Шапка
Здо́рово, когда шапка, да ещё и меховая и новая, сидит себе в гнезде на высоком дереве, да ещё если и дерево стоит рядом с метро. Все, кто выходят из метро, видят её. И удивляются. А те, кто заходят, они ничего не видят. Им некогда. Они просто толкаются, спешат и опять толкаются.
Как могла шапка попасть на дерево? То ли её вороны украли у зазевавшегося прохожего. То ли сороки унесли, то ли лебеди. Как шапка туда попала? А вот так вот, взяла и попала. От дяди. Думай вот теперь.
Так размышлял Игорёк, пока, завернув за угол своего дома, буквально лоб в лоб не столкнулся с соседом Мишкой.
– Ты чего дерёшься? – спросил Игорёк, потирая шишку на лбу.
– А ты чего? – парировал Мишка, поднимаясь из лужи.
– Так я задумался! Голова полна мыслей.
– Ну, и мне думалось не меньше твоего, – буркнул Мишка. – Голова прямо кругом идёт от мыслей.
«Почему „кругом“, а не „квадратом“», – подумал Игорёк. Но, вспомнив полет Гагарина вокруг Земли, успокоился.
Все мы склонны к подвигам хотя бы наполовину. Особенно в младенческо-взрослом возрасте. И Игорёк, не показывая, что ему больно от всех этих «кругов», «квадратов» в голове, выдал командирским голосом цитату из вчерашнего по телевизору военного фильма:
– Отступать нельзя, надо спасать наших! Вдруг кто-то мёрзнет без шапки? Вперёд, на дерево!
Мишка в ответ, конечно, загорелся энергией друга, но спросил:
– А если хозяин не найдётся?
Игорёк строго посмотрел на Мишку и голосом командира партизанского отряда отчеканил:
– Тогда продадим!
Потом Игорёк вспомнил вчерашнюю телепередачу и добавил:
– А деньги отправим в детдом!
При подходе к высокому дереву друзья несколько замедлили шаг.
– Страшно? – первым спросил Мишка.
– Страшно, конечно, – признался Игорёк, но потом, как учили, подтянул штаны, гордо поднял голову и по-военному, как в фильме, прокричал:
– Вперёд, за Родину! Если погибну, прошу считать меня коммунистом!
– Тихо! – остановил бравых солдат проходивший мимо лысый прохожий, который явно в своё время, будучи военным, в жаркой африканской саванне поделился своими волосами и подарил их на строительство гнезда какой-нибудь кукушке, вороне, попугаю или, может быть, даже дятлу.
– Смирно! – скомандовал лысый военный. – Равнение на дерево!
Игорёк с Мишкой посмотрели на верхушку дерева и очень удивились. Там, у метро, среди вечно спешащей, громко говорящей и толкающейся толпы, на самом верху дерева, из гнезда, из шапки доносились слабые звуки попискивания, что-то там постоянно копошилось и свершалось.
Неожиданно из гнезда стали один за другим появляться явно недавно вылупившиеся маленькие воронята.
Игорёк и Мишка вдруг увидели, что один из птенцов попытался было взлететь, но не удержался в гнезде и упал в густую траву. Мишка хотел поднять воронёнка, но встретил яростную защиту птенца со стороны мамы-воронихи. Она пикировала на людей, махала своими широкими крыльями, отпугивала криком, даже как будто что-то говорила людям, как могла, до тех пор, пока воронёнок снова не оказался защищённым в гнезде.
Неожиданные и необыкновенные чувства вселились в ребят. Чувства радости за возникновение новой жизни. Счастьем быть причастными к таинству появления этой новой жизни наполнились их маленькие, но уже такие добрые сердца. Может быть, в первый раз они испытали чувства любви к жизни и ко всему доброму и такому природно-естественному.
– Улыбайтесь, ребята, – сказал лысый военный. – И не ждите от жизни того момента, когда почувствуете окончательно и полностью себя счастливыми. Такого не бывает. А вот то, что вы сейчас видите, и есть счастье.
Когда Игорёк, одухотворённый и воодушевлённый, пришёл домой, он уже с порога крикнул:
– Мама и папа, идите скорее сюда, я сегодня счастье видел!
И когда мама с папой подошли к нему, Игорёк обнял их и тихо сказал:
– Я сегодня счастье поймал.
А папа добавил:
– У тебя, Игорёк, сегодня в сердце поселились доброта и радость.