Омовение ног Иисуса гешницей
Сублейра Пьер Пир в доме Симона, Париж, Лувр.
Жил фарисей с прозваньем Симон,
В свой дом Иисуса пригласил он,
С ним вместе трапезу вкусить,
Пророка как не пригласить?
Иисус вошёл, возлёг к столу.
О посещении молву
Соседи мигом разнесли
И слухи в дом тот привели
Жену, известну непотребством,
Но всё же ищущую средства
Для избавленья от грехов.
Из грешных кто же не таков?
С собою грешница несла
Сосуд из алавастра с миром.
Бесценный тот сосуд взяла,
Чтоб умастить Христа пред пиром.
К ногам Иисуса подошла,
Слезами, плача, омывала.
Свою причёску расплела,
Власами ноги отирала.
Их щедро миром умащала
И, преклонившись, целовала.
За этим Симон наблюдал.
Подумал, от Христа скрывая:
«Будь Он пророк, то точно б знал:
Пред ними грешница такая,
Какую демон не рождал.
Лишь часть грехов жены сей зная,
К Себе б касаться запрещал»
Но фарисей того не ведал,
Что тайны все Иисус изведал,
В истоке мысли прочитал
И, обернувшись вдруг, сказал:
«У одного заимодавца,
В ком тени не было лукавства,
Два давних было должника.
Чем им платить, наверняка
Те люди средства не имели,
А платежи давно созрели.
Один динариев пятьсот
Был должен принести в расчёт.
Другой же только пятьдесят,
Но и гроша не взять назад.
Простил им кредитор обоим,
Чтоб каждый в жизни был спокоен.
В ком большую любовь найдёт?»
Ответил Симон: «Верно тот,
Кому он более простил,
Его сильнее возлюбил»
«Ну что ж, ты верно рассудил.
Какой же женщину ты видишь?
Для ног воды Мне не налил,
Её ж напраслиной обидишь.
Она слезами облила,
Власами ноги отирала.
Мир дорогой не берегла,
Умастить ноги отдавала.
Ты головы Мне не помазал
И целования не дал.
Она ж к ногам прильнула сразу,
Никто Мне ног не целовал.
Ей многие грехи прощаю,
За то, что много возлюбила
И к жизни с миром отпускаю,
Она грехи любовью смыла.
Ведь тот, кому прощают мало,
Любовью платит той же мерой.
Простить тебе пора настала,
Ты спасена своею верой»