Серия «Stalker» основана в 2013 году
© А. А. Амельянович, 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».
Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.
Глава 1
– Готовься, сейчас еще разок запустим.
Профессор Белов сдернул покрывало с клетки. В ту же секунду изнутри о прутья ударилось тщедушное тельце прыгуна. Его крохотные, острые зубки обнажились в хищном оскале. Отчаянно молотя передними лапками воздух, мутант тщетно пытался добраться до человека, при этом не переставая яростно верещать.
– Вот неужели это когда-то могло быть полевой мышью? – тихо произнес ученый, разглядывая зверька, шкура которого была покрыта гноящимися струпьями и язвами. – Н-да, столько тварей повидал, а одна чуднее другой… Ладно, Миша, врубай!
– Так, все в сторону! – басовито прокричал оператор. – Чтобы в радиусе тридцати метров – ни души! Пошевеливайтесь!
Когда профессор справился с ремнями экранирующего шлема, Михаил поочередно щелкнул тремя тумблерами на сером, размером с чемодан, устройстве с торчащими вверх «усами» сеток-антенн.
На лицевой панели «чемодана» вспыхнула красная точка, сигнализируя о том, что аппарат включен; стальной корпус завибрировал, послышался надрывный гул, едва слышно затрещало, но больше ничего не произошло: прыгун все так же визжал и бился о решетку. Время ползло медленно, и, когда профессор Белов решил было, что испытания вновь провалились, зверек вдруг замер. Злобные глаза мутанта закатились, жгуты мышц напряглись, а через миг он упал, неистово лупцуя свои бока хвостом да сотрясаясь в конвульсиях. Из пасти твари хлынула бурая вязкая жидкость.
– Работает, – прошептал ученый, спешно делая пометки в записной книжке.
Когда прыгун перестал дергаться, профессор махнул рукой, дождался, пока Миша выключит устройство, и стянул шлем. Ладонью смахнув лезущие в глаза волосы, Белов скользнул взглядом по наблюдавшим за испытанием коллегам, облаченным с ног до головы, как и сам Белов, в оранжевую униформу, да по разномастной толпе аспирантов, разодетых в голубые и зеленые комбинезоны. Опасаясь справедливого гнева оператора Миши больше, чем излучения, люди покорно держались поодаль, но, заметив, что прибор выключен, все как один устремились к Юрию. Тот лишь отмахнулся от смешанных с вопросами поздравлений и быстро направился к напарнику.
– Не все так гладко, профессор, – без прелюдий начал Миша, отчего улыбка мгновенно стерлась с лица Белова. – Перегрев просто катастрофический. Еще бы минута – и все, кирдык шайтан-машине, а чем это чревато в боевой ситуации – объяснять тебе не надо.
– Но ведь успели, мутант издох. – Словно желая убедиться в своей правоте, профессор обернулся и посмотрел на клетку, внутри которой, у прутьев, лежал уродливый серый клубок.
– Это прыгун, Юра. Его и при меньшей мощности не слабо бы тряхануло, а что тут говорить о полноценном запуске? – Оператор встал, снял со спинки стула затертую куртку и накинул ее себе на плечи. – Монстр крупнее – обычная мутособака, например, – и понадобится больше времени, а его не будет… в конце концов, не я, так автоматика выключит устройство, а против нее уже не попрешь.
Белов заходил взад-вперед, нервно пощипывая подбородок.
– Перестрелять контуженных «Радиантом» тварей военные успеют… мне кажется.
– А если нет? А если сбой опять? – возразил Миша. – Ты представляешь, сколько человек может погибнуть по нашей с тобой вине?
Вздохнув, Белов посмотрел на Михаила.
– Хорошо, какие варианты?
– Пора уже выбить средства на оплату сталкерского рейда – далеко и глубоко в Зону. «Сухой лед», например, идеально решил бы проблему.
– Да, только эту штуку за несколько лет находили всего четыре раза…
– И сплавили за Периметр, – закончил за профессора Миша.
Воцарилось напряженное молчание.
С испытательной площадки доносились громкие голоса аспирантов. Прибывший в Зону сегодня утром молодняк с любопытством столпился у клетки с трупом прыгуна, кто-то даже фотографировал. Военные из охраны лагеря, проходившие мимо, не обращали на гудящую ученую братию никакого внимания.
– Значит, нужно обходиться без «льда». – Белов спрятал руки в карманы.
– Несколько «капель росы» могут дать эффект, по действию своему схожий с «сухим льдом». Но сразу предупреждаю: проблемы это не решит, только отсрочит. «Капли» ведь со временем испаряются, а сталкеры находят их не так часто, чтобы обеспечить нам регулярные поставки.
– И в лаборатории артефакт сгенерировать не получится. – Ученый поморщился. – Группа Матвеенко попыталась, светлая им память.
Миша мрачно кивнул, вспомнив ребят, загоревшихся идеей «выращивания» «капель росы» в искусственной среде. В специально выделенном крохотном боксе ученые корпели над созданием идеальных условий для рождения этого артефакта, но через два дня что-то пошло не так и люди погибли от инфаркта. Все пятеро. Одновременно.
– Что-нибудь обязательно придумаем, – сказал Михаил, ободряюще хлопнув друга по плечу. Бросил взгляд на наручные часы: – Я сейчас в бункер отойду, нужно кое-что проконтролировать. Скоро вернусь. Ты пригляди за «Радиантом», ага? А то в прошлый раз оставил его, так аспиранты сбили все настройки, я еще час потом восстанавливал.
– Давай, – кивнул профессор, уже витая мыслями в облаках.
Миша развернулся и быстрым шагом пошел к бункеру, величественно возвышающемуся серой железобетонной глыбой над всеми прочими постройками. Белов проводил оператора взглядом и, вздохнув, опустился в раскладное креслице.
Настроение Юрия, несколько минут назад обещавшее быть хорошим как минимум до утра, резко испортилось. И причина тому была одна: средство управления мутантами «Радиант», или попросту – СУМ. Проблемное детище профессора – аппарат, с которым постоянно что-то случалось: то всплески аномальной энергии выводили из строя электронику прибора, то не работали антенны, то мощность излучения на деле оказывалась совершенно не такой, какую задавали в настройках… Даже этим утром СУМ устроил забастовку и попросту отказывался включаться, из-за чего опыты пришлось перенести на поздний вечер. Однако за долгие месяцы работы все это стало настолько обыденным, что ученый уже не падал духом, когда новые идеи, ошеломляющие открытия и редкий успех в испытаниях почти сразу тонули в пучине неудач и провалов. Белов верил в себя и старался в уныние не впадать.
Юрий с улыбкой вспомнил события трехлетней давности. Тогда он еще только вынашивал проект «Радианта», фанатично доказывал скептикам-ученым, что его разработки имеют право на жизнь. И лучшие умы страны, посовещавшись, дали профессору шанс, а уже через неделю Белов вместе с группой энтузиастов перебрался в собственную лабораторию, откуда не вылезал дни и ночи напролет. Как результат – тестовый образец СУМ был готов.
А следом поступил и неожиданный приказ на отправку Юрия в Зону Отчуждения для испытания устройства в условиях, максимально приближенных к боевым.
Белов был реалистом, поэтому долетавших до стен научно-исследовательского института слухов о кровожадных монстрах, рыскающих за Периметром, опасался: Юрий, долгое время изучавший тварей и знавший, на что способна каждая из них, лишь понаслышке, не очень хотел сталкиваться с мутантами «вживую». Но Белова успокоили: мол, лагерь ученых у железнодорожной станции Ануфьево, куда профессора и собирались командировать, превосходно защищен, а охрана отлично вооружена и обучена. И все бы хорошо, но, по мнению самого ученого, для испытания «Радианта» территория эта не совсем подходила. В основном из-за отсутствия помещения, пригодного для проведения опытов с применением электромагнитного излучения. Поэтому все тестирования Юрий заранее решил проводить «в поле», где-нибудь в стороне от электроприборов и столбов ЛЭП, чтобы не сжечь чего ненароком. Вдохновения это, конечно, не прибавляло, однако выбирать не приходилось.
Как выяснилось уже на месте, имеющихся условий вполне хватало для настройки прибора, принцип работы которого был довольно прост: «Радиант», в зависимости от заданных параметров, в теории должен был вызывать у мутантов голод, жажду, чувство страха, паники или злобы, а при активации режима «манок» привлекать к себе все окрестное зверье. Запустив же устройство в режиме «заслон» на полную мощность, Белов планировал получить оружие, круговым излучением определенной частоты «бьющее» по мозгам любого монстра, находящегося в радиусе тридцати метров. Расчет был на то, что под воздействием электромагнитного импульса все приобретенные в Зоне особенности мутантов исчезнут: ловцы больше не смогут мимикрировать; кукловоды – брать под контроль людей и зверей; карлики потеряют способность к телепатии; а псевдоволки перестанут плодить свои копии…
Вовремя подключившаяся к работе фантазия рисовала профессору красочные картины, в которых поставленные на серийное производство «Радианты» использовались в качестве охранной системы лагерей и в устройствах для зачисток гнездовищ мутантов.
Но реальность оказалась гораздо прозаичнее.
Первые же полевые испытания обернулись полным фиаско, несмотря на то, что цель их была максимально проста: с помощью СУМ разогнать стадо кабанов, облюбовавшее одичавший сад у Сгоревшего Хутора. Под прикрытием охраны, состоящей из бойцов-срочников, сержанта-контрактника да сталкера-проводника, Белов, ни капли не сомневающийся в успехе, отправился на место, где и запустил «Радиант». Однако под воздействием местных аномалий в настройках аппарата произошел фатальный сбой, из-за чего мутанты не разбежались в ужасе, как планировалось, а, взбесившись, набросились на солдат, почти мгновенно разорвав троих ребят…
По возвращении в бункер Юрий был вне себя. Он заперся в выделенном ему блоке и не выходил оттуда несколько дней, устанавливая на «Радиант» «апельсины» – артефакты, защищающие СУМ от аномального влияния Зоны.
И тогда дела пошли значительно лучше. Отловленные егерями для профессора мутанты, попав под излучение устройства, в полной мере ощутили силу воздействия прибора: одни монстры бесились, метались из угла в угол, другие же впадали в некое подобие транса, теряя интерес абсолютно ко всему…
Юрий ликовал: СУМ начал приносить свои плоды. Но внезапно появились другие проблемы: уберегая прибор от влияния энергии Зоны, «апельсины» заодно и нагревали его до критически высокой температуры, что однажды едва не привело к возгоранию устройства. И самым досадным оказалось то, что решить проблему перегрева не удавалось никак: либо страдала мобильность аппарата (таскать с собой криогенную установку размером с бытовой холодильник и весом в полтонны, попутно отстреливаясь от мутантов, было не практично), либо требовались редкие и дорогостоящие артефакты, что на корню зарубало возможность серийного производства «Радианта».
Белов чертыхнулся, нехотя возвращаясь из воспоминаний и фантазий к реальности.
Миши все еще не было. Профессор поднялся. Прошелся, разминая затекшие ноги. Оранжевый диск солнца уже скрылся за кромкой черного леса. Стоявшие плотной черной стеной деревья острыми вершинами будто бы пронзали темное полотно небосвода, на котором засияли звезды и на редкость яркая луна. Словно вторя ночному светилу, один за другим по периметру лагеря вспыхнули несколько десятков мощных прожекторов. Вслед за ними зажглись и фонари внутреннего освещения, утопив лагерь в блеклых желтых тонах. Сменились часовые на караульных вышках, усиленный наряд охраны приступил к патрулированию. Со стороны железнодорожной станции Ануфьево, где теперь находились казармы для бойцов-срочников, доносились гомон и смех, между вагонами все еще шастал народ. Только бункер, казалось, вымер, хотя внутри, за толстыми стенами, Белов это точно знал, кипела жизнь. Там, среди вычислительных машин, мониторов, измерительных устройств и всякого лабораторного инвентаря работали ученые различных степеней и наук, упорно выискивая ответы на множество загадок, которые щедро подбрасывала человечеству Зона.
Юрий вдохнул свежий ночной воздух, потянулся: в спине приятно хрустнуло.
«Куда же подевался Миша?» – забеспокоился профессор.
– ТЕРРИТОРИЯ НАУЧНОГО ЛАГЕРЯ ЗАКРЫТА ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЙ ДО ШЕСТИ УТРА. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ НАЗАД, СТАЛКЕРЫ.
Каждый день к бункеру тянулись большие и маленькие группы ходоков, на что военные, по просьбам ученых, смиренно закрывали глаза, но с наступлением темноты по соображениям безопасности никого не впускали.
«Миша-Миша, черт бы его побрал!» Юрий едва не застонал, когда вспомнил о документах и бланках, которые срочно нужно было заполнить обязательно сегодня.
Выловив из толпы проходящей мимо молодежи какого-то аспиранта, Белов за рукав зеленого комбинезона подтянул парня к себе. Тот удивленно ойкнул, недоуменно вылупившись на профессора.
– Тебя как зовут? – Ученый махнул рукой друзьям «плененного»: не ждите, мол.
– Никита, – выдавил парень.
– В общем, так, Никита, дело есть. Видишь эту штуку? – Юрий указал на «Радиант». – Знаешь, что это такое?
Аспирант кивнул.
– Отлично, молодец! Теперь слушай внимательно: сейчас садишься вот сюда и, пока не придет оператор – он лысый, здоровый как лось, сразу узнаешь, – никого к устройству не подпускаешь. Ни посмотреть, ни потрогать. Сам тоже не лезь. Мише скажешь, что я в своем блоке, разгребаю документы. Все понял?
– Н-но… меня вызывали, ждут там…
– Спасибо, Никита, я знал, что ты не подведешь!
– СТАЛКЕРЫ! БУНКЕР ЗАКРЫТ! РАЗВОРАЧИВАЙТЕСЬ И ВАЛИТЕ ПРОЧЬ, ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
Направляясь к бункеру, Белов отметил, что глупости идущих к Ануфьево бродяг можно только посочувствовать. «Интересно, хватит им ума добровольно ретироваться до того, как караульные пальнут крупнокалиберным?»
Не успел профессор додумать эту мысль, как послышалась хлесткая автоматная очередь, а за ней – негромкий хлопок. Через мгновение в запертые ворота лагеря что-то врезалось, проделав в них огромную дыру.
Громыхнуло.
Секундную тишину разорвали взрывы и автоматная трескотня. Почти все прожекторы сразу же погасли, усыпав землю осколками стекла. Замолк рупор, проснулась сирена над бункером, оповещая всех о тревоге. Из казармы высыпали уже вооруженные солдаты. Мгновение – и каждый боец занял свою позицию. Все делалось быстро и слаженно.
– Что происходит? – испуганно выкрикнул подскочивший к профессору Никита.
Юрий и сам не знал. Ясно было одно: на лагерь напали. Зомби так организованно действовать не умели – значит, это были люди. Но с какой целью совершалось нападение, сколько было атакующих и кто они такие – оставалось лишь гадать.
– За мной! – Белов схватил аспиранта за шиворот и потащил к аппарату.
Вдребезги разбив оставшиеся прожекторы, штурмующие попросту смели первый рубеж обороны и ворвались в лагерь. Военные, ошеломленные таким напором, потеряли инициативу и отступили, позволив боевикам рассредоточиться по территории базы. В темноте мелькали вспышки одиночных выстрелов, с караульной вышки застрочил пулемет. Полыхнуло. Желтая комета вырвалась из расположенного на плече одного из нападавших раструба, устремившись наверх, к стрелку. Раздался взрыв, опоры будки, скрипя, надломились, и она рухнула наземь, обрушив одну из секций забора.
– Помогай, чего стоишь?! – Белов схватился за «Радиант» с одной стороны, гневно глядя на ошалевшего от страха Никиту. – Ручку сбоку хватай, осел! Шевелись, пулю словить захотел?
– Но здесь же стреляют… нужно спасаться, в бункер…
Совсем рядом с ними бахнуло, послышался исполненный боли вопль, а спустя мгновение ученый увидел аспиранта в голубом, которому взрывом начисто оторвало обе ноги: вместо них остались лишь истекающие кровью обрубки.
– Закрыт бункер уже, наглухо, – борясь с тошнотой, сказал Белов. – Нас туда не впустят. Нужно где-то спрятаться и переждать, наши солдаты этих смельчаков за десять минут перемолотят. Давай, потопали.
Натужно крякнув, они оторвали «Радиант» от земли. Корпус устройства тянул их руки вниз, бил по пяткам и мешал идти, но профессор этого не замечал, полностью сосредоточившись на маршруте. Ученый засеменил к мрачному прямоугольнику вокзала, но боевики оказались быстрее и уже заняли здание: двое выбежали оттуда прямо под свет уцелевшего фонаря, заметили Юрия и аспиранта, направили в их сторону автоматы, но были убиты охраной лагеря. На ватных от страха ногах беглецам пришлось резко забирать вправо и мчаться к жилым помещениям, а оттуда крадучись двигаться вдоль обрыва глубокого рва, в тень забора – и к складу, стоявшему на отшибе. Только там Юрий рискнул остановиться.
– Кто… кто это? – Лицо парня было бледным, а глаза лихорадочно блестели в свете яркой луны. – Вы знаете? А что с моими друзьями? Они там, а я здесь… И Юля… Нужно же…
– Сядь и заткнись, – оборвал его профессор, не зная, куда деть дрожащие от страха руки. – Дай подумать.
– Нас ведь спасут, да?! – истеричных ноток в голосе аспиранта только прибавилось.
– А куда они денутся? – отрезал Белов. – В крайнем случае вызовут подмогу. И тогда прилетит вдруг волшебник в боевом вертолете и размажет ублюдков к хренам.
О том, что до лагеря минимум полчаса лету, ученый решил парню не говорить.
– Так, будь тут, я мигом, – сказал Юрий и, не дождавшись ответа, ловко взобрался на крышу склада по пожарной лестнице – необходимо было оценить обстановку.
Стараясь не высовываться, профессор распластался на шершавом шифере и, осторожно приподнявшись, выглянул. Увиденное его не обрадовало: под натиском противника солдаты охраны лагеря несли потери и отступали, бой велся теперь по всей территории базы. Земля вокруг была усыпана трупами, в большинстве своем это были аспиранты и профессора.
Кем бы ни были нападающие, штурм лагеря они затеяли явно не от скучной жизни. Гранатометы, дробовики, слаженность… «Видно, что готовились, – размышлял Белов. – Но что им нужно здесь? Артефакты? Каждая собака знает: их в бункере всегда самый минимум, поэтому рисковать жизнями ради парочки трофеев глупо. Документы? Как вариант, учитывая, что в Ануфьево ученые занимаются кучей самых разных исследований и помимо создания «Радианта»… Вот только кто стоит за всем этим? И что теперь делать? Поддержку с воздуха наверняка уже вызвали, только из обитателей базы, кроме тех, что заперлись в бункере, не дождется ее никто. Значит, нужно выбираться из лагеря, затаиться хотя бы в поселке рядом, дождаться подкрепления, а когда все закончится – вернуться».
– ТОВАРИЩИ УЧЕНЫЕ! – раздался вдруг далекий голос, усиленный рупором. – С ВАМИ ГОВОРИТ СТАЛКЕР ЛИМОН! Я И МОИ БОЙЦЫ ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС! МЫ НЕ ХОТИМ ПРОДОЛЖАТЬ КРОВОПРОЛИТИЕ! ОТДАЙТЕ НАМ «РАДИАНТ», И БОЛЬШЕ НИКТО НЕ ПОСТРАДАЕТ, ДАЮ СЛОВО!
«Вот все и вскрылось: кто-то прознал об излучателе и решил присвоить его себе. Тогда тем более пора убираться: мертвым уже не помочь, а спасти себя шансы пока есть».
– Нужно его отдать, тогда нас не тронут! – взвизгнул Никита, вскакивая, когда профессор спустился вниз.
– Закрой пасть!
Под близкие звуки выстрелов и крики раненых Белов присел на корточки рядом с устройством и принялся откручивать на нем винты крепления. Передавать в чужие руки работу всей своей жизни ученый не собирался.
На разбор корпуса ушло меньше минуты. Взгляду предстало нутро прибора: платы, микросхемы, провода, шлейфы, кулеры и пара огненно-рыжих, круглых артефактов под специальным куполом. Подсвечивая себе фонариком, установленным на обратной стороне зажигалки, Юрий быстро сориентировался и извлек из аппарата процессор, запросто помещающийся на ладони. Убрал его в карман и застегнул молнию.
«Все, теперь это лишь груда ни на что не способной рухляди с антеннами. И артефактами».
– Так, слушай меня. – Профессор встал… и тут же получил в лицо удар. Отшатнулся, из носа сразу брызнула кровь, но перед глазами не поплыло. – Никита, ты охренел?!
– Я не хочу умирать из-за вас! – заорал парень. – Мне нет никакого дела до «Радианта», плевать я хотел на ваши разработки. Отдайте им прибор, и нас пощадят!
– Откуда ты такой наивный…
Никита кинулся на Белова, и ученому пришлось уклоняться от нового удара – благо курсы выживания вкупе с усердными тренировками перед отправкой в Зону даром для Юрия не прошли. При очередной неумелой атаке обезумевшего от страха парня профессор сместился вправо, схватил неугомонного аспиранта за запястье и, резко дернув на себя, коленом наподдал под дых. Никита задохнулся и, выпучив глаза, рухнул на землю.
На принятие решения у Белова оставались считаные секунды: либо сматываться одному, либо тащить за собой молодого идиота. Утерев кровь с лица, ученый сплюнул.
– Поднимайся, гаденыш. – Юрий потянул Никиту за воротник, проклиная свою слабохарактерность. – Иди за мной – и только попробуй пикнуть!
Пригнувшись, ученый огляделся: рядом никого не было. Стрельба постепенно стихала, все чаще со стороны бункера слышались неразборчивые крики. У раскуроченных ворот ошивались несколько бойцов, но своих ли, чужих – было не понятно.
Утягивая за собой парня, профессор побежал к сцепленным в длинный ряд товарным вагонам, спрятался за последним из них. Двинулся вдоль состава, постоянно останавливаясь и прислушиваясь.
Оставлять «Радиант» за складом, на окраине лагеря, Белов боялся: с одинаковой вероятностью прибор могли найти боевики, рядом могла разорваться неудачно брошенная граната, его мог случайно расстрелять косой очередью вертолет, который вот-вот должен был прилететь на зачистку, – вариантов потери ценнейшего устройства ученый мог придумать еще много. «Но разве у меня есть выбор? – рассуждал он. – Тащить за собой тяжеленное оборудование? Так это верная гибель, без шансов. Убежать в этой ситуации будет гораздо разумнее. Тем более без процессора боевики запустить СУМ не смогут».
Но эти размышления успокоить Юрия не могли, и он еле сдерживался, чтобы не плюнуть на все и не помчаться назад, к своему брошенному творению.
– Сейчас… – отвлекаясь от тяжких дум, прошептал он Никите. – Вышка рухнула, прямо на забор. Пролом там. Попробуем через него выбраться из лагеря. Дождемся, пока от уродов мокрого места не останется… и вернемся.
Профессор наступил на что-то мягкое, нога подвернулась, и он чуть не упал, вовремя схватившись за скобу, торчавшую из вагона. Посмотрел на землю. Там, лицом в грязи, лежал человек в маске – труп, чужой, в бронежилете устаревшего образца, без знаков различия, с белой повязкой на предплечье… Но не только мертвое тело привлекло внимание Юрия.
Пистолет!
Украдкой бросив взгляд на Никиту и убедившись, что парень смотрит в другую сторону, Белов наклонился, схватил оружие, тут же спрятал его в карман и как ни в чем не бывало пошел дальше.
Когда до упавшей вышки оставалось метров сорок, ученый начал забирать вправо. Беглецы миновали столб линий электропередач, одноэтажное здание с окнами, забитыми фанерой… и наткнулись на незнакомца, копавшегося в чьем-то рюкзаке. Лицо боевика, как и у всех остальных штурмовиков, скрывала плотная маска с прорезями для глаз и рта. Боец, увлеченный содержанием сидора, еще не видел беглецов, но в любой миг ситуация могла измениться.
Профессор посмотрел на Никиту, но тот и так все понял: стоял, тихо сопя. Приложив указательный палец к губам, Юрий провел ребром ладони себе по горлу, сделал несколько осторожных шагов в сторону мародера, нащупывая в кармане рукоять пистолета.
– Он здесь! – заорал вдруг аспирант. – Осторожно!
Боевик мгновенно вскинул оружие, а Белов едва успел отдернуть руку, гадая, заметил это движение убийца или нет.
– Ну, твою ж мать, гаденыш! – громко отчеканил ученый, приподняв руки над головой. Кивнул бандиту: – Доброй ночи.
Молчать Никита не стал. Матерясь про себя, профессор наблюдал, как молодой подонок сдает его с потрохами, набивая себе цену.
– …«Радиант» т-там, за складом, я от-в-веду, – давился словами парень, указывая пальцем направление. – Берите его с собой, у него недостающая д-деталь, а еще он знает, как пользоваться уст-т-тройством, он его сконст-труировал. Я-я тоже знаю, н-не убивайте меня, умоляю…
Боевик, не произнесший ни слова, лениво перевел автомат на Юрия.
– Это правда? – донеслось из-под маски.
– Нет, – ответил ученый. – Ничего я не знаю.
– Врать плохо. – Ствол качнулся вверх-вниз, черный кружок дула гипнотизировал, приковывал взгляд. – Оружие у него есть?
– Нет, ник-какого оружия, – заверил Никита.
Мысленно радуясь своей предосторожности, Белов проклинал про себя аспиранта, которого на свою беду решил взять с собой.
Бандит, видимо, счел, что напуганный до смерти ботаник врать не стал бы, и расслабился. Опустил автомат, снял с пояса рацию, поднес к губам и нажал на кнопку, удерживая:
– Ржавый, прием, говорит Семецкий. У меня тут…
Выхватив из кармана пистолет, профессор, почти не целясь, вдавил спуск. Громыхнул выстрел, отдача повела руку вверх, а боевик мешком осел на землю. Ученый посмотрел на аспиранта, с удовольствием отмечая, как тот побледнел. Раскрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, парень что-то бессвязно мычал, ошеломленно глядя на возникшее будто из ниоткуда оружие, направленное теперь ему в лицо. Юрий сделал пару шагов вперед.
– С «Радиантом» обращаться, значит, умеешь, гнида? Слышал, что сказали: врать нехорошо!
Замахнувшись, он с силой ударил Никиту рукоятью пистолета в висок. Предатель рухнул без чувств.
Ждать дальше не было ни смысла, ни времени. Белов метнулся к бездыханному бандиту, сдернул, не церемонясь, с него автомат и, петляя, будто заяц, бросился к пролому. За спиной послышались быстрые шаги. Юрий обернулся: три темных силуэта бежали к трупу боевика, но, заметив ученого, остановились и открыли огонь.
Профессор резко отскочил в сторону, взобрался, едва не переломав ноги по обломкам, и, подтянувшись, перелез через полуразрушенный забор.
Приземлился он жестко, но, не обращая внимания на боль, тут же поднялся и двинулся вперед, слыша, как с другой стороны ограды еще грохочут выстрелы и стучат о бетон пули. Через несколько десятков метров свернув вправо, Белов ускорился, пробежал по тропинке мимо обросшего «кислотной паутиной» трактора и вышел к длинному ряду стоявших вдоль улицы заброшенных домов.
Постройки выглядели совсем не обнадеживающе: шаткие, покосившиеся, с провалившимися внутрь крышами и разбитыми стеклами окон. Время и погода аномальной территории не пощадили эти здания, превратив их в тень тех прекрасных домов, в которых когда-то жили люди.
Но Юрию было не до сантиментов, он думал лишь об одном: только бы внутри не оказалось мутантов. Ученый знал, что ловцы, к примеру, – знатные любители заселиться в подвал потемнее, а мутособаки просто визжат от восторга, устроив в заросшем саду или бывшем огороде стайное гнездо. Кукловоды тоже нередко чудили. Там, за Периметром, инструктор по теоретической подготовке рассказывал, что лично видел обжитую комнату в полуразваленном доме, который несколько месяцев все обходили стороной, считая его логовом ментала.
Держа автомат на изготовку, Белов медленно поднимался по шаткому крылечку одной из заброшенных построек, вслушиваясь в каждый шорох, но не слышал ничего, кроме громких ударов собственного сердца да скрипа ступенек. Войдя в прихожую, ученый посмотрел по сторонам, потоптался на месте и, сделав крохотный шажок вперед, нехотя остановился, с горечью признавая, что идти дальше опасно: «чистая» территория кончилась сотню метров назад, и просто чудом было то, что он во время своего спринтерского забега не влетел в аномалию. Все индикаторы ловушек, принадлежащие Юрию по праву работающего в Зоне ученого, остались в бункере: выход-то за пределы окруженного бетонным забором оазиса не планировался.
Хмурясь незавидным перспективам, Белов извлек из пистолета магазин и начал выщелкивать патроны на ладонь: было бы обидно исчерпать весь запас удачи и угодить в ловушку в двух шагах от укрытия.
Затем Юрий, положив автомат на сгиб локтя и бросая перед собой стальные цилиндрики, обошел все комнаты в доме и, не найдя никого опаснее шмыгнувшей из-под ног крысы, позволил себе немного расслабиться.
Профессор уселся на стул рядом с окном, положил оружие на колени и принялся ждать: вертолет должен был прилететь совсем скоро.
Прислонившись затылком к стене, ученый уставился в потолок. Голову его заполонили мрачные мысли, и, к удивлению, были они совсем не о «Радианте», который наверняка уже нашли боевики.
Белов думал об убийстве. Своем первом в жизни выстреле в человека. Опытные психологи, работавшие с ним перед отправкой в Зону, предупреждали о возможности подобного опыта, всеми силами подготавливали к нему, круша общепринятые нормы нравственности и основы гуманизма. Однако их слова так и остались словами. Чужая смерть словно навалилась вдруг тяжким грузом на плечи ученого, обволокла разум, и даже оправдательные мысли о самозащите не ослабили тиски, сжавшие сердце профессора.
Нестерпимо захотелось выпить. Даже нажраться, просто чтобы усыпить проснувшуюся совесть, которую не смог бы теперь побороть ни один психолог.
Проведя ладонью по лицу, ученый выглянул в окно. Темный силуэт быстро приближающегося вертолета был хорошо различим на фоне звездного неба.
Юрий резко встал, вцепился руками в подоконник.
Меж тем винтокрылая машина уже достигла лагеря. С обеих сторон пассажирского отсека выпали фалы, по которым тут же начали спускаться бойцы подкрепления. Прикрывая их, с борта застрочили несколько автоматов.
Штурмовики в долгу не остались. Хлопки множества выстрелов смешались с длинной пулеметной тирадой, град свинца обрушился на десантирующихся спецназовцев, на вертолет, пробить броню которого не удавалось – пули попросту рикошетили от фюзеляжа.
Затаив дыхание, ученый из окна дома следил за вертолетом, гадая, что происходит в лагере. Профессор видел лишь, как скользнул вниз последний спецназовец, как машина набрала высоту и сменила позицию…
Ярко-желтая вспышка разогнала темноту, отпечатавшись на сетчатке Белова. На миг стало светло будто днем, а потом от земли отделилась ракета и, оставляя за собой жирный дымный след, понеслась к вертолету. И когда профессору показалось, что трагедии не миновать, пилот резко взял вправо – снаряд пролетел мимо.
Юрий облегченно выдохнул, не сразу обратив внимание, как вокруг хвоста винтокрылой машины возникло странное голубое сияние. Пилот тоже не заметил этого. А потом стало поздно. Мощнейший разряд тока поразил вертолет, сотни крошечных молний пробежали по корпусу, выжигая электронику, убивая все живое, находящееся внутри. Оба винта сразу закоптили, заглохли, продолжая вращаться уже по инерции. Повисев в воздухе еще долю секунды, машина камнем устремилась к земле и разбилась недалеко за пределами лагеря. Взрыв был такой мощный, что пол под ногами Белова дрогнул, заставляя профессора упасть.
Тихо хрипя на грязном, пропитанном радиоактивной пылью линолеуме, ученый слушал далекие раскаты выстрелов, вдыхал запах горящего пластика, паленого мяса, бензина, пороха и черт знает чего еще, а в мозгу его истошно пульсировала только одна мысль: это конец.
Поддавшись нестерпимому чувству тревоги, Белов вскочил на ноги и вылетел из дома, устремившись неизвестно куда. Кусты, заборы, деревья, овраги и остовы автомобилей слились для беглеца в одну сплошную черную линию, конца которой не было. Сердце профессора колотилось в сумасшедшем ритме, в груди жгло, тело, заточенное в комбинезон, покрылось липким потом, а мозг забыл обо всем: к черту аномалии, к черту бандитов и мутантов, саму Зону – к черту! Тяжело глотая ртом воздух, Юрий упрямо несся вперед, оставляя позади своих погибших друзей, годы кропотливой работы над «Радиантом», всю свою прошлую жизнь и пахнущую горелым пластиком смерть, которая в этот раз чудом пощадила ученого.
Но силы все же покинули Белова, и он рухнул у корней кривой березы, впиваясь в землю ногтями.
А потом его накрыло.
Осознание безысходности обрушилось на Юрия как цунами, затопило его, вымывая из потаенных уголков памяти все самое плохое и страшное. И, по мере погружения в эту мешанину, Белову стало вдруг все равно, нашли СУМ или нет, что с устройством будет дальше, что случится с ним самим. Руки отказывались слушаться, голова кружилась, ноги занемели, превратившись в бесполезные отростки, волосы по всему телу встали дыбом. Хотелось орать до боли в горле и потери голоса, но ученый смог выдавить из себя лишь жалкий тихий хрип.
Так и лежал профессор, уткнувшись лицом в песок, мало-помалу понимая, что довелось ему пережить и чего избежать часом раньше. До самого рассвета он слышал рядом с собой тихие, мягкие шаги, сиплое дыхание, а иногда – утробный рык, но не обращал на эти звуки никакого внимания.
Восходящее солнце он застал сидя, с автоматом на коленях, прислонившись спиной к шершавому древесному стволу. Мысли обрели некую ясность: хоть и с трудом, но их удалось разложить по воображаемым полочкам.
В планах на ближайшее время у Белова было одно: выбраться к военным. Он надеялся, что они примут его под свою защиту – все необходимые документы у Юрия всегда были с собой. Осталось только решить, куда идти. Вернуться в разрушенный лагерь было бы, в принципе, самой здравой идеей, если бы не два «но»: во-первых, там до сих пор могли орудовать боевики, а во-вторых, ученый совсем не помнил дороги. Значит, нужно было искать блокпост или патруль.
Профессор проверил автоматный магазин, положил оружие рядом, осмотрел себя: после всех злоключений оранжевый комбинезон из-за налипшей на него грязи превратился в коричневый, рукав протерся до дыры, штанина была порвана, а нашивки содрались и потерялись.
Вжикнув молнией, Юрий достал из кармана процессор «Радианта», убедился, что все в порядке, и убрал обратно.
Солнце тем временем поднялось над кромкой леса, одиноко зависнув в кристально чистом, безоблачном небе. Высокие сосны справа качали кронами в такт ветру, слева, в бесконечном ржаво-зеленом поле, верещала какая-то птица.
Профессор, опираясь на ствол дерева, тяжело поднялся.
Впереди у Белова была дорога в неизвестность.