18
После выпавших на их долю испытаний приятели чувствовали себя очень уставшими и, чтобы отдохнуть, закрепили руль обрывками канатов. Отяжелевшая от балластной воды, галера вела себя спокойно, а свежий ветерок продолжал подгонять ее на запад, упираясь в порванный парус. Напарники сели у борта и стали дремать. К тому времени, когда начало всходить солнце, они уже крепко спали, растянувшись на мокрой палубе. Привыкшие к условиям жизни внизу, они и здесь чувствовали себя комфортно.
Взошедшее солнце начало пригревать и постепенно высушивать палубу, волны окончательно успокоились, а ослабевший ветерок уже едва шевелил разорванный парус. Тем временем ярдах в двухстах западнее неуправляемой галеры разворачивали сеть рыбаки – владельцы большого рыбацкого баркаса.
– Эй, Берт, давай же спускайся, разве ты не видишь, что мы и так опоздали? – жаловался хозяин лодки. – Смотри, как высоко поднялось солнце! Сусма уже уходит на дно, а если мы не выловим хотя бы двадцать ящиков, жена прибьет меня во цвете лет. Она сегодня ждет от меня хотя бы один рилли!
– Успокойся, Ном, – отозвался помощник и дальний родственник хозяина Берт – он сворачивал канатную бухту, чтобы убрать в ящик. – Мы опоздали совсем чуть-чуть, сусма не опустится на дно раньше полуденного времени.
– Эй, вы, свиньи, ну-ка пошевеливайтесь – мы стоим на месте, разве вы не видите? Как, по-вашему, ляжет сеть, если баркас стоит на месте? – прикрикнул он на четверых гребцов-невольников, изо всех сил наваливавшихся на весла.
Не дождавшись Берта, Ном сам разобрался с сетью и вскоре спровадил за борт последние поплавки. Длинной цепочкой они растянулись на всю длину снасти, цепочка эта вздрогнула, когда баркас своей массой стал увлекать тяжелую сеть за собой.
Закончив с сетью, Берт и Ном спустились к гребцам – на пол-яруса ниже. Им пришлось пригибаться, поскольку потолок тут был совсем низким. Набросив на весельные рукоятки кожаные петли, вольные члены команды стали помогать невольникам тянуть на веслах потяжелевший баркас. Началась обычная тяжелая работа: «раз-два, раз-два», даже в четыре весла протянуть двухсотфутовую сеть было нелегко.
«Раз-два, раз-два»… Стоять было нельзя, ведь тогда сеть могла опуститься слишком низко, где ее потянут донные течения.
«Раз-два, раз-два»… Железные вороты вёсел визгливо поскрипывали.
«Надо бы в них жиру влить», – подумал Ном, морщась от напряжения. Он думал об этом каждый выход в море, но потом почему-то забывал, замотанный повседневными делами и заботами. Ему было пятьдесят, а он женился на двадцатилетней. Бедняга не представлял, что ему придется пережить – и в койке служить, как молодому жеребцу, и в море лямку тянуть, как какому-нибудь галерному. Молодая жена требовала не только ласк, но и новых нарядов, которые стоили немалых денег. И если, случалось, он не мог принести ей серебра и ограничивался медными монетами, она устраивала скандалы, не желая знать о том, что следовало вовремя смолить баркас, каждый день кормить рабов и что-то отдавать помощнику Берту.
«Раз-два, раз-два», – отсчитывал Ном, поглядывая через сруб на море. Волны были небольшими и совсем не препятствовали движению баркаса. Иногда попадались обрывки донных водорослей – последствие ночной бури. Случалось, что ненастье разгоняло рыбу, но только не в это время года. Летняя буря поднимала со дна крили, которыми питалась сусма, и рыбе незачем было опускаться ниже.
Судя по тому, что баркас двигался все медленнее и тащить его на веслах становилось все тяжелее, рыбы в сеть попадало все больше.
«Огрузимся, – мечтал Ном. – Не то что рилли, а и все три домой принесу и заткну рот этой… маленькой стерве».
Команда упиралась в весла еще около получаса, пока не стало ясно, что, несмотря на все усилия, они не продвигают баркас ни на дюйм.
– Все, Берт, поднимаем! – объявил Ном, сбрасывая с плеча петлю. Потом достал ключ и отстегнул двух рабов, чтобы они помогали ему на подъеме сети.
Гребцы встали за ворот и по команде хозяина стали его вращать, дорожка притопленных поплавков вздрогнула и медленно поползла к баркасу.
Вот и первый улов – сеть стала поднимать крупную рыбу. Сусма была отборная, чистая, словно отлитая из серебра. Пока гребцы накручивали сеть на барабан, Ном и Берт успевали выбирать рыбу.
Один за другим быстро наполнялись ящики, появлялась усталость в руках и спине, но никто не останавливался – богатый улов заставлял забыть об усталости.
– Очень неплохо… Неплохо… – приговаривал Ном, не находя времени отереть со лба заливавший глаза пот. На некоторых участках сети рыбы было так много, что Ному приходилось останавливать рабов, поскольку они с Бертом не успевали вовремя вытащить всю.
Наконец сеть была выбрана на всю длину, и в дощатом поддоне скопилось столько рыбы, что отяжелевший баркас стал слегка зарываться в ленивые волны.
– Да здесь все сорок ящиков! – заметил Берт.
– Не меньше, – кивнул довольный Ном.
– Все, ребята, грузите в ящики, – сказал он рабам и стал подниматься наверх, чтобы на ветерке перевести дух.
Выбравшись из рыбной ямы, Ном прошел на нос баркаса и, едва глянув вперед, увидел судно. Это была средних размеров галера без весел и с порванным парусом, судя по всему, совсем без команды. Она дрейфовала уже в каких-нибудь пятидесяти ярдах, можно было рассмотреть царапины на ее бортах.
Ном понимал, что, несмотря на заброшенный вид, в трюмах галеры могло остаться что-нибудь ценное.
– Эй, Берт, пойди сюда! – позвал он.
Помощник оставил сеть и стал подниматься по узкому трапу с износившимися ступеньками.
– Что там?
– А вот иди и увидишь.
Заинтригованный Берт выбрался на палубу и удивленно покачал головой.
– Вот тебе и фокус! Брошенная, видать, посудина, – сказал он, отряхивая с рук налипшую чешую. – Парус – в лоскуты. Если доставить ее в порт, можно продать, выглядит она неплохо.
– Не говори глупостей, – возразил Ной. – Если потом найдутся хозяева, да еще окажутся пиратами…
– Можешь не продолжать. Но проверить трюмы надо…
– Вот и я об этом. Пойдем, сядем на весла и подгребем к ней – кто знает, может, выловим чего подороже рыбьих хвостов.
Они поспешили спуститься на полуярус и вместе с двумя гребцами взялись подгонять баркас к ничейной галере.
Тем временем двое других рабов закончили складывать рыбу.
– Сорок шесть ящиков, хозяин, – доложил один из них.
– О как! – воскликнул довольный Ном и хохотнул: – Сегодня не день, а сплошной праздник! Идите сюда, я вас в замки возьму, а то вы тот еще народец…
Крепко заперев замки на цепях рабов, Ном с Бертом поднялись на палубу, чтобы ухватить галеру за борт – она была совсем рядом.
Зацепив галеру багром, Ном закрепил ее к баркасу, потом оттолкнулся от палубы и перевалился через высокий борт ничейного судна. Поднялся на ноги и, подав руку Берту, помог ему забраться.
Только после этого они огляделись.
– Смотри – трупы! – сказал Берт, указывая на два распростертых у кормы тела.
– Это рабы, – отмахнулся Ном. – Ты посмотри, какая разруха – все надстройки снесены, в палубе дыра и парус в лоскуты.
– Ладно, это не наше дело. Я пойду в трюм, а ты давай на нижнюю палубу.
– Хорошо, – согласился Ном и направился к трапу, ведущему на палубу гребцов. Однако едва он спустился, как тут же понял, что тут пусто – отделение для гребцов-невольников было частично затоплено, а срубы плотно закрыты, только падавший в пролом дневной свет позволял разглядеть несколько брошенных весел.
Ном поднялся наверх, и в этот момент его позвал Берт:
– Эй, Ном, здесь кое-что есть, спускайся!
Ном поспешил в трюм и увидел помощника с мешком в руках.
– Что тут?
– Пять мешков с орехами и дрова. Думаю, нужно забрать все.
– Заберем, нам все сгодится.
Они перетаскали трофеи и сложили их у борта. Немного передохнули и уже собирались перебросить мешки на баркас, как вдруг Ному показалось, что одно из тел на корме шевельнулось.
– Ну-ка, давай посмотрим, может, они живы, – предложил Ном.
– Пара свежих рабов нам бы не помешала, – согласился Берт, передвигая на поясе морской нож.
Ном тоже приготовил оружие, и они двинулись к спящим галерным.