Переводчик Александр Фет
Дизайнер обложки Yvonne Less
© Джек Вэнс, 2018
© Александр Фет, перевод, 2018
© Yvonne Less, дизайн обложки, 2018
ISBN 978-5-4490-7366-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава I
Лектван Маркель проводил дни в жилище странном и прекрасном, на плече высочайшего утеса горы Уитни. Жилище состояло из шести куполов, трех минаретов и обширной террасы. Купола из почти прозрачного хрусталя, минареты из белой субстанции, напоминавшей фарфор, и окружавшая их терраса из синего стекла были окаймлены балюстрадой с витыми балясинами в стиле рококо, белыми с голубыми прожилками.
С точки зрения землян Маркель – красивый, непостижимый, вызывающий смущение и тревогу – походил на свою обитель. Кожа его сияла глянцевым золотом, утонченно-твердые, точеные черты его лица поражали экзотическими инопланетными пропорциями. Он носил мягкую черную одежду: облегающие бриджи, сандалии, опиравшиеся на полвершка воздуха, и плащ, драматически ниспадавший складками и развевавшийся вопреки ветру или отсутствию такового.
Маркель не приветствовал незнакомцев и никому не назначал время и место встречи, но умудрялся, тем не менее, заключать крупные сделки, не прилагая почти никаких усилий. На него работала дюжина агентов – они ежедневно связывались с Маркелем, пользуясь лектванским трехмерным телевидением, создававшим иллюзию беседы с глазу на глаз. Изредка Маркель вылетал куда-то на воздушной яхте, а иногда и сам принимал посетителей-лектванов, слетавшихся из других разбросанных по Земле купольных обителей.
Два его служителя, земляне Клод Дарран и Рой Барч, считали Маркеля церемонным, вежливым, мучительно терпеливым работодателем. Некоторые их обязанности были достаточно знакомы каждому и соответствовали повседневному опыту: им надлежало мыть синюю стеклянную террасу и натирать до блеска воздушную яхту. Другие поручения лектвана казались бессмысленными или лишенными всякой логики. Если служители ошибались, Маркель повторял указания, а Дарран и Барч реагировали на них каждый по-своему, в зависимости от темперамента – Дарран с сожалением приносил извинения, а Барч выслушивал лектвана с мрачной сосредоточенностью.
В психологическом отношении подход Маркеля объяснялся, пожалуй, не столько врожденным убеждением в своем превосходстве, сколько занятостью другими делами. Время от времени он позволял себе снисхождение. Заметив шрам на подбородке Барча, он спросил: «Что случилось?»
«Порезался во время бритья», – объяснил Барч.
Брови Маркеля удивленно взметнулись. Он зашел в купол и вернулся через несколько минут со стеклянной фляжкой, наполненной прозрачной жидкостью: «Натрите этим лицо, и вам больше никогда не придется бриться».
Барч с сомнением поглядывал на фляжку: «Мне говорили о таких вещах. Вместе с бородой стирается вся физиономия».
Маркель вежливо покачал головой: «В данном случае можете не беспокоиться». Уходя, он задержался и обернулся: «Сегодня прибудет корабль, на нем прилетит моя семья. Мы устроим церемониальный прием в одиннадцать часов. Это понятно?»
«Вполне», – чуть поклонился Барч.
«Вам известен ритуал приземления?»
«В мельчайших деталях», – подтвердил Барч.
Маркель кивнул и продолжил прогулку по террасе: пространство под подошвами его сандалий придавало ему пружинящую размашистую походку. Барч направился в комнаты, которые он делил с Дарраном, и осторожно нанес депилятор на поверхность лица. Погладив щеки, он убедился в том, что щетина исчезла.
К нему зашел Дарран: «Похоже на то, что предстоит суматоха. Сегодня прибывает семья патрона – жена и две дочери. Теперь все мы будем ходить на цыпочках – в том числе Маркель».
Барч кивнул: «Я знаю. Он спросил, помню ли я, как складывается балюстрада. Кроме того, он сказал, что прием будет „церемониальным“ – то есть нам придется напялить ливреи». Барч бросил угрюмый взгляд на облегающий зеленый комбинезон с голубым жилетом: «В этих рейтузах я чувствую себя как балетный танцор». Вручив Даррану фляжку, он прибавил: «Если хочешь быть красивым, натри физиономию этим зельем. Это подарок Маркеля – депилятор, безвозвратно удаляет бороду и усы. Если бы он подарил нам литров пятьдесят, мы уже стали бы миллионерами».
Дарран взвесил фляжку в руке: «Может быть, это намек? Мы выглядим обросшими пьянчугами?»
«Если бы это был дезодорант, я бы тоже так подумал».
Дарран взглянул на часы: «Пол одиннадцатого. Пора натягивать мундиры».
Когда они вышли на посадочную площадку, Маркель уже стоял у балюстрады. Оценив внешность служителей мимолетным взглядом, лектван надвинул на лоб козырек фуражки и отвернулся, обозревая южную панораму.
Прошло несколько секунд. Из неба бесшумно и плавно спустился глянцевый шар, расцвеченный красными, золотистыми, голубыми и серебристыми разводами. Шар быстро увеличивался в размерах, блестящие расплывчатости кружились и перемигивались. Барч и Дарран нагнулись над балюстрадой, нащупывая выключатели автоматических упоров. Балюстрада погрузилась в синее стекло, и над террасой сразу пронесся порыв холодного ветра.
Громада космического шара нависла над головами; цветные пятна всплывали и сливались на нем, как радужные пленки на мыльном пузыре. Корабль осторожно опустился на террасу и словно прилип к синему стеклу.
В сферическом корпусе раскрылся арочный портал. Маркель стоял неподвижно, как статуя; Дарран и Барч смотрели во все глаза, завороженные невиданным зрелищем.
Из звездолета вышли пятеро лектванов: две женщины, двое мужчин и маленькая девочка, весело подбежавшая к отцу по террасе. Маркель издал приветственное восклицание, высоко поднял ребенка одной золотистой рукой, а другой обнял двух женщин. Последовал краткий обмен отрывистыми фразами на лектванском наречии, после чего Маркель опустил девочку и провел прибывших в ближайшую ротонду.
Из портала выскользнули двенадцать контейнеров – каждый из ящиков опирался, подобно сандалиям Маркеля, на вершок воздуха. Барч и Дарран стали проталкивать контейнеры, один за другим, под служебный купол.
Портал закрылся, цветные разводы на поверхности шара яростно вскипели. Сферический звездолет приподнялся над площадкой и устремился, быстро ускоряясь, на восток.
«Вот и все, – заметил Дарран. – Родня хозяина явилась во плоти». Он сделал паузу, но Барч не соблаговолил высказать какое-либо замечание. Служители подняли выдвижную балюстраду. «Надо полагать, та, что постарше – его жена, – задумчиво рассуждал Дарран, – а две другие – дочери».
«Милый ребенок», – отозвался Барч.
Дарран вопросительно приподнял бровь: «Как насчет второй дочери?»
Барч взялся за угол очередного контейнера: «Красавица! Что еще можно сказать?» Оглянувшись, он бросил мимолетный взгляд на ротонду: «Все равно она не от мира сего – как глубоководное чудо-юдо какое-нибудь».
Дарран пожал плечами: «Чуда-юда хорошо платят за все, что покупают на Земле. Они опередили нас на несколько столетий. Теперь мы строим звездолеты, руководствуясь научными принципами, о которых даже не подозревали. Их лекарства свели на нет детскую смертность…»
«Это не наша наука и не наша медицина».
«Но они нам помогают, не так ли?»
«Ни к чему насаждать на Земле то, что не создано на Земле».
Дарран с любопытством покосился на напарника: «Если тебе так не нравятся лектваны, зачем ты устроился на работу к Маркелю?»
Барч встретился с ним задумчивым взглядом: «Я мог бы задать тебе тот же вопрос».
«Я на него работаю потому, что могу здесь чему-нибудь научиться».
Барч резко отвернулся: «Ты слишком просто смотришь на вещи. Ты хочешь им понравиться, для тебя это важно».
«Конечно. На добро отвечают добром».
«По-твоему, лектваны отвечают тебе добром? Может быть, Маркель как-нибудь заглянет к тебе вечерком, чтобы покалякать и выпить пива? – Барч раздраженно крякнул. – Держи карман шире! Они – лектваны, а мы – быдло».
«Не спеши, всему свое время, – возразил Дарран. – Мы все еще не понимаем друг друга, но времени у нас предостаточно. Лектваны не позволяют себе ничего лишнего – хотя, конечно, держатся отстраненно».
Яркие карие глаза Барча вспыхнули: «Пройдут несколько лет – и что тогда? На Земле мы неплохо справлялись сами, жизнь понемногу улучшалась. Мы развивались по-своему – доморощенным, естественным образом. Неужели ты не понимаешь, чтó с нами будет? Еще несколько лет такого знакомства, и для нас все будет кончено. Мы станем бесполезными для лектванов – они от нас избавятся – и дела на Земле пойдут гораздо хуже, чем раньше».
«Оптимистом тебя не назовешь! – Дарран подтолкнул контейнер ко входу служебного купола. – Но посмотри в лицо действительности. Лектваны прибыли. Мы не можем перевести часы назад и вернуться в прошлое. И зачем туда возвращаться? Нынешнее положение вещей нам во многом полезно и выгодно».
«И лектваны будут решать, чтó именно для нас полезно?»
Дарран покачал головой: «В лектванских школах земляне учатся всему, что хотят узнать».
«Но прежде всего они учатся говорить по-лектвански».
Дарран рассмеялся: «А чего бы ты хотел? Чтобы они преподавали по-английски?» Даррана такая перспектива исключительно позабавила: «Ты смотришь в бинокль с обратной стороны! Может быть, тебе следовало бы посетить их планету. Это помогло бы тебе изменить точку зрения».
«Если я когда-нибудь и отправлюсь на Лектву, то исключительно для того, чтобы узнать, как отвадить этих золоченых снобов от Земли!»
Маэркль-Элакзд – или «Маркель», как его звали на Земле – стоял в ожидании своей супруги Тшер и дочерей, Комейтк-Лелианр и Сиа-Спедз, глядя сквозь прозрачную стену южного салона на пустынные просторы внутренней Калифорнии. На нем не было плаща; вечерний солнечный свет придавал красноватый медный оттенок его золотистой коже.
У него за спиной послышался поспешный легкий топот: прибежала босая Сиа-Спедз в узорчатых штанишках с белыми помпонами на бедрах. Волосы девочки – тончайшие платиновые нити, полированные и навощенные – были разделены пробором посередине и на бегу разлетались игривыми всплесками над ушами. Приподнявшись на цыпочки, она прислонилась ладонями и лицом к хрустальной стене: «А где другие купола? Мы здесь одни?»
Маркель погладил ее по голове: «Нет, по всей Земле рассредоточены другие агентства».
«И они всегда на вершинах гор?»
«Да – таким образом обеспечивается уединение, скрывающее нас от назойливого любопытства». Он обернулся – подошли его жена и старшая дочь, обе в длинных белых платьях без украшений. Прическа Тшер напоминала глянцево-серебристую купальную шапочку. Ее старшая дочь, Комейтк-Лелианр, предпочитала высокий начес, колебавшийся над головой подобно языку серебряного пламени.
Подчиняясь незаметному сигналу Маркеля, из пола выросли две софы из самоадаптирующегося белого пеноматериала: «Полет обошелся без неприятностей?»
Комейтк-Лелианр поморщилась: «Все было хорошо, пока мы не погрузились в Большое Пылевое облако. Клау расставили сети, пришлось остановиться».
Маркель, присевший на софу, заметно встревожился: «И что же?»
«К звездолету прилепился катер, чтобы произвести обыск на борту».
«Но зачем? Почему?»
«Нам сказали, что с Магарака сбежала дюжина ленапи. Клау разозлились и делали все возможное, чтобы беглецы не добрались до Лено».
«Конечно. Для империи клау это стало бы непростительным унижением, – пробормотал Маркель. – А дальше что?»
«Капитан проявил похвальное присутствие духа. Он включил передатчик синаптических сигналов, вызывающих у клау тревогу, и они удалились уже через пять минут».
Маркель продемонстрировал понимание ситуации лектванским физиономическим эмоциональным символом – сложным сочетанием движений бровей, глаз и ресниц – после чего дал понять, опять же бессловесным «языком бровей и глаз», что желает сменить тему разговора. Повернувшись к Сиа-Спедз, он спросил: «Как у тебя продвигается накопление жизненного опыта?»
Девочка пошевелила пальцами ног: «Все хвалят мои способности. Я выучила одиннадцать первичных стилизаций и три альтернативные: „улыбчивый рассвет“, „игривого котенка“ и „нелюдимку“».
«Превосходно!»
«Она умеет подниматься на сандалиях выше семикратного роста, – с прихотливой гордостью заметила Тшер. – И сама управляла солнечным планером над Мирском – облетела всю луну и вернулась».
«На Земле ей придется быть осторожнее, – заметил Маркель. – Здесь лектваны не всегда и не везде популярны».
«Почему? – с недоумением спросила Сиа-Спедз. – Разве мы им не помогаем, разве мы их не учим в лектванских школах?»
Маркель мягко улыбнулся: «Земляне долго считали себя единственной разумной расой во Вселенной. Прибытие лектванов нанесло удар их самолюбию».
Сиа-Спедз продолжила перечисление своих достижений – с оттенком некоторого сомнения в голосе: «Кроме того, я запомнила все лектванские царства и династии, начиная с доисторического короля Фальдера».
«Там, внизу, на равнинах Земли, ты найдешь туземцев, достигших примерно того же уровня культурного развития».
«Лелианр больше интересуется такими вещами».
Маркель повернулся к старшей дочери: «Время летит, как метеор в ночном небе! Не могу поверить, что ты уже закончила первый курс. Что теперь?»
Комейтк-Лелианр ответила в стиле «сдержанного советника»: «Меня привлекают несколько направлений. Примитивная антропология, а также экспериментальная кулинария. Недавно я синтезировала сахар очень приятного вкуса – произведены и распределены уже несколько тонн этого продукта».
Маркель рассмеялся: «Если хочешь испытать новые экзотические вкусовые ощущения, попробуй кое-какие земные блюда».
Лицо Комейтк-Лелианр подернулось гримасой отвращения: «Пожиратели живой плоти!»
«Земляне поглощают также большое количество продуктов растительного происхождения».
«В том и в другом случае они убивают, чтобы жить».
«Фундаментальная безнравственность, которую, насколько я понимаю, они не осознают. Так или иначе, их раса способна синтезировать только простейшие углеводороды».
«Надо полагать, им нужно чем-то питаться».
«Земляне не во всех отношениях примитивны. Если ты намерена продолжать исследования протокультур, здесь тебе встретятся неожиданные достижения».
Комейтк-Лелианр слегка пожала плечами: «Я еще не выбрала постоянную специализацию. Мне некуда торопиться».
Сиа-Спедз воскликнула: «Смотрите! Там, снаружи – два землянина!»
Стилизация Маркеля изменилась: «Это мои служители – очень способные молодые люди».
«Я их представляла себе совсем не такими», – задумчиво заметила Комейтк-Лелианр.
«Тот, что с кожей потемнее, кажется покладистым, – отозвалась Тшер. – У другого какое-то бремя на душе».
«Так оно и есть, – сказал Маркель. – Рой испытывает неприязнь к лектванам».
Тшер покачала головой: «Если бы вместо нас на Землю прибыли клау, у него было бы гораздо больше оснований для неприязни».
«У него есть на то основания, главным образом личного характера. Его отец был ученым. Рой надеялся следовать по стопам отца. С ранней молодости он прилежно изучал общепринятые тогда методы. А потом прибыли лектваны, и во мгновение ока все усилия его жизни оказались никчемными. Почти все, чему он научился, не соответствовало действительности, а остальное, с учетом знаний, накопленных лектванами, безнадежно устарело или стало выглядеть, как детские забавы. Рой очень огорчился, даже озлобился».
Комейтк-Лелианр разглядывала спину Барча: «Его можно понять».
«Но почему он не учится на Лектве?» – не понимала Сиа-Спедз.
Маркель переводил взгляд с Барча на Даррана и обратно: «В конце концов он может смириться с такой необходимостью. Но в данный момент его отвращает перспектива многолетнего обучения тому, что уже знают дети в возрасте Спедз».
«У другого служителя более приветливое лицо, – сказала Тшер. – Как его зовут?»
«Это Клод. Он практичнее Роя и, в целом, не столь эмоционален. Я собираюсь включить его в состав следующей группы, командированной на Лектву».
«А Рой?»
«До сих пор он не проявлял желания покинуть Землю».
В салон зашли два гостя Маркеля – он поднялся на ноги: «Вы успели освежиться?»
«О да, мы выкупались и отдохнули. Из вашего купола открывается великолепный вид».
Маркель кивнул: «На мой взгляд, Земля – один из красивейших миров. Вы заметили, наверное, долину на северо-востоке, словно расписанную сотнями пастельных тонов?»
«Она восхитительна!»
«Восхитительна – и смертельна. Туземцы так ее и называют: Долина Смерти».