Не можешь простить – убей! Не можешь убить – прости!
Белорусское Полесье. За несколько дней до настоящих событий
Когда умер отец, старшеклассница Алеся успокаивала маму: «Вот стану известной актрисой и заберу тебя из поселка в город. Переедешь в мой дом и будешь жить рядом со мной».
Вспомнив об этом, Валентина Петровна еще горше заплакала. Но это было давно, и то были слова подростка. А сейчас дочь уходила из дома на самом деле.
– Я тебя не отпущу! – надрывно кричала мать, а дочка продолжала собирать вещи.
Женщина вырвала сумку из ее рук, и вещи разлетелись по комнате. Вязаный свитер, подаренный на совершеннолетие, голубые джинсы, в них дочка бегала по поселку, блузки, юбки и прочие мелочи…
– Алеся, доченька!.. Ты ведь не знаешь, что тебя там ждет! Ты витаешь в облаках! Пойми, профессия актрисы не для тебя.
– А для кого?! Кто становится актером, если не обычные люди?
Разумом мать понимала, что дочка права, и ей действительно нечего делать в этой глуши. Она так красива, что оставаться в деревне все равно, что уйти в монастырь. Здесь Алеся загубит себя, как когда-то загубила себя и она. А если уедет в Москву, то ее засосет водоворот большого города, и кто знает, увидит ли она снова свою девочку… Достаточно посмотреть телевизор, чтобы понять, как опасен для деревенских простушек мегаполис.
– Да разве ты сможешь покинуть свою мать, оставить меня здесь совсем одну!? – бедная женщина попыталась разжалобить дочь.
– Я же сказала, что приеду потом за тобой! Я не брошу тебя, – убеждала Алеся, опуская ресницы, потому что в душе ее происходил трудный поединок между мечтой и любовью к матери.
«Сейчас, главное, не посмотреть маме в глаза, – мысленно подбадривала себя девушка. – Я вернусь, я обязательно вернусь и заберу ее в свой дом в три этажа. А в нем – много-много комнат и огромная гостиная, где мы будем собираться каждый вечер за ужином».
– Я решила – еду и точка! Прощай, мам. Заберешь вещи – все равно уеду. Заработаю денег – куплю новые, самые лучшие куплю…
Не в силах подавить порыв ярости от собственного бессилия, несчастная женщина замахнулась на дочь, но та перехватила ее руку и, сжимая в объятьях, усадила на стул. Закрыв лицо руками, мать зашлась в плаче, а Алеся, воспользовавшись моментом, выбежала на улицу.
«Отчего она так со мной? А может, она права?.. Да неправа она вовсе! Нет! Она не может всего знать! Откуда она может знать о другой жизни?! Ну как она не поймет, что это мой, возможно, единственный шанс! Да что она вообще понимает?! Выросла в глуши, работает в поселковом ларьке продавцом… Вон девчонки из города приезжают, так на них и туфельки, и платьица, и сумочки лаковые, маникюр… Чем я хуже их? Просто мама завидует мне, потому что сама вышла замуж за нищего, повелась на дармовое жилье и уехала с ним в эту полесскую дыру, в вечно неурожайный колхоз «Белорусское чудо»! С меня хватит!!! Тошнит от запаха «райского» навоза, сдобренного демагогией Диктатора. Я такой судьбы не хочу! Ну, уж нет!» – размышляла девушка, стоя посреди проселка. Она точно знала, что мать ей не враг, и видно, оттого так больно было расставаться. Алеся услышала шаги и узнала чуть хрипловатый мамин голос:
– Я понимаю, что не могу удержать тебя, но все же… – она не договорила и молча протянула дочери дорожную сумку.
Слезы потекли по щекам девушки, дешевая тушь больно защипала глаза. Они кинулись в объятия друг другу.
– Я очень люблю тебя, мамочка, но не могу здесь оставаться! Я должна уехать. Прости меня и отпусти с Богом…
Выпустив дочь из объятий, мать осенила крестным знамением свое дитя и прочитала молитву. Как любая другая мама, она желала дочери добра и в глубине души надеялась, что все у нее получится.
– Отпускаю, – прошептала женщина, а сердце разрывалось на части, ноги стали ватными, и она опустилась на колени.
– Прости, доченька, что не смогла дать тебе того, чего ты хочешь… Но, видит Бог, мы делали все, что могли. Я не жалею о своей жизни, о том, что поехала за своим мужем, твоим отцом, в этот поселок. Мы любили друг друга, а с милым и в шалаше рай. Не в деньгах счастье. Да, деньги… Вот, возьми… – она протянула завернутые в носовой платочек деньги, – все, что берегла на черный день. – Теперь они мне ни к чему, – бери…
– Мамуль, все будет хорошо, не волнуйся! – Алеся погладила мать по все еще пышным с проседью волосам и подняла с коленей, стараясь не смотреть ей в глаза.
Подъехала маршрутка. Девушка вошла в салон и села на любимое переднее сиденье. Дверь закрылась, машина тронулась, но, казалось, не двигатель заставляет бежать ее вперед, а сосредоточенный, устремленный вдаль девчоночий взгляд…