Родители
О своих предках Зинаида Николаевна рассказывала просто и обстоятельно. Не пыталась добавить романтических подробностей, не стыдила сь необразованных деда и бабки с материнской стороны. Этой семье не пришлось испытать на себе конфликты «отцов и детей», столь частые в конце XIX века.
«Семья Гиппиус ведет свое начало от Адольфуса фон Гингста, переменившего фамилию Гингст на фон Гиппиус и переселившегося в Россию (в Москву) в XVI, кажется, веке из Мекленбурга (герб фон Гиппиус – 1515 г.). Несмотря на такое долгое пребывание в России, фамилия эта до сих пор в большинстве своем немецкая; браки с русскими не давали прочных ветвей.
Мой дед, Карл-Роман фон Гиппиус, был женат на москвичке Аристовой, русской. Первый сын их, Николай Романович, был моим отцом. Он очень рано окончил Московский университет и затем прожил, ввиду начавшегося туберкулеза, около двух лет в Швейцарии. Вернувшись, сделался кандидатом на судебные должности в Туле. В тот же год он познакомился с моей матерью, молодые братья которой тоже служили в Туле по судебному ведомству.
Дедушка мой по матери, В. Степанов, в то время уже умер; он был полицеймейстером в Екатеринбурге. Сам необразованный, он, однако, послал обоих сыновей в Казанский университет. После его смерти вдова с дочерьми переехала в Тулу, к сыновьям.
Бабушка с материнской стороны всю жизнь потом прожила с нами. В противоположность другой моей – московской – бабушке, Аристовой, которая писала только по-французски и не позволяла звать себя иначе, как grand’maman, эта до смерти ходила в платочке, не умела читать и даже никогда с нами не обедала».
Именно свою неграмотную бабушку Зинаида Николаевна вспоминала позднее с особенной теплотой.
«…Бабушка, сибирячка, с темной старой иконой в углу, с зеленой перед ней лампадкой, с чулком в руках и с рассказами о Симеоне-столпнике и Николае-чудотворце. Бабушка, которой я, когда выучилась читать, читала Жития святых, а когда маленькая сестра моя умирала, говорила мне, шестилетней: „Помолись за нее, детская молитва доходчива“. Я молилась – сестра выжила, а я уже с тех пор уверилась, что если помолиться – хоть о хорошей погоде, – непременно будет. Вот только не всегда успеешь…»
Как известно, предки Зинаиды Николаевны открыли в России один из первых книжных магазинов. Но насколько сильное влияние оказали мама и папа, бабушки и дедушки на юную Зину, остается не до конца проясненным. Как в провинциальной среде, среди хороших и умных, но обыкновенных людей выросла эта странная «зеленоглазая наяда»?
Родители поженились в январе 1869 года и уехали в город Белев Тульской губернии – место, ничем не знаменитое, кроме своей исключительно вкусной яблочной пастилы. Там Николай Романович получил место. В январе этого же года родилась старшая дочь Зина.
А уже через полтора месяца отца перевели в Тулу, на должность товарища прокурора, и семейство снова отправилось в путь. Маленькую Зину везла на руках тетка.
Белев. Открытка XIX века
«С этих пор и начались наши постоянные переезды: из Тулы в Саратов, из Саратова в Харьков, причем каждый раз в промежутке мы бывали и в Петербурге, и в Москве, где подолгу гостили», – рассказывает о своем детстве Зинаида Николаевна. Наконец, переехали в Санкт-Петербург, где любимая нянюшка водила Зину гулять в Летний сад. Столица запомнилась Зине смутно. Здесь отец дослужился до звания товарища обер-прокурора Сената. К сожалению, эта успешная карьера была неожиданно прервана: у Николая Романовича обнаружили туберкулез. Семья переехала на юг, в город Нежин Черниговской губернии.
Любовь к литературе девочка унаследовала от отца. «После него осталось довольно много литературного материала (он писал для себя, никогда не печатал). Писал стихи, переводил Ленау и Байрона, перевел, между прочим, всего „Каина“», – вспоминала Зинаида Николаевна. А мать обладала незаурядными музыкальными способностями.
И отца, и мать Зина нежно любила, и даже об отцовской строгости она позже писала с восхищением: «Мой отец был не суров, но строг и требователен. Когда он был чем-нибудь недоволен, он переставал обращать на меня внимание, и я знала, что необходимо идти просить прощения. После все выяснялось, и мы опять были друзья. Именно друзья, потому что он говорил со мной обычно как с равной, с большой».
Ее жизнь в детстве была обычной, как у других, – может быть, более грустной, нежели у большинства, из-за болезни отца. Девочка была ни на кого не похожей – странным, серьезным, упрямым ребенком. Однажды, во время пребывания в Санкт-Петербурге, они с няней пошли в Гостиный двор покупать куклу. Но четырехлетняя Зина потребовала себе живую куклу – другую девочку. Когда ее уводили, Зина плакала и кричала.
Гостиный двор, Санкт-Петербург. Открытка XIX века