Уэльс. 17 июля 2037 года
Я не смог заставить зайти себя в дом.
Обошел его, отсчитал четвертый кирпич слева, ножом отковырнул его и достал небольшую камеру. Она питалась от перепада температур между днем и ночью, кроме этого, имела и встроенный аккумулятор, а ее окуляр был размером со спичечную головку. Чтобы сохранить объем памяти, она делала один кадр в минуту.
Карта памяти была стандартной от мобильного телефона. Я вставил карту в телефон, перемотал, уставился на экран, увеличил…
Так вот ты какой, тварь…
Больше в Лондоне меня ничего не держало. Более того, я вдруг осознал, что этот город стал мне ненавистен. Возможно, это пройдет. Но вряд ли. Я знаю себя – вряд ли.
Я вдруг понял, что потерял ту женщину, которую любил, причем она, наверное, даже не знала, какие чувства я к ней испытываю. Я просто и сам этого не понимал. Я вдруг понял, что Настя была против того контракта на Востоке, но ничего не сказала, потому что я так поставил наши отношения. А она была права – и не только из-за того, что случилось. Она поняла, что, если я уеду на Восток, я опять выпаду из относительно мирной жизни мегаполиса, да, страшного, грязного, опасного, но не идущего ни в какое сравнение с Дар уль-Ислам, землей ислама. А возвращаться в эту нормальную жизнь сложно. Не факт даже, что возможно.
Но я теперь и не собирался возвращаться…
В свою очередь, Ликвидатор беспокоился все больше и больше.
Официально он и его напарник числились погибшими при катастрофе военно-транспортного конвертоплана где-то над Дикими территориями. Вместе с ними погибли двадцать их сослуживцев и экипаж боевого конвертоплана. Собственно, это было недалеко от истины. За исключением того, что это он подстроил катастрофу. И остался жив потому, что знал, как это произойдет.
Так он отомстил своему государству за преследования мусульман и больше не задумывался об этом. Он не оглядывался назад, потому что тот, кто оглянется, превратится в камень.
Он проснулся, когда они ехали уже за пределами Лондона. Был хороший, солнечный день, солнце переливалось бликами на капотах встречных машин. Но он ощущал беспокойство.
– Где мы?
– Мы на М5, – ответил напарник.
– Почему мы здесь?
– Клиент едет в сторону Оксфорда.
– Зачем?
– Не знаю.
– Ты следишь за ним?
– Да…
Картинка была выведена на лобовое стекло машины, с помощью визуализатора. Ликвидатор взял ноутбук, подключился к дрону и наблюдал за идущей в дорожном потоке машиной. Это был такой же «Рейнджровер», как и у них, только черный.
– Почему ты следишь за этой машиной?
– Это машина русского. Он оставил свою на аэропортовской стоянке и взял напрокат эту. В Герце.
Ликвидатор понял, что надо действовать. Подозрения, как кирпичики в стене, сложились в уверенность.
– Скорее всего, он едет в свой тренировочный центр. У него тренировочный центр в Уэльсе. Для гражданских.
Ликвидатор отключил картинку от дрона с ноутбука и вошел в Интернет. Двадцать минут поисков и несколько звонков – и он уже знал, что надо делать…
Утром следующего дня бело-лунный «Рейнджровер» Ликвидатора стоял в Кардиффе, столице Уэльса, напротив Дар уль-Исра, мусульманского благотворительного и просветительского центра. Это было перестроенное в последнее время и сильно выросшее в размерах здание, одно из многих, которое обслуживало огромную мусульманскую общину города. До войны количество мусульман в городе доходило до трети от общего числа его жителей, сейчас было равно примерно четверти – кого-то убили, кого-то депортировали. Оставшиеся в живых правоверные принесли клятву верности Его Величеству и обещали больше никаким образом не поддерживать экстремистов.
Публично они их и не поддерживали.
Ликвидатор держал на коленях ноутбук, на экране которого была фотография человека. Когда нужный ему человек появился у ворот исламского культурного центра, он хлопнул напарника по плечу, и «Рейнджровер» покатился вперед.
Имам шел к автобусной остановке, у него были деньги, чтобы содержать машину даже с нынешними ценами на бензин, но он демонстративно ездил на автобусе, выказывая этим свое смирение перед Аллахом Всевышним и готовность в любой момент претерпеть мучения от неонацистов, которых в городе хватало. «Рейнджровер», работающий сейчас только на электричестве, бесшумно подкатил и двинулся рядом с имамом в темпе пешехода. Поползло вниз тонированное стекло.
– Ла Иллахи илла Ллаху Мухаммад расуль Аллах, – произнес Ликвидатор шахаду, подтверждая свою принадлежность к правоверным.
Имам равнодушно посмотрел в сторону машины и продолжал идти.
– Ты не окажешь помощь брату, оказавшемуся в затруднительном положении? Это и есть твой иман?
– Можете не стараться, – равнодушно сказал имам, – меня это не интересует.
Имам остановился на автобусной остановке и рядом – остановился «Рейнджровер». На автобусной остановке стояли еще несколько человек, все – в штанах до середины голени и с короткой бородкой без усов. Они начали недобро присматриваться к «Рейнджроверу», а кто-то оглянулся в поисках камня или палки.
– Тебя не интересует вера твоих отцов?
– Оставьте меня в покое, – сказал имам, – я ничего не хочу знать. Меня не интересуют никакие незаконные действия.
Один из мусульман агрессивно пнул ногой по передней двери «Рейнджровера».
– Валите отсюда, свиноеды!
– Твой двоюродный брат, который в отличие от тебя встал на путь джихада, – передает тебе привет…
Имам вздрогнул. У него, пакистанца по происхождению, была другая ветвь семьи – в Пакистане. Но они никогда не теряли связи – как британская, так и пакистанская ветвь этой семьи были связаны одним барадари – то есть братством. Барадари – это группа из нескольких крупных родов и семей, могущая включать в себя от пятидесяти до двухсот совершеннолетних мужчин, объединившихся на основе этнической и территориальной общности (выходцы из одного населенного пункта, вилайета, района крупного города), поклявшихся помогать друг другу в сложных жизненных обстоятельствах. Пакистанская ветвь семьи имама погибла в результате атомной бомбежки Пешавара индийскими ракетами, только поэтому британские спецслужбы сочли его безопасным и разрешили преподавать шариат и читать проповеди. В бардаке они не заметили, что один из представителей пакистанской ветви рода выехал в Египет, обучился там на краткосрочных курсах, которые вели выпускники мусульманского университета Аль-Азхар, и встал на джихад.
– Меня это не интересует, – сказал имам, – оставьте меня в покое.
– Он сказал, что в детстве ваш отец звал вас хиджи. Он любил вас…
Камень хрустко ударил по стеклу, но так как стекло было бронированным, на нем не осталось и следа…
– Халас! – сказал имам.
– Ты боишься харбиев и их спецслужб больше Аллаха Всевышнего? – поинтересовался Ликвидатор. – Скажи: достаточно мне Аллаха, он – лучший из защитников.
Имам шагнул вперед – и Ликвидатор открыл перед ним дверь…
В одной из едален Кардиффа, которая принадлежала индусу по национальности и потому мало интересовала, Ликвидатор заказал большое блюдо риса с карри. Они должны были есть его вдвоем, руками – напарник Ликвидатора остался в машине, он даже не подумал присоединиться к трапезе, потому что каждому – свое.
– Что ты знаешь про моего брата, – спросил имам, угрюмо смотря на Ликвидатора, – если я сам не знаю о нем почти ничего?
– Знаю только то, что он жив и по-прежнему стоит на джихаде. Я не видел его лично и не знаю его – есть только записи в компьютере.
…
– Если бы я был одним из харбиев, а твой двоюродный брат был бы нами схвачен, я бы придумал кое-что получше, верно?
– Кто ты? Ты не похож на одного из братьев.
– Верно. Но я правоверный. Ла Иллаха илля Ллагъ.
– И когда ты последний раз вставал на намаз?
– Давно. Но не ты ли говорил своим слушателям, что джихад – лучший из ибадатов, и человеку, находящемуся на джихаде, позволительно не исполнять никаких других ибадатов?
– И что тебе нужно?
– Помощь.
– Какая?
– Несколько человек, которые умеют стрелять. И знают, ради кого они стреляют.
Имам саркастически улыбнулся.
– Чему ты улыбаешься, брат?
– Жизнь трудна, верно? Путь полон опасностей.
Ликвидатор встал из-за стола, оставив блюдо нетронутым.
– Поехали.
– Куда?
Вместо ответа Ликвидатор сунул руку в карман легкой куртки-ветровки, которая в этих краях была уместна даже в летнее время, – и имам понял, что там оружие.
– Ты знаешь какую-то школу?
– Что?
– Школу, ублюдок!
Имам испугался. Впервые Ликвидатор показал свое истинное лицо – даже в голосе лопнутой басовой струной продребезжала угроза.
– Школа. Какие здесь школы? Где самая ближайшая?
– …Южная школа!
– Это хорошая школа?
– Да… но зачем вам?
– Сейчас увидишь.
Через несколько минут «Рейнджровер» остановился недалеко от школьного здания. Школа была большой, с собственным садом, новопостроенным интернатским корпусом для детей, которые жили в школе, несмотря на то что это была публичная школа – она была хорошей, тем более что эту школу, как и все оставшиеся публичные школы Великобритании, финансировал Его Величество Король из собственных средств. Школьников легко было узнать по насыщенному синему цвету формы с маленьким, золотистым гербом Его Величества.
Ликвидатор достал из бардачка «ЭМП», проверил заряд батареи и втолкнул плоскую батарею суперконнектора обратно.
– Во имя Аллаха, что вы делаете?
– Полагаю, вы мне так и не поверили. Считаете, что я один из харбиев, тиранов. Полагаю, что вам настало время сделать выбор.
– Какой выбор?
– Дети. Те, которые в форме. Выберите одного из них – и я его принесу Аллаху. Если бы я был харбием – я бы ни за что такого не сделал, верно?
Имам в ужасе посмотрел на Ликвидатора, потом перевел взгляд на его водителя, похожего на него как две капли воды.
– Вы… вы это серьезно?
– Вполне. Итак… вон та девочка. Светлые волосы. Она вам нравится?
– Это безумие!
– Это недостаток веры. Разве вы сами не говорили, что жизнь любого неверного разрешена? Чем эта девочка отличается от любого другого неверного? Почему ей следует продолжать жить?
– Но это… начнутся погромы.
– Не переживайте. Не начнутся. А если и начнутся, это будет для вас еще один способ продемонстрировать крепость своей веры. Может, вы сами попробуете?
Имам в ужасе посмотрел на протянутый рукояткой вперед пистолет. Он не мог поверить, что это происходит с ним на самом деле…
– О, Аллах, освободи меня от козней…
– Ясно… поехали.
«Рейнджровер», переведенный в полностью бесшумный, электрический режим, плавно ускорился. Ликвидатор опустил окно – и в нужный момент, только тогда, когда их обгонял грузовик, сделал три выстрела. Через мгновение грузовик закрыл обзор, и никто, ни они сами, ни бубнящий что-то бессвязное имам, не увидел, как девочка со светлыми волосами сделала два нетвердых шага, а потом упала на тротуар как марионетка, у которой разом обрезали все нити.
«Рейнджровер» еще ускорился. Вряд ли даже камера его взяла. Но если бы и взяла, на номере была специальная нанопленка, и если невооруженным глазом – читался один номер, то камера видела совсем другой. Это был номер другого точно такого же «Рейнджровера», принадлежащего бедняге (не в имущественном смысле слова) адвокату из лондонского Сити. Если полиция пойдет по следу автомобильного номера – этому адвокату придется пережить немало неприятных минут, давая объяснения антитеррористическому отделу Скотланд-Ярда. А все дело было в том, что в Солихалле, где производились эти машины, на одном из постов работал правоверный мусульманин, и он умудрялся делать так, что из ворот фабрики время от времени выкатывались два автомобиля с совершенно одинаковыми исходными данными. Один покупал какой-нибудь лох из Сити, второй попадал по назначению. Даже баг у них был в точности тот же самый[31].
«Рейнджровер», соблюдая все правила, проехал два квартала и заехал в какой-то дворик. Ликвидатор обернулся и хлестнул бубнящего молитву имама по лицу.
– Тот, кто проповедует, несет людям весть о Часе и о Дне, и сам в это не верит – тот есть мунафик, лицемер. Лицемерие – большой грех в шариате, лицемер – не то что не попадет в рай, но даже не почует его запаха. Итак, у вас есть знакомые, кто хочет сделать благое дело и при этом подзаработать? Или я в вас ошибся?
Имам в ужасе закивал головой так, что того и гляди – оторвется. Мунафик – мунафик и есть. Да простит его Аллах.
Имам позвонил из автомата и договорился с кем-то, как он сказал, с амиром, который был главным в каком-то там спортзале-качалке. Он сказал, что там правильные ребята, которые только и мечтают о том, чтобы сделать джихад. После чего Ликвидатор связал амира и посадил его в багажник, чтобы тот не смог настучать полиции…
Спортзал – Gym, как их тут называют, – был в проулке. Он был размещен в каком-то устаревшем муниципальном здании, в котором была… шляпная фабрика когда-то, кажется. Большинство тех, кто здесь ошивался, были пакистанцами, далее шли индонезийцы, арабы из Саудовской Аравии и Йемена, потом африканцы, с которыми тут была напряженка, несмотря на то что они были «братьями в исламе». Кто из этих молодых людей бежал от джихада, а кто приехал, чтобы принести джихад и сюда, было непонятно, тем более что и особой разницы в поведении не было, что у одних, что у других. Тут же тусовались и телки местных мачо, в основном не мусульманки, а так называемые trash. Первые – ни к чему не годные, с грехом пополам окончившие публичную школу, живущие на пособие и случайными приработками, в том числе и проституцией, особо не следящие за собой, с самой молодости злоупотребляющие спиртным, шатающиеся по стране без цели – рюкзачок за спиной с обязательной бутылкой водки, джина или мартини – непременный атрибут таких. Вторые – suicide girls – внешне отличаются огромным количеством татуировок, примерно таких, какие делают себе японские якудза, в основном дети мигрантов из стран Восточной Европы, не нашедшие себя в жизни, тусующиеся с рокерами, с солдатами Его Величества и с мусульманскими подонками из пригородов – эти обычно работают, танцуют стриптиз, go-go или работают официантками в барах и клубах. В общем, тот еще контингент.
На фоне всей этой шпаны Ликвидатор выглядел более чем достойно. Когда-то у него были узкие глаза – но он, как и его напарник-водитель, сделал операцию, и глаза у него были почти нормальные, в самом облике Ликвидатора было чуть-чуть азиатчины, он выглядел плодом межрасового брака и настоящим гражданином мира. Он был чуть повыше Брюса Ли, его рост был сто семьдесят шесть сантиметров – немного выше среднего азиата и немного ниже среднего европейца. Он был одет в брюки свободного покроя и легкую куртку. Лишь присмотревшись, можно было понять, что и то и другое сделано из специального материала, который внешне выглядит как ткань – но его нельзя, например, разрезать стеклом. Внимание профессионала могли бы привлечь и кроссовки – необычные, тактические, с защитой пальцев и подошвой с тонкой вкладкой из материала, не уступающего по прочности стали, – не пробьется, даже если наступить на гвоздь.
Ликвидатор вышел из машины. Справа был тот самый gym, до его входа было метров двадцать, и рядом с ним, как всегда, тусовалась компания. На чужака они внимания не обратили, потому что такой был местный «стрит-код» – правила поведения на улице, контролируемой диаспорой. Стрит-коды теперь были везде.
– Ас саламу алейкум, – сказал Ликвидатор.
Ноль внимания. Ликвидатор подошел ближе.
– Я ищу Сулеймана. Вопрос – он здесь?
Ноль внимания. Старый «Мондео» остановился и перекрыл выезд из проулка. Конечно, не для бронированного «Рейнджровера» с решительным водителем за рулем, но этого никто не знал.
Ликвидатор отодвинулся в сторону. Пули рванули одежду, плоть, ударили в стену, оставив кратеры. Кто-то болезненно вскрикнул, кто-то упал на землю – видимо, послужил в армии и побывал под обстрелом.
Теперь внимание было привлечено. Один из gym-freaks, джим-фриков, сделал шаг в направлении Ликвидатора и замер. На черной кожаной куртке, прямо напротив сердца, пульсировала почти неподвижная красная точка. Водитель «Рейнджровера» через опущенное стекло целился в отморозков из «B&Т АРС300» под патрон «300whisper». Звук выстрелов частично скрывал глушитель, а частично – салон машины.
– Ты кто такой, мэн? – спросил он на английском.
– Сказано, а если правоверный приветствует вас, то приветствуйте его тем же или еще лучшим. Повторяю вопрос: Сулейман здесь или куда-то ушел?
– Ты чо, муслим?
– Клянусь Аллахом, терпение мое начинает иссякать.
– Тебе чо надо? Ты кто такой? – продолжал лепить предъяву уличный подонок, даже не догадываясь, кто перед ним. Если бы догадывался, то, наверное, в попытке сбежать полез бы на мусорную кучу у стены.
Ликвидатор выстрелил из «ЭМП», выхватив его так быстро, что никто не смог понять, что произошло, прежде чем это произошло. Уличный подонок, решивший «тереть базар» с профессиональным убийцей, упал на землю.
– Нога… нога…
– Я приветствовал вас миром, но так и не получил ни ответного приветствия, ни ответа на свой вопрос, – сказал Ликвидатор и пнул по ране валяющегося под ногами ублюдка, – сколько пуль мне придется еще выпустить, чтобы привлечь ваше внимание? Клянусь Аллахом, вы до сих пор живы только потому, что принадлежите к истинной вере. Обычно я не проявляю такой терпеливости.
– Сулейман в зале, – сказал один из правоверных, с крысиной бородкой.
– Меня кто-то проводит?
В зале – как обычно и бывает в дешевых спортивных залах – пахло потом, железом и тестостероном. Кто-то качал железо, один занимался со штангой, еще кто-то тискал девицу в углу, причем она не слишком-то и сопротивлялась.
– Вон Сулейман, – показал провожатый на парня, который жал штангу из положения лежа на скамье.
– Да вознаградит тебя Аллах.
Ликвидатор подошел ближе. Сулейман закончил упражнение, пристроил штангу в держатели и сел на скамье, смотря на незнакомца. На пистолет – а «ЭМП»-пистолет, дорогой сам по себе, говорил о многом – он не обратил никакого внимания.
– Ты кто такой?
– Тебе привет, – сказал Ликвидатор, – от имама Аль-Сабаха.
– И что этот козел про меня сказал?
Ликвидатор достал пачку денег.
– Что ты можешь выполнить для меня грязную работу за наличные. Пойдет?
Сулейман посмотрел на деньги. Потом на Ликвидатора.
– Ты кто вообще такой?
Ликвидатор потряс пачкой денег.
– Велика ли разница?
Сулейман еще раз посмотрел на деньги, встал, побрел к шкафчикам в углу зала.
– Щас оденусь…
Они встретились за городом. Молодые мусульманские подонки подъехали на двух машинах – старом «Ниссане» и «Ситировере», который теперь был китайским, но вроде как его продолжали считать английским. На этих машинах, по крайней мере, были номера, хотя и стоили они столько, что Ликвидатор за наличные, что были в его кармане, мог без труда купить обе.
– Строиться! – приказал он. Дело происходило на одном из заброшенных складов, который Ликвидатор нашел просто наобум.
Молодые мусульмане выполнили приказ. В руках у них было оружие – то, которым они располагали, – но держали они его так, что сразу было понятно – гражданские.
Не самое лучшее воинство. Но другого у него нет.
– Кто-нибудь служил в армии? – спросил Ликвидатор, оглядывая короткий строй.
– Мой брат служил, сэр, – ответил паренек с оливковой кожей и черными, блестящими, как окатанные речной водой голыши, глазами, – он служил в морской пехоте Его Величества. И учил меня и моих друзей.
– А почему твой брат не пришел, если он морской пехотинец? Или ему показалась недостаточной плата?
– Сэр, моего брата нет в Англии. Его начали искать, и он совершил хиджру в земли мусульман и встал на джихад. Но он хорошо учил нас, сэр. Ведь, как сказал Пророк Мухаммад, саляху алейхи Уассалям, обучение войне есть одна из самых почетных профессий, а такой заработок – один из самых почетных.
В общем-то разумно. Нет греха в том, чтобы пойти в армию харбиев, если ты делаешь это для того, чтобы обучиться искусству ведения войны, а потом обучать братьев и самому вести джихад против кяфиров. Ликвидатор осмотрел их оружие. Три автомата Калашникова, остальное – помповые ружья. Один пистолет-пулемет «МР5», пятидесятилетней давности.
– Откуда это у тебя? – спросил он владельца пистолета-пулемета.
– Снял с убитого харбия, сэр! – с гордостью ответил молодой боевик. – Видите, на прикладе следы. Это следы от огня. Мы подстерегли харбиев и бросили в них бутылки с зажигательной смесью, альхамдулиллах. Говорят, что кяфиров ждет огонь, но, клянусь Аллахом, это кяфиры получили достаточно огня еще при жизни. Аллаху Акбар!
– Аллаху Акбар! – поддержали и остальные.
– Сколько у вас гранат? – спросил Ликвидатор.
– У нас нет гранат, сэр.
– А бронежилетов?
– Тоже нет, сэр.
Ликвидатор тяжело вздохнул.
– В этом городе можно купить автоматы и бронежилеты на черном рынке?
– Да, сэр. Но они дорого стоят.
Ликвидатор достал пачку крупных купюр, швейцарских франков.
– Сколько именно?
Он не рассчитывал на то, что эти молодые джихадисты сделают работу за него. Даже если дать каждому по автомату, бронежилеты и пулемет – это не поможет, для эффективного использования армейского оружия нужно постоянно тренироваться. Но отвлечь внимание и принять удар на себя они смогут. А это даст и ему возможность сделать свое дело и уйти.
И, в конце концов, все будет так, как пожелает Аллах…
– Этого хватит, сэр, – сказал говорливый.
– Вот и отлично, – Ликвидатор вручил ему пачку денег, – ты этим и займешься. И еще одно…
Ликвидатор подошел к машине. Открыл багажник и подозвал всех. Глаза имама были полны ужаса, рот закрывала толстая полоса серого канцелярского скотча.
– Как думаете, если его отпустить, он не настучит?
– Этот педик… – презрительно бросил Сулейман, – от него всего можно ожидать, сэр.
Ликвидатор улыбнулся имаму.
– Видимо, тебя здесь не очень-то любят.
И закрыл багажник.
Его Величество Король находился с неофициальным визитом на базе Королевской морской пехоты в Пуле, графство Дорсет, когда телохранители из личного конвоя сообщили, что Коммодор, барон Чарстон, летит в Пул на вертолете и просит Его Величество задержаться. Его Величество так и сделал, задержавшись на ужин с десантниками и бойцами CБC, основная база которых была здесь же, в Пуле. Для Его Величества повар изжарил стейк, вместе с Его Величеством следовали несколько бутылок отборного односолодового виски из подвалов Букингемского дворца – и морские пехотинцы провели один из лучших вечеров в своей жизни, в компании Его Величества.
Когда от мяса и от виски уже почти ничего не осталось, над базой на правом берегу залива раздался жужжащий звук… это был «ВА609», небольшой конвертоплан, который использовался как бизнесменами, так и правительственными служащими высокого ранга для перелетов: он был хорош тем, что сочетал в себе скорость турбовинтового самолета и возможности посадки на вертолетные площадки – в таком огромном и густозастроенном мегаполисе, как Лондон, это было важно. Этот конвертоплан не имел номеров, положенных для любого гражданского воздушного судна и был выкрашен в радикально черный цвет.
Король поспешил навстречу конвертоплану, за ним пристроились телохранители и несколько спецназовцев, назначенных командованием базы в неофициальный эскорт Его Величества. Случиться по нынешним временам может всякое – и кто защитит Его Величество лучше, чем те, кто знает базу как свои прыщи на заднице.
Это действительно был барон Чарстон, он был в повседневной форме, и лицо его было серым от усталости.
– Сир.
Король понял, что нужно поговорить наедине, и махнул рукой сопровождающим. Они отошли на самый край площадки.
– Со всем уважением, сир…
– Можно без вступлений. Что произошло?
– Операция «Прыжок». Она вышла из-под контроля.
Операцией «Прыжок» называлось отслеживание враждебных действий неких сил на территории Королевства, связанных с военным подрядчиком из России Владимиром Волковым. Дело было важным – настолько важным, что Его Величество счел необходимым быть в курсе всего происходящего. С другой стороны, этим он и подставлялся.
– Каким образом она вышла из-под контроля?
Вместо ответа коммодор достал из папки и вручил Королю фотографию девочки, на вид лет четырнадцати. Она была красивой… даже в ее годы. Маленькая русалка.
– Кто это?
– Линн Маргарет Брекет, сир. Четырнадцать лет, ходила в Южную публичную школу в Кардиффе. Сегодня днем ее застрелили на улице. Мы знаем, Сир, кто это сделал, беспилотник все заснял.
Король помрачнел.
– «Рейнджровер»?
– Да. Три выстрела в спину. Ублюдок дождался, пока будет проезжать грузовик, сделал три выстрела из машины, затем, прикрываясь этим грузовиком, ушел. Если бы не БПЛА – преступление навсегда бы осталось нераскрытым, камеры там были, но пригодных для идентификации снимков нет. Ноль, сэр.
Король медленно передал снимок обратно.
– …Сир, мне удалось получить результаты полицейского патологоанатомического исследования тела Линн Маргарет Брекет. Согласно заключению коронера, три пули в спину, одна – точно в сердце, почти мгновенная смерть. В качестве оружия использовалось, вероятно, вот это.
В руки Короля попал еще один снимок.
– «Эрликон Е-18». Электромагнитный пистолет, оружие достаточно дорогое, стреляет бесшумно – арбалет стреляет с большим шумом, чем оно, сир. У грабителей такого оружия не встретишь. Теперь у нас есть стопроцентная уверенность, сир, что в «Рейнджровере» находятся не случайные люди и не частные детективы, а группа профессиональных убийц высокого класса. И теперь у нас большие проблемы.
Проблемы действительно были, и очень серьезные. Тот, кто был знаком с западной прессой, понимал, какие именно. Если кому-то из журналистов удастся раскопать концы этой истории – скандал будет до неба. В Великобритании и так сильны антимонархические настроения. Для одних Король недостаточно либерален, для других – недостаточно консервативен. Угодить всем невозможно, не стоит и пытаться. И тем более не стоит пытаться угодить прессе, ей просто не надо давать пищи, совсем никакой. А тут… Король нарушил одно из важнейших принципов монархического правления – Король должен находиться над всеми. Непосредственно Король не должен быть причастен ни к чему. А тут Король сам инициировал это дело, встречался с одним из фигурантов, отдал приказ следить. Все это дурно, очень дурно пахнет.
Сам коммодор не знал, откуда Король взял это дело, откуда и какую информацию он получил. Но теперь он видел серьезную опасность – на территории Королевства находится убийца, профессиональный убийца. И он способен из каких-то там соображений хладнокровно убить ребенка на улице.
– Ваше Величество…
…
– Я изъял запись с БПЛА с базы данных. Копии нет.
– Мы не будем прятаться, – сказал Король.
– Ваше Величество…
– Заткнитесь, Чарстон.
Король взмахом руки позвал телохранителей.
– Где капитан Манус?
Капитан Майк Манус прибыл менее чем через пять минут. Он даже умудрился выглядеть прилично.
– Сир.
– У меня проблемы, – сказал Король.
– Со всем уважением, сир.
Король показал фотографию Линн Маргарет Брекет.
– Вот эту девочку убили сегодня на улице в Кардиффе. И достопочтенный барон Чарстон может сказать, где сейчас эти сукины дети.
– Сир, только назовите точку высадки.
Барон подошел поближе. Шумно принюхался.
– Не смею подвергать сомнению вашу верность Престолу, капитан, – сказал он, – но на вашем месте я бы как следует выспался перед тем, как что-то предпринимать. Так будет лучше для всех нас – и для вас в том числе.
– Со всем уважением, Ваше Превосходительство…
Капитан первого ранга Манус развернулся и заорал:
– А ну строиться, сукины дети! Быстро в строй!
Через минуту с небольшим перед Королем и директором специальных операций Великобритании стоял смешанный строй морских пехотинцев и спецназовцев СБС. Капитан прошел перед строем, остановился около одного из моряков:
– Имя, звание!
– Эвен МакГрегор, капитан, сэр!
– Вы готовы к выполнению боевых задач?!
– Да, сэр!
– Вы сегодня пили спиртное?!
– Нет, сэр!
– Вы уверены?
– Да, сэр!
– Назовите Первых морских лордов, с самого начала!
– Адмирал, сэр Джон Фишер, сэр! Адмирал, сэр Артур Вильсон, сэр! Адмирал, сэр Френсис Бриджман, сэр! Адмирал, принц Луи Баттенберг, сэр! Адмирал, сэр Джон Фишер, вторично сэр! Адмирал, сэр Генри Джексон, сэр!
– Достаточно, – сказал ДСО.
– Вольно, капитан.
– Да, сэр.
В это трудно было поверить – тем более что Король сам видел, как этот парень пил его виски вместе со всеми.
– У нас есть скоростной вертолет, – сказал ДСО, – я отдам вам свой. Там могут поместиться восемь бойцов с негромоздкой экипировкой. Этого достаточно?
– Да, сэр.
– Ваше Величество, со всем уважением, вам лучше вернуться в Лондон…
Как только основные вопросы были утрясены, барон Чарстон подозвал действующего командира СБС.
– Майк, подобные демонстрации не идут вам в плюс. Помните это.
– Сэр, кому, как не вам, знать, что в Королевском флоте служат только лучшие… – сказал действующий командир СБС.
– Откуда они знают имена Первых морских лордов?
– Все просто, сэр. Как только кто-то накосячит – я заставляю его заучить имена всех Первых морских лордов Королевства до следующего утреннего построения. Или имена Пи-Эм[32], или еще кого-нибудь. Действует отлично, сэр.