История третья
Зигфрид откашлялся. Я долила себе еще чаю.
– Посмотри мне в глаза, – велел Зигфрид.
– Неа, – я отхлебнула из кружки, – запрещенный прием. Воспользуйся голосом.
– Никакого сочувствия к старику, – проворчал Зигфрид. – Я, может быть, вовсе не предназначен для того, чтобы говорить.
– Ты и для лазания по крышам с человеческими дамами не очень предназначен, – сказала я.
– Я бы тебя сейчас сожрал, если бы мне не было тебя жалко, – сообщил Зигфрид.
– Я должна выразить сочувствие?
– Просто посмотри мне в глаза, – потребовал Зигфрид таким голосом, что я еле удержалась от того, чтобы выполнить приказание. Поняв, что его замысел не удался, он смирился и заговорил:
– Поехал наш герой как-то к друзьям на дачу. Сидели они там, что-то пили, что-то ели, что-то рассказывали. И зашел у них разговор о фильмах ужасов, а потом перекинулся на книги. Кто-то из присутствовавших посетовал, что давно не читал ничего действительно интересного и качественного из этого жанра. Ему ответили: хочешь почитать интересное – напиши это интересное сам. Разгорелся нешуточный спор. В результате разгоряченная спиртным компания решила, что каждый, кто хочет, может написать на спор страшную историю. Срок – сегодняшняя ночь и весь следующий день. Завтрашним вечером все собираются здесь же, у камина, и читают свои истории. Наш герой в споре участия не принимал, да и не пил почти, но решил, что написание страшного рассказа – развлечение не хуже прочих. Так что немедленно стребовал с хозяев полагавшуюся ему как участнику игры пачку бумаги, несколько ручек и карандашей, ушел в свою комнату и принялся писать. История, которую он придумал, настолько его захватила, что он не спал всю ночь – писал, перечеркивал, писал заново, комкал и выбрасывал в угол комнаты листы с неудавшимися фрагментами. В какой-то момент ему показалось, что в углу кто-то есть.
– Чего надо? – спросил наш герой, не прерывая своего занятия.
– Дык это, – сказали из угла, – гениальности не желаете? Всемирной известности, славы, почитания, блондинок воз?
– Ага, а взамен душу и договор кровью подписать? – герой поднял голову и присмотрелся к серой тени, стремительно густевшей и принимавшей форму.
– Именно! Приятно иметь дело с понимающим человеком! – чертик цокнул копытами и рванул было к столу, но герой махнул рукой – стой где стоишь – и сказал:
– Я блондинок не очень, извини. Так что справлюсь как-нибудь сам. Не отвлекай, ладно?
Чертик обиженно засопел и развоплотился.
Следующим вечером все готовые рассказы, не подписывая, опустили в большую шляпу, устроили чтения и голосование. Победила история про зомби-апокалипсис, написанная, как впоследствии выяснилось, женой хозяина дома – бледной худой черноглазой девицей.
– И в чем прикол? – хмыкнула я.
– Слушай дальше, – сказал Зигфрид. – Герой забрал свой рассказ себе – на память. Бросил его где-то дома и совсем бы забыл и о нем, и о произошедшем, если бы буквально в течение нескольких месяцев после этого дня автор победившего рассказа не стала знаменитостью и не издала два романа сразу. А герою вдруг начали сниться интереснейшие сны. Он рассказал пару из них своей тогдашней подружке – брюнетке, кстати – та в шутку сказала: записывай, продашь потом на телевидение. Герой так и поступил.
– И стал сценаристом сериалов?
– Не совсем. В итоге он стал писать романы. Хотя первые сценарии он все-таки продал и все-таки на телевидение. В конце концов он купил дом и поселился там отшельником. Каждый день подолгу гулял в лесу – в любое время года и в любую погоду – с двумя огромными собаками, потом писал. Иногда ездил в ближайший город за продуктами или развеяться, если становилось скучно – впрочем, такого почти не происходило. Как-то так.
– Не очень на него похоже…
– А бегать за санями – очень на него похоже? – хмыкнул Зигфрид.
– Ладно, принято, – я почесала затылок. – Хотя история странноватая.
– Люди вообще существа странноватые, – заметил мой чешуйчатый друг и мне показалось, что в его тоне промелькнула легкая язвительность. – Не нравится моя история – расскажи лучше.
– Ты же в курсе, что чем дальше, тем сложнее рассказывать лучше? – уточнила я на всякий случай.
– Безусловно, – ухмыльнулся Зигфрид. – Но ты же не ищешь легких путей? Давай, жги.
В этот самый момент небеса разверзлись и на нас хлынул дождь. Зигфрид зашипел так, будто он был раскаленным угольком, и метнулся под ту самую площадку, на месте которой предполагалась терраса. Я быстро и осторожно, стараясь не соскользнуть с крыши, последовала за ним.
– И что это такое? – Зигфрид пытался выглядеть очень рассерженным. – Во-первых, на улице зима, с какого перепугу дождь? Во-вторых, если тебе нужно время подумать, могла бы сказать и так, я, может быть, и снизошел бы. Вообще испытываю непреодолимое желание отшлепать тебя, поставить в угол и оставить без сладкого.
– Так очевидно, да? – я вытерла мокрое лицо рукавом. – Не сердись, видишь – я пострадала куда больше тебя. Теперь вот замерзну, простыну, заболею и умру.
– Потому что сама дура, – фыркнул Зигфрид. – Ты еще скажи, что единственный твой шанс на спасение – это посидеть в обнимку со мной, пока не высохнешь, потому что я, видите ли, теплый.
Я радостно покивала.
– Пффф, – сказал Зигфрид и отполз так далеко, как позволяло пространство.
Я уселась под навесом, обхватила себя руками за плечи, посмотрела вниз. Льющаяся с неба вода быстро смывала с улиц снег, прохожие, изумленные таким внезапным вывертом погоды, жались под козырьками подъездов, кто-то быстро вынимал из сумки завалявшийся там с осени зонт. Одна темная фигура стояла прямо под дождем и смотрел вверх – в нашу с Зигфридом сторону. Я пригляделась и тихо выругалась – там, где ему совсем не следовало быть, находился тот самый человек, о котором мы тут сказки рассказывали. Не прекращая смотреть наверх, он вынул из кармана телефон.
– Ой, нет, не надо, пожалуйста! – прошептала я.
В этот самый момент я ощутила горячее прикосновение – Зигфрид сменил гнев на милость и пришел меня спасать.
– Один-один? – прошипел он мне на ухо. Я буквально на полсекунды обернулась к нему, а когда снова посмотрела вниз, там уже никого не было.
– Чучело, – я выдохнула с облегчением. – Отомстил за дождь? Доволен?
– Вполне, – морда Зигфрида выглядела совершенно счастливой.
– Как ты ему глаза отвел?
– О боги, до чего ж глупа эта женщина, – хихикнул Зигфрид. – Его тут и не было, он тебе по-ме-ре-щил-ся.
– Дважды чучело, – я погладила Зигфрида, тот состроил сложную физиономию – насколько позволяла его мимика.
Помолчали, слушая, как дождь стучит по крыше.
– Это надолго вообще? – спросил Зигфрид.
– Чтоб я знала. Я просто хотела дождя, безо всякой конкретики.
– Кто ж так делает, – проворчал Зигфрид, – чудо должно быть строго ограничено рамками – как минимум временными. О людях не думаешь – о себе бы подумала. А что если и в самом деле простудишься?
– Ай, один раз живем!
Зигфрид странно на меня посмотрел, потом глубокомысленно изрек:
– Не сказал бы.
– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
Он попытался улизнуть, но я успела его поймать за лапу.
– Да легко, – согласился Зигфрид, делая вид, что и не собирался убегать. – Как только с историями закончим, так сразу и будет тебе твое поподробнее.
– Вот ведь гад, – грустно сказала я. – Я же почти было поверила.
– Естественно, гад, кто ж еще! А ты стрелки не переводи, давай историю.
Я посмотрела на залитый водой уже совершенно весенний город и кивнула:
– Ну ладно. Моя история. Только она, наверное, получится не очень веселой.
Зигфрид закатил глаза.