По дороге в лагерь
В автобусе Вася смотрела в окно. Изменилась обстановка, изменился человек, сделал вывод Аркадий. За собой он это постоянно наблюдал. Даже дома в гостиной он один, а на кухне совсем другой.
Все дело в уверенности. Если в незнакомом помещении чувствуешь себя неустроенно, значит, ты неуверен в себе. А бывает, что попадаешь в место, где, кажется, и родился. И сразу начинаешь активничать.
Автобус замкнул уста Васе. А Аркадию хотелось рассказывать «волчку», как назвала ее его мамаша, все что переживает, наблюдая проплывающие мимо пейзажи.
Ведь их прежде не было, а вот они есть. А тут получается, все, о чем хочется говорить, пропадает зря.
Человеку надо высказаться. Делает он это по- разному: один пишет картины, другой – романы, третий мастерит планер, все что-то делают.
На мосту через захудалый ручеек автобус громко скрипнул, издал тяжелый вздох и остановился.
– Баста, – сказал водитель и встал из своего водительского кресла, оказавшись высоченным дядей.
Поломку Аркадий связал тут же с ростом водителя.
Аркадий подошел к перилам моста. Облокотился. Стал смотреть на кромку недалекого леса, на мелкие ромашки, росшие из-под щебня, на ручей, в котором плыл покрытый слизью уж.
– Приехали, – сказал громко водитель-верзила и стукнул со злостью ногой, обутой в тяжелый ботинок, по переднему колесу.
– Эй, молодые, помогайте!
Вася покачала головой, нашла глаза Аркадия.
– Идем пешком, говорят, здесь недалеко.
– Недалеко – это сколько?
– Спросим у него.
Подошли к водителю.
– А если мы пешком, то сколько?
– Два часа будет.
– Мы не заблудимся?
– Вполне можете, если войдете в лес. Надо идти только по дороге. Она приведет в село Калиновку, а после села, впрочем, там спросите. Язык до Киева доведет.
Вася и Аркадий взяли свои чемоданы на колесиках и отделились от толпы, которая все еще ничего не понимала и ждала дальнейших указаний верзилы.
Пройдя несколько метров, Аркадий обернулся. Автобус, накренившийся в сторону ручья, кучка людей на фоне белой дороги.
Дорога была разбитой, маленькие пластмассовые колесики все время напарывались на крупный щебень.
Шли друг за дружкой. Вместе идти не получалось, один чемодан наезжал на другой.
Было скучно и потно. Аркадий посматривал вперед, скоро ли дорога закончится и они окажутся у ворот приветливого лагеря молодых ученых. Но дорога упорно не заканчивалась, обещанное село Калиновка не появлялось.
– Слушай, а мы не заблудились? – спросила Вася, останавливаясь. – Идем, идем, конца-края не видно.
– Мы идем всего час, а сказано было через два.
– Но ведь тут настоящая пустыня, ни одной живой души. А песка сколько!
– Это говорит о том, что недалеко море.
Вася понюхала воздух.
– Вон там оно, – указала рукой вправо, – вот и дорога в ту сторону. Здорово пахнет водорослями, разве не слышишь?
Аркадий помотал головой, сузил нос, глубоко вдохнул пыль.
– Ни черта не слышу.
– Вот снова волна запаха гниющих водорослей. Значит, тут море болотистое, нет подводных течений, а вода не очень соленая; где-то в это море впадает большая река.
Аркадий засмеялся.
– Ты чего?
– Ты настоящий молодой ученый. Тебя послушаешь, доктор биологических и географических наук.
– Меня мама многому научила.
– Ну да, я забыл, мамы у нас большие ученые. Моя почему-то все время мне говорит, не дай Бог тебе стать микробиологом.
– Это она потому, что для мальчишек микробиология сидячая работа, а мальчишки любят двигаться.
– В данном случае я не очень люблю, дорога никуда не годится.
– Ничего, как-нибудь доберемся. А ты заметил, что автобус нас пока не догнал. Значит, заглохли надолго, так что мы будем в лагере первыми.
Потому предлагаю выкупаться, придем на несколько часов позже, ничего страшного. Путевки ведь у нас.
– У меня нехорошие предчувствия, – произнес Аркадий.
– Какие у тебя могут быть предчувствия, если ты запаха водорослей не слышишь?
Они дошли до развилки у одиноко стоящего дуба, где обнаружили ржавую металлическую табличку с едва различимыми словами – «Побережье Юдаг».
– Что еще за побережье, про такое и не слышал?
Вася сразу взбодрилась, словно почуяла запах домашнего очага.