14
Карсаматы расположились чуть выше пленников, разожгли на склоне костер, чтобы при свете лучше их видеть. Дозорных поставили на вершине холма, правда, было непонятно, что они там в темноте могут разглядеть.
Несмотря на неудобство и отсутствие привычки ночевать на голой земле, Питер спал хорошо, лишь изредка вываливаясь из сновидений, когда перекликались часовые или рядом проходил Теллир.
К утру стал мерзнуть, однако великоватый, с чужого плеча кафтан очень помог, им удалось обернуться почти дважды.
– Вставай! Вставай, знаешь, дурак-собака! – стали кричать охранники, когда еще не рассвело. Питеру как раз снился страшный сон, будто великан в два человеческих роста поймал его за ноги и, держа вниз головой, сильно встряхивает, что-то при этом крича. Питер пытался вырваться, но у него ничего не получалось, а проснувшись, обнаружил, что самый злой из конвоиров дергает веревку, на которую были нанизаны пленники, и кричит:
– Вставайте! Вставайте, шакалы-собаки, знаешь!
Когда ему надоело это развлечение, он швырнул конец веревки на землю и потребовал, чтобы пленники распутывались сами.
Питер не был знаком с кочевыми узлами, и у него ничего не вышло, но Эрик быстро развязал петли на своих ногах и помог Питеру.
– Где можно отлить, ваша милость? – спросил кто-то из пленников.
– Отливай в штаны, знаешь! – ответил конвоир, и все карсаматы дружно рассмеялись, потряхивая нечесаными головами.
Пока кочевники ловили спутанных лошадей, пленники дружно справляли нужду.
Питер осторожно повел плечами. Под утро опустился туман, и вся одежда оказалась сырой от росы, непривычные к ходьбе ноги болели, а исполосованная плетьми спина саднила. Тем не менее он чувствовал в голове ясность и понимал, с кем, куда и зачем идет, – он трезво осознавал свое положение и был благодарен помогавшему ему Эрику.
– Не простудился? – спросил тот. – В дороге это самое дрянное.
– Нет, даже сам удивляюсь.
– Пошли, знаешь, шакал-собака! – закричал один из конвоиров, взмахивая для острастки плетью.
Пленники двинулись по склону к дороге, где стоял ночевавший здесь обоз. Ломовые лошадки как ни в чем не бывало встряхивали длинными гривами, им было все равно, кто теперь их хозяин.
Обоз тронулся, и следом за ним погнали пленных.
Пока взошло солнце, мимо неоднократно проезжал Теллир. Питер старался не смотреть в его сторону, но чувствовал на себе тяжелый взгляд хозяина.
Еще до обеда они вышли к развилке. К удивлению Питера, обоз продолжил движение на юг, а Теллир и конвоиры с пленниками свернули налево.
Получив от хозяина какую-то команду, эртадонт унесся в сторону большой рощи и больше не появлялся.
– Куда это мы? – негромко спросил Питер.
– В Датцун, невольничий рай, – ответил Эрик.
– А обоз?
– Обоз пойдет в Пешехар, как и планировал твой дядя, там за товар дадут самую большую цену.
– Сволочи…
– Ругайся не ругайся – ничего уже не сделаешь.
– А каково быть рабом? – спросил Питер после небольшой паузы.
– Ты что, ни разу рабов не видел?
– Не видел, наш герцог не велит торговать людьми.
– Ах, ну да – ты же из Гудбурга. Ну в общем… это зависит от того, к какому попадешь хозяину. Бывает, что рабы живут не хуже вольных, а бывает, что и месяца не вытягивают.
– Да ты что? – ужаснулся Питер.
– Именно поэтому главное – приглянуться хозяину.
– А что для этого нужно делать?
– Хорошо выполнять положенную работу.
– Но я ничего не умею делать – у дяди было много слуг!
– Значит, будешь учиться… Только ты не думай сейчас об этом, голову сломаешь, а толку – чуть. Может, тебе повезет и попадутся добрые люди, выкупят тебя и сразу дадут волю.
– Такое бывает? – Глаза Питера засветились надеждой.
– Люди рассказывают, значит, бывает. Придет на торги какой-нибудь блаженный богач, купит десяток невольников да и даст им вольную, чтобы поминали его добрым словом.
– Эх, хорошо бы…
Питер надолго замолчал.
– Брешет он тебе, а ты уши развесил, – вмешался угрюмый Биркамп. – Рядом с Датцуном море, значит, все попадем на галеры.
– Будет тебе про галеры-то! – раздался сзади недовольный голос. – Накаркаешь еще, тупая башка.
– Чего ты сказал? – обернулся Биркамп.
– А то и сказал – тебе хочется на галеры, ну так и поезжай, а другим, может, пожить еще охота.
– Эй вы, перестань орать, знаешь! – крикнул охранник. Свистнула плеть, и на голову Биркампа обрушился удар. Тот взвыл и, поскольку не мог ответить конвоиру, бросился на собрата по несчастью – суховатого пожилого наемника из Индзора. Несмотря на разницу в весе, завязалась драка, конвоиры заработали плетьми, полосуя всех подряд, пленники расступились, и на земле остались только молотящие друг друга соперники.
– Если сейчас же не подниметесь, лично отрежу вам головы… – прозвучал властный голос Теллира. Драчуны вскочили и испуганно уставились на хозяина.
Питер осторожно скосил глаза и увидел красивого, невиданной светлой масти коня, сапоги с золотой вышивкой и острые шпоры – так близко Теллир к нему еще не подъезжал.
– Еще подобное затеете, зарежу!
Сказав это, Теллир развернул коня и поехал по дороге.
– Вперед, гуирские свиньи!
– Вперед, шакал-собака, знаешь! – заорали конвоиры, подгоняя пленников.