Глава 4
Второй раз в жизни Ксист стоял перед входом в храм богини Саламандры. Настроение у него было – отвратительней некуда. Чувствуя это, Сэлина безмолвствовала почти всю дорогу, и только придя на место, она попыталась расшевелить Молчуна:
– Эй! Да что ты как неживой? Так ведь и онеметь можно! Взбодрись! Песню спой!
– По-твоему, это будет уместно?
– Конечно нет, но зато весело! Посмотри на меня: я не грущу, не забиваю свою голову будущими проблемами – иначе говоря, не думаю о завтрашнем дне – и ничего! – пока не пропала. А ты что нос повесил?
– А чего мне веселиться? Ты зачем меня сюда привела?
– А понравился ты мне! – с вызовом ответила Сэла. – Может, я из тебя хочу человека сделать! Может, помочь стремлюсь, жизнь твою изменить! А ты, как дурак, уцепился за старое и не видишь грядущих перемен. Смотришь на меня лютым зверем, как на врага.
– Стало быть, ты – мне друг, – отметил Ксист. – Так объясни: каких же перемен я не увидел, и чем таким нестоящим из моей жизни я дорожу, по твоему мнению?
– Вот если согласишься жизнь изменить, то сам поймёшь: что стоит брать с собой из старой в новую, а что оставить, как ненужный хлам.
– Туманно выражаешься, волшебница. Я знать хочу конкретней – что да как?
– Вот в том и заключается беда твоя! Ты ждёшь конкретных указаний, а надо жить так, чтоб делать только то, что сам захочешь. Чтоб не подстраиваться под условия других, а самому их устанавливать… Я так живу, и ты так можешь жить, если, конечно, согласишься…
– С чем соглашусь?
– Принять богатство, власть и силу! Ты и представить себе не можешь, – что такое огненная сила! Когда она потоком бурным разливается по телу, и выполняет малейшую твою прихоть, как не исполнит ни один слуга. Ей можно приподнять мельчайшую пылинку, а можно сдвинуть гору. Ты можешь вызвать дождь, иль реку осушить. Создать дворец из ничего, и обратить в ничто огромный город. И будешь бесконечно долго жить!
– Складно говоришь, – заметил Ксист. – Только с чего бы это вдруг такое счастье да простому рыбаку в сети?
– Нет, вы поглядите на него! – воскликнула Сэлина. – Чёрти-что творится! И я ещё должна уговаривать его!.. Ведь объясняла я уже: понравился ты мне, а большего не нужно! Так захотелось мне, а ты, вместо того, чтоб радоваться, какие-то подвохи стремишься разыскать. Пойми, чудной, что покровительница моя – богиня Саламандра – любое пожелание моё исполнить может, как своё, но только должен сам ты перед ней предстать. А я уже замолвила словечко за тебя. Она добра и щедростью своею одарить могла б любого, за кого просила я, так почему же и не осчастливить ей простого рыбака?
– Но что-то ведь она потребует взамен?
– А если и потребует, то соглашайся! – посоветовала волшебница. – Можно подумать, что у тебя есть нечто, чем было бы нельзя пожертвовать ради великой цели, о которой многие цари земные могли лишь грезить, и только единицы – самые отчаянные из них – пытались её осуществить, но неудачно.
– И что за цель такая? – подозрительно спросил Молчун.
– Как, ты ещё не понял? – удивилась Сэла. – Я говорю о мировом господстве!.. Желанье – властвовать над целым миром – из моды никогда не выйдет! А мы с тобой вдвоём смогли б легко стремленье это старо-новомодное в жизнь претворить.
– А если я не-е хо-о-чу-у?!! – раздельно произнёс Ксист, делая ударение на каждом слоге и выражая всей своей интонацией несокрушимый протест.
– Как будто б тебя кто-то принуждает!.. – слегка раздражённо бросила Сэлина. – Ну, не хочешь править миром – и не надо! Решено!.. Займёмся чем-нибудь другим!..
– Чем, например?..
– Какой же ты – зануда! – устало протянула колдунья. – Короче, вот тебе лестница, спускайся вниз и парь мозги богине Саламандре! А я уже замучена твоею простотой! Мне нужно отдохнуть от этих бдений бесполезных… Всё, иди! Иди и подольше там оставайся!.. А я пойду и окунусь в колодец головой…
«Похоже, я её допёк, – удовлетворённо подумал Ксист, глядя вслед уходящей Сэлине. – Тем лучше. Хоть она не будет голову мне дурить в подземелье…»
Взглянув на убегавшую вниз лестницу, он вздохнул и начал осторожный спуск, ожидая в любой момент какой-нибудь каверзы. Словам колдуньи он не поверил, однако, приходилось делать вид, якобы её красноречие не пропало даром. Молчун понимал, что так или иначе, этой встречи ему не избежать. Раз местный идол желает его лицезреть, то он будет его лицезреть.
Ступени закончились, и Ксист очутился перед высокой двухстворчатой дверью. Он взялся за кольцо и огласил тишину скрипом старинных петель, давно никем не смазывавшихся. Распахнув одну из створок настолько, чтобы можно было свободно пройти, он шагнул в темноту подземного зала. Неожиданно вспыхнул яркий свет, враз озарив всё помещение, а заодно и ослепив вошедшего человека.
Когда зрение мало-помалу вернулось, зал предстал во всей своей красе. Свет исходил от многочисленных светильников, выполненных в стиле, определённом Ксистом, как: «Отрыгивающие огнём, железные бестолковки пресмыкающихся». Он всё ещё пытался проморгаться после ослепительной вспышки, и поэтому торчащие из стен, закопчённые золотые головы ящеров, растянувшихся частой цепью под потолком и выпускавших из открытых пастей струи пламени, его не впечатлили должным образом. Более того, он назвал про себя этот маленький спектакль: «Дешёвые спецэффекты», чем невольно оскорбил богиню Саламандру, всегда очень гордившуюся тем, какое неизгладимое впечатление это производит на входящих.
Стены, пол и потолок зала были сделаны из больших мраморных плит, преимущественно бардовых оттенков, и Ксист немедленно поскользнулся, чем сильно порадовал Саламандру, почувствовавшую себя отмщённой. Чтоб лучше видеть, он приставил ко лбу ладонь козырьком, загораживая глаза от светильников, и наконец-то смог разглядеть саму статую, стоящую в дальнем конце зала на высоком постаменте.
Осторожно шагая по скользкому полу и бормоча про себя: «Хоть бы песка насыпали», он добрался до, зловещего вида, статуи и принялся рассматривать её, по ходу дела прикидывая: сколько в ней по весу драгоценного металла, и что будет, если попытаться выковырять один из её изумрудных глаз?.. Впрочем, что будет, он и так знал, просто на минутку забылся, глядя на массивную золотую фигуру ящерицы, превышавшую его рост – даже без учёта высоты пьедестала – в два раза.
Если бы не предшествующий разговор с Сэлиной, он бы, наверное, трясся от ужаса, оказавшись перед ликом грозной богини-ящерицы. Но после того как они поговорили, весь страх куда-то улетучился. Саламандра уже не представлялась кровожадным монстром, как раньше. Волшебница охарактеризовала её, как добрую и щедрую покровительницу, и, несмотря на факты, опровергающие это, очень хотелось верить Сэле.
Ксист на протяжении нескольких минут бессмысленно таращился в один из глаз-изумрудов, ожидая от статуи проявления хоть каких-нибудь признаков жизни, но та упорно не спешила обрадовать его чем-либо подобным. Он даже начал негодовать: стоило ли с таким упорством затаскивать его в это подземелье, чтоб потом в молчанку играть?.. Может сегодня не приёмный день, или Саламандра просто дрыхнет?..
Он совсем уже было собрался подойти поближе и попинать её по лодыжке, но передумал в последний момент, вспомнив, что он всё-таки в гостях, и не помешает соблюдать некоторые приличия, например, для начала, – поздороваться.
– Добрый день вам в ваше… – начал Ксист и остановился, подумав, что будет нетактично назвать храм, какой никакой, но всё-таки, богини – подземельем. После краткой паузы он подобрал подходящее слово: – Святилище! – после чего замер, внимательно прислушиваясь, в ожидании ответа. И он незамедлительно пришёл:
«Я давно хотела с тобой встретиться, – прозвучал в мозгу холодный голос, – Ксист Белужекаменский!»
«Вот это окрестила! – подумал Молчун. – Как принца наследного». Вслух он спросил:
– Можно узнать: зачем я здесь?
«Разве ты не помнишь? – удивилась Саламандра. – За тобой – должок!.. Золото, украденное тобой и ещё двумя ворами, которые уже понесли наказание за осквернение моего, – как ты совершенно правильно выразился, – святилища».
– Один из них был моим отцом! – мрачно бросил Ксист. – А вместе с ним погибли все мои родственники! Этого тебе мало? Ты и меня хочешь сжечь заживо? Ну, так, давай!
«Я вижу: тебя это разозлило… – недоумённо заметила Саламандра. – Не понимаю: почему? Разве это было несправедливо?..»
Ксист молчал, но взгляд его был полон ненависти к богине-ящерице.
«Оставим бесполезные дискуссии, – равнодушно сказала Саламандра. – Я – богиня! И могу карать, кого мне вздумается! Смертью они искупили вину передо мной, но не ты! С тебя будет особый спрос… Свой долг ты мне оплатишь службой!»
– А если откажусь?
«Тогда умрёшь!.. Но я отказа не приму, – ты нужен мне живой, – да я уверена: отказа и не будет! Сэлина, ведь, ни в чём тебе не солгала. Получишь ты: и золото, и власть, и силу! Я сделаю тебя своим жрецом, лишь поклонись мне и признай своей богиней! И тогда…»
Стены зала вдруг ожили, и мраморные плиты стали подниматься вверх, открывая просторные ниши, в коих обнаружились несметные сокровища. Там было всё, что угодно: драгоценные камни, серебряные монеты, но больше всего, конечно, – золота. Саламандра отдавала предпочтение именно этому металлу, как символу богатства и власти. Сокровища хранились в сундуках, в мешках всевозможных размеров и просто рассыпанными по полу. Ксисту стало ясно, куда подевался сундук пиратов в приснопамятный день…
«…Тогда всё это будет твоим!» – закончила фразу Саламандра.
Молчун обвёл взглядом зал. Обладатель такого клада, несомненно, стал бы самым богатым человеком в мире. Если всё это собрано пиратами, то должно быть они трудились не одно десятилетие. Возникал резонный вопрос: неужели они грабили и убивали многие годы только для того, чтоб потом их награбленное добро перешло в руки какого-то неизвестного рыбака?.. Конечно нет!.. Значит, всё, что ему наговорили, – сплошное враньё…
– Ух-ты! Сколько тут всего! – восторженно воскликнул Ксист, предав лицу совершенно поражённый вид. Он как бы неосознанно двинулся к грудам сокровищ, начав при этом обходной манёвр вокруг статуи. Обогнув её, он медленно пошёл вдоль одной из стен, заглядывая в каждую нишу и издавая восхищённые звуки, однако, мысли его стремились в другом направлении…
«Теперь хотя бы прояснилось, – думал Ксист, – чего от меня хочет Саламандра… Поклонись мне… Признай своей богиней… Никогда!!! Никогда ты не дождёшься, подлая гадина, чтоб я поклонился убийце, лишившей меня семьи! Этим я не только предал бы память погибших, но и сам встал бы в один строй с их убийцей. Тот маг, чьей рукой был нанесён смертельный удар, пришёл под знаменем Саламандры; и такое же чудовище она намерена сделать из меня… Никогда!!! Не стану я кровожадной марионеткой, исполняющей твои приказы. Не куплюсь на все ваши посулы, и смертью не запугаете. Не быть мне твоим слугой, мерзкая железная ящерица!.. Ох, только бы успеть до выхода добраться…»
«Между прочим, статуя моя вовсе не железная, а из чистого золота, – заметил невозмутимый холодный голос в его голове. – Но такое невежество я могу простить ничтожному рыбаку. А что касается остального…»
– Опс! – сорвалось с губ Ксиста. Он добрался уже до середины зала и теперь мысленно обругал себя: «Идиот! Совсем забыл со своими рассуждениями, с кем имеешь дело. Для неё, – влезть в твои мозги, – раз плюнуть!.. Остаётся только одно… Отцу это удалось…»
«А тебе не удастся!» – грянул, переполненный злобой, голос Саламандры, но Ксист её уже не слушал. Он ринулся, что было сил, к выходу.
Бежать было не так уж и далеко, но ужасно скользко. К тому же, сзади возник ожидаемый гул летящего огненного шара, – всё, как рассказывал его отец. Ксисту показалось, что он чувствует затылком его приближение, но оглядываться было нельзя. Ворота находились уже очень близко, маня приоткрытой створкой, и призрачная возможность спасения обретала реальные контуры. Боковым зрением он видел отражение плазменного болида на поверхности мраморных стен и ужасался тому, как быстро сокращается между ними расстояние. Но настоящим ударом для него стало то, что дверь неожиданно захлопнулась, когда до неё оставались считанные шаги.
Это было поражением. Оставалось лишь умереть, но из чувства гордости, делать это нужно было лицом к опасности, а не спиной. Ксист попытался затормозить и развернуться, но вместо того, чтоб достойно принять смерть, он поскользнулся, нелепо вздрыгнув, ушедшими из-под него, ногами. В падении он вертанулся вокруг своей оси и шлёпнулся на живот, достигнув всё же этим кульбитом одной из намеченных целей: оказался лицом к врагу.
Благодаря этому, он ещё успел разглядеть, мчащийся на него, огненный сгусток с коротким хвостом, как у кометы. Но также, благодаря падению, он очутился ниже траектории его полёта. Шар пронёсся над ним, обдав жаром, и врезался в только что закрывшиеся ворота, взорвавшись брызгами огня и щепок.
С трудом веря в такую удачу, Ксист перевернулся на спину и с глубочайшим удовлетворением обнаружил, что от дверей почти ничего не осталось. На этот раз его реакция была единственно-верной: он соскочил и сломя голову метнулся в открывшийся проход. Сиганув через пламя, пожирающее края образовавшейся бреши, он серией гигантских скачков преодолел лестницу, споткнулся на самом верху и, распластавшись на ступенях, съехал обратно, будто лист фанеры. Ничуть не огорчившись по этому поводу, он быстро поднялся и, вновь прыгая через несколько ступенек, добрался до того же места, опять споткнулся и повторно прокатился на брюхе донизу, ногами вперёд. В третий раз он не стал соскакивать, как умалишённый, а медленно встал и размеренным шагом степенно взошёл по лестнице до выхода из подземелья…
Оказавшись на свободе, Молчун припустил бегом в направлении города. Он больше всего боялся, что Сэлина будет ждать его на выходе, но её там, к счастью, не было. Встречаться с колдуньей ему совсем не хотелось, но волей-неволей пришлось бежать в сторону её замка, так как другой дороги до бухты он не знал. Уйти живым от Саламандры было не просто, но это – только половина дела; ещё нужно добраться до «Хаяра», и желательно без лишних блужданий по окрестным лесам.
Несмотря ни на что, маленькая победа над богиней-ящерицей согревала сердце, даря надежду на окончательное спасение. Ксисту хотелось бы знать: как она восприняла его уход? В действительности, ничего интересного там не произошло…
Когда беглец поскользнулся и упал, Саламандра успела пожалеть, что ей самой раньше не пришла на ум идея Ксиста насчёт того, чтоб посыпать пол песком. Однако её не слишком расстроило, что огненный шар пролетел выше цели. Куда больше её огорчило то, что выпущенный самолично заряд разнёс в пух и прах двери, устроив в храме форменный бардак. Теперь нужно было наводить порядок и ремонтировать двери, чтобы святилище приняло прежний, респектабельный вид, а это разозлило Саламандру по-настоящему, и она принялась строить козни.
Молчун мигом домчался до особняка Сэлины и сделал краткую остановку, чтоб определить направление ветра. Когда они шли сюда всей командой, то почувствовали запах пищи, исходящий из замка волшебницы. Это означало, что, следуя за ветром, он должен был попасть на нужную дорогу.
Довольно быстро сориентировавшись, он ринулся в избранном направлении. Пришлось немного повилять, огибая руины и растительность, но с курса он не сбился и вскоре обнаружил искомое. Чудом уцелевшие остатки булыжной мостовой, приведшие их к городу, и в этот раз подсказали ему верный путь. Они вывели его как раз к тому подъёму, с вершины которого он с друзьями обозревал долину, в чём Ксист не преминул удостовериться, взобравшись на него и оглянувшись. Это было то самое место, и теперь можно не опасаться, что заблудишься. Отсюда дорога вела прямиком в бухту, и Молчун устремился по ней…
…Бежать он уже не мог и устало брёл, когда, наконец, просветы между деревьями стали увеличиваться, открыв ему обзор на прибрежные скалы, за которыми виднелось море. Никогда ещё Ксист так не радовался виду этой необъятной пучины и не ожидал, что столь обыденное зрелище может вернуть ему силы при таком колоссальном упадке. Тем не менее, он взбодрился и прибавил шаг, торопясь оказаться на тримаране.
Вскоре он добрался до арки, указывающей начало лестничного спуска на пристань. Радостная улыбка уже касалась его губ, знаменуя прекрасное расположение духа, из-за предстоящей встречи с друзьями, с которыми уж не чаял свидеться, отправляясь к чёрту в зубы. И вот, когда до арки оставалась пара шагов, оттуда ему навстречу вышла Сэлина.
Ксист, не ожидавший её появления, аж отпрянул от колдуньи, отобразив на лице сильнейший испуг. Путь был отрезан, когда спасение казалось уже таким возможным. От шока он совершенно растерялся, не зная, что дальше делать.
– Что ж ты, голубь, так быстро покинул храм? – укоризненно произнесла Сэла с легкой улыбкой на устах. – Хотел уплыть, даже не попрощавшись?
С большим трудом Молчун преодолел своё состояние и начал соображать – как ему выпутаться из столь паршивой ситуации. Слов волшебницы он не слушал, зная им цену, а за лживой улыбкой она лишь прятала чёрные мысли. Все её намерения были ясны рыбаку, и, слушая её, он мог только предоставить ведьме лишнюю возможность обмануть себя или того хуже, – наложить чары. Такого нельзя было допустить, и Ксист решился на отчаянный шаг… Раз невозможно пройти мимо колдуньи к лестнице, то придётся прорываться к лодке напрямки…
Взгляд его переметнулся к краю обрыва, за которым открывалась бездна. До неё всего несколько шагов, но как насмелиться сделать последний, особенно, если за спиной стоит недружелюбно-настроенная волшебница?..
Она разгадала его намерения, и улыбка сползла с её лица. Подняв руку, как будто для того чтобы бросить нечто невидимое, она угрожающе предупредила:
– Тебе не удастся!
– Сегодня я это уже где-то слышал, – ответил Ксист и сорвался с места в сторону обрыва. Он помнил, как по чистой случайности увернулся от огненного шара в подземелье, и собирался повторить то же самое на поверхности, только уже намеренно. Однако край приближался, а ожидаемого звука летящей сзади смерти всё не возникало. Это начинало беспокоить… А движущаяся навстречу бездна с каждым шагом становилась всё глубже и страшнее. Как оказалось, Ксист недооценивал высоту скалы, с которой собрался прыгнуть, и убеждался в этом всё больше и больше…
И вот, когда до обрыва оставалась всего пара прыжков, нервы его не выдержали, и он, громко вскрикнув, чудом успел затормозить, упав при этом так близко от края, что голова его оказалась над пропастью. Из-под ладоней выскользнуло и полетело вниз несколько мелких камешков, навеяв на Ксиста ужасную картину. Он явственно представил, как падает вместе с ними, и у него всё сжалось внутри от такого кошмарного зрелища.
Далеко внизу он увидал тримаран, стоящий у причала, и в этот раз он показался Молчуну ещё меньшим, чем в прошлый. На «Хаяре» его тоже заметили, наверно услышав тот позорный крик, вырвавшийся из его груди помимо воли. При этакой тишине, его голос разнёсся по всей бухте, усилившись многократным эхом.
Ксист рассмотрел на палубе крохотные фигурки друзей, показывающих руками в его сторону. Бедокуры крикнули ему что-то в один голос, приветственно помахав, а Эдвин отправил Грэма в трюм – раскручивать маховик. Они начали готовиться к отплытию, не подозревая о его проблемах. Им, конечно, была не видна Сэлина, да если бы они и видели её, то, что из этого?.. Они же ничего не знали…
Тут Молчун вспомнил о том, о чём совсем позабыл от страха. Он ведь так и не услышал шума летящего огненного болида, зато вместо него он услыхал звонкий смех Сэлы. Уж насмешил, так насмешил…
От края он отполз на четвереньках и только после этого встал, повернувшись лицом к волшебнице. Той, видимо, ситуация очень понравилась, потому как она не переставала смеяться, даже произнося слова:
– Назвав тебя голубем, я не думала, что ты и вправду захочешь полетать… Знаешь, я чуть было не поверила, что ты действительно махнёшь туда. Так убедительно разгонялся… ан нет! Кишка тонка!.. Глядишь, сейчас уже бы и долетел… И, шлёп о воду!..
Сэлина продолжала издеваться, а Ксист лишь горестно слушал, поняв, что выхода у него больше нет. Лишь бы друзьям дали уйти, а там пусть делают с ним, что хотят. Отправиться на тот свет он всегда успеет… Но его горькие мысли были прерваны, – ставшим уже привычным для него, – способом: кто-то опять влез в его голову и принялся там орать…
Незнакомый голос принадлежал мужчине и был наполнен неподдельной тревогой.
«Не сдавайся! – кричал неизвестный. – Примиришься со своей участью, и тебе – конец! Прыгай! Доверься мне, и я помогу!»
«А мама в детстве мне говорила, чтоб я не слушал голоса в своей голове, – они плохому научат, – мысленно заметил Ксист. – Это произошло после того, как я попробовал грибов, растущих возле нашего дома, и впервые услышал эти голоса. Они убедили меня, что я – рыбка и могу дышать под водой, а я и поверил… К счастью, меня быстро вытащили из моря, и я не очень нахлебался. Зато морская вода хорошо прочистила мой желудок, и я остался жив. Только с тех пор я не доверяю голосам в своей голове…»
«Не время предаваться воспоминаниям! – твердил незнакомец. – Прыгай немедленно! Я замедлю твой полёт, ты не разобьёшься!»
Ксисту совсем не хотелось оставаться наедине с Сэлиной и, тем более, ещё раз встречаться с Саламандрой, и он решился поверить неизвестному доброжелателю, чьи слова звучали чрезвычайно искренно. Терять ему было особо нечего, и он не стал долго раздумывать. С внутренним криком: «А-а-а, топсель-стаксель! Лови!», он мгновенно развернулся лицом к обрыву и в два прыжка преодолел оставшийся до края промежуток скалы. Мощно оттолкнувшись от тверди в последний раз, он воспарил над пропастью и с диким криком полетел вниз.
Сэлину это застало врасплох. Она рассвирепела и бросилась к краю обрыва, шипя на ходу: «Он всё-таки прыгнул. Это невероятно!»
Эдвин и братья-бедокуры, отвязывавшие в тот момент тримаран от пристани, удивились ещё больше. Они сперва услышали крик, а потом увидели и самого Ксиста, летящего с чудовищной высоты, и обмерли от ужаса. Они не могли пошевелиться, пока их друг не врезался в воду, выбросив громадный фонтан брызг. Только тут они ожили и заорали все одновременно, выразив таким способом порыв к спасению товарища. Братья лихорадочно закончили отшвартовывать лодку, и Эдвин резко сорвал её с места, направляя туда, где приводнился Молчун, так и не показавшийся на поверхности…
Ксист пролетел половину пути, вопя от ужаса, но потом вспомнил, что приземляться придется в море, и набрал побольше воздуха в легкие. Вода была уже слишком близко, но обещанного замедления не наступало. Он крепко зажмурился, ожидая страшного удара о гладкую морскую поверхность, от которого у него переломаются все кости, но тут и вправду пришло радостное ощущение, как будто его подхватила какая-то мягкая, но сильная рука. Он, конечно, вошёл в воду на приличной скорости, но это уже было не смертельно. Несколько секунд он ещё погружался на дно, пока плотные глубины не остановили его продвижение, после чего осчастливленный Молчун начал всплывать…
Сэлина злобно смотрела сверху на то, как его голова возникла над поверхностью, и везунчик размашисто поплыл навстречу тримарану, спешащему к нему на выручку. Вскоре они сошлись в одной точке, и невредимого Ксиста подняли на борт. Она ещё никак не могла решить, как ей следует дальше поступить, но тут кто-то осмелился заговорить с ней путем телепатического контакта:
«Всё не успокоишься? Ты же видишь, что проиграла».
– А-а, это ты, старый болтун! – узнала говорившего Сэла. – Значит, он не разбился, благодаря тебе… Не слишком ли много ты на себя взял, вмешавшись в мои дела?
«Имею полное право. Ведь я – обычный ЧЕЛОВЕК, – в отличие от некоторых…»
– Ты – старый дурак! Надеешься взять его под своё крылышко? Смену себе подыскиваешь? Посмотри на него, – он же слишком ничтожен!
«Тем не менее, ты очень старалась заполучить его…»
– Я – другое дело! У меня с ним старые счёты.
«Созналась бы честно, что боишься его. Такого ничтожного!»
– Не смеши меня! Даже если он попадёт к тебе, и ты сможешь добиться от него какого-то толку… Представь, сколько на это уйдёт времени, за которое я так развернусь, что никто не сможет мне уже помешать властвовать в этом мире.
«Так уже было, и, как показывает история, ни какая власть не вечна. И твоей придёт конец рано или поздно».
– Лучше поздно, чем рано… Ты так на него надеешься, а я вот возьму и убью его сейчас!
«Ты же знаешь, что ничего этим не добьёшься! Он снова вернётся, но ты уже не будешь знать – кто он. Этим ты лишишь сама себя того маленького преимущества, которое сейчас имеешь… Ведь временное устранение его с физического плана не является твоей окончательной целью. Ты ведь хочешь всевозможными соблазнами материального мира погубить его бессмертную душу?.. Я правильно понял твои намерения?»
– Ты догадлив, старый хрыч! Только не всё учёл… Допустим, я уничтожу сейчас его тело. Прежде, чем он снова вернётся после реинкарнации, пройдёт некоторое время. Даже если он сразу переродится, то всё равно, потребуется много лет, пока он вырастет… А ты, между прочим, уже и так пережил свой век на мно-о-ого лет. Вряд ли ты доживёшь до его очередного возвращения, в чём я могу тебе посодействовать… А кто, кроме тебя, сумеет его опознать и, тем более, обучить уму-разуму? Разве что, только я… А я не упущу такой шанс.
«Но ты можешь не упустить его и сейчас…»
– Ах, как заговорил! Боишься за него! Смерть, как боишься! Ну так попробуй уберечь его вот от этого!..
«Хаяр» приближался к каналу, ведущему из бухты, как вдруг над ним возник громадный огненный смерч. Ксист уже видел такой в своих снах, и вот теперь смог увидеть наяву. Он знал, что эта погибель сейчас обрушится на тримаран, и от него не спастись даже в воде, которую он просто вскипятит, сварив их заживо. Вновь он пожалел, что не остался на острове, – этим он хотя бы спас друзей.
Смерч начал опускаться, но неожиданно наткнулся на какую-то незримую преграду. В воздухе, в самой нижней точке пламенного вихря вспыхнул белый свет, и из него возникла копия вихря, мгновенно вознёсшаяся до небес. Красный и белый вихри, вращавшиеся в противоположные стороны, сшиблись с громоподобным треском. Воздух вокруг ревел и кружился, наводя ужас на команду тримарана частыми разрядами молний.
Вдруг белый отделился от красного и окунул своё основание в море, в один момент насосавшись воды вместе с морскими обитателями, – стайкой мелкой рыбёшки, привлечённой световой иллюминацией. Превратившись из белого огненного в водяной, вихрь снова ударил по красному, и от них с адским шипением повалили клубы пара. Они опять перекрутились между собой, закружившись в бешеном танце и разбрасывая по сторонам поджаренную рыбу.
Оба смерча, сцепившиеся своими узкими местами, начали медленно подниматься вверх, попутно пожирая друг друга. Потом они резко сместились в сторону, и, поборовшись ещё несколько мгновений, врезались в скалу, взорвавшись громче, чем в первый раз, и рассыпавшись на множество капель огненного дождя, вперемешку с готовыми к употреблению морепродуктами и каменной крошкой… Напоследок над бухтой пронёсся тяжкий стон, и всё смолкло.
«Хаяр» остался невредим и прибавил ходу, несмотря на то, что команда и так выбивалась из сил, вращая маховик. Ксист не знал, кто помог им вторично в этот день, но был очень признателен неизвестному благодетелю.
А Сэлина, стоя на скале, злорадно смотрела вслед тримарану и насмешливо говорила:
– Ничего, старый болтун. В этот раз ты смог отразить мой удар, но это всё на что ты способен. Не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, или валяешься под кустом в агонии, но знаю, что второго удара тебе не отбить… Так и быть, не стану убивать его сейчас, однако, знай, что я не отступилась! Это была не последняя наша встреча, и в следующий раз он будет моим! Это я тебе гарантирую!
Ксист – как самый уставший – стоял за штурвалом, а остальные надрывались в трюме, помогая Грэму в его нелёгком деле. Лодка стремительно пронеслась по каналу и через залив, пока не вышла в открытое море. Там крыльев мельницы коснулся вольный ветер, облегчив беглецам задачу. Но они все равно не прекращали самоотверженно крутить маховик, стараясь поскорей убраться из этого опасного места. И только когда остров стал для них нечётким пятном вдали, команда позволила себе расслабиться.
Эдвин с братьями выбрались на палубу, а Молчун, направив судно на восток, принялся стягивать с себя мокрую одежду. Эшмериец, присевший было на балансир катапульты, опомнился, глядя на него, и поспешил обратно в трюм со словами:
– Сейчас я что-нибудь подберу для тебя из своего гардероба, а то простудишься.
– Это не самое худшее, что могло бы сегодня со мной случиться, – откликнулся тот, пытаясь отжать куртку и штаны.
– Погоди, не рассказывай ничего без меня, – попросил Эдвин, скрываясь в недрах лодки.
– Я и не тороплюсь, – пробормотал Ксист скорей самому себе, чем остальным.
– Молчун, как же ты решился прыгнуть с такой высоты? – не выдержал Тарсил.
– За тобой ведьма гналась? – подхватил Бенсил.
– Нет, просто поскользнулся, – ответил Ксист не без доли сарказма.
– Удивительно, что ты остался цел, – порадовался Тарсил. – Там же, наверное, не меньше сотни саженей.
– Да ты что, Шустрый?!! – воскликнул Бенсил. – Как минимум, – двух сотен!
Молчун пренебрежительно хмыкнул и добавил от себя:
– Если б вы оттуда прыгали, то знали бы, что там больше трёхсот саженей! Уж поверьте мне на слово!.. Я, пока летел, успел подсчитать!..
– Во врун! Во загнул! – не поверил Бенсил, а Тарсил просто рассмеялся.
– Всё-таки хорошо, что мы успели вернуться на тримаран, – заметил он, отсмеявшись. – А то пришёл бы ты немного пораньше, а нас там ещё и нет…
– Как так – нет? – удивился Ксист. – У вас времени было навалом.
– Ну, вообще-то, мы не сразу сюда пошли… – замялся Тарсил. – Объясни, Хитрый! Это ж была твоя идея, почему я должен за тебя отдуваться?
– Мы хотели проследить за вами, как ты сам когда-то сделал с нашими отцами, – намекнул Бенсил. – Но вы так быстро ушли, что мы не успели заметить – куда. А Грэм почему-то не смог взять ваш след, – наверно, Сэлина что-то наколдовала. Из-за этого нам пришлось идти на тримаран, но сперва мы захватили с собой всё, что смогли унести со стола, и по пути ещё завернули на озеро – наполнить оставшиеся фляги. Так что теперь мы можем двигаться без остановок, по крайней мере, дня два, а то и три. И это, не считая рыбы…
– Значит, вместо того, чтоб делать всё, как было уговорено, вы – бродяги – навострились-таки за нами следом? – укоризненно нахмурился Ксист. – И эту крамольную идею подал, конечно же, ты! – ткнул пальцем в сторону деланно смутившегося Бенсила Молчун.
Тут из трюма появился Эдвин с цветущей улыбкой на устах и сухой одеждой для друга, которую он держал на уровне груди, явно пряча под ней что-то объёмистое. Он немедленно вступился за бедокура, стараясь оправдать его перед лицом товарища:
– Вообще-то, я думаю, что это была общая идея, вспыхнувшая одновременно у всех нас. Просто Хитрый первым произнёс её вслух, чуть-чуть опередив меня.
– И меня тоже, – сознался Тарсил.
Выражение лица Ксиста сменилось с укоризненного на торжествующе-ехидное. С самодовольным видом он изобразил кровожадную ухмылку и обрушился на друзей с обличающими высказываниями:
– Вы – три прохиндея – решили, наверное, что я так сразу вам и поверил?!! А вот и нет!.. Я ж вас насквозь вижу, и поэтому несложно было предугадать, что вы обязательно пойдёте за мной, вопреки всем моим требованиям! Потому-то я и попросил Сэлину, чтоб она сбила вас со следа! Понятно?.. Твои идеи, Хитрый, рано или поздно всех нас угробят, – и с этим я уже смирился… А ты, Шустрый, вместо того, чтоб останавливать брата, всячески ему потворствуешь, – и к этому я тоже привык… Но от тебя, Эдвин, я ожидал больше рассудительности!.. У тебя хватило ума построить такую лодку, но не хватает простой сообразительности, чтобы ощутить всю остроту целесообразной необходимости, и действовать адекватно ей! Вместо того, ты уподобляешься этим двум особям бедокурного рода и возглавляешь их бессмысленные потуги в разрешении заведомо невыполнимых задач, и к тому же…
Ксист расхаживал по палубе в одних подштанниках и продолжал обличительное выступление, распаляясь всё больше и уже ни на кого не обращая внимания. Слегка очумевший от всего этого Эдвин приблизился к братьям и, стараясь не отвлекать внимания оратора от его воодушевлённой речи, потихоньку спросил их:
– Откуда он нахватался таких слов? Вы уверены, что он всю жизнь был только рыбаком?
– Да, он сам больше всех удивляется разным словечкам, вылетающим иногда у него в подобные моменты, – пояснил Бенсил. – Самое поразительное заключается в том, что он нигде не мог услышать ничего похожего, и в том, что он понимает значение сказанного… почти всегда… если запоминает… А если не успевает запомнить, то мы потом повторяем те его слова, которые сами умудряемся воспринимать, и он легко их растолковывает, хотя до этого, можно сказать, нигде их не слышал. Таким образом и он, и мы обогащаем свой словарный запас, а за нами и весь посёлок.
– Удивительно! Непонятно только: почему вы называете его Молчуном? – поинтересовался эшмериец. – Это юмор у вас такой? С тех пор, как мы встретились, у него рот надолго не закрывался… А вам он часто устраивает подобные выволочки, как мне сейчас?
– Так, время от времени, когда нарываемся. Иногда это случается, – с тех пор, как наши родители погибли, а он заменил их. Наверное, бремя ответственности за наше воспитание давит. А в том, что Молчуном его зовём, нет ни малейшей иронии. Если ему нечего будет сказать, он может за несколько дней не проронить ни единого слова, и даже в случае необходимости способен обойтись одними жестами. По-моему, он как-то говорил, что человек ответственен за каждое своё слово и не стоит произносить пустых, незначимых фраз, за которыми нет никакого смысла…
– Сейчас в это с трудом верится… – заметил Эдвин, кивая на увлечённого Ксиста.
– Ничего страшного, я его легко починю! Главное, – знать подход к этому делу… – уверенно заявил Бенсил и прервал Ксиста громким выкриком: – Эй, болтун! У твоей аудитории имеется один вопрос: когда ты, наконец, закроешь своё едало?
Молчун на мгновение опешил, прервав речь, но тут же продолжил:
– В данный момент у меня не едало, а говорило!.. А если Эдвин всё-таки отдаст мне сухую одежду и вино, которым он звякает под тряпками, то я вообще могу заткнуться и пойти спать.
– Ты смотри, заметил! – радостно воскликнул эшмериец, передавая ему одежду и открывая на всеобщее обозрение четыре бутылки вина, удерживаемых за горлышки. – Это из запасов Сэлины, прихваченных со стола. Думаю, нам есть что отметить.
– Да, уж! – обрадовались бедокуры, принимая напиток. – Не каждый день спасаешься от безумных колдовок и оживших статуй ящериц…
– За наше счастливое спасение! – произнёс Эдвин, поднимая вверх бутылку. Ксист, застигнутый тостом во время одевания, бросил этот процесс наполовину завершённым, успев натянуть куртку только на одну руку, и взял свою бутылку у эшмерийца. Чокнувшись со всеми сосудом, он сделал несколько глотков из горла, не обращая внимания на сползающие до колен штаны, после чего сам произнёс следующий тост:
– За нашего неизвестного спасителя! Пусть у него всё будет хорошо, и если нам суждено с ним встретиться, то пусть этим хорошим он поделится с нами… И отдельное спасибо ему за жареную рыбу, которой у нас вся палуба завалена…
Сделав ещё несколько глотков, он вернул сосуд на сохранение Эдвину и продолжил одевание, попутно зажевав вышеупомянутую рыбу, подобранную тут же.
– Кстати, откуда взялся этот спаситель? – поинтересовался эшмериец.
– Понятия не имею, – отозвался Ксист. – Просто заговорил у меня в голове, пообещал помощь и помог. Первый раз, – когда я сигал со скалы, – он замедлил мой полёт; а второй, – когда Сэла или Саламандра нас сжечь пытались.
– А может, это они тебе так голову дурят? – высказал предположение Эдвин. – Сами нападали, – сами защищали… Вошли в твоё доверие, как некий благодетель, а потом от его имени смогут манипулировать тобой?..
– Нет! Это невозможно! – твёрдо отринул такую версию Молчун. – При разговоре с ним я испытывал совсем иные чувства, чем при беседе с Сэлой и ящерицей. От него исходит волна тепла и доброты, искреннего участия и неподдельного сочувствия. Тогда как от той парочки я не ощущал ничего подобного, лишь ненависть и холодный расчёт. Я бы, возможно, никогда и не осознал это, но, благодаря незнакомцу, я понял, что всё познаётся в сравнении!
– А что от тебя хотела Сэлина? – спросил Эдвин. – Зачем повела к Саламандре?
– Они предлагали мне богатство, власть и магическую силу. Но… – ухмыльнулся Ксист.– Хотели только одного: чтоб я служил им. А я отказался, после чего едва ноги унёс. Ещё за обедом я почувствовал, что Сэла люто ненавидит меня, но так и не понял – почему. Может причина в том, что я был вместе с теми, кто ограбил Саламандру четыре года назад, может, в чём другом, – это теперь неважно. В любом случае, я не стал бы служить убийце моих родителей. Самое отвратительное в том, что взятый из храма мешочек золота – ничто по сравнению с теми сокровищами, которые там хранятся. Как мне кажется, тот мешочек был специально оставлен Саламандрой на виду, чтобы мы поддались на искушение, и тем самым дали ей повод для убийства.
– А ты видел её сокровища? – с горящими глазами спросил Бенсил.
– Видел! – откликнулся Молчун, сердито посмотрев на спрашивающего. – Там их не перечесть! Только ты, Хитрый, даже не помышляй о том, чтоб запустить туда свои ручонки. Помни – что произошло с нашими семьями! Всегда помни!
– Да я и ничего не помышлял, – отмежевался тот.
– Золото Саламандры пахнет смертью! – грозно предупредил Ксист. – Оно добыто пиратами – пускай даже не всё, – но оно обильно полито кровью!.. Я бы не прикоснулся к нему, даже если бы его не охраняла сама хозяйка, вкупе со всеми пиратами окрестностей.
– Странно как-то, что они связаны между собой, – заметил эшмериец.
– Это лишь подчёркивает тёмную сущность Саламандры. Она – это зло! – твёрдо заявил Молчун. – Но кроме пиратов у неё есть слуги и похуже. Это её жрецы! Она собиралась и меня сделать одним из них, – колдунов-убийц, сжигающих людей заживо.
– Нет, Ксист, так не пойдёт! – остановил его Эдвин. – Давай, рассказывай всё подробно и по порядку. Время у нас пока есть, – преследователей не видать.
– Ты имеешь в виду вербовщиков? – пренебрежительно бросил Ксист. – Мне кажется, что они сейчас не самые опасные враги для нас… Кстати, Сэла говорила, будто она уже избавила нас от этой проблемы. Это было сразу после обеда, когда мы беседовали в её замке. Она в это время успела что-то предпринять. Во всяком случае, так она мне сказала…
– Хорошо, если не соврала, – обнадёжился Эдвин.
– Да, неплохо было бы, – согласился Молчун. – Но будем предполагать самое худшее и, естественно, задерживаться в пути не станем. Через несколько дней достигнем устья Ливнезии, – по ней можно дойти до Хэлбрика, но мы туда не пойдём. Нам, наоборот, нужно держаться подальше от этого места, потому как там полно сторожевых кораблей. Если сумеем проскочить это место, то вскоре окажемся у побережья Росланда.
– Я давно хотел спросить, но не хотел вас обидеть… – замялся эшмериец. – Ваше королевство воюет с Росландом… А вы, – как бы это сказать, – не хотите в этом участвовать, да ещё и собираетесь попасть в те края… Мне всё это кажется странным…
– Намекаешь на то, что мы – предатели? – в лоб спросил Ксист.
– Нет, конечно! Но…
– Ясно! Только ты ведь ничего не знаешь об этой войне. Это наш король напал на Росланд, а народу это не нравится. Но что самое интересное, – война получилась какая-то односторонняя… До нас доходили слухи, что росландцы не пользуются обычным оружием, а обороняются волшебством, при этом никому не вредя. Просто все наши войска, пытавшиеся штурмовать их столицу – Росвил, – разбегаются сами собой, и королю приходится набирать новых рекрутов. И так было уже два раза. И потом, с чего ты взял, что мы собираемся там задерживаться? Я же не говорил, что мы плывём именно туда. Ты, конечно, можешь остаться там хоть навсегда, но мы должны будем двигаться дальше, потому как ты верно заметил, мы – враги Росланда.
– И куда же дальше? – спросил Эдвин.
– Понятия не имею! – пожал плечами Ксист. – Мало ли стран на свете… Трудно поверить, но всего за два дня мы стали изгоями в своём королевстве, не можем поселиться в соседнем, и, к тому же, за нами охотятся все, кому не лень, начиная от последнего пирата, и заканчивая богиней Саламандрой… И всё началось, между прочим, с того момента, как мы с тобой повстречались…
– Да, интересное совпадение, – согласился эшмериец. – Но не надейся, что избавишься от меня в ближайшее время. Мы пойдём вместе, на моём тримаране, – туда, куда понесёт ветер. Где-нибудь для нас обязательно найдётся местечко под солнцем.
– Ну, что ж, решено! – радовался Молчун, чокаясь с Эдвином бутылками. А тот дождался удобного момента, пока Ксист замолчал, смакуя вино, и твёрдо настоял на своём, потребовав точного и полного рассказа обо всём случившемся на острове со времени их расставания. Белужнику ничего не оставалось, кроме как сдаться и всё подробно описать для трёх благодарных слушателей. Закончилось это глубокой ночью.