2
Я долго не решалась на встречу с сыном. Отнюдь не из-за опасения быть пойманной.
За многие годы я привыкла скрываться от правоохранительных органов. Ведь я – наемный киллер, известная под именем Светлый Демон. Все эти годы меня негласно опекал Заказчик – могущественная спецслужба в лице генерала Рысева. Но я не догадывалась о нем. Я общалась с безликим Посредником. Мы обменивались электронными сообщениями, в особых случаях он мне звонил. Всё необходимое я получала в тайниках. Это могла быть ячейка в камере хранения, автомобиль с ключами и оружием в багажнике или обычная квартира с незапертой дверью.
Посредником оказался Кирилл Коршунов, который в середине девяностых обучил меня стрелковому мастерству и спас от верной гибели после моего первого задания. За те недели, что мы провели вместе, я влюбилась в Кирилла по уши. А потом горько плакала, потому что считала его погибшим. Так было выгодно Конторе. Лучшие ликвидаторы получаются из сирот – полагали там. Нет близких – нет душевного волнения. Нет душевного волнения – тверже рука. У пули выпущенной твердой рукой больше шансов поразить цель.
Я им подходила идеально. Грешница без родни и близких, отчаявшаяся на убийство. Женщина с опустошенной душой и тренированным телом.
Это только на взгляд дилетанта мужчина лучше подходит на роль киллера. Рельефные мышцы востребованы режиссерами боевиков. Фактурная фигура – всего лишь более крупная мишень для противника. В реальном противостоянии побеждают не крепкие кулаки, а меткая пуля, своевременно выпущенная незаметным стрелком.
В грязной профессии киллера-снайпера главное – умение ждать и маскироваться. Любой учитель вам сразу ответит, кто непоседливее – девочки или мальчики? А у кого больше возможностей для перевоплощения? На стрельбище хорошие снайперы показывают плотные результаты. Но после пяти часов напряженного наблюдения через прицел, когда допустимо лишь изредка расслабить то одну, то другую мышцу, моя рука действует вернее любого спецназовца. Ожидание – это функция, заложенная в женщину природой.
Прошлым летом на Урале в родном для меня Валяпинске Кирилл Коршунов сбросил маску неведомого Посредника. Он появился из небытия в тот момент, когда я уходила под воду и не желала жить. Он раскрылся, потому что мое положение в корне изменилось. Заказчик решил прекратить существование проекта «Светлый Демон», что в переводе с канцелярского языка означало мою ликвидацию. И эту работу поручили Коршунову.
Однако начальство сбросило со счетов его чувство ко мне. Любовь перевесила служебный долг. Выполнив последнее задание в Калининграде, мы с Коршуновым сумели уйти от Чистильщиков Конторы[3].
Выбраться из Калининградской области нам помогла Татьяна Коломиец, дочь Коршунова. Он скрывал ее от меня. Тайна породила мою ревность. Я посчитала красивую девушку женой Коршунова. Недоразумение разрешилось, когда нам потребовалось исчезнуть из поля зрения Конторы. Татьяна оказалась шустрой студенткой, обучающейся журналистике. Она изменила внешность под меня и купила по нашим документам билеты на автобусы, поезда и самолеты, отправляющиеся по разным направлениям. Ее, конечно, задержали, а мы тем временем ушли морем в Литву, а оттуда перебрались в Украину.
Первые три месяца мы опасались каждого шороха, но постепенно почувствовали себя в безопасности и решили, что Контора оставила нас в покое. Мы даже запланировали приобрести домик в Крыму с видом на море. Для этого потребовалась крупная сумма наличными. Деньги у меня имелись, но они хранились на зарубежных счетах, о которых знал Заказчик. Я рискнула сделать перевод и явилась за ним в Киевский банк.
Радушный клерк сразу напрягся, открыв информацию по моему счету. Он удалился для оформления документов, а я, споткнувшись, успела прикрепить к его костюму микрофон, из того арсенала технических средств, которые остались у Коршунова. Наушник, спрятанный под париком, прекрасно информировал меня.
Я услышала доклад клерка руководителю и звонок местным «чекистам». Следовало срочно уходить из банка и уезжать из города. Однако в бега подаваться лучше с деньгами. Эта ноша не тянет. Я предупредила Коршунова и прикинулась строгой нетерпеливой дамочкой.
После некоторой волокиты, деньги мне выдали. По прямому указанию «чекистов», которые как раз подъезжали к банку и считали, что лозунг «грабь награбленное» актуален и в двадцать первом веке.
На выходе меня поджидали три самодовольные физиономии. Их глаза косили на увесистую сумку в моих руках. В этот момент в урне взорвалась связка петард. Секундное замешательство противника позволило мне прыгнуть за руль заведенной машины, сорваться с места и свернуть на заранее продуманный маршрут. Фигура Коршунова мелькнула в зеркале заднего вида. Он пересек улицу, рассыпав на дороге «ежи», сделанные из гвоздей. У преследователей не осталось шансов догнать меня.
Иногда простейшие приспособления эффективнее заумных устройств.
В тот день я убедилась, что Заказчик и не думал прекращать охоту за мной. Я по-прежнему не свободна и вынуждена считаться с ним. Бывший Заказчик гораздо опаснее, чем все отделения полиции со старыми ориентировками на меня. Полиция питалась слухами и разрозненными показаниями. У Рысева хранилось мое досье. Документы лишь тогда приобретают смертельную силу, когда собраны и систематизированы умелой рукой. Генерал знал мои фальшивые имена, некоторые банковские счета и конспиративные квартиры. У него имелись мои отпечатки пальцев и образцы ДНК. Он знал мои привычки и способы перевоплощения. Он знал всё или почти всё. И расставил ловушки там, где я могла появиться.
Коршунов уверял, что уничтожил сведения о квартире в Коломне, куда отправил Николая Субботина. Так звали бывшего солдата, которому я спасла жизнь в Валяпинске. Перед прощанием я подарила ему ночь любви. Парень впервые познал женщину.
В тот момент я и предположить не могла, что Николай Субботин – мой сын!
Я не знала, что он жив! Я совершила страшный грех, бросившись с обрыва в реку с годовалым сынишкой.
Не хочу вспоминать тот ужас. Я виновата перед Богом и сыном. Те жуткие события послужили толчком, превратившим меня из обычной девушки Светланы Демьяновой в хладнокровного киллера Светлый Демон.
Николай, воспитанный в детдоме, тоже не догадывался, что я его мать. После грешной связи мы не виделись. Но Кирилл настоял, что я должна признаться. Сын имеет право знать о своей маме, какая бы она не была.
И я решилась.
Коля может не простить меня. Но я должна очистить душу признанием, а также рассказать ему о погибшем отце.
Соблюдая меры предосторожности, мы с Коршуновым в середине января приехали в Коломну. Четыре дня назад Кирилл посетил Колю, и открыл ему правду обо мне. Прошедших дней достаточно, чтобы парень пережил шок и мог посмотреть на меня другими глазами. Я очень на это рассчитываю. И боюсь встречи.
Как всё сложится, я не знаю. Осталось переступить порог его квартиры.