22
Сколько Питер валялся в этом погребе, он не помнил. Открывая глаза, видел темноту или непроницаемую серую пелену. Тела он не чувствовал и, казалось, не догадывался о своем существовании на этом свете.
Открыв глаза в очередной раз, Питер сумел выделить из увиденного какие-то образы. Перед ним были живые твари, они почесывались и смотрели на Питера черными бусинками глаз. Пошевелившись и почувствовав боль, он понял, что на этот раз остался жив. Хотелось заплакать, пожалеть себя, но плакать он не умел с детства.
Собрав все силы, невольник перевалился на спину, напуганные крысы отбежали к стене и там, возле норы, остались наблюдать, лелея надежду, что человек все же умрет.
Питер увидел низкий сводчатый потолок и светлый квадрат уходящего вверх колодца. Попадавшего в квадратное отверстие света хватало, чтобы разглядеть погреб.
Осторожно, чтобы не закашляться, Питер вздохнул – в легких что-то забулькало, дыхание было хриплым. Попробовал пошевелить одной ногой, потом другой – вроде были не сломаны. Руки тоже оказались целы, только внешние стороны ладоней представляли собой раны с засохшей кровью и песком. Питер царапнул пол – так и есть, это был песок.
Заметив справа от себя какую-то темную полосу, пленник определил, что это колонна – старая, покрывшаяся черной плесенью. Сделав несколько осторожных движений, Питеру удалось подползти к ней. Немного отдохнув, он сумел приподняться и прислониться к колонне спиной.
В глазах поплыли круги, подкатила тошнота, однако скоро она прошла, оставив только длящийся наяву кошмар. Питер несколько раз моргнул, надеясь, что видение исчезнет, однако разбросанные по полу скелеты остались.
Их было не меньше трех десятков, останков неизвестных людей. Где-то уцелела одежда, ремни, остатки обуви. Даже неопытного взгляда было достаточно, чтобы понять – они копились здесь не одну сотню лет, сохранив клочки одежды разных времен. На костях некоторых имелись повреждения – разрубленный череп, сломанные ребра, кости ног, рук. Кто-то из них умер связанным, об этом свидетельствовали остатки веревок, других истязали дольше – два скелета оказались привязанными к вбитым в стену железным кольцам.
После перенесенных побоев Питер страха не испытывал и, чтобы восстановить кровообращение, поднялся и стал понемногу расхаживаться, путешествуя по погребу и перешагивая через древние останки.
Обнаружив возле одной из стен особенно сырой песок, Питер опустился на пол и стал рыть. Песок оказался рыхлым, и вскоре удалось достичь уровня, где он стал совсем жидким.
Сняв рубашку, Питер сложил ее вдвое и, накидав сверху несколько пригоршней песочной жижи, подождал, пока снизу начнет капать мутноватая вода. Ее набралось на три полноценных глотка. Несколько раз повторив эти манипуляции, Питер утолил жажду и почувствовал себя лучше.
Прошли еще одни сутки, появился аппетит. Крысы не покидали нору, наблюдая из нее за человеком. От нечего делать Питер предавался воспоминаниям, думая о том, как бы все сложилось в его жизни, если бы не поход в Пешехар. А еще ему не давало покоя то, как он попался в расставленную западню, ведь во дворе было тихо и он специально прислушивался, опасаясь быть застигнутым, откуда же они узнали о его намерении сбежать? Может, все новички пытаются сделать это в первую же ночь и поэтому хозяева загодя выставляют засады?
«Глупец, нужно вести себя как Мургаб, он столько лет в неволе и все еще жив», – упрекнул себя Питер и тут же вспомнил, как старый слуга сам уговаривал его бежать. Может, это он нарочно громко храпел, а сам выследил Питера и сообщил хозяевам?
Перед тем как стемнело, Питер попил воды и уже привычно уснул среди скелетов.
Утром, едва взошло солнце, послышался скрип ржавых петель, тяжелая крышка поднялась, и по узкой лестнице в сырой погреб спустились двое безмолвных охранников. Постояв немного, чтобы привыкнуть к полумраку, они увидели Питера и, не говоря ни слова, подхватили его под руки и потащили наверх.