Глава 2. ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ГИТЛЕР?
Загадочная подпись
Казалось, мое расследование замерло, как двигатель, не получивший новой порции бензина. Но к счастью, ненадолго. Потому что я по своим каналам решил распутать сразу две ниточки, концы которых находились в моих руках. И надо сказать, довольно успешно.
Во-первых, я решил выяснить, что же все-таки случилось с многострадальным Дональдом Глейном. Для этого существовал довольно простой способ: для начала нужно было выяснить, возвращался ли он в Соединенные Штаты. Ответ на этот вопрос могли дать как авиакомпании (услугами которых он, безусловно, пользовался), так и система пограничного контроля, через который он проходил. Задействовав свои связи, я в итоге выяснил то, о чем подозревал уже давно: полгода назад Дональд Глейн совершенно спокойно вернулся из России в Штаты. Значит, исчез он уже на американской земле.
Я еще раз прокрутил в голове свой диалог с дамой из Университета Вирджинии. Источником информации о том, что Глейн пропал без вести в России, был Госдепартамент США. Уж кто-кто, а внешнеполитическое ведомство в любом случае было бы в курсе того, что профессор благополучно вернулся из России. Значит, чиновники лгали. Но зачем? Что они старались скрыть?
Постепенно отрывочные предположения складывались в моей голове в четкую и ясную картину произошедшего. Глейн прибыл в США, но до своего университета так и не добрался. Это вполне объяснимо. Что бы вы сделали, если бы прилетели из-за границы с ворованными документами, которые вам поручил украсть кто-то третий? Естественно, первым делом постарались бы спихнуть документы заказчику. Здесь в роли заказчика выступали, похоже, власти США или – что еще хуже – лица, способные этими властями манипулировать. Каким образом они заставили мирного профессора совершить преступление – потому что кража архивных документов во всем мире квалифицируется как уголовное преступление, – мне неизвестно. Но очевидно, что Глейн пропал именно тогда, когда выполнил свою миссию. «Мавр сделал свое дело – мавр может уходить». В небытие – так меньше шансов, что профессор проболтается о содержании похищенных документов. А вину за его исчезновение можно свалить на русских. Блестящая схема, не правда ли?
Где теперь профессор Глейн, мне неизвестно. Скорее всего, он уже давно находится на том свете – к чему оставлять в живых опасных свидетелей? Мне было гораздо интереснее, что за важные бумаги он привез из русских архивов. При мысли о том, что я опоздал всего на полгода, мне хотелось кусать локти. В любом случае я решил пока не ставить точку во всей этой истории, хотя ждать от нее, казалось, было уже нечего.
Тем временем появилась другая хорошая новость. Подпись, которая стояла под соглашением «Друзей Германии» и «Аненэрбе», удалось идентифицировать. Современные информационные технологии – все-таки очень хорошая штука. Специальная компьютерная программа сравнивает нужную подпись с теми, которые заложены в ее памяти. Конечно, вопрос в том, где найти нужный банк данных, но документов тех лет у меня было, слава богу, хоть отбавляй, к тому же немало интересного можно найти на просторах Интернета.
И умный компьютер выдал результат, который поразил меня до глубины души. Подпись принадлежала не какому-нибудь американскому финансисту, как я думал сначала, и даже не дипломату. Ее на совершенно секретном документе поставил Эрнст Ханфштенгль – одна из самых причудливых и малоизвестных фигур нацистского движения.
Что же, получается, нацисты договаривались сами с собой? При чем тут тогда «Друзья Германии»? Я решил не спешить с выводами…
Путци
Официальную (если можно так сказать) биографию Эрнста Ханфштенгля мне удалось раздобыть довольно быстро. Она была весьма лаконична и, естественно, не давала ответа ни на один из интересующих меня вопросов:
Ханфштенгль (Hanfstaengl) Эрнст Франц Зедгвик (Путци) (1887–1975), неофициальный придворный шут Гитлера в первые дни нацистского движения. Родился в Мюнхене в смешанной американо-немецкой семье. Его отец был широко известным торговцем произведениями искусства. Эрнст учился в Баварской гимназии императора Вильгельма, где его классным наставником был отец Генриха Гиммлера. Поскольку ему прочили взять в свои руки ответвление семейного бизнеса на 5-й авеню в Нью-Йорке, Эрнст был отправлен в 1905 году в Гарвардский университет, который закончил в 1909-м. Все четыре года Первой мировой войны он провел в США и был разочарован в своей неспособности служить стране своих предков во время кризиса. После войны он вернулся в Мюнхен.
Ханфштенгль покидал Германию на вершине ее имперской славы, а возвратившись, нашел страну поверженной и в состояние полного краха. Оказавшись в окружении Гитлера, этот почти двухметровый гигант с громадной головой, выпяченной челюстью и густыми волосами смирился с полученным прозвищем Путци. Он был одаренным пианистом и виртуозно исполнял, несмотря на свои огромные руки, произведения Листа и Вагнера. В политическом хаосе Мюнхена начала 20-х годов Ханфштенгль непонятным образом проникся симпатией к Гитлеру, тогда еще никому не известному начинающему политику. Единственный творчески одаренный человек в окружении Гитлера, Ханфштенгль ввел невежественного австрийца в мюнхенские художественные и культурные круги. После подавления «пивного путча» 1923 года Гитлер нашел временное убежище на вилле Ханфштенгля в Баварских Альпах. Ханфштенгль навестил Гитлера в тюрьме Ландсберга и помог ему восстановиться после освобождения.
Как до, так и после прихода нацистов к власти Ханфштенгль оставался в числе ближайшего окружения Гитлера. Он был веселым и забавным спутником во время политических кампаний. Благодаря его вовремя произнесенным шуткам и необыкновенному чувству юмора в нацистских кругах его воспринимали кем-то вроде шекспировского шута, способного обеспечить расслабление измотанному лидеру. Ханфштенгль не умолкал часами. За это он был вознагражден незначительной должностью пресс-секретаря НСДАП. На этом посту, который он занимал, пока не покинул Германию, Ханфштенгль стремился извлечь пользу для нацистского движения с помощью своих многочисленных влиятельных друзей за рубежом.
К концу 1934 года отношения между Гитлером и Ханфштенглем заметно поостыли. Путци пытался деликатно воздействовать на фюрера, чтобы несколько умерить его политические, религиозные и расовые воззрения, в то время как Гитлер не допускал никакого вмешательства в свои дела и негодовал при малейшем возражении. На одном из многолюдных приемов Ханфштенгль во всеуслышание назвал министра народного просвещения и пропаганды д-ра Геббельса свиньей. Такого рода откровенность не принесла ему любви со стороны нацистов. В марте 1937 года Ханфштенгль, почувствовав надвигающуюся на него опасность, покинул Германию. Впоследствии он узнал, что уже был задуман план его устранения – его собирались выбросить из самолета. 19 апреля 1937 года Геринг написал Ханфштенглю письмо, заверяя его, что все это было задумано как безобидная шутка:
Мы хотели дать вам возможность обдумать некоторые чересчур дерзкие высказывания, которые вы себе позволяли. И ничего более того. Даю вам слово чести, что вы можете оставаться здесь, среди нас, как вы делали всегда, совершенно свободно. Забудьте ваши подозрения и поступите разумно. Я надеюсь, вы благосклонно отнесетесь к моим словам.
Ханфштенгль не был склонен принять геринговское «слово чести» и остался в изгнании.
Во время Второй мировой войны Ханфштенгль служил в США, в Белом доме, экспертом по нацистским делам. После вой ны был интернирован. Освободившись, возвратился на родину. В 1957 году выпустил в Лондоне книгу «Гитлер: потерянные годы». Умер Ханфштенгль 6 ноября 1975 года в Мюнхене.
Такова официальная версия – Ханфштенгль был всего лишь придворным шутом Гитлера, не имевшим никакого политического веса. Мне почему-то в это не верилось. Ведь не зря говорят, что придворный шут – это самое влиятельное лицо в окружении монарха, поскольку он один может сказать королю правду, не опасаясь за последствия, может подтолкнуть к принятию важного решения. Придворный шут – это идеальная маскировка для человека, который хочет быть «серым кардиналом», которому по каким-то причинам не нужно, чтобы окружающие догадывались о его влиянии и власти.
Я еще раз внимательно перечитал текст. Ошибок и несоответствий в нем было полным-полно. Например, смехотворная история о бегстве Ханфштенгля из Германии. Если бы это действительно произошло вопреки воле Гитлера, Путци никогда не смог бы пересечь границу Третьего рейха – он слишком много знал! Таких людей живыми из страны не выпускают. Ссора с Гитлером была весьма популярной в нацистской среде инсценировкой, призванной скрыть важную секретную миссию. К примеру, когда Гесс улетел в Антарктиду, общественности это было преподнесено как ссора с фюрером и бегство в Англию. Когда Шеффер – глава знаменитой тибетской экспедиции – занялся таинственным проектом «Лапландия», о котором мне до сих пор известно очень мало, это тоже было подано как «ссора с Гитлером». На самом деле никаких ссор не происходило, людям просто нужна была легенда, для того чтобы быстро и тихо исчезнуть.
Еще одна любопытная фраза – о том, как Ханфштенгль получил «незначительную» должность пресс-секретаря в Министерстве иностранных дел НСДАП. Может, название звучит не слишком презентабельно, но на самом деле в руках Путци оказались важнейшие нити, связывавшие нацистов с зарубежными странами. Пресс-секретарь – это человек, который неформально общается не только с журналистами, но и с деловыми людьми и политиками других государств. При этом он может играть роль своеобразного посредника между, допустим, сливками Уолл-стрит и Гитлером. Можно ли называть такую должность «незначительной»? Лично мне так не кажется.
И напоследок: мне сильно резанула глаз фраза о том, что Ханфштенгль проникся «необъяснимой» симпатией к Гитлеру. Ничего необъяснимого, как известно, в природе не бывает. И я решил выяснить, при каких обстоятельствах Ханфштенгль познакомился с лидером нацистов.
И вот тогда мне открылись действительно удивительные факты…
Спаситель нацизма
В одной из своих книг известный американский журналист и писатель Уильям Ширер достаточно подробно рассказывает историю знакомства Ханфштенгля и Гитлера. По его словам, познакомил эту парочку не кто иной, как помощник военного атташе при американском посольстве в Берлине капитан Трумэн Смит. Произошло это следующим образом:
В ноябре 1922 года посольство командировало Смита в Мюнхен навести справки о малоизвестном политическом деятеле по фамилии Адольф Гитлер и недавно созданной им национал-социалистской рабочей партии Германии. Выбор пал на Смита потому, что тот, как никто другой, умел анализировать политическую ситуацию.
За неделю пребывания в Мюнхене (с 15 по 22 ноября) ему удалось встретиться с Людендорфом, кронпринцем Рупрехтом и еще с десятком политических деятелей Баварии, которые сообщили капитану, что Гитлер – восходящая звезда, что его движение стремительно набирает силу. Смит старался не терять времени даром и побывал на одном из нацистских сборищ где выступал Гитлер. «Ничего подобного в жизни я не видел, – записал он в своем дневнике после посещения митинга. – Встретился с Гитлером, и он обещал побеседовать со мной в понедельник и изложить задачи партии».
В понедельник Смит направился в резиденцию Гитлера («небольшую, скудно обставленную спальню на втором этаже убогого строения») и имел продолжительную беседу с будущим диктатором, которого тогда мало кто знал за пределами Мюнхена. «Потрясающий демагог! – Такую запись сделал в своем дневнике вечером помощник военного атташе. – Редко приходилось встречать столь последовательную и фанатичную личность». Запись датирована 22 ноября 1922 года.
Перед отъездом в Берлин Смит увиделся с Ханфштенглем, рассказал о своей встрече с Гитлером и посоветовал ему присмотреться к этому человеку. Вечером нацистский вождь должен был выступать на митинге, и капитан Смит передал Ханфштенглю свой журналистский пропуск. Последнего, как и многих других, поразило красноречие Гитлера; он разыскал его после митинга и вскоре стал сторонником нацизма.
Вернувшись в Берлин, где не знали о деятельности Гитлера, капитан Смит составил подробное донесение, которое 25 ноября 1922 года было направлено посольством в Вашингтон. Принимая во внимание время написания донесения, его можно считать своего рода уникальным.
Самой активной политической силой в Баварии в настоящее время является национал-социалистская рабочая партия Германии. Так как это в меньшей степени политическая партия, нежели народное движение, ее следует рассматривать в качестве баварского двойника итальянского фашизма… За последние месяцы партии удалось приобрести политическое влияние, явно не соответствующее ее численному составу…
С самого начала доминирующую роль в данном движении играл Адольф Гитлер. Не подлежит сомнению, что эта личность – один из важнейших факторов, содействующих успеху партии… Способность его воздействовать на широкие массы просто удивительна. В частной беседе Гитлер показал себя убежденным и последовательным, а в моменты откровенности производил весьма глубокое впечатление на нейтрального слушателя своей фанатичностью.
Прочитав этот текст, я долго сидел и в оцепенении смотрел на страницы книги Ширера. Неужели американский журналист сам не понял, что он написал? Или, быть может, он элементарно боялся возможных последствий? Правда о Ханфштенгле буквально кричала со страниц этого документа. Неужели я – первый, кто смог прочесть даже не между строк, а сами строки?
Итак, американский дипломат заинтересовался гитлеровским движением и дал ему весьма высокую оценку. Сравнив нацистов с итальянскими фашистами, Смит фактически предсказал их дальнейшую судьбу – ведь Муссолини в Италии уже сумел прийти к власти. Американец шлет в Вашингтон донесение, в котором советует тщательно присмотреться к этой партии. Вспомним, что Смит слыл прекрасным политическим аналитиком и к его мнению прислушивались в Госдепартаменте. А значит, уже в конце 1922 года в США рассматривали нацистскую партию как восходящее светило на немецком политическом небосклоне.
И… при всей заинтересованности США в Германии не предприняли больше никаких попыток присмотреться к этой силе. Интерес официального Вашингтона к гитлеровскому движению угасает так же внезапно, как и возник. Парадоксально, не правда ли? Может, в США искренне ненавидели нацистов? Но Гитлер на тот момент не совершил еще никаких преступлений, а праворадикальная риторика была тогда вполне обыденным и повседневным явлением. Что же тогда?
Конец ознакомительного фрагмента.