Глава 3
Там лес и дол видений полны…
Елена проснулась как раз вовремя. Сумерки, фиолетово‑розовые, прозрачные, как сигаретный дым, облепили красноватые стволы сосен. А последние лучи засыпающего солнца ползли по земле, как рыжие змейки.
Перед глазами все немного расплывалось. Как всегда в это время суток. Зрение перенастраивалось на ночь.
Елена поднялась с гамака, надела куртку, которой прикрывалась, пока спала, закинула за спину арбалет.
Где-то справа мерно простучали шаги. Олежкины ребята шли дозором.
Сушняка в лесу хватало. Когда совсем стемнело, резко, дочерна, как всегда в сельской местности, костер уже горел. Елена готовила выпивку.
Трудно сказать, откуда появилась эта уверенность, что сегодня будут гости. Может, слишком много знакомых лиц в незнакомом месте, может, слишком много сплетен о ее приезде, может, просто собственное желание кого-то увидеть у костра этой ночью. Просто так должно было быть. О продуктивности ночных встреч Елена не загадывала. Весьма вероятно, что на огонек забежит Олег, и они просто пропьянствуют всю ночь. Но Елена чувствовала, что все будет не так. Придут те, кто должен прийти. А кто именно – не имеет значения. Да и что принесут сегодняшние посиделки, тоже не столь важно.
Неподалеку послышались шаги. Двое. Мужчины. Это она могла определить легко. Тут у всех принято ходить исключительно в берцах. Ее гости не составляли исключение. Мужские шаги привычно, по-берцовски, бухали по тропинке. Уверенно, как у люде, й хорошо знающих дорогу. Но это точно были не сторожевые братки Олежка. У тех привычка ходить в ногу. Ее гости просто шли.
На всякий пожарный Елена прислонилась к деревцу спиной и зарядила арбалет. Мало ли, насколько теплой будет встреча? Вообще на свежем воздухе, да в лесу на нее снизошла благодать. Настроение было великолепное, собственное уединение приносило только радость. И если сейчас по тропинке к ней приближается просто какая-то парочка любопытных местных… убить не убьет, но запугает, и плевать на конспирацию!
Они вышли на поляну и резко остановились, уставившись на Елену. Вернее, на Елену смотрел только Макс. С нежным укором в глазах. Серега пялился на взведенный и направленный в их сторону арбалет.
Елена облегченно вздохнула. Очередные давние знакомые. Что у них здесь, съезд, что ли? Но был в этой встрече один плюс. В принципе Макса и Серегу она знала весьма поверхностно. Но доверяла на данный момент этим двоим больше, чем всей встреченной ранее толпе старых приятелей. Эти двое были, что называется, настоящими мужчинами. Елена гордилась своим знакомством с ними. Ребята признавали только одну истину – умение работать и были мастерами. Мастерами на все руки. Только за время их знакомства они сменили несколько специальностей. Обычных, не понтовых профессий. Но как они работали! С душой. И за это Елена их уважала. А еще с ними было весело. Особенно с Серегой. Серега был моложе Макса, шутки у него грубее, проще. А Макс… С ним всегда чувствуешь себя женщиной. У него всегда очень вежливое обхождение, хорошо продуманные слова. И… что называется, взгляд, полный греха. Такое несоответствие жестов и мыслей просто сражает наповал.
– Привет, – улыбнулась Елена и отошла от деревца, арбалет склонился вниз.
– Привет, – растерянно отозвался Серега. – Так ты же вроде говорила, в отпуск едешь?
– А я в отпуске, – пожала она плечами.
– С этим? – Макс указал на арбалет.
– Ага. На охоту приехала.
– И на кого же ты охотиться собираешься? – все так же растерянно спросил Серега.
– На зверя.
– Да… – Макс подошел к костру. Протянул руку над пламенем. – А мы вот… думали с тобой приезд отметить.
– Здорово! – как можно дружелюбнее отозвалась Елена и отложила арбалет на землю, но рядом с собой, не разряжая. – Чего пьем?
– Ее родимую! – Серега достал водку из рукава. – А чего ты тут все-таки? На какого зверя пойдешь?
– На двуногого, – суховато пояснила Елена. – Я водку не пью. У меня вино есть.
– Дамам вино – это самое то, – одобрил Макс. – Так ты здесь работаешь? Шеф попросил? По поводу этих… кого заели?
И Макс, и Серега тоже были в курсе не совсем обычной профессии Елены. И они нравились ей еще и тем, что всегда спокойно относились к мысли, что охотницы на нечисть реально могут существовать.
– Угу. – Елена расставляла стаканы. – Ребята, а у меня закуси нет.
– А мы чего, есть собрались, что ли? – усмехнулся Серега.
– Вообще я с утра не ела, – вспомнила Елена. – А вы здесь как оказались?
– Держи шоколадку. – Макс достал «Сникерс» из кармана. – А мы тут работаем.
– У Андрика?
– Ну да. – Серега не сразу сообразил, кто такой Андрик. – Проводниками и по хозяйству. Продукты в городе закупаем.
– Проводниками? Очень кстати. – Елена чокнулась с ними пластиковым стаканчиком. – Со мной побродите здесь?
– В качестве охраны? – уточнил Макс.
– Нет, в своем прямом качестве, – объяснила Елена иронично. – По лесу прогуляемся. По некоторым особо печальным местам.
– Ты хочешь сказать… Ты серьезно тут за этими охотишься? – удивился Макс.
– Да, – кивнула она. – У каждого своя работа.
– Ну, прогуляемся, – улыбаясь, согласился Серега. – Трава нынче мягкая…
– Как бы тебе на ней не остаться, – так же улыбаясь, ответила Елена. – Я же со всеми своими игрушками гуляться-то буду.
– В таком наряде? – Макс окинул взглядом ее фигуру. Елена иронично улыбнулась, поняла: увиденное ему понравилось. – Комары закусают.
– Не закусают, не бойся, – успокоила она. – Лучше скажи, ты кого-нибудь из убитых в лес водил?
– Водил, – нехотя ответил Макс и потянулся за бутылкой. – Двоих или троих.
– А нашел трупы кто?
– Бывало, и я находил. – Макс налил ей еще вина. – Последнего тоже я нашел.
– Вот завтра меня туда и отведешь, – решила Елена. – Серег, ты с нами?
– Как скажешь. – Серега слегка обиделся. Он немного ревновал к Максу как к более опытному. – Это по старой дороге, да, Макс?
Макс кивнул, закурил.
– Что за старая дорога? – полюбопытствовала Елена.
– Это от деревни на север, – объяснил Серега. – Там до заброшенных деревень.
– Вот как… – Елена нахмурилась. – А в тех деревнях никого не находили?
– Не, туда далековато тащиться, – возразил Серега. – Если только на тачке. Ботаники туда не лазят.
– А у вас тачка есть?
– У меня есть, – ответил Макс. – Съездим завтра, если хочешь. Только бы знать, чего ищешь?
Елена посмотрела Максу в лицо. Очень уж у него серьезные глаза были. Но рассказывать она не собиралась. Рано. Слишком рано. Да и не знала она, что ее в эти деревни тянет. Наверное, обычная логика, основанная на просмотре любимых вампирских фильмов. Где-то же должно быть гнездо у упырей. А называть искомых тварей красивыми голливудскими словами Елена не собиралась. Пусть там, на «просвещенном» Западе, верят в добрых милых вампиров, что отказываются пить кровь и страдают без возможности увидеть солнце. В родной славянской мифологии восставших мертвецов называли упырями. Правильное и емкое слово для этих кровопийц. И никакой глупой романтики. Да и вообще, какая романтика при таком количестве трупов? И вот эти самые простые славянские упыри, они – вполне разумные существа. Они любят комфорт. Да и где-то же им надо обитать. Днем они здесь, среди людей, а вот ночами… Хотя в этой логике было много слабых мест. Но если где-то рядом есть заброшенные деревни, то все же их обязательно надо посмотреть.
– А как ты их искать будешь? – отвлек от размышлений Серега.
– Как и людей, – ответила Елена. – Они мало чем от нас отличаются.
– А разве они не боятся дневного света? Креста? Святой воды? – заинтересовался Макс.
– А почему они должны всего этого бояться? – пожала она плечами. – Ты еще про чеснок вспомни. Вообще чушь несусветная.
– Да? – искренне удивился Серега.
– Да, – подтвердила Елена. – Про крест и воду – это дешевый PR христианской церкви. Думаете, у мусульман или буддистов не бывает упырей? Эти твари старее всех мировых религий, так почему они должны бояться какого-то крестика или водички?
– Древнее? Я честно думал, что их придумали где-то в средние века, – сознался Макс.
– Нет. Упыри были и в Древней Греции, и в Египте, – объяснила Елена. – Я не могу объяснить тебе их природу, но… Они разные бывают. Некоторые покойники приходят к людям лишь во сне. Танцуют с живыми и, естественно, кусают. А потом укушенный долго мучается. Этих можно было бы считать разновидностью младших демонов. А есть, к сожалению, и такие, как здесь. Они нормально реагируют на дневной свет, и с виду, как люди. Я бы сравнила их с восточными гулами. Хотя это вам ничего не скажет. В русском фольклоре насчитывается более десятка разновидностей упырей. Самые известные из них – мавки. Вот точно, как здешние. Им бы потрахаться и крови насосаться.
– Но от людей-то их хоть как-то отличить можно? – Макс опять наполнил стаканчики.
– Можно, но трудно, – продолжала Елена. – Они не чувствуют боли. Они же мертвецы. Но если упырь сытый, то у него может идти кровь. Однако укола он не почувствует, если только не заметит, что ты его собрался колоть. Они же хитрые твари. Заметят, так изобразят, что больно. А еще… они плохо переносят алкоголь.
Ребята тупо уставились в свои стаканчики. Макс поднял глаза и посмотрел на нее с упреком. Она пожала плечами. Чего объяснять, что просто так, за здорово живешь, в ее положении доверять окружающим глупо.
– Вот ты красивая вроде девка, – обиженно заявил Серега. – А какой-то ерундой маешься. Вампиры там, упыри… Лучше бы нашла себе мужика нормального.
– А кто тебе сказал, что у меня его нет? – усмехнулась Елена. – Или нормальный у нас только ты?
Макс усмехнулся. Подобные разговоры о личной жизни Елены велись уже сотни раз. Серега изредка, чисто из спортивного интереса к ней подкатывал, а Елена его отшивала.
– Как там Иришка? – в очередной раз, уже тоже по привычке, сменил Макс тему.
– Нормально. – Тут же на лице Елены появилась нежная улыбка. – Недавно сказку мне про Золушку пересказала. Жила, говорит, бедная Золушка, пол подметала, посуду мыла, белье стирала. Потом ей повезло, поехала на бал, женила на себе принца. Теперь она богатая. У нее замок свой, много модных платьев и свое королевство. Я у нее спрашиваю, а принц-то где? Она так с удивлением: а зачем ей теперь принц? Он теперь полы подметает, посуду моет, белье стирает…
Утро добрым не было. Но вставать пришлось с рассветом, когда первые лучи окрасили мир из насыщенно-темных ночных оттенков в бездушно серые – рассветные. Для Елениного натренированного уха убежденной городской жительницы было слишком тихо. И тихо именно в эти минуты первого пробуждения дня. Ночь пела и пылала шорохами и шумами. А теперь – будто все и вся притаилось в ожидании, когда исчезнет эта серая дымка и мир опять нальется красками, теперь уже дневными.
От тишины Елена и проснулась. С бешено колотящимся сердцем. Она не помнила, что ей снилось, да и не важно это было сейчас. Просто ее напугала тишина. Бывший муж не мог заснуть даже в родной кровати, если не затыкал оба уха подушкой. Любой звук его раздражал. Она же засыпала и прислушивалась к треску половиц под линолеумом, к шуму автомобилей с проспекта, к мерному дыханию засыпающего супруга. И спала, интуитивно ловя те же знакомые звуки.
А тут – тишина. Нет знакомых звуков. Да и незнакомых нет. Елена открыла глаза и всмотрелась в белесо-серое небо, разорванное со всех сторон ветвями сосен. Пора вставать. Пора собираться. Скоро явятся проводнички, если оклемаются с похмелья. Расстались они глубокой ночью. Часа в три. Елена благоразумно не мешала вино с водкой. Вот и чувствовала себя вполне сносно. Сейчас бы кофе, и совсем хорошо будет. Она спрыгнула с гамака. Спать в домике ее не тянуло. В кои-то веки выпала удача побыть под открытым небом, набраться силы от самой матушки-природы. Прятаться в коморке совершенно не хотелось. Елена пошла на реку – умываться.
На реке было красиво. Туман клочьями витал над водой. Неправдоподобно прозрачной. А маленькие косячки рыбок метались по дну по своим незамысловатым делам. Елена опустила руку в воду, и мальки кинулись к ней, знакомясь, щекоча своими тельцами кожу. Вода оказалась ледяной, но Елена с завидным мазохизмом полезла в реку. Почему-то в ней разгорелся внутренний протест против всех благ цивилизации. Кабинка душевой вызывала в ней панику. Елена до жути начала вдруг бояться замкнутых пространств. Вдруг, пока она будет мыться в душе, кабинка перевернется? Пришлось терпеть холод проточных вод. Зато остатки похмелья исчезли как по волшебству. Бодренько стуча зубами, Елена начала вытираться и одеваться. Что-то лопнуло внутри, будто оборвали нить… Кто-то решил навестить ее временное пристанище. Елена выругалась, на этот раз она взяла с собою только пистолет, да за голенищем сапога имелся нож… Оставалась слабая надежда, что днем эти твари не нападают. Хотя какая им разница: день-ночь, в общем-то никакого значения на самом деле это не имеет. Все голливудские сказки!
Возвращалась она бегом. Зато согрелась, да и утро уже окрасилось в день, солнце встало на свое законное место и начало вовсю припекать.
На крылечке мирно восседал Олежек. С двумя кружками кофе.
– Ты чего? – удивился он, когда Елена вылетела из-за деревьев с пистолетом в руке.
– Извини. – она тут же убрала оружие. – Я только-только поняла, что это всего лишь ты. Не успела разоружиться.
– Ты знала, что сюда кто-то пришел?
– Слишком быстро соображаешь для такого раннего времени, – пробурчала Елена.
– Ты с утра не в настроении? Не выспалась? Вы тут вчера часов до трех гуляли, да? – он ехидно усмехнулся. Надо же было отплатить ей за осведомленность той же монетой.
– А ты что? Полночи по кустам телохранителя изображал? – раздраженно спросила она, забирая одну из кружек.
– Нет. Просто думал тебе компанию вечерком составить, а тут у тебя пьянка…
– Я работаю, – с достоинством возразила она.
– А! Теперь это так называется?
– Иди, Андрику нажалуйся. – Елена была не в духе пререкаться. – А мне сейчас в лес переться. С проводниками. Видишь, как я их удачно приобрела.
– Я бы тебе своих дал, – пожал плечами Олежек.
– Нет. – Она чуть-чуть оттаяла после нескольких глотков. – Эти важнее. Они находили трупы. Понимаешь? Мне ниточка нужна.
– А их не подозреваешь?
– Уже проверила. Хотя… Кто может гарантировать, что они не станут упырями завтра? Или уже не стали.
– А меня ты тоже проверяла?
– Глупый вопрос. Естественно.
– Какая ты все же милая, наивная и доверчивая, – съехидничал Олежек.
– С вами, мужчинами, по-другому нельзя. Хотя и с нами, женщинами, тоже… Ладно, мои гаврики уже прутся, исчезни.
– Откуда ты знаешь, что прутся? – искренне удивился Олег.
– «Внизу раздавались шаги командора»… – с чувством процитировала она Пушкина.
В лесу было просто удивительно хорошо. Елена уже успела забыть, какой восторг дарит ощущение уединения в этом зеленом мире, как потрясает тебя его мощь, древность красноватых стволов сосен, как умиротворяет запах хвои, песня ветра, шорох опадающих иголок. Здесь все особенное: цвет, звук, запах. Все чище, искреннее, натуральнее. И опаснее…
Говорят, что город – это каменные джунгли. Но в этих джунглях ты всегда знаешь, что на тебя смотрят тысячи окон-глазниц, тебе подмигивают рекламные огни-глаза. Каждый поворот имеет название улицы, и ты всегда знаешь, что тебя может поджидать за поворотом, даже если брать в расчет возможность полета кирпича с крыши на твою голову. А в лесу…
Лес – это классический лабиринт. А в лабиринте пугает неизвестность. Пусть в средней полосе леса негустые и все видно издалека, а в самой глухой чаще не увидишь, так услышишь приближающуюся опасность. Но иногда сам лес за тобой наблюдает, а ты его не знаешь, не можешь предугадать, что он приготовил для тебя. «А сайва[1] не шутит. Сайва, приятель, спросит – и надо успеть ответить»[2]. Кто поспорит с классиками? Кстати, их замечательная троица, продвигающаяся от тропинки в чащу, напоминала персонажей Стругацких. Серега, как славный Пашка из «Трудно быть богом», освещал лес хитрой улыбкой, мельтешил между спутниками, то забегая вперед, то оставаясь где-то позади. Однажды он даже принес Елене раннюю землянику. Лесную, мелкую и кисловатую. Елена улыбнулась, но как-то растерянно. Слишком была напряжена.
Она уже чувствовала то место, где произошло последнее убийство. Лес не прощает таких вещей и долго хранит о них память. Тяжелую, угрожающую и скорбную. Будто упрекает безмолвно людей: как вы могли такое допустить?
– Это там, за кусточками, да? – обратилась Елена к Максу.
– Да. – Он удивился, но внимательнее посмотрел на нее и ничего не стал спрашивать. – Там поляна и камень посередине. Я его у камня и нашел.
– Будто он с этого камня сполз, – подсказала Елена.
– Откуда ты все знаешь? Как будто видела сама? – спросил Серега.
Елена пожала плечами. Отвечать на это было глупо и не ко времени. Внутри у нее будто образовался и шевелился какой-то комок, все разрастающийся предчувствием и тревогой. Надо было идти туда, смотреть. Елена терпеть не могла затягивать ожидание. В конце концов, это вредно для здоровья и нервной системы.
Макс смотрел на нее и хмурился. Что-то в Елене неуловимо изменилось. Будто от его давней приятельницы повеяло вдруг угрозой, холодом. И взгляд у нее стал чужой, настороженный, цепкий. Елена напоминала зверя на охоте. Да, она же и правда на охоте!
– Давай, как договорились, – обратилась она к Максу. – Идите обратно за машиной и ждите меня на дороге.
– Не заблудишься? – усмехнулся Серега. – Давай посторожу.
– С инстинктом самосохранения проблемы? – недобро спросила она.
– Не… Может, помочь чем? Компанию составить? Грустно одной-то? – продолжал Серега.
– Иди отсюда, – повторила Елена. Было не до шуток. – Макс тебя до сеновала подбросит. Там кому-то точно компанию составишь.
Серега дернулся и посмотрел на нее со страхом. Елена усмехнулась. Идиотом надо быть, чтобы думать, что любой нормальный человек не догадается, как и где развлекается парень с его желаниями. Но обычно люди предпочитают не логику, а веру в сверхъестественное. Серега, например, точно решил, что у нее дар предвидения. По глазам видно.
Елена еще постояла, наблюдая, как мужчины возвращаются к тропе. Теперь пора. На самом деле идти туда ей совсем не хотелось. Во‑первых, чисто по-человечески было страшно, во‑вторых, противно. Рассказывать истории про упырей, и даже классифицировать виды нечисти она могла бесконечно. Но это только бабушкины сказки, как говорил один ехидный маг в одной забавной книжке. Пока Елена была лишь теоретиком, теперь… Какой нормальный человек до конца поверит в существование вампиров!
Елена направилась к заветной полянке. Пели птицы, сияло солнце, на шероховатой поверхности камня темнело пятно.
И мир, как обычно, изменился. Та же шероховатость камня под рукой, но чистого, еще не испачканного кровью, и ожидание… Ожидание чуда, сказки, волшебства. И удивление… Как? Откуда? Почему он оказался здесь? Кто выбрал его в ряды счастливчиков, как получилось, что он выиграл этот замечательный приз?
Это были не ее чувства, не ее переживания. Они просто вливались по ее руке, они оживали, когда камень делился с ней своей памятью. Но сейчас Елена видела мир глазами того, кого позвали сюда в ту теплую и звездную ночь. Когда воздух был так свеж, напоен ароматами леса, свежей травы, хвои и еще чего-то, так похожего на запах женских духов. Когда звезды были так близко, смотрели ласково и улыбались ему с небес многообещающей улыбкой. И говорили с ним женским молодым голосом, давали обещания, сулили наслаждения… И сам их голос, его звучание уже были удовольствием. И хотелось верить, безоглядно…
И он поверил, он пришел сюда, не зная дороги, не ориентируясь в лесу, просто подчиняясь этой песне и тому возбуждению, что было ему подарено. Невероятно сильному возбуждению, оно обливало все тело, струилось от кончиков пальцев вниз. Будто чьи-то ласковые руки проводили по его телу. Прекрасные женские руки. Губы покалывало, как после поцелуя и в преддверии нового. В паху сладко ныло. Горло пересохло, как от жажды. Жажды наконец-то реально почувствовать прикосновения, услышать ее довольные вздохи, впиться в ее губы. И ничто сейчас не остановило бы его. Но…
Нет, дело было не в обещанном сексе, пусть и таком сногсшибательном, что аж голова кружилась, дело в… Да он сам не понимал, в чем дело. Просто он хотел чего-то большего, непонятного, необъяснимого, но… обещанного. Какой-то дикой свободы от мира, от жизни, от себя самого. И власти, которую эта свобода дает. И он даже не задумывался, откуда он узнал об этом, как понял, что ему может быть дарован этот великий и тайный дар. Но он знал, и он хотел.
Он пробыл здесь всего минуты две. Но как сильно было нетерпение, как непереносимо ожидание. Но вот шорох шагов за спиной, тихий смех, радостный, победный… Тонкие руки обвили плечи, пробежали по телу, легко, плавно, так как он того и хотел. Как только что представлял.
Резко усилился запах. Тот самый. Ее духов… И… и секса. Дурманящее сочетание ароматов. Каким плотным стал воздух. Как резко в груди разрослось ожидание, предчувствие… Но предчувствие чего? А мир стал значительно ярче и прекраснее. И та обещанная сила уже разливалась по жилам диким голодом…
Ее дыхание на шее, ее легкие, чуть ощутимые поцелуи. Вот что называется блаженством! Вот она – нирвана! И ничего больше не надо, только бы чувствовать ее, ее тело, ее дыхание, прикосновение ее рук и губ.
Короткий миг промедления. Почему она отстранилась? Хотелось заорать. Громко-громко. Зарычать, как голодному зверю, у которого отняли кусок мяса. Нет, она по-прежнему была рядом. Но… внезапно он встревожился. Может, от обилия этих ярких красок и ароматов, может, просто интуиция. Оглянуться… Что это блеснуло у нее в руке?..
Елена усилием воли заставила себя оторваться от видения. Ногти до крови расцарапали ладонь. Именно эта вспышка боли и прервала транс. Смешно, наверное, говорить спасибо собственному организму и инстинкту самосохранения.
Ее трясло. Не от страха. Не от напряжения. А от возбуждения. Да, если уж она, женщина, это так сильно почувствовала, то каково же было ему? Надо прийти в себя, надо очухаться. А то сама, как упыриха, завалит сейчас кого-нибудь на травку. Здесь и сейчас. Все тело орет, что именно это ей и надо. Елена трясущимися руками полезла в рюкзак. Достать фотки, найти его. Того, кто был именно здесь… Вот.
Возбуждение резко схлынуло, оставив после себя глубокое чувство отвращения к самой себе и стыд. Нет! Она найдет эту тварь. Обязательно! Хотя бы из чувства мести. Тупой, низкой мести. За то, что Елена сейчас испытала.
Валить отсюда надо. Как можно дальше. Она, пошатываясь, побрела прочь. Надо выйти к реке. Необходимо просто залезть в холодную воду, остыть, расслабиться. Окунуться с головой.
Елена шла совсем в другую сторону, прочь от тропки, по которой они добирались сюда с Серегой и Максом. Она шла по давно уже невидимому, но для нее еще ярко ощутимому следу последней жертвы упыря. Транс, пусть обрывочно, бледно, но еще действовал на нее. Перед глазами все расплывалось, и Елена подумала, что обратно она уже не найдет дороги, не сможет вспомнить хоть какие-то ориентиры, так как идет интуитивно. Он шел к тому страшному камню со стороны деревни, значит, и Елена все равно по его следам выйдет туда же. Но в деревню Елене не надо. К реке… Она чувствовалась воду где-то рядом. Невидимая, но свежая, желанная, зовущая. Как обострены все чувства! Как легко она ориентируется здесь, в этом незнакомом и чужом ей лесу. Как зверь… Какое счастье, что восстание из мертвых тех, кто пал жертвой упыря, – это все те же бабушкины сказки. Но, видимо, что-то этим беднягам перед смертью от своих убийц достается. Иначе сейчас, побывав в шкуре убитого, Елена не могла бы так реагировать на мир.
Вот и река. Тривиальная серая лента в обрамлении изумрудной зелени берегов. В том месте, где Елена вышла к воде, была даже песчаная коса. Чистенькая, желтенькая, блестящая на солнце. Очень отрезвляюще блестящая. Елена быстро разделась и, не задумываясь, побежала в воду. Бежать пришлось долго. В пяти метрах от берега воды все еще по колено. Тогда она просто легла в воду. Достаточно теплую. Солнце быстро прогрело ее всего за два часа.
Долгожданного отрезвления не произошло. Но все же Елена осталась довольна. Было ощущение, что проточная серая гладь уносит прочь мерзкие чувства, неприятным осадком висевшие на душе после окончания транса. И даже этот противный сладковатый запах чужих духов почти выветрился. Но все еще заставлял постоянно о нем задумываться.
Елена вышла на берег натянула прямо на мокрое тело одежду и уселась на песок ждать, пока солнце согреет подзамерзшую кожу. Надо поесть. Иначе день потерян. Дальше она двигаться не сможет. Еды была целая куча. Пока она вместе со своими проводниками шла через лагерь к машине Макса, какой-то услужливый парень в неизменно черной униформе всучил ей «сухпаек». Олежек добавил в список провианта термос с кофе.
Поглощая бутерброд с холодным мясом, Елена набирала номер лучшей подруги.
– Привет, дорогая, – радостно приветствовала она Юлю. – Ты еще медик?
– Привет, – несколько удивилась подруга. – Да. А кем же мне еще быть?
– Кормящей матерью.
– Тогда уже не медик. А что случилось? Иришка заболела?
– Надеюсь, нет. Они сейчас с бабушкой на югах.
– А ты, как всегда, на страже любимого города осталась? – это позвучало насмешливо.
– Нет. Я на страже некоей деревеньки и интересов одного сногсшибательного мужчины.
– Ого! – оживилась Юля. – Развлекаешься? А медики тебе зачем? Может быть, тебе венерологи или психиатры нужны?
– Нет. Ни те, ни другие. Просто медики.
– Ладно, хватит интриговать. Что там у тебя? – сдалась Юля.
– Скажи, сколько в человеке крови в среднем? В литрах, пожалуйста.
– Где-то от четырех до пяти. А зачем тебе такая информация? Ты же вроде с мужчиной отдыхаешь.
– Нет. Я на него работаю, – уточнила Елена, записывая данные в блокнот. Жевать, писать и говорить по сотовому одновременно было очень трудно. – Слушай, а сколько в среднем человек за раз может выпить жидкости?
– Это не к медикам, а к алкашам, – съязвила подруга.
– Не знаешь, ладно. Алеку позвоню, – не обращая внимания на подколки, сказала Елена.
– А он что? Спивается? – полюбопытствовала Юля.
– Кто? – отвлеклась Елена от своих мыслей.
– Алек.
– Вроде нет. А с чего ты взяла?
– Проехали. – Подруга, видимо, поняла, что на разговоры Елена сейчас не очень настроена.
– Юль, последний вопрос. – Елена продолжала что-то писать в блокноте. – А сколько надо выпить у человека крови, чтоб он умер? Всю? Или часть?
– Выпить! – испуганно ахнула Юля. – Ты там чем занимаешься? Вампиризмом в теории?
– Нет. На практике. Ну, сколько?
– Сколько надо выпить, я не знаю. А вот от нормальной потери, в смысле от потери крови нормальным путем, человек умирает, если потеряет два литра.
– Два литра? Спасибо. – Елена записала и эту цифру. – Ладно, подруга. Вернусь, позвоню.
Елена отложила сотовый и с очередным бутербродом в руке задумалась. Итак, значит, человек умирает при испитии из него двух литров. Медики установили, что трупы были полностью обескровлены. Значит… Хорошо. Она, то есть упыриха, питалась не одна. Что и следовало ожидать. Но! Есть вариант, что охотятся они не всегда попарно. Предположим, смертельные случаи были в период инициации и обучения. Надо проверить. Трупы появляются с некоторой разницей во времени. Иногда один за другим, иногда после большого перерыва. Значит, можно предположить, что ее теория верна.
Второе. Надо проверить, были ли случаи заболевания в деревне и в лагере. Слабость и прочее, как у больных с большой потерей крови. Должна же была упыриха как-то питаться все это время. А много ей не надо. Спросить у Олежека, кто врач в лагере, и узнать у Макса и Сереги – кто в деревне.
Интересно было бы выяснить, как проходит инициация. Возможно, по принципу, который обычно в художественной литературе приписывается оборотням. Типа, кто выжил после укуса – тому не повезло. Но! Здесь гуляют предположительно мавки. Насосаться крови и потрахаться… Кажется, так Елена охарактеризовала этих тварей Сереге и Максу. Вот не вписывается тогда нормальная схема в расклад. Не получается фишка: укусили, выжил, уподобился. Придется отложить эту тему, пока не будет достаточно информации. А пока позвонить Олежеку, узнать, где они берут врача.
Только она взяла в руки сотовый, как он начал выводить трели «Вальса цветов». Состроив кислую мину, Елена ответила на звонок.
– Привет, милый, как дела?
– Привет. До этого момента все было нормально! – недовольно высказался Алек. Вообще-то его мама нарекла Олегом, но почему-то с детства все привыкли произносить привычное имя чуть иначе. – Сейчас мне позвонила твоя безумная подруга, она в панике, сказала, что ты там пытаешься выяснить научным путем, как питаются вампиры. Чем ты там вообще занимаешься?
– Да ничем особенным, – начала Елена самозабвенно врать. – Гуляю по лесу, купаюсь, выпиваю, развлекаюсь с мальчиками…
– А при чем здесь вампиры? – перебил ее лучший друг.
– Да, собственно, ни при чем, – опять соврала Елена. – Просто интересно… Алек, как ты думаешь, очень голодный человек способен съесть за раз где-то килограмма два пищи?
– А почему бы и нет?
– А выпить? Литра два?
– Русский человек, моя дорогая подруга, может выпить сколько угодно, – авторитетно заявил Алек. – Смотря чего нальют.
– А если крови? – Елена понимала, что нарывается.
– Так, – Алек тяжело вздохнул. – Ты сама экспериментируешь или кого другого поить решила?
– Не ехидничай, – попросила Елена.
– Кто-то только что говорил, что никаких вампиров там нет, – напомнил Алек.
– Нет тут вампиров, – честно заявила Елена. – Только обычные, банальные упыри.
– Мне приехать? – после паузы спросил Алек серьезно. – Тебя там не покусают?
– Знаешь, даже если ты и приедешь, то меня все равно могут покусать, – иронично заметила она. – Не приезжай. Как, кстати, собираешься на мой вопрос отвечать?
– Мысли логически, – предложил Алек занудным тоном, слегка обиженный, что его не позвали в дело. – Они голодные, кровь им и еда, и питье. Да эти два кило или литра за не фиг делать высосут!
– Ладно, убедил. – она записала все в блокнот. – Еще вопрос. Ты же по работе с медэкспертами сталкивался, может, знаешь… Я читала, что тело после смерти сначала коченеет, потом опять становится мягким, как живое, а потом только разлагается. Это так?
– Да. Сама подумай. – Алек вещал очень авторитетным тоном воспитателя детсада. – Слышала небось, что в морге иногда тела двигаются? Вот это как раз в период, когда окоченение сходит. Иначе как бы это случалось?
– Так. Это мне подходит. – Елена продолжала заполнять неразборчивым почерком страницы блокнота.
– Сколько там их у тебя? – поинтересовался друг обеспокоенно. Алек был не просто лучшим другом, но и верным напарником. Он тоже, как и Елена, обладал магическими способностями, и несколько раз им вместе приходилось выкручиваться из серьезных переделок.
– Упырей? – уточнила Елена.
– Нет! Трупов! Мне твои друзья-кровопийцы уже не интересны.
– Конечно, – опять съязвила она. – Тебя же в компанию не приглашаем. А кровушки-то теплой охота?.. Ладно. Трупов, спрашиваешь, сколько? Пятнадцать вроде.
– Замечательно! – отозвался друг. – Так и вижу живописную картину. Сидишь ты в полутемном зале, заваленном трупами, и трапезничаешь. Как воевода Дракула! Овеянная сладковатым ароматом смерти!
– Стоп, милый. – Елена отложила блок-нот. – Тебе тоже запах смерти кажется сладковатым?
– Ну да, – растерялся Алек. – Гадостный такой, тяжелый и сладкий аромат. Не переношу сладкие запахи. А почему? Ну, какие фрукты самые сладкие? Переспелые, с гнильцой. И тут, наверное, так же. Видимо, сахароза при разложении выделяется или фруктоза.
– Не важно, что там выделяется, – рассеянно ответила Елена. – Спасибо огромное. Ты очень мне помог. Приезжать не надо. Тут помощников хватает. Да еще и Нинка шляется по лагерю. У нее период охоты.
Конец ознакомительного фрагмента.