История шестая
Он шел через снежную пустыню, проваливаясь когда по щиколотку, когда по колено. К счастью, ветер немного утих и стало возможным дышать более-менее спокойно. Да и мороз ощутимо спал. Но снег продолжал валить, и его черные тулуп, штаны и шапка теперь были белыми и еле различимыми на снегу. Намотанный почти до самых глаз шарф тоже был почти весь белым, кроме небольшой своей части – у рта и носа – оттуда вырывался горячий пар дыхания. Там шарф был бледно-оранжевым.
Он скосил глаза влево и убедился, что Тор идет за ним, чуть в стороне и позади. Делает несколько шагов, останавливается. Иногда ложится, пережидает. Его шкура тоже была вся припорошена снегом, периодически он встряхивался и тогда становился светло-серым пятном на огромном белом полотне.
Он назвал его Тором пару часов назад. До того времени это был просто безымянный волк, увязавшийся зачем-то за ним. Он примерно понимал, зачем, но не понимал, почему тот до сих пор не сделал ни одной попытки напасть.
Он стащил зубами перчатку, сунул руку за пазуху. Мешок на месте. Да и куда бы ему деться. И все равно, зная это, он несчетное количество раз проверял, на месте ли. Зря. Только тепло тратил.
Он не знал, сколько идти до ближайшего городка. Да и направление представлял себе довольно слабо. Но упрямо продолжал переставлять ноги, выталкивая себя из снега, который временами, как ему казалось, начинал вести себя как болото. Невесть откуда взявшийся раздражающий писк – москиты, что ли? откуда они в снег и холод? – усиливал сходство. Он закрыл глаза, потряс головой, открыл их снова и с изумлением уставился в белый потолок. Перевел глаза в сторону – стены, выкрашенные в светло-песочный. Опустил взгляд вниз – он лежит, раздетый, в кровати, под одеялом. Рядом на тумбочке, надрываясь, пищит будильник. Сел так резко, что в глазах потемнело и он на мгновение снова увидел снежную пустыню и Тора, подошедшего, наконец, поближе и почему-то лижущего его лицо.
– Завтракать будешь? – раздался женский голос из-за двери. – Или еще поспишь?
– Еще посплю! – крикнул он в ответ сиплым от сна голосом. И снова откинулся на подушку и закутался в одеяло. Во сне он что-то нес, что-то очень важное, и это что-то необходимо было во что бы то ни стало донести до нужной точки. Сейчас он вспомнил, что местом передачи мешка был назначен небольшой бар в центре города, бар с длинной деревянной стойкой и очень скудным освещением, что делало его идеальным местом встречи. Он бывал там миллион раз, но сейчас никак не мог вспомнить его названия.
Он закрыл глаза и попытался представить, что идет по снегу. Что толстое белое месиво, скрипя, проваливается под ногами. Что ему очень холодно. Что за пазухой мешок – что в этом мешке? Вот сейчас он уснет обратно и все узнает.
Он и в самом деле уснул, но оказался в совершенно другом месте – на большой ярмарке. Огромное чертово колеса светилось красным в черном небе. Было очень шумно – играла музыка, смеялись, пели и разговаривали люди. Рядом с ним в тире какой-то ковбой палил по банкам из двух пистолетов.
– Красавчик, дай-ка я тебе погадаю, – он почувствовал, как его руки коснулась прохладная женская рука и только потом увидел цыганку с глазами странного цвета – не то серого, не то голубого, не то зеленого. – Суждена тебе дорогая длинная, дорога трудная, а ждет тебя в конце задачка непростая.
– У цыганок черные глаза, – сказал он, вырывая у нее свою руку, и от звука собственного голоса снова проснулся.
Он предпринял еще несколько попыток, но попасть в снег ему так и не удалось.
В конце концов плюнул, выбрался из кровати, сходил в душ, оделся, позавтракал. Снег, волк, таинственные мешочек и бар, куда он должен был попасть, никак не шли из головы. Вдобавок появилось такое чувство, как будто он забыл или потерял что-то очень важное.
Решил выйти на улицу проветриться. В подъезде наткнулся на Катьку с пятого этажа. Бабка про нее говорила, что та наркоманка и психичка. Он не знал. Да им и общаться ни разу толком не приходилось. Пробегали обычно мимо друг друга, даже головами не кивали. А тут Катька поймала его за рубашку. От удивления он даже притормозил.
– Ты чего такой смурной?
И он неожиданно рассказал ей про свой сон, внутренне готовый к тому, что она покрутит пальцем у виска и пошлет его куда подальше. Катька почему-то отнеслась к его рассказу спокойно и даже как-то обыденно.
– Назад в сон попасть не можешь? Делов-то. Тебе книжку дать или на словах рассказать?
– На словах.
Простояли они в подъезде долго. Катька выкурила за это время не то три, не то четыре сигареты. Он весь пропитался табачным дымом и был уверен, что бабка вечером его точно убьет. Но это неважно. Главное, что теперь он знал, как попасть туда, куда нужно.
Попрощавшись с Катькой, он рванул назад домой, нырнул в кровать и, выполнив по Катькиной инструкции несложную последовательность действий, тут же оказался в снегу. Тор радостно взвизгнул и напрыгнул ему на плечи обеими лапами, свалив в снег. Он вспомнил, что никакой Тор не волк, а вовсе даже его собственная собака, и шла в отдалении она потому что с утра сильно провинилась и он на нее накричал.
– Все, все, хватит дурить, пошли, путь неблизкий, а нам надо успеть.
Пес мгновенно прекратил вылизывать ему лицо. Дождался, пока хозяин поднимется, отряхнется, проверит груз за пазухой – все в порядке, цел – и радостно побежал впереди, указывая дорогу.
Скоро в снежной целине появилась тропинка, потом тропинка стала дорожкой, а потом и вовсе широченной укатанной дорогой. Мимо проехала телега, за ней другая. Возницы предлагали подвезти путника, но тот только головой качал – не нужно.
Почти дошел до бара и вдруг понял, что не пойдет туда и никому ничего не отдаст. Воспользуется ценным товаром, который приносил в город трижды в неделю, наконец-то сам. Развернулся и пошел в другой конец города. В самом конце улицы нырнул в неприметную и мало кому известную дверь, поднялся по лестнице и оказался в небольшом темном помещении – почти пустом, если не считать низкого квадратного столика посередине с установленным по центру стеклянным шаром.
Он опустился на колени перед столиком, вынул мешочек, развязал его и высыпал на ладонь несколько маленьких прозрачных шариков. Пересчитал и удовлетворенно кивнул.
Расставил маленькие шарики вокруг большого. Закрыл глаза и принялся ждать.
Пару минут спустя открыл глаза, переставил шарики, подчиняясь какой-то своей внутренней логике, объяснить которую, пожалуй, не смог бы никому. И снова принялся ждать. И снова ничего не произошло. Подумал еще. Что-то не так. Может быть, шарики неправильные? Нет, шарики не могут быть неправильными – он брал их там же, где обычно. Значит, или он установил их неправильно, или нечетко сформулировал желание.
– Есть еще один вариант – что-то произошло с большим шаром. Ты об этом не думал? – из тени вперед шагнула давешняя цыганка с ярмарки. – Я знала, что рано или поздно ты не выдержишь и решишь прийти сюда сам. Плохой, плохой мальчишка!
Она протянула к нему руки.
– Дай ручку, погадаю, – пропела цыганка нежным голоском, от которого у него живот свело. – Ну дай ручку, что тебе, жалко?
Он никак не мог сбросить с себя сковавшее его оцепенение. Загипнотизировала она его, что ли?
Внезапно раздался страшный рык, серая тень метнулась к цыганке и схватила ее за одну из протянутых рук. Из прокушенного запястья хлынула кровь, цыганка завизжала, пытаясь стряхнуть с руки Тора. Идея была идиотской – пес весил раза в полтора больше цыганки и разжимать челюсти не собирался.
Он завороженно смотрел за происходящим. Капли крови упали на большой шар и тот засветился – сначала красным, потом синим, потом белым – следом засветились маленькие шарики. Свет отделился от них, образовал полусферу над столом и принялся расти. Когда он коснулся цыганки, та перестала визжать
– Тор, ко мне! – крикнул он. Пес мгновенно оказался рядом.
Полусфера росла с каждой секундой. Он понимал, что добежать до двери уже не успеет.
Тор с размаху лизнул его в щеку. Это было больно. Тор лизнул еще раз. И еще раз.
– Открой глаза! Открой глаза! – загремел голос с небес.
Он послушно открыл глаза и увидел над собой Катькино злое лицо. Та била его по щекам и, похоже, не собиралась останавливаться. Он перехватил ее руки – одну, потом вторую.
– Я проснулся, – сказал он. – Все хорошо.
– Ага. Все просто прекрасно, – согласилась Катька совершенно спокойным голосом.
Он проследил за ее взглядом и увидел, что вся его кровать залита кровью, а в углу, прижав уши и обводя комнату дикими глазами, лежит Тор.
– Ты ранен? – спросила Катька.
– Да, вроде, нет.
– А откуда кровь?
– Цыганки, наверное.
– Не многовато, как считаешь? – Катька почему-то выглядела очень напряженной.
– Многовато. Послушай, Кать, а как ты здесь оказалась? – вдруг спросил он.
Катька задумалась, а потом растерянно сказала:
– Я не помню.
– Первое правило сновидца, – скучным голосом повторил он то, что Катька талдычила ему в подъезде и требовала, чтобы он заучил так, чтобы от зубов отскакивало, – постарайся вспомнить, как ты оказался там, где находишься. Если тебе это не удалось, то…
– Ты спишь, – упавшим голосом сказала Катька.
– Второе правило сновидца, – начал он, но Катька его перебила:
– Не нуди, я сама знаю.
Она подошла к полке и сняла первую попавшуюся книгу.
– В спальне Воланда все оказалось, как было до бала, – прочитала вслух. – Воланд в сорочке сидел на кровати.
– Достаточно, – сказал он. – Теперь закрой глаза.
Катька повиновалась.
– Открой.
Она открыла глаза.
– Читай.
– Она – зеркало, – тихо сказал мне Джуффин, – послушно прочитала Катька. И прибавила: – Попали мы.
– Насчет попали. Как ты попала в мой сон?
– А может, это ты в мой сон попал? Хотя сейчас это совершенно неважно. Меня куда больше интересует, как мы будем выбираться.
– Зачем выбираться? Можем просто подождать, пока не проснемся естественным путем.
– Не знаю, – Катька задумчиво потерла подбородок. – Мне здесь не нравится.
Тор зарычал. И одновременно с этим снаружи раздался грохот, и сильный толчок сотряс комнату.
Катька метнулась к окну. Ойкнула, прижав ладонь ко рту.
Он тоже подошел к окну. Там творилось странное. Их дом и несколько соседних – рядом и напротив – были целы. Остальные выглядели как в фильмах про войну – полуразрушенные стены, выбитые стекла. Асфальт вздыбился. Потом прямо на их глазах улица начала исчезать – пустота поглощала ее с обеих сторон, неуклонно приближаясь к их дому.
– Дайте мне ручки, касатики моя, я вам погадаю, – пророкотал женский голос откуда-то с небес.
С потолка посыпалась известка, потом кусок отвалился и рухнул на пол. В прорехе сияла пустота. Тор залаял.
– Собака! – крикнула Катька.
– Что собака?
– Он умеет ходить между снами! Быстрее к нему!
Они бросились к Тору и прижались к нему с обеих сторон.
– Домой, – скомандовал он псу и зарылся лицом в колючую шерсть, одной рукой покрепче ухватившись за собачью шею, а другой сжав Катькину руку.
Тор гавкнул и скакнул вперед.
Он пришел в себя от недовольного Катькиного голоса:
– Отпусти, и так уже синяки останутся.
Он послушно разжал пальцы, выпустив ее руку, и только потом открыл глаза.
Его комната, совершенно целая.
– Получилось?
– Да. Я проверила по книге.
– Дай мне, – потребовал он.
– Не веришь? – изумилась Катька.
– Дай.
Катька бросила в него книгой. Он поймал ее на лету, раскрыл и прочел вслух: «И вот уже Джонатан снова один в мире – голодный, радостный, пытливый. Зажмурился, открыл глаза и снова уставился на строчки. Они не изменились.
– Получилось, – он удовлетворенно кивнул. И вздрогнул, потому что в его ладонь ткнулся холодный и мокрый собачий нос. И рассмеялся: – И это тоже получилось.
– Что у тебя еще получилось? – подозрительно спросила Катька.
И он рассказал ей всю историю с начала – как шел по снегу, как расставлял шарики, как загадывал желание.
– Ну! И что же ты загадал? – Катька чуть не подпрыгивала от любопытства.
Он потрепал Тора по мохнатой башке и сказал немного смущенно:
– Мне очень хотелось собаку.
Катька уставилась на него, широко распахнув глаза:
– То есть, ты, имея возможность попросить все, что угодно, попросил какую-то собаку?
– Во-первых, не какую-то, а вполне конкретную. Во-вторых, не факт, что я действительно мог попросить все, что угодно. А в-третьих, я с детства мечтал о собаке. Ты только посмотри на него.
Тор развалился у его ног и улыбался, вывалив длинный розовый язык.
Я замолчала. Посидела немного, ковыряя носком ботинка черепицу и сказала, не глядя на Зигфрида:
– Финал слила.
– Слила, – согласился он. – Что, слабо было придумать, что он там на самом деле загадал? Решила малой кровью отделаться?
Все-таки хорошо, когда есть кто-то, кто понимает тебя едва ли не лучше, чем ты сам.
– Решила, – киваю. – Но не потому что слабо, а потому что не хотела за него придумывать. Вдруг на самом деле он другого хочет. Испорчу еще парню всю жизнь.
– Истории, значит, про него придумывать нормально, а желание загадать – это что-то сверхъестественное? – Зигфрид покачал головой. – Ну-ну. Любитель же ты ходить по краю. Причем ладно бы из любви к острым ощущениям, а то из страха.
– Гад ты, – говорю грустно. – Мог бы промолчать.
– Мог бы – не был бы гадом, – ухмыльнулся Зигфрид. – Ладно, не парься. Еще пара-другая тысяч лет – и страх как рукой снимет.
– Люди столько не живут, – сообщила я, изо всех сил стараясь не разреветься. Терпеть не могу, когда мне правдой в лицо тычут.
– Люди? Где люди? – Зигфрид картинно заозирался. Это было смешно, я даже хихикнула, несмотря на всю свою печаль.
– Вот это другое дело, – удовлетворенно произнес дракон. – Теперь моя очередь. Учись.