Израиль, южнее Хайфы
Аэродром
«Саарет Маткаль»
Никто не знал, для чего их собрали здесь. Но все догадывались.
История Израиля – это история непрекращающейся борьбы за существование, история борьбы в окружении многочисленных и крайне агрессивных врагов. Никогда не было такого, чтобы Израиль воевал против более слабого противника... кроме разве что постыдной кампании шестого года, позорно начавшейся, бездарно проведенной и бессмысленно закончившейся. Израиль никогда не пытался держать оборону, это было бы самоубийством, учитывая размеры и небольшой мобилизационный ресурс страны. Израиль всегда наступал. Иногда наступал безумно малыми силами, нападая на врага на его территории, притом что враг превосходил численностью атакующих на два-три порядка. Основной ударной силой Израиля был спецназ, вписавший немало славных страниц в историю специальных подразделений: рейды отряда 101 Ариэля Шарона, рейды отряда 202 против египтян, рейд на Накибе, действия НАХАЛ – уникального, единственного в мире подразделения бойцов-крестьян, чьей задачей была организация поселений на враждебной территории, рейд на международный аэропорт Бейрута, когда израильтянам удалось сжечь тринадцать самолетов в международном аэропорту столицы чужой страны. Я перечисляю только те эпизоды, которые мало известны, не касаясь, к примеру, всемирно знаменитого рейда на Энтебе. Каждый раз, когда Израиль действовал не по правилам, когда делал то, что никто и не подумал бы сделать, – он выигрывал. Каждый раз, как только Израиль действовал по правилам – он проигрывал, потому что с террористами, бандитами, в том числе бандитами на государственном уровне, нельзя играть по правилам. Нужно просто делать то, что нужно сделать, не думая ни о чем.
Самое важное, принципиально важное задание в северной волне наступления было поручено «Саарет Маткаль», спецназу Генерального штаба АОИ. Учитывая недостаточную численность спецназа для выполнения задачи, его усилили наиболее подготовленными парашютистами из «Саарет Голани».
Перед рейдом всех парашютистов спецназа перево-оружили автоматическими винтовками «Galil АСЕ» калибра 7,62*39, которые могли принимать магазины от «АК-47», потому что и в Ираке, и в Иране основным является именно этот калибр и всегда можно поживиться боеприпасами у убитых, если свои кончаются. Пулеметчики сменили «Негевы» на польские «ПКМ», которые были закуплены в большом количестве и проверены специалистами армии обороны Израиля, перед тем как пускать их в дело. Польские «ПКМ» были заказаны в старом советском калибре 7,62*54, но с модернизационным комплектом – на каждом из них был складной приклад, планки стандарта НАТО для установки прицелов и третий, короткий, ствол для того, чтобы пулемет можно было использовать в боях внутри зданий. Кроме того, всем снайперам были выданы снайперские винтовки «Барретт» калибра 12,7 и 25 миллиметров, на пятидесятом калибре – глушители, к каждой из них у снайперов было по сто пятьдесят патронов марки «RUAG», швейцарского производства, пятьдесят в магазинах и сто в коробках. Самые лучшие из всех существующих, 12,7-мм поражает бронемашину типа «БМП-2» с любой проекции, 25 – поражает любой тип бронированных машин СССР и НАТО, за исключением танков и тяжелых БМП, кроме того, он является не бронебойным, а бронебойно-зажигательным, также есть и осколочные снаряды высокой точности – погасить снайпера с нескольких сотен метров, положив пару снарядов в окно, из которого ведется огонь, – на это способна была только такая винтовка.
Всех парашютистов разбили на группы по четыре человека. В каждой группе – снайпер с тяжелой винтовкой, пулеметчик, два автоматчика. У автоматчиков – винтовки «ACE», у одного с подствольным гранатометом, у другого – запас наствольных гранат, которые могут применяться и как кумулятивные, и как легкие термобарические. Задача десанта – высадиться после удара на основную ракетную базу иранцев, добить все, что шевелится, но самое главное – взорвать, вывести из строя подземные укрепления базы «Имам Али». Если этого не сделать – завтра все повторится. С этой целью у каждого из израильтян было по два килограмма высокоэффективной взрывчатки – либо в виде пластита, либо в виде готовых кумулятивных зарядов.
При подготовке к операции возник один щекотливый вопрос. Израильская армия никогда не оставляет на поле боя ни убитых, ни пленных. Это краеугольный камень существования израильской армии, без него она просто не будет израильской армией. Нередко ради того, чтобы спасти тело убитого, израильтяне рисковали жизнями десятков людей – так, в восемьдесят втором году морские коммандос несколько часов вели бой с многократно превосходящими силами противника, потому что взрывом обрушило стену и придавило двоих офицеров, они были мертвы, но оставлять их так было нельзя. Но здесь, учитывая чрезвычайную опасность места проведения операции, чрезвычайную опасность самой операции – чужая страна, за тысячу километров от Израиля, особо охраняемая база, на которой находится до полка сил Аль-Кодс[13] и иранского армейского спецназа, имеется бронетехника, после объявления тревоги возможен подход дополнительных сил противника, – вполне могло получиться так, что кого-то просто невозможно будет вытащить. Учитывая, что оставаться на базе в течение нескольких часов, чтобы вытащить... к примеру, солдат, блокированных в подземелье, – верная гибель, никакого решения по этому поводу так и не было принято – никто просто не решился взять на себя такую ответственность, сказать, что в таком случае тела, а может, и не только тела израильтян надо бросить. Просто все рассчитывали на то, что командиры групп сами разберутся, как действовать в той или иной ситуации. При этом все понимали – потери при штурме базы будут, и они будут очень значительными, возможно, больше половины личного состава.
До этого дня группы коммандос тренировались на плоскогорье. Одно и то же – поражение маневрирующих целей, подавление огневых точек противника, в том числе ЗПУ, маневрирование под огнем противника, проникновение в подземные комплексы при противодействии противника. Особое значение придавалось борьбе с мотоциклистами и прочими мобильными силами, – Иран был силен именно этим, от мотоциклистов со снайперскими винтовками и гранатометами нахватались иракцы в свое время по горло.
Вечером приехал начальник Генерального штаба. «Саарет Маткаль» относится именно к Генеральному штабу Армии обороны Израиля, и вполне нормально, что сам начальник Генерального штаба приехал, чтобы напутствовать идущих в бой людей. Израильские генералы были особенными генералами – в израильской армии совершенно не было чинопочитания, к генералу можно было обратиться на «ты», и вообще, израильская армия напоминала одну большую семью, в которой служат все, потому что обязаны, но и которая не бросит никого. Именно поэтому начальник Генерального штаба, сам имевший опыт командования ротой специального назначения, приехал, чтобы поговорить с бойцами.
Собрались в большом ангаре, крайнем на авиабазе. Все стояли, потому что на базе не было достаточного количества мебели, да и сидеть было как-то неприлично. Генералу наскоро сварганили трибуну из каких-то ящиков и дали мегафон, каким пользовались инструкторы.
Генерал говорил в удивительной тишине, смотря прямо в глаза молодым парням, которым и тридцати не было – и которым завтра предстояло убивать и умирать:
– Когда-то давно на этом месте, на том месте, где сейчас живем мы, тоже было еврейское государство. В нем жили такие же люди, как и мы... их звали Абрам, Яков, Сара, Менахем... простые люди, такие же, как и мы. Потом этого государства не стало, и ни у одного еврея на земле не стало ни клочка земли, которую он мог бы назвать своей.
Мы стали народом без родины – и в этом были виноваты мы. Да, да, именно мы, евреи – не стоит никого обвинять в том, что мы потеряли свою родину, свою землю. Мы не смогли ее защитить, не смогли отстоять, не смогли сплотиться. И мы потеряли ее, были вынуждены отправиться в изгнание – а потом долгие две тысячи лет расплачивались за свою слабость.
Сейчас у нас есть земля. У нас есть родина. Она – наша, потому что полита нашей кровью. Она – наша, потому что полита нашим потом. Она – наша, потому что обустроена нашими руками. Никто не имеет больше прав на нашу землю, потому что свое право мы доказали, держа в руке плуг и держа в руке меч.
Завтра – один из тех дней, которые выпадают не для каждого поколения, не для каждой нации. Это – день, когда решится, чего мы стоим. Это – день, когда решится, что мы можем. Мы, уже третье, вы – четвертое поколение евреев, которое живет на этой земле. Эту землю оставили нам наши предки, рассчитывая на то, что мы сохраним ее. Они рассчитывали на то, что мы будем достаточно сильными, чтобы продолжать жить на этой земле – а здесь никому не нужны слабые. Завтра решится, достаточно ли мы сильны.
Наверное, многие из вас уже догадываются, куда вы пойдете завтра, и что вы будете делать. Это – ракетная база «Имам Али» в Персии, в высокогорье, охраняемая силами специального назначения Ирана с бронетехникой и авиацией. Высокогорная ракетная база с тоннелями, с подземными центрами управления, с многочисленной охраной, с хранилищами ракет. Там стоят ракеты, нацеленные на Израиль. Ядерные ракеты.
Генерал сделал паузу, чтобы посмотреть в глаза своим подчиненным. Каждый из них смотрел на него, каждый слушал то, что он говорил, каждому было важно услышать его. Никто не отводил взгляда, обуреваемый страхом или сомнением.
– Я скажу сразу – Иран не нападал на нас, это мы нападаем на Иран. Многие будут осуждать нас за то, что мы сделаем завтра. Многие будут называть нас убийцами и варварами. Многие будут обвинять нас в агрессии. Когда вы будете выслушивать это – помните только одно: никто из них не терял свою родину, свою страну, не становился изгнанниками и не знает, что это такое.
Да, Иран не напал на нас. Пока не напал. Да, Иран ни на кого не напал. Опять-таки – пока не напал. Но кроме войны явной, есть и тайная война. Хезболла, партия Аллаха – это Иран. Раньше была одна Хезболла – теперь есть ливанская Хезболла, иракская Хезболла, афганская Хезболла, йеменская Хезболла. Все они были созданы совсем недавно, эта зараза расползается, как чума. Люди из Аль-Кодс, из Корпуса стражей исламской революции делают все, чтобы ослабить нас. Мы знаем, что их ядерные силы – силы чисто оборонительного характера, но эти силы используются только и исключительно для того, чтобы, угрожая всему миру новой Хиросимой, и дальше вести террористическую войну, рассчитывая ослабить и уничтожить нас.
Только вырвав ядовитые зубы Ирану, можно решить проблему расползания этой заразы. Только вырвав ядерный меч из рук фанатиков, можно принудить их к миру, к жизни в нормальном, цивилизованном мире.
Мы не хотим войны. Но мы не можем не защищаться. Долгие годы, поступая так, как от нас требовали другие люди, которые ничего не теряли, мы становились все слабее и слабее. Когда Саддам Хусейн начал строить атомный реактор в Осираке, мы уничтожили его, прежде чем он был построен. Когда иранский режим начал строить свой ядерный комплекс, мы ничего не делали до тех пор, пока у них в руках не оказались ракеты с ядерными боеголовками, способные достать нашу страну и уничтожить ее одним ударом. Мы слишком долго отступали, слишком долго шли на уступки, стараясь казаться цивилизованными. Но время отступления закончилось. Оно закончится завтра.
Мне стыдно. Мне стыдно потому, что завтра вы пойдете в бой, а я не смогу сделать этого, потому что я слишком стар и слишком слаб. Мне стыдно, что завтра каждый из вас впишет в историю Израиля свои имена, а я не смогу сделать этого. Но знайте – я буду на передовом командном пункте и постараюсь сделать все возможное, чтобы вы вернулись оттуда домой. Ради Израиля. Ради нас всех.
Произнеся речь, генерал сошел с трибуны, обошел весь строй. Пожал руку, посмотрел в глаза. Каждому.
Поздним вечером, в двадцать два ноль-ноль по местному времени, в казармах прозвучал сигнал тревоги, вырывая людей из сна. Десять минут – одеться и надеть снаряжение, у каждого оно весит по пятьдесят-шестьдесят килограммов. На бетонке базы раскручивают лопасти четыре вертолета «Ясур-2010», старые «Сикорские», модернизированные американцами до стандарта Pawe Low IV, лучшие вертолеты для специальных операций в мире. Только эти четыре вертолета, никакого сопровождения – ни один другой вертолет, ни транспортный, ни штурмовой, не способен пролететь без дозаправки столько, сколько могут пролететь эти гиганты. Прикрытия не будет, и над целью – только беспилотные летательные аппараты и истребители-бомбардировщики северной волны, которые и сами-то толком не прикрыты. Если иранцам удастся поднять в воздух вертолеты и самолеты – «Сикорских» просто растерзают на части вместе с десантом.
Дробный стук ботинок о бетон, лязг оружия, тяжелое слитное дыхание. Тусклый свет в десантных отсеках – когда взлетят, не будет и его...