Глава 3
Просторные забайкальские степи тянулись на восток на многие километры. Только далеко на севере зубчатой грядой возвышался лес. Именно там, на границе степи и леса, еще в тридцатые годы прошлого столетия был построен небольшой исправительно-трудовой лагерь. Судя по тому, что из коричневой трубы кочегарки валил черный дым, а из собачьего питомника доносился лай – учреждение до сих пор использовалось по назначению. Утренний иней блестел на колючей проволоке. На вышках, прислонившись спинами к стенке, несли службу осоловевшие часовые.
В кочегарке две тяжеловесные женщины в халатах мышиного цвета, чередуясь, подкидывали массивными лопатами уголь в топку.
– Пусть девочки поплюхаются, – сказала одна.
– И почешутся, – улыбнулась вторая.
За стеной котельного помещения располагалась банная комната, выложенная кафельной плиткой. Две тусклые лампочки, заключенные в толстые плафоны под согнутой решеткой, освещали обнаженные силуэты женщин, укутанные во влажные облака пара. Женщины по очереди подходили к большим медным кранам, из которых бесконечным потоком лилась горячая и холодная вода. Наполняли пластмассовые тазики и отходили, каждая к своему месту на деревянных лавках.
Одна из заключенных поставила розовый тазик под струи воды и театральным жестом ладони провела по массивному крану холодной воды.
– А я люблю, чтобы был погорячей, – хмыкнула не столько толстая, сколько ширококостная «матрона».
Она то и дело обливалась водой из своей посудины и без очереди подходила к кранам.
Две тетки, мывшиеся рядом с ней, громко заржали, оценив шутку «матроны».
Под льющиеся струи воды поставила свой тазик коротко стриженная брюнетка, худощавая, с фигурой девочки-подростка, точеной, правильно сложенной и явно привлекательной для мужского глаза. Движения худощавой брюнетки были резкие, но выверенные. Острый, оценивающий ситуацию взгляд ее темно-зеленых глаз свидетельствовал об упрямом характере.
Она набрала воды, чуть больше половины тазика, и аккуратно, чтобы не поскользнуться на плитке, понесла посудину к дальнему углу банной комнаты. Проходя мимо «матроны», она сделала шаг в сторону, хотела тихонько обойти. Но матрона резко выставила ногу так, что брюнетка споткнулась, опрокинув тазик.
– Не видишь, лошадь, куда прешь! – рявкнула «матрона».
– Извините, – вежливо произнесла брюнетка.
От столкновения «матрона» уронила мочалку – кусок грубой ткани с двумя короткими веревками по краям.
– Подняла, быстро! – крикнула «матрона».
Чтобы замять конфликт, брюнетка потянулась за мочалкой, но «матрона» двумя руками толкнула ее:
– Ненавижу суку!
Брюнетка, еле сдерживая злобу и обиду, подняла мочалку, но потом, увидев прищуренную рожу своей обидчицы, резко, с разворота, хлестнула по мясистому телу «матроны». Хлястик мочалки наискосок прошелся по ее щеке, а сама «мякоть» мочалки ляпнула ее по шее и отвислой, с малиновым соском груди.
Тут же тетки подскочили к брюнетке.
– Не надо, я сама, – прохрипела «матрона».
Брюнетка не стала ждать, пока «матрона» замахнется широкой ладонью, и сама врезала ей звонкую пощечину.
Небольшая, но уютная комната со стенами, окрашенными в желтый цвет, была вся сплошь заставлена горшками с фикусами. В кожаных креслах сидели грузная Вера Анатольевна в военной форме и мужчина в штатском. Перед ними на журнальном столике дымились две чашки с кофе. Там же стояли голубое блюдечко с крекерами и красная пепельница в виде сердца. Пепельница вся была утыкана окурками с полоской яркой помады на фильтре. На этом же столике возвышалась стопка запыленных папок. Вера Анатольевна и ее гость курили «Мальборо».
– Знаете что, Артур, я, конечно, могу вам помочь. Но удивляет одно: как после стольких лет вы здесь, на краю земли, обнаружили наше учреждение и меня, – она улыбнулась, задрав пухлую верхнюю губу, из-под которой блеснули золотые зубы.
– Мы своих людей не забываем, – улыбнулся ей в ответ Артур.
Он выпустил клуб дыма и посмотрел на монитор. На запорошенном черными точками экране было видно, как «матрона» что было силы ударила кулаком в плечо брюнетку.
– К нам иногда приезжает инспекция, вот видеокамеру попросили поставить, – официальным тоном произнесла Вера Анатольевна. – Зона-то женская, всякое бывает. Особенно в банный день.
– Да-да, но от смертельных случаев никто не застрахован, – вкрадчивым голосом сказал Артур.
– Они тут иногда умирают. Сердечные приступы, суициды. Плюс – несчастные случаи на производстве. Главное, чтоб не пищевое отравление... Вот тогда, мама дорогая, – санэпидемстанция, столичные комиссии. А так, если проверка из области... всегда договориться можно. Главное – грамотно по документам провести.
– Тела востребуют? – деловито спросил Артур, – Особенно родственники...
– Не всегда. Мороки много. А если и востребуют, то получают закрытый металлический гроб. Ну а совет, что тело разложилось и вскрывать гроб нельзя, действует безотказно.
Артур глубоко затянулся табачным дымом.
– У этих, – продолжала Вера Анатольевна, кивнув на стопку папок, – и родственников-то нету. Мы подобрали...
– А вдруг кто объявится? – засомневался Артур.
– Навряд ли, – покачала головой начальница.
На экране, матрона, прижала брюнетку своим массивным телом к кафельному полу, та начала задыхаться...