Часть 2. Секрет История 7. Каран и Арэна
Извивающиеся лилового и тёмно-серого оттенков облака пытаются поглотить друг друга, и создаётся впечатление, что небо гниёт на глазах. Первые капли дождя вот-вот сорвутся на чёрный камень. Ветер обдирает стены Академии и едва не вырывает деревья из земли. И лишь барьер не позволяет стихии забраться в окна.
Отвернувшись, Каран проводит рукой в перчатке по столу. Мимо стопки книг, свитков, песочных часов, чернильницы и замирает у фонаря – прямоугольника, излучающего фиолетовый свет. Слишком тусклый, чтобы осветить комнату.
Он горит каждую ночь. Но скоро месяц Фонарей минует, поминать погибших больше не будет нужды. Каран понятия не имеет, для кого зажигает фонарь. Может, для тех детей в цепях, лиц которых он никогда не рассматривал, лишь видел, как одни тела сменяли другие. Может, для магов, что сгинули в пустошах, не сумев перешагнуть свой предел и найти дракона. Или чтобы следить за временем.
Каран ненавидит фиолетовый цвет. Ему нравится цвет запёкшейся крови.
Переведя взгляд на кресло, маг набрасывает на плечи мантию, глядя на которую все вздыхают от зависти, и покидает кабинет. Он носит её не по прихоти, вот только этого никто не понимает, что по-своему неплохо. Широх за ним не следует: уже понял, что ему не стоит попадаться кому-либо на глаза, если дорожит своим мехом и внутренностями.
После возвращения в Академию Каран не видел ни одного лица, помимо дожидающейся его пробуждения девушки. Впрочем, он проснулся не ради неё, а ради чая, который она неумело приготовила. Занятное совпадение. Значит, ректор поручил ей узнать подробности произошедшего. В ином случае, он больше бы её не увидел.
Шаги эхом проходят по стенам и утопают в раскатах грома. Ночная Академия освещена лишь вспыхивающими в провалах окон молниями. Тени скользят по углам и попадаются под ноги, суетясь из-за гнева дракона. Всё сжимается в страхе от надвигающегося бедствия и лишь единицы слышат плач.
«Тяжело идти… Тело ещё помнит, что совсем недавно валялось с переломанными позвонками. Если бы не широх…»
Мысли от неудачной прогулки в город и преследования плавно перетекают к не умеющей готовить спасительнице. Он не видел её лица, не запомнил ничего, кроме цвета глаз. И его маг не забудет.
«Должно быть, померещилось из-за запаха курэна…»
Пересекая тёмные коридоры, профессор выглядит мрачнее некуда. Кажется, что он идёт не на ночное свидание, а на казнь. Только вершить её будет сам маг. На самом же деле его недовольство исходит лишь от одного воспоминания, которое перебивает тревожные мысли о замысле ректора и обмане, в который он готовится окунуться.
«Позор. Очередной адепт, не умеющий готовить курэн…»
В лазарете маг запомнил ауру девчонки и найти её теперь не составляет труда. В крыле адептов тихо. Постучавшись, парень проникает в приоткрывшуюся щель. Не успевает Арэна возразить, как маг начинает рассматривать её комнату.
«Ничего особенного…» – мелькает у него в голове.
Девушка возмущённо оборачивается и замирает. Из приоткрытого окна дует слабый ветерок. Он развивает почти невесомую мантию профессора и открывает взгляду болтающийся рукав рубашки. Та надета небрежно, раненая рука держится в согнутом локте под ней.
«Должно быть, это и есть его травма…» – предполагает Арэна. – «Точно… маги с травмой не только не справляются с потоками магии, но и находятся в шатком психическом состоянии. Почему кто-то подобный обучает адептов?»
Сам он выглядит мальчишкой восемнадцати зим отроду. И не назовёшь профессором. Если только выучил основы магии, чтобы создать заклинание для лечения травмы. Взрослый маг себе не позволил бы длинноватых неровно обрезанных волос, скрывающих шею и падающих на глаза. Ведь зачастую маги могут напугать собеседника лишь одним взглядом: скрывать его глупо. Да и разгуливает в странной, не присущей взрослому одежде. Помимо лёгкой мантии и рубашки, штаны с карманами, заправленные в высокие сапоги на шнуровке. И всё оттенка чёрного.
Запутавшись, Арэна не прекращает смотреть, даже когда профессор обращается к ней. Она понимает, что страх навеян неизвестностью и чужими словами, а не собственными крохами чувств, поэтому и пытается понять его сама.
– Ты же искала меня, чтобы поговорить?
Голос столь же мягкий, как и облик, похожий на извивающуюся тьму. Мысль о сближении с ним кажется жуткой и опасной.
– По-моему, это Вы меня нашли, профессор Каран.
Девушка предпринимает напрасную попытку укорить мага.
– Точно. Всё из-за твоих отвратительных навыков готовки, – склоняет голову на плечо парень. – Пошли ко мне. Я собираюсь исполнить своё обещание.
– Что значит к тебе?!
Ученица, опешив, отступает на шаг. Слова звучат угрожающе. Арэне кажется, что она впустила в комнату что-то страшное. Оно и искушает, и, в то же время, подталкивает к бездне, упав в которую – уже не выбраться.
«Возможно ли, что ректор не обманул, а заботливо предостерёг?»
Девушка сглатывает и нащупывает ручку двери. От мага её реакция не укрывается.
– Какая ты глупая, – скорбно вздыхает он. – Пару дней назад ты нашла меня в лесу с переломанными позвонками. Ты видишь, что у меня травма. Знаешь, что я преподаю у адептов. И всё равно думаешь, что я в состоянии тебе навредить? Не могу при всём желании. И я обещал.
– А… а хочешь?
Слова об обещании, сказанные с грустью, остаются незамеченными.
– Не знаю. Всё зависит от твоих умений. Может, я и не сдержусь, если ещё раз приготовишь курэн с таким пренебрежением.
Сдержав злость, девушка прикусывает губу. Несмотря на то, что она пыталась найти о напитке в библиотеке и прочитала о способах его готовки, он оказался слишком сложен, а ингредиенты редкие и дорогие, так что тренироваться она не стала.
– Но почему к тебе в комнату? Так ведь нельзя… ты профессор…
Развернувшись к девушке, маг делает два шага и вздёргивает подбородок, всем своим видом излучая надменность и презрение.
– Я намного старше тебя. Это, во-первых. А во-вторых, мы идём ко мне в комнату потому, что там есть всё необходимое для твоего урока.
Нахмурившись, Арэна позволяет себе немного вольности и расслабляется, больше не поддаваясь давящей на неё тьме. Вздёрнув подбородок, она насмешливо дразнит:
– А где же шутливое взрослое: не влюбись в меня, глупышка?
– Ты не сможешь полюбить такого, как я, – отвечает маг и, небрежно отодвигая преграду от двери, выходит в коридор. – Никто не сможет.
Удивившись и выскочив в коридор, девушка с завистью следует за мягко развивающейся мантией. Свою она бросила в комнате.
На девушке осталась туника с рукавами до локтей, зауженные штаны и короткие кожаные сапожки, тоже чёрного цвета. Волосы она, как и все чёрные маги, подвязывает в хвост, но неровные пряди всё же спадают с висков на ключицы, завиваясь на концах.
Ученица понимает, что спросила глупость. Ведь влюбиться она сможет лишь в человека, на коже которого есть такой же чёрный узор, как и на её спине. Поэтому ответ мага не может не удивить.
– Ваша пара по Знаку…
– Знак… – раздражённо перебивает Каран, внутренне подобравшись и зло сощурившись. – Не заикайся о нём в моём присутствии.
Погрузившись в себя, Каран с ненавистью смотрит на ладонь в перчатке. Маг не единожды думал, как от него избавиться. Но даже сожжённая или содранная кожа вырастает вместе с узором. Прикусив губу, он с трудом успокаивается и уже ленивой походкой приближается к комнате, распахивает дверь и входит. На этот раз приходится рассеять темноту. Взмахом руки хозяин комнаты зажигает свет с левой стороны, где стоят шкафчики и тумбочки, баночки и инструменты. Кухню от кабинета отделяет длинный чёрный стол, а от спальни, где спит широх, книжный шкаф.
– Я буду говорить, что делать. Учись и больше не позорься.
Уловив перемену настроения, Арэна кивает и подходит к столу, удивлённо рассматривая баночки с травами и прочими ингредиентами, кое-где зельями, разные инструменты для готовки и алхимии.
«Так чисто и аккуратно…»
Арэна оборачивается в ожидании приказов и видит, что Каран сидит на пустом столе в шаге от неё. Прямо за её спиной. Его взгляд устремлён на фонарь, стоящий на другом, рабочем столе. За ним окно, в котором меняются тёмные облака. По сторонам стоят книжные шкафы. Довольно необычная комната.
– А для кого фонарь, профессор?
– Не знаю… – тихий ответ. – Просто слежу за временем.
– Хорошо. Что мне делать?
– Для начала приготовь необходимое, и возьми вон ту чашку…
Арэна промывает руки и берёт удивительно гладкую глиняную чашку. Тщательнее осмотрев стол, удивляется качеству мисочек, палочек, маленькому чайнику и прочих инструментов. Они подобраны идеально для курэна. И это пугает.
Впрочем, нет. Ведь в него входят ингредиенты, соотношение которых очень важно: при редком случае можно сделать напиток ядовитым. Дикая ягода, придающая багровый оттенок, растёт на холме, где распускают яд многие цветы. Горькие зёрна в большом количестве вредят здоровью, травы так же требуют отдельной заботы.
Под бормотание мага Арэна окончательно успокаивается и, в каком-то смысле, наслаждается покоем. Но стоит расслабиться, и чужая рука бьёт по её ладони.
– Аккуратней, – поправляет Каран, встав за спиной. – Как так можно? Зёрнышки же мягкие… нечего давить их как насекомых.
Обиженно повернувшись и увидев мага на столе, словно его и не было у неё за спиной, девушка указывает на него.
– Почему бы тебе не показать, как нужно?
Повернувшись, парень приоткрывает губы, но опускает голову и молчит. С трудом девушка различает тихие слова:
– …не могу. Больше не могу его готовить…
Ученица застывает в ошеломлении. Профессор оказался очень ранимым. Хоть девушка и поняла, что ему нравится курэн, не представляла насколько. И ляпнула не подумав. Теперь же чувствует вину.
«Неужели он совсем не может пошевелить рукой?.. Что у него за травма? Перелом?»
Девушке представляется то, что могло однажды происходить в этой комнате или где-нибудь на другой кухне. Как одной рукой, кривясь от боли и кусая губы, маг пытался сам приготовить чай. Но из-за недавно полученной травмы рассыпал порошок или ронял палочки. Как от досады стучал кулаком по столу, если не ронял слёзы обиды. И ученице становится так стыдно, что она отворачивается, решив вложить все силы в чай.
«Никто в Академии не побеспокоился о нём за пару дней. Ректор говорил, что нужно держаться от него подальше. Наверное, у мага нет никого, кто мог бы для него заварить его любимый курэн… Весомый повод отвергать свою половинку…»
Мысли придают ученицы сил, а может, Каран слишком погружается в себя, чтобы ругать её. Тем не менее, курэн оказывается готов. Девушка ставит чашку на стол, рядом с рукой мага. Он одновременно и витая где-то далеко, и находясь здесь, берёт чашку и отпивает. А взгляд всё прикован к поминальному фонарю.
– Кошмар, – заключает маг.
– Но я делала, как ты говорил!
– Не похоже.
Арэна терпеливо и боясь ошибиться повторяет процесс. Снова передаёт тёплую чашку. Сделав глоток, маг задумчиво хмурится, и, помолчав, заключает:
– У тебя природный талант портить мой любимый курэн.
«Или кто-то привередничает! Это же так сложно!»
Мысленно возмущаясь, Арэна негодующе смотрит, как парень соскальзывает со стола и подходит к окну, а напиток всё равно пьёт.
«Вот ведь странно… заваривать напиток больше не в силах, а всё необходимое хранит… Да и не терпел же он с момента получения травмы?»
Задумавшись, девушка озвучивает свой вопрос и получает шокирующий ответ:
– А магия на что? Ты думаешь, я совсем беспомощный, что ли?
– Магия!.. Но ты сам сказал, что больше не можешь…
От возмущения ученица сжимает кулаки, зло смотря на разделяющий её и профессора стол. И даже знать не хочет, какой материал он преподаёт.
– Своими руками не могу… к тому же плохо контролирую магию. Получается лучше, чем у тебя, но недостаточно вкусно… Не отлынивай. Я постепенно научу тебя, какой бы неумёхой ты не родилась. Тебе никогда не стать истинным чёрным магом, так хоть чай будешь уметь готовить.
– Что? Что ты сказал?
Последние слова профессора несколько раз проносятся в голове ученицы, но это не помогает их понять. Опешив и разозлившись, она в бессилии кусает губы.
«Что это значит? Почему?»
– Тебе не нужно знать. Нас связывает курэн и ничего больше. А, точно. Можешь считать, что его вкус согревает моё сердце. Девушкам ведь приятно такое слышать?
Повернувшись, Каран одаривает ученицу мягкой улыбкой. Её можно даже принять за благодарность. Или насмешку над отсутствующим Даром.
– Хочешь сделать мне комплимент, после того, как унизил?
– Констатирую факт. Я же сказал, что ты не сможешь влюбиться в меня. И вообще, у таких, как мы, пары быть не может… ни хорошей ни плохой…
Больше маг не говорит ни слова и выглядит спокойным. Но ученица уверена, что он тоскует, вглядываясь в бурю за окном и чувствуя на языке тепло любимого курэна.
«Похоже, он лжёт самому себе, ведь думает о ней», – хмурится ученица.
– Скажи причину, по которой мне не быть чёрным магом.
«Мне никто не говорил столь обидных слов… неумёха, недоучка, проблемная девчонка… Но, чтобы так…»
Рвано вдохнув, униженная собственными мыслями, Арэна старается не заплакать. А профессор не обращает на её чувства внимание, погрязнув в своих размышлениях.
– Ты станешь чёрным магом, немного слабее ректора и прочих. Не истинным и даже не наделённым Даром. Их лишь единицы. Ректор уже рассказал парочку страшных сказок обо мне? И чем я в них занимаюсь? Уродую тушки кошек, высасываю чужую магию, коллекционирую кости? Или нечто более занятное?
Вздрогнув и потупив взгляд, девушка дёргает край рукава. От неловкого молчания не спасает ничего. Что бы она не сказала, маг находит чем ответить.
«Хоть так и говорит… не похоже, что он самодоволен… Действительно ли он так опасен, как говорят? По крайней мере, характером…»
Лишь паясничество и спасает профессора от женского гнева. Решив не заострять внимание на обиду, ученица выкрикивает неожиданную подлость:
– Назови причину и сделаю тебе лучший в мире курэн!
– Громкие слова для неистинной, – усмехается парень и уходит. – Жди.
– Что?..
Удивившись, Арэна выходит из-за стола и послушно ждёт, боясь представить, что маг выкинет, когда вернётся. Сама напросилась.
«А его можно мотивировать…» – задумывается она.
И радуется, что нашла слабое место профессора, пусть и огорчает его неприятное отношение. Взглянув на книги, девушка читает сложные названия. Различные справочники растений и существ, алхимия, чёрная и белая магия, ритуалы, некромантия, магические камни, старые рукописи, жертвоприношения, магия разума, строение клеток и каналов магии, потоки магии и много других.
«Неужели он проводил исследование? Пытался вылечить руку?»
– Вот, взгляни на рисунок. Это мои записи о пустоши. Каждый, кто побывал в них, пишет такую, чтобы не сойти с ума.
– Пустоши? Ты говоришь о тех самых…
Обернувшись и приняв довольно потрёпанную тетрадь, девушка листает страницы, исписанные корявым почерком. Писавший, и правда, был не в себе. Арэна невольно поднимает взгляд. Каран сидит на столе, спиной к окну, и пьёт «невкусный» курэн, всем своим видом выражая безразличие к происходящему. Лишь лицо выдаёт печаль, словно любимый напиток причиняет магу боль. Ученица снова опускает взгляд и вскрикивает, отбрасывая книгу. Та со шлепком падает на пол и закрывается. Перед тёмно-красными глазами девушки застывает безобразный рисунок. Она даже оглядывается и начинает дрожать от порыва ветра, ворвавшегося в окно сквозь защитное поле. Парень ставит чашку на стол.
– Вот и причина. Ты знаешь о легенде падшего бога? Сделай двенадцать кругов в пустоши, встреть дракона, и он одарит тебя могуществом. Многие решаются на скитание и не возвращаются. Я один из тех, кто вернулся… живым. И, наверное, единственный, кто изобразил Прародителя в его истинном виде. Если ты даже не можешь спокойно взглянуть на рисунок, то не выдержишь испытание. Впрочем, тебе и не нужно.
Тяжёлая тишина зависает меж книг, впитывающих в себя очередную тайну.
– Бог… правда, дал тебе силу?..
– Не бог. Дракон-нежить. Толпа мертвецов расступилась передо мной, а дракон склонил голову и дыхнул пламенем. Могущество потекло по крови, несколько каналов лопнуло. Помню, жгло сердце и глаза… Ты не веришь, как и большинство. Я был не в себе, когда рассказывал каждому встречному об увиденном. И поэтому обо мне пустили множество слухов. Маги заметили потоки силы, что я едва мог сдерживать, и боялись. Я многое отдал, чтобы исполнить мечту каждого чёрного мага… Но оказалось, мечты не сбываются не из-за своей невозможности, а из-за наивности и возвышенности. Правда жестока и отвратительна, в отличии от них.
Каран со вздохом касается травмированной руки, но, собравшись, переводит серьёзный взгляд на ученицу. Та в замешательстве скользит взглядом по полу.
– Разве можно в такое поверить?.. Наверняка врёшь, чтобы отпугнуть меня.
– Ага… совсем немного, – язвит маг, соединив два пальца. – Всего лишь зарабатываю лучший в мире курэн. Так что брось магию и учись готовить. Если всё-таки не веришь, посмотри в мои глаза и скажи… это… по-прежнему глаза человека?.. Лишь раз после возвращения я осмелился взглянуть на себя, после как-то не хотелось. Ну так что? Я даже похвалю тебя, если выдержишь. Это забавное испытание. Ты же хочешь?
История пугает, но в глубине души ученица верит магу, от которого веет силой, куда более заметной, чем от других профессоров. Многие одарённые чёрные маги мечтают о силе Прародителя. И несправедливо, что, заполучивших её, избегают или боятся. Ученица такой мечты не имеет, однако отказаться от предложения не может, словно её искушает сам Прародитель. Она внимательно всматривается в профессора и видит усталость с лёгкой заинтересованностью. Желание сблизиться с кем-то, раскрыть душу и быть принятым выражает каждое его слово и действие.
Тёмная мягко обнимающая апостола аура с подозрением следит за встающей напротив него девушкой. Каран притягивает ученицу за руку, чтобы между ними не осталось расстояния. Арэна вздрагивает от холода перчатки и скользнувшей по коже темноты. Из-за страха, обнявшего её тело невидимыми змеями, она не может пошевелиться. Маг держит её за руку и смотрит в самую душу фиолетовыми стекляшками, горящими призрачным пламенем где-то глубоко в глазницах. Оттого, в первый миг кажется, что глаз у него нет. Лишь нечто глубоко внутри. Арэна начинает видеть их не сразу: чёрные с лиловой радужкой, едва заметно полыхающей пламенем. Узкий зрачок расширяется и глаза становятся почти чёрными. Ни одного жизненного блика. Лишь мёртвый отблеск пламени.
Каран спокоен, словно его не волнует ответ. Но исходящая от него подавляющая печаль шепчет, что ответ важен. И ни чей-то, а именно Арэны. Ученица чувствует, как трепещет в груди сердце от новых ощущений, и понимает, что справилась.
– Сомневаюсь, что мёртвые драконы распивают курэн по ночам.
Девушка слабо улыбается. Она чувствует, как аура Карана воздействует на неё, и не только в хорошем смысле, но и в плохом.
– Да, – усмехается профессор, – наверное…
Каран наклоняется и оставляет на губах ученицы мимолётный поцелуй, ей кажущийся долгим прикосновением. Растерявшаяся девушка неловко замирает, а профессор отпускает её и невозмутимо отпивает из чашки. Затем прерывает ученицу раньше, чем она приходит в себя:
– Сладких снов. И удачи на завтрашнем экзамене.
– Ч-что?
Отступив, девушка мотает головой.
«Экзамен? О каком экзамене он говорит?»
– И передай ректору, что я вляпался в долг, а про широхов ничего не узнал. Они слишком редкие, чтобы поймать сразу столько, но все были настоящими. Продавал их человек. Хоть мага я не заметил, прилавок, как и объявление, были под иллюзией. Из-за повышения цены многие маги остались ни с чем и заплатили наёмникам, чтобы отнять купленных широхов. Я тоже поймал хвост. Они напали и мне пришлось подставить спину, защищая широха. Затем, на шум прибежали волки, а наёмники убежали. Вскоре пришла ты. Я, кажется, всё сказал?
Тишина снова врывается в комнату вместе с лёгкими порывами ветра. Маг поворачивается к окну, вслушиваясь в неслышимый никем из Академии плач. Постояв в растерянности и запомнив сказанное, девушка возмущённо краснеет, когда запоздало осознаёт произошедшее.
– Постой!..
Повернувшись, Каран затыкает ученицу взглядом и столь же резко смягчается.
– Спокойно ночи, Арэна…
Вздрогнув от тени улыбки и вспыхнувшего пламени в чёрных глазах, ученица разворачивается и выбегает в коридор. Только что Каран произнёс её имя таким шёпотом, что девушку пробрала дрожь, приятная и в то же время говорящая, что она попала в хитро сплетённую ловушку.