10
Мама отправила меня спать, чтобы я отдохнул. Но, у меня ничего не получалось. Стали приходить мысли, возникать вопросы, которые и должны были возникнуть, как только прошел первый шок.
Итак, я не безумный. Я совершенно нормальный, но из другого мира. Из мира, которого я совсем не помню. Из мира, где мне, может быть предстоит стать правителем. Я не человек. Я совсем другой. Это вроде понятно. Хоть и неожиданно.
Мама. Она всегда была со мной. Она хорошо адаптировалась в мире людей. У меня было счастливое детство, да и сейчас я вполне доволен жизнью. Но правильно ли она поступила тогда? Она решила за меня. Она придумала целую историю, и в этой истории я – сирота, ребёнок, у которого только один родной человек. Который тоже, как выяснилось, не человек. И не единственный родственник, и даже не тот родственник, которым этот самый ребёнок его считал. Запутался.
А что было бы, если бы эта странная троица не пришла к нам? Мама для меня так и осталась бы Таней, работала бы колдуньей. Теперь я понимаю, что ей это было несложно. Я бы стал инженером, женился бы. Был бы как все. Или не как все. Стал бы знаменитым учёным или изобретателем. Кем я буду теперь?
Только сейчас, когда мама вдруг появилась вновь, я понял, как скучал по ней. Она не могла этого понять, ведь она-то со мной не разлучалась. Я должен быть очень зол на нёе, за то, что она меня обманывала. А я счастлив, что она жива и снова со мной.
Но я не могу её понять. Фактически она лишила меня семьи. Отца я совсем не помню. Но, детство-то всё равно было счастливым. Злиться или не злиться. Предъявлять претензии или нет. Например, вот так: «Ты обманывала меня! Ты сломала мне жизнь!». Как в каком-нибудь второсортном сериале. Нет, злости на маму, совсем нет. Всё, что угодно – радость от встречи, грусть от того, что долго не знал, что она рядом, любопытство. Разные чувства, а злости нет. А ведь она права в том, что решила за нас обоих. Она не стала ждать, чтобы я вырос и сам смог решить, что лучше для меня. Может быть, я должен был стать величайшим правителем в истории этой самой Аураны. Эти предназначения, наверное, определяют не просто так. Если их определяют, значит это кому-нибудь нужно.
Сердце ухнуло и заколотилось в голове. О чём это я? А вдруг я все-таки безумен. Сошел с ума и не заметил. У меня видения или сновидения, а я рассуждаю, как буду править другим миром. Я вскочил, помотал головой, ущипнул себя за руку и за щёку, потянул за нос. Ничего не изменилось. Всё происходит на самом деле.
Кажется, на кухне горит свет. Нет, не кажется, горит. Мама тоже не спит.
– Мам, ты не спишь?
– А сам, как думаешь.
– Я так и не могу понять, зачем мы ушли. Я не осуждаю тебя. У меня не получается. А понять не могу.
– Я тоже сейчас об этом думаю. Почему я ушла тогда? Твой папа был очень огорчен. Он пытался уговорить меня подождать пока ты вырастешь, чтобы ты сам смог выбрать. Но я была очень упряма.
– И он не стал удерживать тебя насильно? Не заточил в башню, например. Можно ещё было в пещере замуровать.
– Ты знаешь, может быть, и надо было где-нибудь замуровать. Но это совсем другой мир. Ты сам увидишь. Каждый выполняет свое предназначение добровольно, никто никого не принуждает. Да и замуровывать там негде, ни замков, ни пещер.
– А наш дворец?
Мама расхохоталась.
– Уже дворец, и уже наш. Я же говорила, совсем другой мир. Там нет дворцов.
– И денег нет? – спросил я недоверчиво.
– И денег нет.
– А чего ещё нет?
– Нет всех этих технических штучек, которых так много здесь. Нет технического прогресса. С точки зрения человека там каменный век. Нет спешки. Нет злобы, зависти, жадности.
– Понятно теперь почему я такой добрый и не жадный.
Мама опять засмеялась.
– Зачем же ты ушла?
– Это очень сложно объяснить словами. Есть вещи, которые можно только почувствовать. Все дни кажутся одинаковыми. Завтра, как сегодня. Сегодня, как вчера. Вернее, там нет ни сегодня, ни завтра, ни вчера. Время – бесконечное, тягучее. Время и ветер. И всё это неизменно.
– Как ты красиво сказала! Но я не понял.
– Пойдём, ты сам посмотришь. Всё равно не спишь. Вот сейчас я поговорила с тобой, и мне опять кажется, что я тогда поступила правильно. Мы жили в мире, который всегда в движении, где столько интересного и необычного.
– Я жил без семьи.
– Ты никогда не говорил мне, что тебе не хватает семьи.
– Наверное, ты смогла заменить мне её. Ну, когда была Таней. Я сейчас сам себя не понимаю. Не знаю, как мне реагировать. Что говорить.
– А что ты чувствуешь?
– Сейчас уже только любопытство. Расскажи немного про наш мир.
– Аурана – это мир воздуха. Воздух там может менять цвет и плотность. Может быть голубоватым и невесомым, а может – серым и плотным. Бывает тёплым и ледяным. Там нет смены времен года. Как будто все время осень. Погода меняется очень резко. Только что было тепло, – вдруг холодный ветер или ливень. Не бывает жары, нет ярких красок. Мало деревьев, и огромные поля травы. Она может быть высокой или низкой, жесткой или мягкой, самого разного цвета.
– Покажи мне этот мир. Давай пойдем прямо сейчас.
– Давай. Тем более, что нас там ждут.
– А как мы пойдём?
– Как всегда, сквозь зеркало.
И мы пошли в «волшебную комнату». Встали напротив зеркала с картины. У мамы в руке появился кристалл. Она быстро что-то проделала с ним, и зеркало засветилось матовым светом. Мама взяла меня за руку, между нашими ладонями лежал кристалл.
– Ну, что, готов?
Я кивнул.
– Поехали!
Мы стали подходить к зеркалу.
– Постарайся не отпускать руку. Если будет сильно жечь, скажи.
– Жечь?
Мы медленно приближались к зеркалу. И, действительно, чем ближе мы подходили, тем больше я чувствовал холод от кристалла. Мы подошли почти вплотную, и мама коснулась зеркала свободной рукой. Ладонь обожгло, было больно, но я сжал мамину руку, не выпускал кристалл. Я хотел увидеть, как мы будем перемещаться. Но всё произошло очень быстро. В одну секунду всё как будто заволокло туманом, а потом я увидел, что мы уже в том самом лесу, который я видел во сне.
Было также тихо и безветренно, как во сне. Под ногами лежал толстый ковёр опавших листьев. Я поддал их ногой, и они с шуршанием разлетелись. Я рассмеялся, мне было так легко, казалось, что достаточно подпрыгнуть, и я взлечу. Я подпрыгнул. Не взлетел…. Мама расхохоталась. Она взяла меня за руку, так же, как в моем сне, и мы пошли: она легко, не касаясь земли, я – как обычно, шурша листьями.
– Я тоже хочу летать.
– Возможно, это вернётся к тебе позже.
– А я раньше летал?
– Конечно. Ауэрлейны все летают.
– Если я не летаю, может быть, я уже и не ауэрлейн.
Мама остановилась. Всё, как в моем сне, перед нами было зеркало. Огромное, бесконечное, с земли до неба. Я посмотрел на себя, что-то мне не нравилось. Я остался таким же, как был! Даже одежда не изменилась. Те же джинсы и футболка, взъерошенные волосы, обыкновенная, человеческая внешность. Совсем не похоже на будущего правителя. А я-то думал, что стану необыкновенным красавцем.
– А если я не смогу пройти. Ведь летать я разучился. Да и внешность моя осталась прежней.
– Надо попробовать. Тебе может быть трудно.
Мама медленно подняла руку по направлению к зеркалу. В руке был кристалл. Я опять вспомнил сон и представил, что сейчас, как во сне зеркало разлетится на осколки, я встал между мамой и зеркалом.
– Оно сейчас разобьётся!
– Не разобьётся, почему ты так решил. Сейчас откроется вход. Я давно здесь не была, но знаю, что ничего не случится. Встань рядом.
Я снова встал рядом с мамой. Она опять подняла руку с кристаллом к зеркалу. Я не удержался и закрыл глаза, мне все еще казалось, что сейчас на нас брызнут осколки. Зеркало стало молочно-белым, потом по нему пошла рябь, как по воде, когда подует ветер. Мама взяла меня за руку.
И мы шагнули в зеркало. Я не видел, как шла мама, но для меня это было трудным. Я пробирался сквозь зеркало, как будто шел через жидкий горячий металл. Понятно, что я никогда не ходил сквозь металл, но ощущение было именно таким. Если бы мама отпустила мою руку, наверное, застрял бы внутри зеркала и расплавился. Но она буквально тащила меня за собой. Глаза обжигало, я закрыл их и шёл вслепую.
Вдруг стало холодно и легко. Я открыл глаза. Вот он, мой мир, мир, где я родился. Я смотрел вокруг и понимал, что ничего не помню. Нет, я этого не видел даже во сне.
Бесконечное бирюзовое небо, ни одного облачка. Сильный ветер колышет высокую траву серо-голубого цвета. Трава шелестит так странно, кажется, что она разговаривает. Краски неяркие, как будто размытые. Деревьев не видно, но недалеко от нас целые заросли чего-то похожего на кусты – невысокие, немного выше травы с темными листьями и ярко-голубыми ягодами (или это что-то похожее на ягоды). Пейзаж кажется мне космическим, как из фантастического рассказа. Я говорю маме:
– Это как другая планета.
– Это был наш дом. Твой и мой. Как же давно я здесь не была! Только сейчас понимаю, что я скучала.
– А я ничего не помню. Куда мы теперь?
– Подождём. За нами придут.
Они слетелись, как огромные птицы, плащи развевались, как крылья. Их было очень много. Они будто возникали из воздуха, подлетали и становились вокруг нас. Я пытался увидеть среди них Марту или Марго, но не нашёл. Разные лица, одежды, пёстрая толпа. Толпа двигалась и шелестела, как будто по морю пробегали волны. Но вот, они образовали полукруг вокруг нас, склонили головы в поклоне.
Отец появился неожиданно в центре этого полукруга прямо перед нами. Я сразу вспомнил его, я его никогда не забывал. Он почти не изменился.
Отец долго смотрел на маму. Стало очень тихо. Мне показалось, что даже ветер стих. Мама стояла неподвижно, опустив глаза, я не видел её лица. Отец заговорил, и я вспомнил его голос, голос звучал у меня в голове, так разговаривали со мной Марго и Марта. А ещё я вспомнил моё настоящее имя и имя мамы. Воспоминания вспыхивали внезапно, за ними шли другие воспоминания. Я был немного не в себе и не сразу услышал, что говорил отец.
– Мы счастливы, что вы вернулись. Каким бы не было ваше решение, мы не будем препятствовать ему.
Голос отца звучал в голове, на него налетали обрывки воспоминаний, мысли прыгали и кружились. «Я наследник. Я будущий правитель этого мира. Я смог пройти сюда, значит я не человек, а один из них».
Всё остальное отошло на второй план, стало неважным. Моя жизнь среди людей как-то померкла и показалась неинтересной, рутинной. Пока отец говорил, я думал, что не вернусь, останусь здесь, здесь мой дом. Мама, как будто услышала мои мысли, вздрогнула и посмотрела на меня, взяла меня за руку. Рука была холодной. Мама посмотрела на отца, лицо её было печальным. Она заговорила, и её голос также зазвучал у меня в голове, хотя раньше такого не было.
– Мы тоже счастливы, что вернулись. Благодарим за то, что уважаете наше решение, каким бы оно не было.
По толпе опять прошли волны. Из неё скользнул немолодой мужчина в плаще цвета ржавчины, отороченного густым чёрным мехом. Он встал рядом с моим отцом и обратился к нам.
– Приветствую благородную Тиáну! Мы ждали вас и верили, что вы вернетесь. Приветствую благородного Максиана, наследника и будущего правителя!
Все опять склонили головы в поклоне.
– Если он сам примет решение стать наследником, – сказал отец.
Толпа снова заволновалась.
– Вы пойдете с нами или вернётесь, – отец обратился к маме. Всё это время он смотрел только на неё, на меня ни разу не взглянул.
– Мы идём с вами.
Отец встал рядом с мамой, рядом со мной встал мужчина в «ржавом» плаще. Он и мама взяли меня за руки. И вдруг мы полетели с невероятной скоростью всего в нескольких сантиметрах над землей. Я не успевал ничего рассмотреть, в лицо дул холодный ветер такой силы, что мы должны были бы лететь назад. Но, мы неслись вперёд.
Остановка была резкой. Я ужасно замёрз, зубы стучали, в ушах продолжал шуметь ветер. Мужчина накинул мне на плечи свой «ржавый» плащ. Я благодарно кивнул, говорить не мог, губы заледенели.
Наверное, это был город. Город ауэрлейнов. Большие дома в форме шара или эллипса висели в воздухе примерно в полуметре над землей. Трава здесь была нежно-зеленого цвета, стелилась по земле, и казалась сделанной из шёлка. Я увидел несколько очень высоких деревьев, похожих на наши сосны, с длинным гладким стволом и густой темной кроной на самом верху.
– Домой? – спросил отец маму, – В твоей комнате всё осталось, как было.
– А ты, Максиан, – он впервые обратился ко мне, – выбери себе любую комнату, или две, или три. Сколько захочешь.
Я оглядывался, искал наш дом – величественное здание, парящее в воздухе. И был разочарован, потому что дом правителя был такой же, как и все остальные – в виде шара, только больше и висел над землей выше других домов.
И опять я попытался вспомнить. Ведь я уже жил здесь, это мой дом. Нет, ничего, никаких воспоминаний.
Мы вошли, вернее влетели. Мама с отцом подхватили меня под руки и внесли в дом.
– Он прошел сквозь зеркало, значит он не совсем человек. Но, он не может летать, значит, он не совсем ауэрлейн, – сказал отец.
Я смотрел вокруг. Как снаружи, так и внутри дом не был дворцом. Но он был уютным и мягким. Толстые ковры на полу, стены, обитые мягкой неяркой тканью, занавеси из ткани, похожей на бархат, кресла, покрытые мехом. Здесь, наверное, хорошо спать, тепло и мягко. Я прошел за мамой и отцом несколько комнат, они тихо говорили друг с другом, я почти не слушал, но их разговор показался мне похожим на шелест листьев, шум ветра или моря.
Комната, куда мы пришли, была небольшой, такой же круглой, как и остальные. Отец сел на стул с высокой резной спинкой, очень похожий на тот, что стоял у нас дома в «волшебной комнате». Мама сняла плащ и устроилась в большом мягком кресле. Я вопросительно посмотрел на неё. Она указала мне на что-то похожее на кушетку, только изогнутую. Я сел на неё, она приняла форму моего тела, изогнулась так, что спине стало комфортно и удобно.
– Спасибо, что пришла, даже, если это ненадолго.
– Ты не оставил мне выбора.
– Я тоже могу сказать, что ты не оставила мне выбора. Максиан – будущий правитель. Будет он править или нет, решать ему, но он должен знать.
– Он, действительно сам может решить?
– Да. Если он уйдет, Аурана не останется без правителя.
– Что ты будешь делать?
– Я покажу ему жизнь здесь и там, он должен знать всё. Ты что-нибудь ему рассказывала о нашем мире?
– Совсем немного. Но, зачем ему показывать мир людей, он знает его лучше вас, сам может много рассказать.
– Я думаю, он его совсем не знает. Как любой человек, он знает только то, что хочет знать и видит только то, что хочет видеть. Он тяжело идёт по земле и не может освободиться от её притяжения, как никто из них не может освободиться от своих мыслей и желаний.
– Они устроены по-другому, потому и не могут взлететь.
– И никогда не смогут. Вернее, они летают с помощью разных приспособлений. Думают, что идут по пути прогресса. Придумывают всё новые и новые вещи, нагромождают их вокруг себя и уверены, что не могут без них обойтись. Чего только не делают люди, чтобы получить как можно больше вещей. Крадут, убивают, рвутся к власти любой ценой, унижаются, живут с теми, кого не любят, бросают детей. И всё для того, чтобы успеть собрать вокруг себя как можно больше вещей за свою короткую жизнь. Они не живут, и даже не понимают этого.
– Ты не любишь людей, потому что я ушла в их мир? Ты относишься к ним предвзято. Они разные, есть и другие, похожие на нас.
– На нас? Мы не убиваем, не отбираем последнее, не предаем, не унижаем, не…
– И не любим! Не живем в полную силу, не можем сами выбрать свою жизнь!
– Не любим? А они, конечно, любят. Кто-то себя, кто-то власть, кто-то славу. А кто-то цветные бумажки. Красивые бумажки. Деньги?
– Не все такие. Есть те, которые умеют любить, которые помогают другим.
– Да, помогают, чтобы прославиться, чтобы все ими восхищались.
Родители сидели и смотрели друг на друга. Их голоса звучали у меня в голове. Отец говорил без эмоций, холодно и спокойно. Он замолчал, мама задумчиво смотрела на него.
Наконец, он спросил:
– Ты ушла, потому что не любила меня? – его голос дрогнул. Он смотрел на маму, я тоже, мы ждали ответа.
– Я не хочу говорить об этом сейчас.
– Ты заговорила о любви, о чувствах, о выборе и не хочешь продолжать. Я знаю, что ты не выбирала меня. Но ты никогда не говорила со мной об этом, я не знал, что жизнь со мной тяготит тебя. Ты ни слова об этом не сказала, ты просто ушла, забрала сына, оставила меня одного. Может быть люди и умеют любить, не замечал… Если бы у меня были слова, чтобы рассказать, как я ждал тебя, как тосковал, как часто думал о тебе. Если бы я мог рассказать, как сейчас я счастлив, что вижу тебя. Я не могу найти таких слов, ни одно из них не выразит то, что я сейчас чувствую. Я любил тебя всегда и люблю сейчас. Только эти простые слова могу я тебе сейчас сказать. Я люблю тебя настолько сильно, что не буду держать, если ты захочешь снова уйти.
Стало очень тихо.
– Максиан, ты устал. Все разговоры потом, когда отдохнешь. Тиана, ты помнишь, где твоя комната?
– Да, я найду.
– Проведи Максиана по дому, пусть выберет, где ему удобнее. Приятного отдыха.
Отец вышел из комнаты. Вот таким должен быть правитель. И, если он сказал, что я устал, значит, устал и надо идти отдыхать. Смогу ли когда-нибудь быть таким спокойным и уверенным в себе и своей правоте? Получится ли из меня достойный правитель этого мира?
– Ты устал, сынок?
– Нет. Ты знаешь, я почти ничего не помню. Ни этот мир, ни этот дом. Я сразу вспомнил отца, ещё какие-то обрывочные воспоминания из детства. Я не помню наш язык. Я слышал разговоры в толпе, но мне чудится, что это просто шелест листьев или травы.… Где была моя комната?
– Рядом с моей. Я сейчас понимаю, что очень скучала по этому дому.
– Здесь кормят? – я не устал, но был очень голоден.
– А как же! Идем ко мне.