Контрольный выстрел в себя
Дедектива
Шкура белого медведя, зажигалка S. T. Dupont и жутко наглый котяра – вот и всё, что осталось от прежней красивой жизни. Шкура полысела, в зажигалке кончился газ, и только кот не терял присутствия духа и барских замашек. Он мог часами гипнотизировать скучающую муху, отказывался от неподобающей еды, игнорировал мышиные шорохи и засыпал исключительно под «Радио Классик». Взывать к его совести было столь же тщетно, сколь требовать милостыню у проносящегося по автобану кабриолета.
Большую часть дня котяра проводил в глубоком кресле с резными дубовыми подлокотниками, чудом сохранившимся в период избавления от хозяйских непрофильных активов (вывеску «Вы в ответе за тех, кого приручили» он также отстоял).
П вышел дымить на крыльцо – усатый Нуар не переносил запаха дешёвых сигар. Сегодня, впервые за несколько лет, отчаяние и глубочайшая депрессия уступили место проблескам надежды. Роман дописан, и внутренний голос сказал да.
С ним, с этим въедливым цензором, последнее время отношения не складывались. Как ни старался П убедить упрямца, что «второсортная осетрина», тоже осетрина, а рождать шедевры поточным методом невозможно, единоутробный критик настаивал на своём: не можешь родить, не мучь пиписку. «В какой-то мере он прав, – размышлял известный прозаик, – в погоне за тиражами и белковыми гонорарами я опустился до ширпотреба. Предыдущие работы видятся оскоплёнными, как глянцевые бодибилдеры. Но не эта!»
Он вернулся в кабинет и ласково погладил рукопись. Затем взял в руку и попытался взвесить. Ого! Несмотря на небольшой объём, труд повис гирей.
– Чисто золото. Как думаешь, Нуар?
Кот уставился на хозяина немигающими зелёными огоньками.
– Понял. Надо что-то придумать…
Не прошло и дня после звонка издателю, а кровопийца уже тряс руку, не сняв модное пальто и не переодев обувь.
– Вижу, вижу. Твоя довольная физиономия не так радует, как интригует.
Прошло полчаса. Визитёр сидел молча, пришибленный. Наконец он распаковал сумку, и на столе выстроились давно забытые этикетки.
Прикончили вторую. Издатель расчувствовался.
– Я всегда говорил, что ты гений. Моя самая удачная находка. Этим романом мы взорвём рынок! Снова будешь устрицы хавать и девок щупать. Машину…
– Мне бы с долгами рассчитаться. Жену с работы забрать, чай не девочка по клиентам бегать. Да и…
– Стоп, стоп! Разбежался, – глаза гостя мгновенно вернули привычный холодный блеск. – Не забывайся! Все права на твои, хе-хе, шедевры у меня. Сколько захочу, столько и дам, – он похлопал скисшего творца по плечу. – Ну-ну, не обижу.
Декабрьский месяц зловещим серпом покачивался в окне прокуренной напрочь дачи. Издатель храпел на хозяйской кровати. П мрачнел за столом – сон не шёл.
Подкрался Нуар и, потёршись о ногу, вытащил на крыльцо.
– Вы бы знали, милочка, как я вам сочувствую. Ещё не старый. Да и смерть такая страшная, – клиентка фальшиво всплакнула. – Он что, забыл печку закрыть? Или газ выключить? Кошмар.
Заметка об ужасной кончине популярного прозаика ненадолго привлекла внимание околокультурной общественности. Десятка полтора звонков, несколько писем, унизительная материальная помощь от Союза писателей – вот, собственно, и всё, чем пришлось довольствоваться безутешной вдове.
Минул год.
Роман вышел в свет и понаделал много шума. Немало этому способствовали и обстоятельства безвременного ухода автора. Трагедия, как водится, лучшая реклама. Вмиг разбогатевший издатель растворился где-то в недрах матушки-Европы.
Шустрый курьер DHL вручил увесистый конверт: Распишитесь.
«Любезная такая-то такая-то! Убедительно прошу Вас прибыть по указанному адресу в пятницу, к пяти часам по полудню. Билет и чек на расходы прилагается. Ваш искренний друг».
Вдова недолго думая («сто лет не была заграницей») собралась и…
Широко улыбающийся издатель встречал в дверях с огромным букетом её любимых цветов. Жестом проводил в роскошную гостиную. Усадил в кресло и принёс её любимый коктейль.
– Спасибо, конечно. Но давайте не будем торопиться. Всего год как нет П, и я никак не могу его забыть.
Улыбка хозяина особняка стала ещё шире.
– Вот за это тебя и обожаю!
Услышав голос мужа, гостья едва не потеряла сознание.
– Но…
– Тише, тише, дорогая. Я сейчас всё объясню.