Вы здесь

Зеркало Елены Троянской. Глава 3. «За столом Ивы» (У. Уилер, 2013)

Глава 3. «За столом Ивы»

Ива, в дорожном бархатном платье, в маленькой шляпке с очень густой вуалью в мушках, была уже готова покинуть ателье, когда внизу послышался громкий, настойчивый стук в дверь, невнятное щебетание Алоиза и решительные шаги по лестнице.


Дверь распахнулась, в проёме мелькнуло испуганное лицо секретаря, а затем появился средних лет господин в недорогом твидовом костюме, крепко сложенный и осанистый.

– Мисс Ива? Прошу простить моё вторжение, но, увы, дело не терпит отлагательств. Старший инспектор Скотланд-Ярда Суон.

– Сегодня я не принимаю, инспектор. Я уезжаю и возобновлю приёмы не ранее чем через месяц, – сдержанно произнесла Ива, с неудовольствием глядя на незваного посетителя.

– Увы, мисс Ива, боюсь, что вам не придётся сегодня уехать. Дело серьёзное и отлагательств не терпящее. Сегодня утром миссис Робинсон была найдена убитой у себя на квартире.

– Я не знаю никакой миссис Робинсон, – проговорила ясновидящая холодно, поправляя пуговицы на перчатке.

– Ах, да. Это вполне естественно. Должно быть, вам она известна как мадмуазель Зулейка, – усмехаясь в усы, поправился инспектор.

– Зулейка? – Ива была, вне всякого сомнения, удивлена, но отнюдь не потрясена, и, почти мгновенно взяв себя в руки, продолжила недовольным тоном. – Это, вне всякого сомнения, ужасно. Но чего вы хотите от меня? Чтобы я нашла убийцу? Не думаю, что могу вам помочь. Я не занимаюсь поиском преступников.

– Собственно, я не собирался просить вас о таком одолжении; полагаю, с этим вполне справится Скотланд-Ярд, – снова сдержанно усмехнулся инспектор, – но мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. И, конечно, попросить вас не покидать Лондона до окончания расследования.

– Вот как? Вы подозреваете меня? Очень интересно. Что же, проходите, инспектор.

Обратившись к Алоизу, маячившему бледной тенью за спиной инспектора, Ива распорядилась разобрать вещи и отогнать авто, а затем элегантным жестом пригласила инспектора Суона войти и расположиться на козетке. Несмотря на этот жест, полный естественного изящества, прорицательница даже не старалась скрыть недовольства.

– Что же вы хотите узнать? – немного надменно спросила она, разглядывая посетителя. Инспектор Суон был джентльменом лет пятидесяти или чуть менее того, с мужественным лицом и проседью в тёмных волосах, аккуратно подстриженными усами и проницательными глазами. Это последнее особенно отметилось Иве: Инспектор обладал характером твёрдым и явно был неглуп.

– Насколько я знаю, вчера вечером вы давали сеанс у графа Бёрлингтона?

– Именно так.

– Не будете ли вы так любезны сказать, как вы провели время после сеанса? – с подчёркнутой учтивостью осведомился инспектор.

– Я ушла сразу. Я была утомлена. Алоиз, мой секретарь, отвёз меня домой, и я легла в постель. Проснулась нынче около девяти, и рассчитывала отправиться в Бат поездом в 12.30.

– И кто-то может подтвердить это?

– Разумеется. Мой секретарь и моя горничная. Секретаря вы только что видели, а горничную найдёте наверху, если вам угодно.

– Да, ваш секретарь именно так и сказал. Позвольте спросить – а чем вызван ваш спешный отъезд?

– Он отнюдь не спешный, инспектор. Я собиралась провести весну на водах, но настойчивые приглашения графа несколько отсрочили мой отъезд. Я могу поинтересоваться, есть ли у вас основания подозревать меня?

– Никаких, никаких, – покладисто и поспешно заверил Суон. – На самом деле, я рассчитывал на что-то вроде консультации. Видите ли, я никогда не сталкивался с представителями вашего рода занятий. Я имею в виду людей, обладающих специфическими способностями.

– У мадмуазель Зулейки были весьма посредственные способности, – без особого почтения к почившей заметила прорицательница.

– Разумеется, разумеется, мисс Ива, – иронично улыбнулся инспектор, давая понять, что ничего другого он и не ожидал, учитывая явную конкуренцию дам в магическом промысле. – Тем не менее, миссис Робинсон имела определённую репутацию, не так ли?

– Несомненно, она прекрасно себя подавала, – в тон инспектору, с язвительностью ответила Ива, доставая из дорожного ридикюля изящный портсигар.

Инспектор, вынув из кармана зажигалку, галантно предложил ей огня и стал с любопытством разглядывать на собеседницу.

– Что же, вы хотели у меня узнать только лишь о репутации Зулейки? – спросила Ива, легко выдерживая пытливый взгляд Суона.

– А вам не интересно, как была убита ваша коллега?

– Вероятно, она была убита ножом, в своём салоне, в час Быка, то есть около часу или двух пополуночи, – немного подумав, сообщила Ива.

– Вот как? Простите мой нескромный вопрос – вы это увидели, так сказать, внутренним взором? – не без любопытства спросил инспектор.

– Если вам так будет угодно, – совершенно ледяным тоном отчеканила Ива.

Пока их разговор походил на встречу двух опытных фехтовальщиков. Противники обменивались выпадами, изящные вольты и предупредительные блоки чётко указывали дистанцию, безопасную для рекогносцировки возможностей противника, но – ни капли крови!

Повисла неприятная пауза. Суон, помолчав, неожиданно покачал головой с некоторым сожалением.

– Простите, мисс Ива. Мне бы вовсе не хотелось, чтобы мы оказались непримиримыми врагами. Я понимаю ваше недовольство, но я лишь выполняю свой долг, и, признаться, сейчас его выполнение кажется мне затруднительным. Я чувствую себя на довольно тонком льду.

– Что же, тогда вам стоит сразу приступить к тому, ради чего вы пришли, – чуть спокойнее произнесла Ива и вновь посмотрела инспектору в глаза. Взгляд её, ещё вспыхивавший не вполне остывшим возмущением, был открытым и безбоязненным.

«Какая женщина!»– подумал инспектор, невольно восхищаясь.

– Хорошо, тогда начнём по порядку. Я хотел бы знать подробнее о клиентуре миссис Робинсон, или мадмуазель Зулейки, если вам так будет угодно. Меня, конечно, интересуют имена, но, в общем и целом, мне хотелось бы понять – какому кругу она оказывала свои услуги?

Ива пожала плечами, потушила папиросу и не без пренебрежения ответила:

– Мелкие буржуа, запутавшиеся игроки, опустившиеся отпрыски аристократических семейств, любители пощекотать себе нервы эффектными трюками.

– Каким же образом она попала в столь блестящее общество, как то, что вчера собралось у графа Бёрлингтона?

– Не имею понятия. По правде говоря, я также была удивлена, увидев её. Но граф сказал, что, вероятно, она приглашена кем-то из членов Хэмпстедского клуба. Члены клуба всегда получают по три приглашения на все вечера, которые организует граф Бёрлингтон, и могут распоряжаться ими по своему усмотрению.

– Значит, никто из вчерашних гостей графа Бёрлингтона не мог быть клиентом или хорошим знакомым мадмуазель? – спросил инспектор.

Теперь, когда он был занят делом, когда не пытался сломить сопротивление собеседницы, а шаг за шагом двигался по одному ему известному маршруту логических умозаключений, он совершенно отбросил иронический тон. Взгляд инспектора стал острым, глаза немного прищурились как у охотника, следящего за зверем из засады, и он невольно потянулся к карману за портсигаром. Помедлив, чтобы получить рассеянное разрешение хозяйки, он закурил. Ива медлила с ответом.

– Не могу себе представить. Хотя иногда и люди великосветские оказываются в таких обстоятельствах, когда персона вроде Зулейки… Касательно тех, кто ассистировал мне вчера, могу определённо сказать, что один из них совершенно точно никогда не был её клиентом.

– И кто же это? Лорд Карниваль?

Ива приподняла тонкую бровь, ясно выражая своё изумление компетентностью инспектора. Суон многозначительно улыбнулся, лукаво глядя на собеседницу:

– Конечно, мисс Ива, я не обладаю никакими чудесными способностями. Но мы успели побеседовать с компаньонкой мадмуазель, которая сопровождала её на вашем сеансе. Мисс Филпотс дала нам прекрасное описание всех вчерашних событий, несмотря на глубочайшее потрясение. Так вы имели в виду лорда Карниваля?

– Нет. Я имела в виду молодого человека по имени Гай Флитгейл, – ответила Ива. – Он совершенно точно не являлся её клиентом. И я могу вас заверить, что он совершенно точно не является её убийцей.

– Э-э-э-э… вы же не можете составить ему алиби? – поинтересовался Суон.

– Нет. Но я достаточно знаю об этом человеке, чтобы быть в этом уверенной. Может быть, вы всё же можете объяснить мне – к чему эти вопросы? Зулейку мог убить кто угодно. Но ведь вы не случайно интересуетесь вчерашним злополучным сеансом, не так ли?

Инспектор Суон некоторое время молча курил. Затем он посмотрел на Иву очень серьёзно и внимательно, вынул из кармана небольшую записную книжку, открыл её, и, глядя на неровные карандашные строки своих записок, проговорил:

– Вы были совершенно правы, мисс Ива. Мадмуазель Зулейка была убита около половины второго ночи, в своей гостиной, служившей ей гадательным салоном. Но она умерла не сразу. На её крики из спальни спустилась компаньонка, мисс Филпотс. Она пыталась оказать помощь, но было мадмуазель была обречена– у неё было перерезано горло. Но, всё же, перед смертью мадмуазель прошептала одну фразу. Она пока является единственной зацепкой, которая может вывести нас на убийцу.

– Что же она сказала? – скорее себя, чем инспектора, тихо спросила Ива, сосредоточенно морща лоб. – Неужели она назвала имя?

– Увы. Она сказала только: «За столом Ивы».

* * *

Конечно, информация, полученная тем утром от компаньонки мадмуазель Зулейки, была чрезвычайно ценной и единственной, пока доступной инспектору.

Квартира магессы находилась в отнюдь не фешенебельном районе Лондона, на кривой и узкой Панчер-сквер, в доме, приткнувшемся между бумажной лавкой и скобяным базаром. В первом этаже её дома располагалась какая-то контора, мимо неё на жилые этажи вела шаткая лесенка, отгороженная от общего холла старомодными пыльными занавесями выцветшего лилового бархата.

Гостиная на втором этаже, в которой было совершено убийство, казалась чем-то средним между цирковой гримёрной, лавкой старьёвщика и чуланом деревенской колдуньи. Мебель была неновой и неухоженной, примечателен был лишь столик с грубой инкрустацией перламутром, явно купленный в лавке континентальных товаров. На стенах висели старые афиши, огромные веера, чьи-то портреты в рамах, покрытых недорогой позолотой. На полу валялись, сброшенные с полок во время ночных событий, разнообразные магические атрибуты – амулеты, склянки с неизвестным содержимым, чаши, разбитые вазы и скульптурки. На каминной полке в горделивом одиночестве лежал человеческий череп, а напротив него у стены, на каком-то роде алтаря, задрапированного тряпками, криво лежало чучело крокодила.

Тело миссис Робинсон было обнаружено лежащим подле инкрустированного столика в такой нелепой позе, что было очевидно – она пыталась оказать убийце сопротивление. Об этом же говорил и страшный беспорядок, царивший в гостиной. Предоставив инспектору это поле битвы для детального изучения и поиска следов преступника, Суон разговаривал с мисс Филпотс. Разговор происходил в небольшой столовой, обставленной во вполне обычном духе, если не считать какого-то африканского болвана с острым черепом и кривыми ножками, стоявшего в углу на высоком табурете.

Мисс Филпотс, чопорная тощая старая дева с допотопными букольками, подколотыми к чепцу, уже немного оправилась после ночного потрясения и говорила даже весьма охотно.

Правда, время от времени закатывая глаза.

– Итак, миссис Филпотс, расскажите по порядку, что происходило прошлым вечером? – спросил Суон, стараясь своим спокойствием и доброжелательностью произвести утешительное действие на несчастную свидетельницу.

– Мисс. Мисс Филпотс… – поправила пожилая леди.

– Да, прошу великодушно простить меня. Мисс Филпотс, так что же произошло?

– О, инспектор, пожалуй, я не могу вспомнить ничего, что могло бы вас заинтересовать… Мы были на вечере у графа Бёрлингтона. Это было восхитительно. Какое общество! Прекрасный ужин!

– Давайте начнём с вашего возвращения домой.

– Ах, да. Мы вернулись около одиннадцати вечера. Немного посидели в гостиной, поделились впечатлениями. Честно говоря, мы впервые были в таком блестящем обществе, и…

– И что же дальше? – ласково перебил Суон.

– Дальше мадмуазель сказала, что она устала и хотела бы лечь в постель. Поскольку горничную она на этот вечер отпустила – домой к родителям, в Чиплдаун, – я предложила помочь и проводила мадмуазель в спальню. Было около полуночи. Я отправилась к себе, в комнату наверху: Там находится моя спальня и комната горничной. Я легла спать. А потом меня разбудил страшный шум внизу и ужасные крики мадмуазель…

Мисс Филпотс пришлось взять паузу и перевести дыхание. Суон не стал торопить её, и через некоторое время дама продолжила:

– Я побежала вниз. Увидела, что дверь в салон открыта. Там горел свет. И вот, когда я вошла, я и увидела бедную мадмуазель на полу, всю в крови, а всё в гостиной было перевёрнуто вверх дном. Я надеялась, что смогу помочь ей, но у неё была такая страшная рана на шее! Удивляюсь, как она вообще была жива, когда я нашла её.

– Она была жива, когда вы нашли её? – уточнил инспектор.

– Да, да, вне всякого сомнения!

– Она была в сознании?

– Она ведь говорила со мной!

– То есть, вы хотите сказать, что разговаривали с раненой миссис Робинсон?

– Нельзя сказать, чтобы мы разговаривали, – смутилась мисс Филпотс, – но бедняжка открыла глаза и так взмахнула рукой. А потом сказала… вернее, она прошептала… но тут же умерла. Такой ужас! Я выбежала из дома, побежала к полицейскому участку на площади. Всё остальное вы, вероятно, знаете от тех полисменов, что всё ещё здесь. Какой ужас, какой кошмар…

– Так что же она прошептала? – переспросил Суон.

– О, она произнесла: «За столом Ивы». Только это, больше ничего. Бедняжка…

– Дверь была заперта, когда вы побежали за полицией?

– Нет, открыта.

– Что ж, может быть, у вас есть какие-то предположения о том, что имела в виду миссис Робинсон в своих последних словах?

– Разумеется. Она хотела сказать, что её убил кто-то, сидевший за спиритическим столом вчера у Бёрлингтона! – ответила компаньонка так, словно это само собой разумелось.

– Вам знакомы эти люди?

– Не то, чтобы знакомы, но я могу сказать, кто это был. Разумеется, сама мисс Ива, выступавшая в роли медиума, затем – лорд Карниваль. О нём много говорят, он невероятно богат и чванлив. Затем довольно невыразительный молодой человек – не знаю, как он туда попал, но мисс Ива сама вызвала его из публики. По-моему, его имя – Гай. И миссис Глейн, вдова. Её муж был весьма родовит. Кажется, она заходила к нам некоторое время назад, около года или что-то вроде того; но она не была постоянной клиенткой мадмуазель, так что я могу ошибиться. По правде говоря, если не считать того молодого человека, это – не наш круг. Высшее общество.

Последние слова мисс Филпотс произнесла с мечтательным придыханием.

– Как же вам посчастливилось оказаться в таком блестящем обществе? – осторожно спросил инспектор.

– О, инспектор, это провидение. Это Рок, инспектор. Накануне мы получили два приглашения от неизвестного. Ни имени, ни даже инициалов – ничего. Просто конверт с двумя пригласительными билетами. Мадмуазель, конечно, могла точно сказать – кто оказался этим щедрым дарителем, но она не сочла необходимым сообщить мне. А я была так занята приготовлениями к выходу, что не удосужилась… Ах, если бы я обладала хоть толикой дара Зулейки!

Поговорив ещё с мисс Филпотс, Суон узнал, что до и после сеанса мадмуазель Зулейка довольно активно общалась с гостями. Она была исключительно притягательной особой, как заметила компаньонка с определённой гордостью, и потому вокруг неё всё время были люди. Конечно, подходил и сам граф Бёрлингтон, показав себя очень любезным и гостеприимным хозяином, а также господин из газеты, некий щелкопёр, ведущий колонки о светских событиях.

В конце беседы инспектор попросил миссис Филпотс посмотреть, если это было возможно, – не пропало ли чего-нибудь ценного (а салон, как уже было сказано, был совершенно забит разнообразными атрибутами колдовского дела). Здесь инспектора ждала первая неожиданность. Вместо того чтобы впасть во вполне понятную растерянность от такой просьбы, компаньонка спокойно заверила, что займётся этим прямо сейчас, и проверка не составит большого труда, поскольку у неё всё совершенно точно записано. Да, мисс Филпотс вела строгий учёт всем приобретениям Зулейки. Суон сперва счёл это особым проявлением верности компаньонки; но вторая новость разъяснила истинное положение дел.

– Позвольте выразить ещё раз свои соболезнования, мадам. Что вы собираетесь делать теперь, когда мадмуазель покинула этот мир? Вы, вероятно, будете подыскивать новое место? – поинтересовался он, уже собираясь оставить бедную мисс наедине с её горем.

– Подыскивать новое место? – мисс Филпотс была изумлена и, казалось, даже оскорблена. – Определённо нет! Вероятно, вы введены в заблуждение. Этот дом и вся его обстановка принадлежат мне. И прошу вас заметить, что все расходы оплачивала я: И жалованье прислуги, и воду, и уголь, и всё прочее!

– То есть вы хотите сказать, что этот дом – ваш? – искренне изумился инспектор.

Мисс Филпотс преобразилась: Спина у неё выпрямилась, остренький подбородок вздёрнулся, отчего букольки горделиво встряхнулись, а в глазах мелькнуло нечто вроде высокомерия.

– Да, сэр, я – хозяйка этого дома.

– И мадмуазель была вашей квартиранткой? – с всё возрастающим удивлением уточнил инспектор.

– О, нет, разумеется – нет! – миссис Филпотс энергично затрясла букольками. – Как я могла брать деньги с мадмуазель Зулейки? У меня и мысли такой не было! Я была счастлива предложить ей всё, что имею! Вы, инспектор, не знали эту поразительную женщину! Она была великая. Великая! Я предоставила ей эту квартиру, а сама жила в комнате для прислуги; я оплачивала её счета и все её приобретения; мне выпала редкая благодать касаться тех же вещей, которых касалась рука великой мадмуазель!

Немного сбитый с толку такой страстной речью, Суон вежливо откланялся и оставил мисс Филпотс со всем её горем и со всем её имуществом. С другой стороны, вопрос о выгоде, которую получили бы наследники миссис Робинсон-Зулейки после её смерти, снимался сам собой: У Зулейки, считай, и не было имущества, наследовать было нечего. Нельзя сказать, что рассказ мисс Филпотс внёс ясность в дело, но, по крайней мере, появились «четверо за столом», с одним из которых Суон имел теперь столь странную беседу в тёмном салоне на Глостер-плейс.

* * *

Ива выслушала рассказ инспектора очень внимательно, и тот по её кивкам, гримаскам и движениям глаз видел, что эта женщина слушает его вовсе не из праздного любопытства. Он многое и многих повидал за свою военную карьеру и карьеру полицейского, и безошибочно мог определить, стоит ли доверять собеседнику. Мисс Иве доверять было можно. В конце рассказа она задумчиво прикоснулась к подбородку кончиками пальцев и слегка потёрла его.

– Значит теперь, инспектор, вы собираетесь встретиться со всеми, кто сидел за моим столом?

– Именно так, мадам.

– Надеюсь, я вне подозрений?

– Да, мисс Ива. Вне всякого сомнения.

– В таком случае… не могу ли я попросить об одной любезности, инспектор? Обстоятельства таковы, что я оказалась замешана в этой истории. Да, в конце концов, я несу определённую ответственность за произошедшее. Я могла бы присутствовать при ваших беседах с остальными участниками того спиритического сеанса?

– Хм… – Суон задумался. – Пожалуй, это было бы даже интересно. Это можно организовать, но ведь они узнают вас, и вряд ли захотят быть откровенными в вашем присутствии! – ответил Суон.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещала Ива, в глазах её блеснула лукавая искорка и самая очаровательная улыбка украсила её большой, выразительно очерченный тёмный рот.