ГЛАВА 3
Эдуард рисовал в своей домашней мастерской. Последняя работа закончена, и сегодня за ней должен приехать напарник – Владимир. В свободное от работы время Эдуард любил рисовать старинные модели оружия. Потом он сам же и изготавливал их для своей коллекции. Его профессия называлась мастер-реставратор. Друзья говорили, что у него не просто огромный талант, а самые настоящие «золотые руки». Он мог вернуть к жизни, казалось, уже отработавшие свой век вещи. Любовь к своему делу и талант делали его работы уникальными. Недавно ему удалось вернуть к жизни старинные настенные часы XIX века, которые провалялись на чердаке старинного дома около ста лет. Эдуард любил заниматься реставрацией икон. Мастер мог восстановить образ даже по почти невидимым контурам.
Пару лет назад Владимир, его лучший друг, предложил открыть свою фирму. Эдуард, однако, совсем ничего не смыслил в коммерции. Он принадлежал к тому редкому числу людей, которые абсолютно не интересуются деньгами, может быть, потому что вырос в обеспеченной семье. Его отец был известным искусствоведом в Тарасове, работал одновременно в двух музеях и одном из вузов Тарасова.
Когда Эдуарду было десять лет, его мать попала в автомобильную катастрофу. Отец больше не женился и растил сына один. Конечно, он понимал, что мальчику не хватает материнской заботы и ласки. Иногда, чтобы зашить разодранные штаны, приходилось обращаться к соседке или к матери лучшего друга Эдика, Вовки. Но потом мальчик сам стал стирать и штопать. Ему очень не хотелось очередной раз ставить отца в неловкое положение.
Однако Владимир предложил разделение функций. Эдуарду предстояло заниматься непосредственно производством, а напарнику – приемом заказов и сбытом готовой продукции. Раз их функции не пересекались, то не было и поводов для конфликта. Тем более, что вскоре они смогли неплохо приподняться. Эдуард уже через полгода купил себе машину, квартиру и сделал в ней евроремонт.
Но в последнее время реставратор стал подозревать Владимира в присваивании большей части денег. Такое часто бывает в небольших частных фирмах. Когда проходит первая эйфория от получения денег, то кажется, что их становится слишком мало. И вчерашние напарники и неразлучные друзья начинают подозревать друг друга и стараются подловить на жульничестве или измене делу.
Размышления Эдуарда прервал звонок в дверь.
– Привет, а вот и я! – радостно поприветствовал друга Владимир.
– Привет, заходи, я тебя уже давно жду, – почему-то не очень радостно встретил его хозяин квартиры.
Владимир был высоким блондином с голубыми глазами, просто мечта каждой женщины. Впрочем, от них он никогда не отказывался и даже, по словам Эдуарда, «лишковал». Этому товарищу было всегда мало женского общества. В его жизни одновременно присутствовало не менее двух-трех постоянных партнерш, не считая случайных. Но, помимо неимоверных успехов на любовном фронте, Владимир был еще и удачливым коммерсантом.
Впервые он встретился с удачей, когда в детстве познакомился с тихим пареньком, Эдиком. Когда мальчик вырос, то оказался не просто хорошим другом, а настоящей золотой жилой. Только Владимир никогда не злоупотреблял доверием друга. Он мог надурить заказчика, налоговую, государство, но не своего напарника.
– Как жизнь? На личном фронте все так же тишина? – постарался поддеть друга Володя.
– Тебя это каким образом касается? Главное, что у тебя все прекрасно.
– Да ну их, этих баб! Надоели уже. Всем им деньги подавай, а больше их ничего не интересует. Прикинь, недавно познакомился с девчонкой, и первый ее вопрос был, не как меня зовут, а какой у меня годовой доход.
– А ты побольше понтуйся, еще и не такое спросят.
– Ты как всегда очень лоялен, – иронично отметил Владимир.
– Я не лоялен, а реален.
– Слушай, я вчера познакомился с одним очень известным бизнесменом, и он спрашивал, сможешь ли ты выполнить один очень дорогой заказ.
– И в чем он заключается? – спросил Эдуард.
– Нужно инкрустировать дорогое охотничье ружье и выгравировать на нем вензельную надпись. Еще он хочет, чтобы приклад был отделан бриллиантовой крошкой.
– Работка, конечно, не из легких, но я бы с удовольствием за нее взялся. Только нужен очень хороший металл, потом потребуется специальная ковка, а для этого необходима не такая печь, как у нас в кузнице. Правда, в одном из сел района есть именно такая, какая нам нужна. А бриллиантовая крошка его или наша?
– Это еще нужно уточнить. Денег он не жалеет, так что все будет окуплено с верхом. Да, вот я деньги привез, за последнюю работу, – доставая из кармана деньги, сказал Владимир.
Эдуард пересчитал и заметил:
– Что так мало?
– Мало???
– Да что-то в последнее время наши доходы стали падать. Вернее, мои доходы. А как у тебя, я не знаю. Похоже все в порядке, если хватает сразу на несколько подруг.
– Ты на что намекаешь? – начал злиться Владимир. – Может тебе просто бабу завести, а? Или тебе ее на дом привезти?
– На то и намекаю, что суммы вроде бы нехилые нам платят, а где деньги?
– Тебе что, бухгалтерию показать? – Владимир зло открыл папку с документами.
– Вот это – перечислено в налоговую, это – в лицензионный комитет, это – бандитам. Что еще тебе показать?
Эдуард вообще ничего не понимал в коммерции. Глядя на те бумаги, которые ему показывал Владимир, он понимал только размер сумм и куда они перечислены. Реставратор, конечно, понимал, что может ошибаться, но не хотел признавать этого.
– И сам знаешь, что материалы я тебе покупаю не из дешевых, – продолжал распаляться напарник.
«Вот уж чего-чего, а недоверия со стороны собственного друга я не ожидал, – подумал Володя. – Верно говорят, не хочешь потерять друга – не давай взаймы и не открывай совместного бизнеса».
– И все же я тебе предлагаю хорошенько проверить всю бухгалтерию, – нараспев протянул Эдуард, – может, найдешь где-нибудь в строчках мои затерявшиеся деньги.
Это было последней каплей. Владимир встал и направился к двери.
– Остынь, понял? А я с тобой больше разговаривать не хочу! – крикнул он, хлопая дверью.
Мастер остался один. Немного погодя, он понял, что погорячился. На душе остался неприятный осадок – все-таки с детства дружили и доверяли друг другу.
Эдуард был очень спокойным и домашним. Многие мальчишки во дворе этого не понимали и считали его не то забитым, не то просто придурковатым. И когда, очень редко, Эдик выходил гулять, над ним тотчас устраивали какие-нибудь шутки, часто очень обидные.
Вовка же был рубаха-парень. Во дворе к нему относились с уважением и прислушивались к его мнению. Он всегда был главный весельчак и заводила.
Однажды пацаны облили растворителем качели и искренне предложили Эдику покататься. Когда он встал с них, от заднего полотнища шорт не осталось и следа. Мальчик тогда очень расстроился. Когда об этом узнал Владимир, он не разговаривал с дворовой ребятней целую неделю. А потом заставил их просить у друга прощения.
Эдуард подошел к телефону и набрал сотовый Владимира. Но тот не отвечал.
В последнее время нервы Володи были на пределе. Он нутром чувствовал, что скоро должна случиться неприятность. Все дела «катились» как по маслу, а такого не бывает. Если предприниматель дружит с головой, то во время такого вот затишья перед бурей, срочно ищет «крышу». В его случае угроза могла исходить и от собственной «крыши». Он отстегивал процент группе местных бандитов, которых в городе считали просто отморозками, но ничего поделать с ними не могли. На разборках по разделу территории они смогли отстоять свои права на зтот район и теперь зверствовали по полной программе. Еще этот заказ, слишком дорогой, слишком много денег! Это может плохо кончиться, «крыше» ничего не стоит запросить слишком большой процент, да еще этот придурок, Эдик, выделывается. Нашел чем попрекнуть. Денег ему мало! Совсем без бабы крышу срывать стало.
***
Сашка опять валялась на диване. По телевизору шел очередной сериал, вокруг кровати были разбросаны всевозможные развлекательные журналы. Последнее время это было ее любимое занятие. Мать вообще не узнавала всегда опрятную и ухоженную Александру. Лежа на диване, Саша снова и снова прокручивала события последних двух недель.
На тренировке было не до чего. Вершинину стали вдруг раздражать однообразные движения и приемы изо дня в день. Надоело приходить после спортивного зала домой и ложиться спать. С последней работы Сашка уволилась сама. Начальник был типичный самодур. Таких девушка больше всего терпеть не могла. Он считал себя чуть ли не Богом, его капризов боялись абсолютно все подчиненные. Утро обычно начиналось с того, что работники приходили и первым делом интересовались: «Ну как, сегодня, в настроении?» Босс пытался строить из себя строгого, но справедливого начальника, но на деле выходил обыкновенный диктатор. Сашка проработала под его руководством пару дней, а потом, устроив скандал и высказав все, что она о нем думает, ушла. Именно тогда, у нее и началась депрессия. Она назревала уже давно, но это стало последней каплей.
Александра переусердствовала на прыжках и в итоге вывихнула лодыжку. Сжав зубы от боли, она вправила ногу, но ни о каком продолжении тренировок не было и речи.
Девушка шагала, прихрамывая на одну ногу. «Противно, конечно, но ничего не поделаешь, сама виновата», – думала она. Почувствовав позади себя шум тихо едущей машины, Сашка внутренне напряглась, это было профессиональное.
– Эй, мадам-хромоножка, садитесь, подвезу, – послышался приятный мужской голос.
Александра остановилась. Она никогда не садилась в чужие машины. Это было ее принципом, никому не понятным, кроме нее самой. Но, обернувшись, она увидела очень симпатичного молодого человека. Его карие глаза как-то по-доброму улыбались Сашке.
– У меня денег с собой нет, – решила предупредить та.
– Девушка, да не надо мне денег, я вас просто так подвезти хочу. Что случилось с ногой?
Саша решилась. «Фиг с ним, пусть везет, раз так ему хочется», – думала про себя Александра, направляясь к машине.
Водитель вышел ей навстречу. Александра обомлела: высокий и крепкий, с каштановыми волнистыми волосами, он напоминал топ-модель с плаката. Особенно ей понравилась его улыбка. Она открывала белоснежный ряд зубов, а глаза при этом становились похожи на искрящиеся звездочки.
– Так что у вас с ногой? – повторил вопрос водитель.
– Вывихнула лодыжку на тренировке.
– Ого, где же так злостно тренируют? – шутливо поинтересовался он снова.
– В Соколе.
Александра сегодня не была распложена к задушевным разговорам и поэтому отвечала односложно. Хотя собеседник и был очаровательным, Саша перед ним таять не собиралась.
– Давайте, наконец, познакомимся и скажите, куда вас отвезти? Меня зовут Эдуард.
– Меня – Александра. И мне нужно через мост и прямо. Я живу на Ипподромной.
– Скажите, Александра, а чем вы еще занимаетесь, помимо спортзала?
Дальше разговор продолжался более мягко. Сашка немного расслабилась и тут же попала под влияние нового знакомого. Они говорили обо всем на свете: о родителях, о себе, о любимых занятиях. Александра вдруг почувствовала, что ей нравится этот парень. Они договорились встретиться на следующий день.
Эдуард и Александра великолепно проводили время вместе – ходили в театр, кино, сидели в уютных кафе и шикарных ресторанах. Девушка менялась прямо на глазах. Она стала ходить по магазинам, выбирать красивую, а не удобную одежду. В парикмахерской ей сделали новую стрижку. Теперь Саша не собирала волосы в хвост и, наконец-то, стала пользоваться косметикой. Мама была просто в недоумении, когда Александра поинтересовалась, где лучше покупать женское белье.
– Тебе нужно красивое или, как всегда, удобное? – безразлично поинтересовалась она, ожидая утверждения на последнее слово. – Если такое же, как всегда, то на любом лотке можно купить.
– Конечно, красивое, мам, – привычно не замечая стали в голосе матери, воскликнула дочь.
Тщательно выщипанные брови родительницы взлетели вверх:
– В салоне белья, на Проспекте, а почему ты спрашиваешь?
– Потому что я иду по магазинам!
– Дорогая, ты стала иначе выглядеть, но при этом ты совсем не следишь за порядком в доме, – выговаривала ей мать.
Но Александра уже не слышала, она спешила в магазин.
Вечером уставшая, но безумно счастливая, Александра примеряла наряды. Она, словно модель, демонстрировала перед членами семьи свои покупки. Родители понимали, с дочерью что-то происходит, но для них причина такой перемены пока оставалась тайной.
Дело было в том, что Эдуард пригласил Александру на ужин к своему отцу.
После знакомства с ним у Сашки началась совсем другая жизнь. Появились нежность, забота, внимание и ласка. Александра купалась в любви Эдуарда, словно весенняя травка в лучах яркого солнца. Но иногда ей становилось страшно. Страшно, что все это волшебство исчезнет в одно прекрасное мгновение. Ведь не может быть все слишком замечательно. Такие моменты, как правило, быстро заканчиваются.
Александра одела длинное облегающее платье с довольно откровенным декольте. Черный цвет платья ярко подчеркивал белизну ее волос. Новое белье придавало уверенности. Когда в магазине она стала примерять различные модели, то ей подходило абсолютно все.
– Вот побольше бы таких клиенток! А то с некоторыми мучаешься половину дня и все без толку, – восхищаясь, причитали продавщицы.
Сегодня Александра ощущала себя принцессой. Ровно в восемь под окном раздался сигнал машины.
Когда Эдуард увидел выходящую из подъезда Сашу, то даже сначала не узнал ее. Когда она была рядом, ему хотелось носить ее на руках, беречь как хрупкую вазу. «Такое чудо просто не может не понравиться отцу!» – подумал Эдуард.
Молодой человек и не предполагал, что его отцу понравилась бы любая девушка, которую бы он привел в дом. Юрий Васильевич, отец Эдуарда, уже давно переживал из-за того, что его сын не увлекается девушками. Все работает и работает. Он считал, что ему уже пора завести детей и семью. Тем более сейчас, когда они стали жить довольно обеспеченно.
– Эдик, пойди погуляй, – говорил отец еще в детстве, когда сын сидел за очередной книгой.
– Да ну, не хочу, пап, расскажи мне лучше про войну, – просил сын.
В юности Эдуард все время пропадал в кузнице, мастеря очередной обрез. Даже лучший друг, Вовка, известный казанова, не мог заставить своего приятеля отложить на время свое увлечение. Однажды Юрий Васильевич даже организовал конфиденциальный разговор с Владимиром:
– Вова, я все время вижу тебя с новой девушкой. И очень этому рад, но почему Эдик ни с кем не встречается? У него что, несчастная любовь?
– Да нет, наверное, он просто еще не готов к общению с женским полом, – отшутился тот.
Александра была очарована квартирой Юрия Васильевича. Чувствовалось, что здесь живет человек, любящий историю и искусство. В маленькой прихожей висело старинное зеркало начала прошлого века. Как подумала Сашка: «Наверное, когда то в него смотрелась какая-нибудь знатная дама, а теперь поправляет прическу обыкновенная девушка».
В квартире было много картин и цветов. Как потом объяснил Эдик, все они настоящие. Часть картин семье досталась от дедов и прадедов, часть отец покупал на свои заработанные деньги. Здесь были работы Петрова-Водкина, Репина, Бенуа, Борисова-Мусатова. Глядя на этот музей в квартире, Александра стала понимать, откуда у Эдуарда тяга к искусству. Как и отец, он совсем не мог распоряжаться деньгами так, как считается правильным в нынешнем обществе.
В зале был накрыт шикарный стол. Гости подняли шампанское за знакомство.
– Я очень рад с Вами познакомиться, Александра, – торжественно начал Юрий Васильевич.
Вершинина смущенно улыбнулась.
– Мне тоже очень приятно, – немного волнуясь, ответила она.
Девушка чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она еще ни разу в жизни не знакомилась с родителями своего парня. И сегодня, впервые, она чувствовала неуверенность в себе. Как правильно себя вести, чтобы понравиться отцу? Казалось бы, глупо переживать по такому поводу всегда уверенной в своей правоте Саше. Но, наверное, каждая девушка теряет независимость в таких обстоятельствах.
– Александра, кто наградил вас таким редким для девушки именем? – продолжал интересоваться отец Эдика.
– Родители очень хотели мальчика и имя дали задолго до моего рождения. А родилась я!
– Да, раньше такое часто случалось. Теперь все гораздо проще. Родители задолго до рождения знают пол ребенка – технический прогресс.
Юрию Васильевичу Александра понравилась. Ему симпатизировало ее смущение, ее робость. Возлюбленная сына чем-то напомнила ему мать Эдуарда. Когда он знакомил ее со своими родителями, она тоже смущалась и краснела, путала слова и окончания. Сейчас девушки совсем другие. Юрий Васильевич достаточно насмотрелся на них в университете. Часто он даже не понимал, кто перед ним: девушка или парень? Короткая стрижка, джинсы и свободная майка, сигарета в зубах. Наличие у такой дамочки еще и мальчишеской фигуры делало ее совсем неотличимой от сильного пола.
Да и от подруг Владимира Саша сильно отличалась. Те были определенного сорта, и это прямо читалось у них на лицах. Особенно отталкивали Юрия Васильевича их откровенно хищнические повадки.
– Александра, а чем вы занимаетесь, какая у вас профессия?
– Вообще-то, я все время работала в охранных агентствах, но в последнее время решила отдохнуть от работы.
– Папа, ты просто не представляешь, кто сидит с тобой рядом!
– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно поинтересовался Юрий Васильевич.
– Как ты думаешь, кем она там работала?
– Очевидно, секретаршей, – предположил отец, поворачиваясь к Александре, – кем же еще могла работать такая красивая и хрупкая девушка.
– А вот и не угадал, – рассмеялся Эдуард.
– Нет, я работала охранником, – ответила Саша на немой вопрос.
За столом возникла пауза. Юрий Васильевич никак не мог ожидать такого.
– Не может быть, – наконец вымолвил он.
– Я с детства занимаюсь карате и, вообще, люблю спорт, так что ничего удивительного.
Отец ее молодого человека казался озадаченным, он никак не предполагал, что сын увлечется девушкой с такой экстравагантной профессией. «Но, в конце концов, каждому – свое», – философски рассудил отец.
– То есть, если я вам не понравлюсь, то вы запросто меня отмутузите?
– Нет, что вы, это только в виде защиты или охраны.
Вечер прошел замечательно. Эдуард гордился своей Александрой. Он нисколько не жалел о том, что раньше не увлекался многочисленными девицами, которых ему подгонял Владимир. Такую, как его избранница, он ждал всю свою недолгую еще, надо сказать, жизнь.
Домой Саша приехала довольно-таки поздно. После ужина они поехали погулять по набережной. Стояли последние теплые осенние деньки, и влюбленные старались не пропустить такие полные чарующего волшебства вечера.
Дверь открыл отец. Александра с порога бросилась ему на шею.
– Где ты была, уже так поздно? – спросил отец, открыв дверь.
– Ах, папочка, я такая счастливая! – радостно сообщила дочь, кружа отца в вальсе по кухне.
– Саша, ты с кем-то встречаешься? – рискнул спросить отец.
Он был безумно рад за свою дочурку, так как очень переживал, что она никогда не выйдет замуж, видя как Сашка игнорирует всех молодых людей, которые, хоть изредка, но появлялись у них в доме.
– Да, папочка, я кажется влюбилась. Ты представляешь, я влю-би-лась! – нараспев протянула Саша.
– У вас это серьезно? – продолжил отец, наливая чай.
– Не знаю, но хотелось бы. Знаешь, сегодня он знакомил меня со своим отцом. Мы ездили к нему на ужин.
– Ну и как, тебе понравилось?
– Да, Юрий Васильевич очень милый человек, он искусствовед…
– Значит, все не просто так? Я рад, – оживился, наконец-то, отец. – Ну, а теперь рассказывай, как ты с ним познакомилась?
Разговор продолжался далеко за полночь. Но отец и дочь все не могли наговориться могли наговориться.
Утром Александру разбудил телефонный звонок.
– Алло, слушаю, – сонным голосом промямлила Саша.
– Доброе утро, ты все дрыхнешь? – услышала она натуральный голос Катьки.
– Утро добрым не бывает, – присказкой ответила девушка.
– Давай, вставай и быстро к нам, все уже собрались, только тебя нет.
– Я сейчас, – прощаясь, пообещала она подруге.
Пока Катька обзванивала всех подруг, Лариска сидела в зале и пыталась почитать журнал. На обложке была изображена чудесная обнаженная девушка, и статья, заинтересовавшая Лорку, была посвящена созданию интимной обстановки в спальне. «А вот нам не надо было создавать интимную обстановку, – спорила Лариска с автором статьи, – у нас все получалось само собой».
Ворожейкина тогда очень замерзла на съемках. Она сидела в гримерной и тряслась от холода, проклиная себя за то, что вообще согласилась работать в натуре. Открылась дверь и вошел Сазонов.
– Ты же заболеешь!
– А ч-что я м-могу п-поделать? Кто придумал съемки на природе в конце октября? – заикаясь от холода, стала возмущаться Лариска.
– Так, собирайся и поехали, – приказным тоном сказал он.
– Куда?
– Увидишь, – ответил он и вышел.
Они приехали к нему домой. Александр поставил чай и налил для нее горячую ванну. Квартира у Сазонова была истинно холостяцкая. Здесь можно было найти уйму нужных вещей, но ни одной женской. Женщин у Сазонова было много, но он предпочитал встречаться с ними либо в гостинице, либо на их территории. Лариска это знала. И то, что он привез ее к себе домой, немного выбивало из колеи.
Она хотела его. Уже давно, еще с той встречи в «Буратино». Но на этот раз решила не проявлять инициативу. Он заставил ее принять ванну и предложил свой огромный махровый халат. Лариска сидела в кресле и маленькими глотками пила горячий кофе с коньяком. Постепенно тепло разлилось по всему телу.
– Согрелась хоть немного? – прозвучал бархатный голос над ее ухом.
Лариска откинулась в кресле, подняла на него немного посоловевшие глаза и ответила утвердительно. Он присел перед ней и стал плавными движениями массировать лодыжки. Его пальцы были то твердыми, то вдруг становились похожими на кошачьи лапы. Александр умел доставить женщине истинное наслаждение. Лорка закрыла глаза. Медленно его руки стали подниматься вверх, нежно поглаживая колени и бедра. В девушке проснулось все накопившееся за последние месяцы желание. Она сама перешла в наступление и пристально посмотрела ему в глаза, пытаясь найти ответ на свои вопросы: что это? зачем? надолго? Они оба не заметили, как оказались в кровати. Лариска целовала его шею, затем ее руки и губы перебрались на его грудь. Она пощипала его соски, подразнила их языком, а затем начала слегка посасывать. Ей нравились долгие прелюдии.
Александр больше не мог сдерживаться. Он перевернул Лариску и с жаром стал целовать ее грудь…
Та встреча оказалась решающей. После этого дня Сазонов и Лорка стали неразлучны.
Они отдыхали после очередной серии горячего секса, и Лариска, поигрывая волосами на его груди, спросила:
– Почему ты никогда не приводил женщин к себе домой?
– Это было моим принципом. До тебя, – рассмеявшись, ответил он.