07-е число 11-го месяца 23-го года, Порто-Франко
Утро дождливое, утро смурно́е… Ночь прошла спокойно, никто не звонил, Рыжик чувствовала себя нормально, разве что во сне прижималась ко мне чуть сильнее, чем обычно. Хотя, может быть, это мне просто показалось.
Надо же, в конторе тоже все было тихо. Наверное, все самые слабые места на линиях уже вышли из строя и были отремонтированы. Воспользовавшись отсутствием неотложных заданий, я достал из сумки пластиковую папку с РЛЭ «Сессны» и продолжил зубрежку. За этим занятием меня и застал босс.
– Что это у тебя такое?
– Руководство по эксплуатации самолета.
– А зачем, тебе что, по земле ходить надоело?
– Все равно в мокрый сезон нужно чем-то заниматься, кроме работы, иначе мозги шевелиться перестанут.
Несколько секунд он пытался понять, что именно я хотел сказать, потом рассмеялся и спросил:
– Ты ведь недавно женился, неужели дома заняться больше нечем, только книжки читать?
– Босс, мне давно уже не двадцать лет, и даже не тридцать. Поэтому предпочитаю спокойную жизнь, можно сказать, неторопливую. Жена меня понимает…
– И разрешает учиться летать?
– Да, мечта детства – это святое!
Пробормотав себе под нос: «Нет, эти русские точно не совсем нормальные!», босс уселся за свой рабочий стол и сделал вид, что углубился в работу. Но я видел, что иногда он бросал в мою сторону задумчивые взгляды, наверное, слова насчет «мечты детства» что-то в нем затронули.
После обеда, как и почти каждый день, я поехал на аэродром, заниматься теоретической подготовкой. Скорее бы эти дожди закончились, что ли…
Джим охотно пояснял мне различные тонкости, касающиеся его любимого дела. За свою службу он подготовил немало пилотов реактивных самолетов, так что маленькая «Сессна» была для него практически отдыхом. Довольно часто я удостаивался похвалы, что-то вроде «Ну, ты и это знаешь, оказывается! Тогда идем дальше!..» После занятий мы часто заезжали в бар, чисто символически выпить по кружке пива. Барменша оставалась все такой же злоглазой теткой. Я не удержался и спросил Джима:
– Слушай, а почему эта Нинон все время такая злющая?
– Так ее ухажер Жак до мокрого сезона сюда вернуться не успел или не захотел, но это только между нами. Вот она и бесится. Он бабник известный, Нина ревнует его ко всем подряд, скандалы закатывает, но это не помогает. Видимо, решил от нее отдохнуть месяца три… – Мы тихонько засмеялись.
– А что за Жак такой, чего она за него уцепилась-то? Сама вроде симпатичная… Ну, более-менее, – поправился я, заметив скептический взгляд Джека.
– Француз, красавчик, иногда шальные деньги делает, но все вроде как по закону. На двухмоторном «Бичкрафте» летает, с комфортом бизнесменов туда-сюда возит. Может, и что-то еще, кроме них, но не попадался «на горячем» ни разу. Я бы тебе не советовал с ним связываться. Вот он Айвану какую-то сделку подсунул, тот два раза слетал, а на третий – не вернулся… Но опять же – наш «Жако» (он произнес это с таким выражением, что все сразу стало ясно), как всегда, оказался ни при чем. Искали потом Айвана, но так и не нашли.
– А почему «Жако»?
– Нос большой, и словарный запас как у попугая. Но выгоду для себя найдет где угодно, этого у него не отнимешь.
Дома все было тихо. Рыжик почти закончила готовить ужин, только почему-то искоса поглядывала на меня и молчала. Наконец она не выдержала и спросила:
– Ты зачем это к Джинджер ездил? Тебе что, ночи не хватило?
– Нет, просто хотел кое-что выяснить.
– Бутылку зачем забрал пустую? Сдавать собрался, что ли? Или на сувенир?
– Милая, ты же сказала, что не ревнуешь…
– Это я тогда не ревновала!.. Обещай, что больше не будешь без меня к ней в гости ездить!
– Хорошо, Рыжик, как скажешь… А насчет бутылки я потом объясню, пока сам еще не знаю, в чем дело. Думаю, что здесь все не просто.
– В смысле?
– Не могу внятно сейчас объяснить, есть только догадки. Подожди несколько дней, я выясню, в чем дело, и все тебе расскажу. Договорились? Кстати, тебе сама Джин позвонила, да?
– Ладно… Да, она позвонила и спросила, что ты такое задумал. Я ответила, что не в курсе…
– Милая, ты ведь не хотела бы, чтобы с ней случилось что-то плохое?
– Нет, конечно! – возмутилась она.
– Вот и я этого не хочу. Можешь называть это «предчувствием» или как угодно. Меня что-то беспокоит…
– Хорошо, беспокойся, только чтобы я об этом знала!
Я подошел к ней и поцеловал. Она сначала рассерженно отворачивалась, но потом передумала…