«Исламское государство». История
Любая попытка объяснить феномен Исламского государства невозможна без хотя бы рамочного изложения истории этого террористического объединения, которое де-факто уже трансформировалось в квази-государство, обладающее большинством его атрибутов кроме, пожалуй, международного признания. Немало реальных государств и даже членов ООН по своей дееспособности выглядят куда как слабее Исламского государства, однако формально мы будем придерживаться официальной точки зрения на это образование, как террористическую группировку. Кстати, выполняя требования российского законодательства, обязан сообщить, что Исламское государство (ИГ) запрещено в России, как террористическая группировка.
С историей Исламского государства есть немало проблем, впрочем, вполне традиционных для любых подобных организаций, объединений и группировок. Его история фрагментарна, во многом внутренне противоречива и неполна. Часть сведений об ИГ выглядит недостоверными, значительная часть – неподтвержденными. Вынужден сделать такую оговорку, чтобы заранее уточнить, что в отдельных моментах история Исламского государства может быть весьма далека от событий, происходивших в реальности.
Для целей этой книги это, впрочем, не слишком существенно, хотя определенные детали и события являются ключевыми, поэтому их описание проверялось максимально (насколько это было возможно) тщательно, возможные нестыковки и неточности отбрасывались. К сожалению, все равно частично приходится действовать методами конспирологии – то есть, реконструкцией событий по известным «входящим» и «выходным» данным.
Нужно отметить, что конспирология, при всех сомнениях, которые вызывает она сама по себе, вполне работающий метод познания, если не увлекаться выходящими за рамки разумного моделями на ее основе.
В общем-то, ничего необычного в подобной ситуации существования мифов и недостоверной истории современных нам событий нет. События на Юго-Востоке Украины, которые происходят прямо на наших глазах, при том, что освещаются практически в реальном времени и с многих точек зрения, уже приобретают во многом мифические оттенки. Отчасти это связано с поляризацией симпатий, напрочь отвергающих друг друга, а потому мешающих объективно рассматривать картину происходящего в целом. Отчасти речь идет о намеренном дезинформировании. Скажем, в силу неизвестных причин маргинальная псевдосоциалистическая группировка-секта Сергея Кургиняна «Суть времени» предельно предвзято относится к любым упоминаниям одной из ключевых фигур событий первого этапа восстания на Донбассе Игоря Стрелкова. Адепты учения Кургиняна с каким-то непонятным остервенением наматывают на общеизвестные факты свои домыслы, а зачастую и прямую ложь, пытаясь любой ценой доказать «предательскую сущность» Игоря Стрелкова и тот невосполнимый вред, который он якобы нанес восстанию. Такая заданность, безусловно, серьезно искажает реальные события, однако это совершенно не интересует распространителей подобной лжи. Примерно в том же ключе работают и многие откровенно ангажированные пропагандисты – в общем, вместо достоверной истории событий мы уже имеем ряд весьма устойчивых мифов, которые искажают происходящее.
С такими же подходами можно столкнуться и в ситуации с Исламским государством. Официальная точка зрения, бытующая в нашей стране, что ИГ было создано чуть ли не под полным контролем Соединенных Штатов Америки, заведомо сужает поле для исследований, вынуждая в случае несоответствия официальной точки зрения реальным фактам оппонировать ей, выходя немедленно в маргинальное поле. Недобросовестные исследователи и журналисты, вооруженные заранее заданным ответом, вольно или невольно искажают реальность, давая ей неверную интерпретацию и тем самым неверно описывая происходящее.
К сожалению, я вынужден сделать подобную оговорку для того, чтобы заранее предупредить о сложностях, с которыми приходится сталкиваться при попытках более-менее объективно, без изначально запрограммированного результата, разобраться с событиями и процессами, действующими субъектами которых являются столь неоднозначные организации и люди. Мы будем сталкиваться с этим на протяжении всей книги, поэтому полагаю, что вынужденная оговорка, безусловно, оправдана.
Исламское государство (ИГ, Ад-Даулят аль-Исламийя) известна под разными наименованиями, поэтому здесь я буду называть ее либо Исламским государством, либо ИГИЛ (Исламское государство Ирака и Леванта). На Ближнем Востоке принято наименование «Да’иш».
Джамаат-аль-Таухид ва-и-Джихад
Точной даты создания «прародителя» ИГ нет. Считается, что первоначальной группировкой, которая и стала им, является небольшая группа «Джамаат-аль-Таухид ва-и-Джихад». Она являлась классической радикальной группировкой, без каких-либо выдающихся достижений и особенностей. Десятки таких группировок численностью от нескольких человек до сотен оперировали в Ираке и во время между двумя иракскими войнами, и в особенности после второй войны, которая и привела к краху режима Саддама Хусейна.
Структура всех этих группировок имела четко выраженный сетевой характер, что полностью соответствовало специфике их создания и действий. В условиях подполья личные связи и доверие членов группировки друг к другу играют исключительно важное значение, кроме того, развитые родственные и племенные связи позволяли выходцам из небольшого района страны опираться на него, как на базу, действуя в «рейдовом» режиме набегов на цели, выбранные ими в качестве объектов нападения.
Эффективность действий таких группировок невелика, однако никакая «Аль-Кайеда» не сделала больше для всплеска терроризма в Ираке (да и во всем регионе Ближнего Востока), чем катастрофическая политика Соединенных Штатов.
Это отдельная тема, но не упомянуть ее решительно невозможно. Одержимые своей идеей привнесения норм и ценностей демократии (в американском, понятно, прочтении) в оккупированные ими страны, США совершенно не учитывают специфику и особенности «демократизируемых» территорий.
В Ираке они разрушили сложившийся и довольно устойчивый баланс между народами и конфессиями Ирака, где сунниты являлись элитой страны, будучи меньшинством. Такая ситуация сложилась исторически примерно по той же схеме, по которой стало правящим алавитское меньшинство в соседней Сирии. Дело в том, что у изгоев и меньшинств в странах Ближнего Востока крайне мало возможностей для продвижения вверх по социальной лестнице, и они вынуждены заниматься непрестижными профессиями, к числу которых в колониальной и постколониальной истории этих стран относилась служба в армии, полиции, спецслужбах. Таким образом сложилась весьма заметная диспропорция представительства меньшинств в силовых структурах, и после серии коротких, но весьма ожесточенных переворотов и революций в послевоенное время к власти пришли как раз «силовики».
Снос статуи Саддама Хусейна, установленной в центре Багдада (9 апреля 2003 года)
По этому или близким к ним сценариям к власти в значительной части арабских стран пришли военные, которые довольно быстро смогли предложить общественный договор большинству населения своих государств: лояльность в обмен на безопасность. Естественно, что в силу традиций и специфики организации обществ Востока режимы в арабских странах мало напоминали демократию с точки зрения Запада – но, в конце концов, они и не были Западом, чтобы соответствовать каким-то его нормам.
В Ираке суннитское меньшинство стало ключевой группой общества, и насильственное внедрение западных стандартов демократии после победы коалиции НАТО над режимом Саддама Хусейна, при которых на всеобщих выборах без вариантов у власти оказалось шиитское правительство, не могло не вызвать жесткий протест суннитов. Кроме того, оккупационная администрация полностью дезинтегрировала всю прежнюю силовую структуру Ирака – армию, полицию, спецслужбы, чем автоматически обрушила криминальную и политическую обстановку в стране. Запрещенная партия Баас и ее члены неизбежно стали весьма серьезной базой иракского Сопротивления. По некоторым данным, на сегодня под рукой «Высшего командования джихада и освобождения» – чисто баасистской группировки – находится до 180 тысяч человек, значительная часть которых – деклассированные члены партии и структур управления саддамовского Ирака.
Ниже я вернусь к «Высшему командованию», как любопытной и ключевой для понимания природы Исламского государства Ирака и Леванта. Можно пока лишь упомянуть ее и отметить, что практически всё, происходящее сейчас в Ираке, так или иначе, но происходит по проектам и планам этой организации и её руководителя – Иззата Ибрагима ад-Дури, убитого (по крайней мере, официально это утверждается Багдадом) 17 апреля 2015 года в городе Тикрите провинции Салах-эд-Дин.
Параллельно условно светскому баасистскому «Высшему командованию джихада и освобождения» в Ираке развернула свою деятельность «Аль-Кайеда», которая во многом является подконтрольным проектом ЦРУ Соединенных Штатов, однако не стоит преуменьшать и ее самостоятельность.
В рамках логики действий «Аль-Кайеда» попыталась собрать воедино разрозненные сетевые группировки исламистской направленности, и для начала создала под руководством иорданца Абу Мусаба аз-Заркави свое иракское отделение под условным названием «Аль-Кайеда Ирака» (она же называлась и «Аль-Кайедой Месопотамии», и «Аль-Кайедой земли двух рек (или Междуречья)». Собственно, именно аз-Заркави и стал «мотором» объединения исламистских группировок, однако его гибель в 2006 году во многом изменила первоначальные планы строительства исламистского террористического подполья.
Дело в том, что идея объединения сетевых структур выглядит во многом декларативной – по факту все группировки продолжают автономно действовать в тех же районах своего базирования, что и ранее. Однако бесструктурное управление (единственно возможное в таких условиях) через финансирование и поддержку этих группировок из единого центра позволяет выстроить двухзвенную сетевую структуру с элементами иерархии. Элементом иерархии выступает особая группа, которую условно можно назвать штабом. Именно штаб вносит упорядочивающие элементы в деятельность разрозненных сетевых террористических группировок, заставляет через управляющие контуры снабжения и обеспечения действовать их согласно планам совместных действий.
Абу Мусаба аз-Заркави
Такой штабной структурой стал «Совет моджахедов шуры» – что, в общем и целом, отвечает логике строительства иррегулярных вооруженных сил, которую кратко можно оценить, как непрерывную цепочку: создание группировок – война между командирами – совет командиров с функциями штаба – единое командование и отдельный от него штаб. Пройдя такой путь, любая иррегулярная структура получает возможность трансформации в квазирегулярные, а в случае необходимости – и полностью регулярные вооруженные формирования, и обратно в иррегулярные. Таким образом приобретается дополнительная гибкость в подходах, что сказывается на эффективности действий террористических группировок.
Подобный подход был весьма блестяще продемонстрирован уже во время войны в Сирии, где группировка «Джебхат ан-Нусра», созданная как сирийское отделение ИГИЛ, численностью всего в 5 тысяч человек, оперировала на весьма обширном театре военных действий, разбившись на отряды численностью от 50 до 100 человек. Такое построение позволяло решать тактические задачи, не требующие высокой квалификации командиров этих отрядов. При этом в случае необходимости отряды легко сливались в многочисленные группы для решения задач более высокого уровня, беспроблемно разбиваясь вновь на исходные группировки после выполнения задачи (или неудачи при ее решении).
Боевики «Джебхат ан-Нусра»
Такая особенность действий «Джебхат ан-Нусры» позволяла ей в случае необходимости подчинять себе союзные отряды, действующие в зоне их ответственности, выступая кристаллизующим началом.
Сочетание классических партизанских иррегулярных и частично регулярных действий существенно повышает эффективность «Джебхат ан-Нусры» и других группировок, перешедших на подобный двухзвенный организационный уровень своего построения.
Гибель аз-Завахири во многом приостановила развитие структуры исламистского подполья в избранном им направлении, но основа осталась и продолжает действовать по сей день.
Аз-Завахири «наследовал» Абу Айюб аль-Масри, который сумел завершить процесс объединения мелких и средних группировок, и в 2006 году вместе с Абу Омаром аль-Багдади возглавил «Исламское государство Ирака» – прямого предшественника ИГИЛ.
Здесь есть смысл на время остановиться в описании истории Исламского государства и обратиться к важнейшему для понимания происходящего вопросу.
«Аль-Кайеда» в общем и целом обладает определенной идеологией, суть которой заключается в возвращении к истокам ислама как антитезе разлагающего исламское общество западного влияния. Идеология «Аль-Кайеды» при этом носит вполне конкретный характер – так как исламский мир атакован современными западными «крестоносцами», он должен защитить свои ценности и вести борьбу с агрессором, временно отказавшись от разногласий внутри самого исламского мира. Целью борьбы является изгнание тлетворного западного влияния, возврат к истинным ценностям и построение на этой основе нового Халифата.
Рядом с сенаторами Джоном Маккейном и Линдсей Грахамом на встрече по подготовке «арабской весны» в Ливии и Сирии. Обвиняемые в подготовке путча против президента Хосни Мубарака в пользу Братьев-мусульман служащие Международного республиканского института в Каире Джон Томлацевски (второй справа) и Сам Лахуд (сын министра Транспорта при правительстве демократов американца ливанского происхождения Рея Лахуда (второй справа)) укрылись в здании посольства Соединённых Штатов. Они будут освобождены Братом Мохамедом Морси, когда последний станет президентом.
Однако эта идеология в своем практическом приложении изначально выглядит неубедительной: являясь по сути сугубо оборонительной, она подразумевает борьбу ради борьбы. Такая стратегия не предполагает решительных целей и является бесконечной.
Джон Маккейн в Сирии. На переднем плане справа директор Syrian Emergency Task Force. В дверном проёме по центру Мохамед Нур (ведущий член бригады «Северная буря» (часть Аль-Нусры, то есть сирийской Аль-Каиды))
Не стоит даже детализировать ущербность такого подхода. Бесконечная война требует бесконечных ресурсов и бесконечного времени. Собственно, именно поэтому «Аль-Кайеда» стала важнейшим инструментом ЦРУ США в деле перманентной дестабилизации обстановки на важных для него территориях и регионах. Безвекторность и отсутствие внятной конечной цели помогает манипулировать текущей деятельностью любой протестной структуры – не только на Ближнем Востоке.
Так же американцы работают с террористическими группировками по всему миру, стараясь обессмыслить их реальные цели и вынудить действовать по принципу «цель ничто, движение – всё». Отсутствие вектора позволяет выстраивать перед террористическими группировками некие «коридоры», в рамках которых действия террористов позволяют американцам манипулировать ими.
В этом смысле группировка «Исламское государство Ирака» не представляла никакой опасности политике Соединенных Штатов в регионе в связи с тем, что хотя и ориентировалась на радикальный ислам (или ваххабизм), но, не имея конкретных целей, не могла их реализовать.
Джон Маккейн в Сирии (центр), справа генерал Салем Идрисс (в очках), на заднем плане слева от Маккейна Ибрагим Аль-Бадри
Несмотря на отдельные тактические и даже оперативные неудачи, ставка США на радикальный ислам в его ваххабитском прочтении со времен Афганской войны 1979–1988 годов была во многом удачной с точки зрения стратегии «войн по доверенности», когда непрямые методы ведения войн со своими противниками (в первую очередь СССР) позволяли США находиться «над схваткой» и регулировать интенсивность конфликтов, находясь по отношению к ним извне.
Джон Маккейн и члены генштаба Свободной сирийской армии. На переднем плане слева Ибрагим Аль-Бадри, с которым сенатор беседует. Следующий слева генерал Салем Идрисс (в очках)
Однако подняв «на щит» ваххабизм, который к середине ХХ века во многом превратился в реликт ушедшей эпохи, придав ему всеобщий характер вместо ранее занимавшегося им очень локального места, Соединенные Штаты, как это всегда бывает, не смогли удержать процесс под своим полным контролем. Почему это произошло, требует отдельного изложения, в котором нужно более подробно осветить природу этого течения в современном исламе.