагировали на мой оклик. Я же смотрела на них и ничего не могла вспомнить. Когда-то мы были близки, но почему? И как, черт побери, они могли принять Эмму за меня? Как вышло, что мои лучшие подруги до сих пор ничего не знают?
– Послушайте, – снова вмешалась Эмма, оглядываясь назад. Табличка с названием каньона золотилась в лучах закатного солнца. – Я должна быть не здесь.
– Да неужели? – насмешливо покосилась на нее Мадлен. – А где? Может, на вечеринке у Ниши?
Она взяла Эмму под руку и потащила к видневшимся неподалеку небольшим железным воротам, ведущим на задний двор дома.
– Я прекрасно знаю, что у вас сложные отношения, – продолжала она, – но завтра нам в школу. Сегодня последний шанс как следует оторваться. Тебе не надо даже с ней разговаривать, просто потанцуем и все. И кстати, где ты была весь день? Мы звонили. А потом заметили на той лавочке возле каньона. Что ты там делала? Ты выглядела как лунатик.
– Это выглядело странно, – встряла Лиана.
– Суперстранно, – согласилась Габриэлла, вытаскивая из кармана аптечную бутылочку. Уверенным движением вытряхнула на ладонь пару таблеток и отправила в рот, запив глотком диетической колы. Эмма покосилась на нее с опаской, а потом стала разглядывать остальных. Рассказать им, кто она на самом деле? Что, если это и правда опасно? Внезапно она обнаружила, что во время «похищения» лишилась своей сумки с вещами.
Обернувшись, Эмма отыскала взглядом лавочку, на которой ждала Саттон. Сумка осталась там. Если ее таинственная сестра все-таки появится, то догадается: что-то случилось. Если же нет… рано или поздно Эмма улизнет от новых подруг и заберет вещи.
– Подождите-ка, – она остановилась возле очередного цветущего кактуса, освободила руку от хватки Мадлен и полезла в карман за телефоном. Счастье еще, что он не остался в сумке!
«Новых сообщений нет».
Прикрыв экран одной рукой, Эмма начала быстро печатать сообщение Саттон: «Случайно встретила твоих подруг. Вместе ушли на вечеринку в дом через дорогу. Они думают, что я – это ты. Даже не знаю, что им сказать. Напиши мне, как лучше поступить, окей?»
Печатала она быстро – наконец-то пригодилось третье место по скорости набора текста, полученное два года назад на чемпионате в Вегасе! – и вскоре сообщение уже полетело к получателю. Так-то лучше. Саттон может прийти сюда и исправить ситуацию… Или они встретятся позже, а пока имеет смысл притвориться ею?
– Кому это ты пишешь? – Мадлен наклонилась к телефону Эммы, пытаясь разглядеть номер. – И почему снова ходишь с этим старьем? Я думала, ты давно его выбросила.
Эмма спрятала смартфон раньше, чем ее спутница смогла бросить взгляд на экран. Затем повернулась к Мадлен, прокручивая в голове ролики со страницы Саттон в Facebook. Изобразить ее игривый взгляд труда не составило. Слова дались тяжелее:
– Не твое собачье дело!
Стоило этой реплике сорваться с губ, как Эмма едва не зажала себе рот рукой. Желудок скрутило от страха. Те, кто знал ее достаточно давно, наверное, не были бы так уж удивлены. Но обычно такие колкости попадали в «Список»; произносить их вслух было непозволительной роскошью.
Мадлен в ответ лишь насмешливо фыркнула.
– Вот только не надо на меня собак спускать, – она вытащила из сумочки телефон. – Лучше иди сюда, сделаем фото.
Подруги столпились перед объективом, Эмма стояла позади, нервно улыбаясь. Пара снимков, и все дружно двинулись по подъездной дорожке к дому. С заходом солнца заметно похолодало; ветер то и дело приносил запахи барбекю, цитронелловых свечей и сигаретного дыма. Габриэлла и Лилианна шагали, не поднимая глаз от телефонов, полностью оправдывая полученное от Саттон прозвище. Возле входа в здание все свернули с дорожки, чтобы срезать угол, и Эмма почувствовала на своем плече руку Шарлотты. Вместе они замедлили шаг, постепенно отстав от остальных.
– Ты в порядке? – Шарлотта притормозила еще немного, чтобы поправить платье. Ее руки были сплошь усеяны веснушками.
– Все отлично, – беззаботно отозвалась Эмма, хотя пальцы ее дрожали, а сердце бешено колотилось о ребра.
– Тогда где Лорел? – теперь Шарлотта поправляла макияж. – Ты же говорила, что захватишь ее с собой.
Эмма нервно моргнула. Лорел. Сестра Саттон… кажется. Вот бы в Википедии был раздел о ней и ее семье – он бы очень пригодился!
– Ты опять ее бросила? – хмыкнула Шарлотта, шутливо погрозив ей пальцем. – Хорошие сестры так не поступают.
Прежде чем Эмма смогла придумать достойный ответ, они завернули за угол и оказались во внутреннем дворике. На стене небольшого сарайчика, выкрашенного в нежно-розовый цвет, кто-то прикрепил плакат: «Прощай, лето!» Тут и там фланировали девушки в длинных вечерних платьях, большинство парней были в дорогих рубашках. В бассейне двое молодых людей в футболках школьной команды по водному поло подсаживали на плечи двух худеньких девушек, готовясь к игре. Неподалеку от них девушка с длинными вьющимися волосами неестественно громко смеялась шуткам юноши, как две капли воды похожего на Тайгера Вудса[4] в молодости. Остальные толпились возле длинного стола с мексиканскими хот-догами, вегетарианскими буррито, суши и клубникой в шоколаде. На стойке рядом стояли напитки: газировка, фруктовый пунш, имбирный эль и две большие бутылки джина.
– Ничего себе, – выпалила Эмма, заметив спиртное. Алкоголь ей не нравился: как-то раз они с Алекс решили сыграть в игру с выпивкой по «Сумеркам» и слегка перестарались. Потом их по очереди рвало в саду миссис Стоукс. Вечеринки Эмме тоже не нравились. На них она чувствовала себя неуютно, не зная, чем заняться. Да и кого на таких мероприятиях могла интересовать сирота из приемной семьи?
– Почему бы и нет, – промурлыкала за ее плечом Мадлен. Она тоже смотрела на бутылки. – После того как мама Ниши умерла, никто толком не следит, что происходит в доме. Ее отец сейчас в полной прострации. Ниша могла бы тут фейерверк устроить, он бы и ухом не повел.
– Саттон? Привет, – руки Эммы коснулся высокий и широкоплечий парень, из тех, кто обычно оказывается капитаном школьной сборной по футболу. Эмма не сдержала улыбки. Почти в ту же секунду ее окликнули от столика возле двери: «Привет, Саттон! Отличное платье! От кого оно?» – и она почувствовала легкий укол зависти. Похоже, сестра Эммы не только жила в идеальном мире, но еще и была чертовски популярна. «Почему кому-то достается все, а другим ничего?» – с тоской подумала она.
Я задумалась над ее вопросом, хотя вообще-то она была жива, а я – нет.
Мимо прошли еще несколько человек, и каждый улыбнулся Эмме. Она кивала, улыбалась в ответ, махала кому-то рукой, ощущая себя принцессой, приветствующей верноподданных. Чувство было незнакомое, но очень… приятное. Это даже оказалось весело. Теперь девушка понимала, почему самые зажатые и неуверенные в себе люди часто внезапным образом преображаются, оказавшись на сцене перед полным залом.
– Вот ты где, – пророкотал кто-то за спиной у Эммы. Она обернулась и оказалась лицом к лицу с симпатичным светловолосым юношей в серой футболке и длинных шортах цвета хаки. «Гаррет, парень Саттон. Он был на фото в Facebook», – услужливо подсказала память.
– Весь день не мог тебе дозвониться, – молодой человек протянул Эмме красный пластиковый стаканчик с каким-то напитком. – Писал эсэмэски. Где ты была?
«Да вот же я!» – хотелось крикнуть мне. Перед глазами яркими вспышками мелькали милые сценки: мы с Гарретом держимся за руки, целуемся, танцуем на школьной дискотеке… Казалось, я снова слышу его голос, произносящий «Я люблю тебя». Потом мою душу заполонила острая тоска по тем дням.
– То тут, то там, – улыбнулась Эмма, легонько пихнув парня под ребра. – А ты не перегибаешь палку со своей заботой, а?
Она мечтала произнести эту фразу столько лет – на каждом свидании с очередным молодым человеком, который утомлял ее своей опекой, писал миллион раз на дню и поднимал панику, если не получал ответа. К тому же Саттон наверняка сказала бы что-нибудь в этом духе.
Гаррет притянул ее к себе и погладил по голове.
– Главное, что сейчас ты здесь, – его рука коснулась ее плеча, а потом остановилась в опасной близости от груди.
Эмма пошевелилась, сбрасывая ее.
Я была ей за это очень благодарна.
Гаррет тут же вскинул руки вверх, как бы сдаваясь:
– Извини, извини!
Тут в кармане Эммы завибрировал мобильный. Ее сердце снова бешено забилось. Саттон.
– Сейчас вернусь, – она улыбнулась Гаррету и двинулась сквозь толпу людей к дому. Однако стоило парню отвернуться, чтобы поговорить с окликнувшим его высоким азиатом, Эмма пригнулась и побежала к боковой калитке.
Возле выхода она остановилась, чтобы обернуться и проверить, не заметил ли кто-нибудь ее ухода, и встретилась взглядом с девушкой, не сводившей с нее внимательных глаз. Смуглая кожа, большие глаза, плотно сжатые губы – Ниша, вместе с которой Саттон занималась теннисом. Это был ее дом. На хозяйке вечеринке было желтое платье с запахом и золотой браслет. Во взгляде, которым она наградила Эмму, читалось желание вышвырнуть ее из дома.
Каждая клеточка Эммы, вынужденной всегда быть милой и доброй со всеми, кричала о том, что сейчас надо поднять руку, помахать Нише и улыбнуться. Но она вспомнила про Саттон и заставила себя выпрямиться и ответить хозяйке дома насмешливым взглядом. Та вспыхнула от гнева и резко отвернулась, задев взметнувшимися волосами кого-то из стоявших рядом гостей.
На мгновение я почувствовала угрозу. Похоже, у нас с Нишей действительно были проблемы. Большие проблемы.
Знать бы еще, в чем тут дело.