55
– Хочу отблагодарить вас за подарок, – сказал Бавыкин, разливая в стопки белую жидкость.
– Это сапог, что ли, и древний скороходовский полуботинок доставили вам радость? – спросил Куропёлкин.
– И они тоже, – кивнул Бавыкин. – Но главное событие для меня нынче – это возможность общаться с вами.
– Чем же я так замечателен? – поинтересовался Куропёлкин.
– Тем, что вы человек, – сказал Бавыкин.
– Вы – одиноки. Или вы здесь – узник? И вам не дано отсюда уйти? – озадачился Куропёлкин.
– Уйти отсюда можно, – сказал Бавыкин. – Хотя бы вон той дорогой.
Было указано, какой дорогой. За спиной Бавыкина тотчас вспыхнули лампы, может, и студийные «юпитеры», осветилась анфилада помещений, чуть ли не для танцевальных залов, или для проведения банкетов, или же для устройства ёлок для детишек (там и пожарный понадобился бы). А где-то вдали засуетились люди, иные в поварских колпаках, иные – в латах и с алебардами, над этими тихо зависали, возможно, дрессированные летучие мыши (А может, ушаны? Или нетопыри? Поди их разбери…).
– Вас окружает много людей, – сказал Куропёлкин.
– Много, – согласился Бавыкин. – Но почти нет собеседников.
– Но ведь вы, Сергей Ильич, можете уйти этой самой дорогой, – великодушно посоветовал Куропёлкин.
– Вы можете, – сказал Бавыкин. – Я же нет. А вы можете уйти и не вернуться к исполнению надобностей Нины Аркадьевны Звонковой.
– Толку-то что от этой возможности, – вздохнул Куропёлкин. – Куда бы я отсюда ни девался, следопыты Звонковой и Трескучего меня всё равно изловят.
– Тут вы правы, – согласился Бавыкин.
– Даже если бы я решил прогуляться новой для себя дорогой, – рассуждал Куропёлкин, – на всякий случай, чтобы узнать, как можно ею воспользоваться, так, вообще… она небось в несколько километров, а мне надо вернуть пакет с грибами горничной, чем скорее, тем лучше… Но вас-то что держит здесь?
– Обязан отвечать, – грустно улыбнулся Бавыкин, – за состояние часовых поясов в сухой сохранности. И главное – за то, чтобы они не перепутывались, не заскакивали один за другой и не завязывались морскими узлами.
Обьяснение это показалось Куропёлкину странным. Или хотя бы удивительным. И при чём тут были морские узлы при часовых поясах? Однако предложение Бавыкина выпить за часовые пояса он одобрил.
– А ведь вы, Сергей Ильич, – высказал мнение Куропёлкин, – для меня чем-то похожи на капитана Немо.
Что-что, а уж томики «20 тысяч лье под водой», «Таинственного острова» и «Детей капитана Гранта» имелись в библиотеках Тихоокеанского флота.
– Личность Немо мне симпатична, – сказал Бавыкин. – Но он жил под водой, я же – здесь, под землёй. И эпохи технические – у нас разные. Мне начинать было проще, хотя и не менее трагично. Но зачем он и зачем я, ни ему, ни мне не было известно.
– Но вам же доверено сохранять в порядке часовые пояса! – воскликнул Куропёлкин.
– Это да, – усмехнулся Бавыкин. – Но часовым поясам и без меня безобразничать не велено. Надзираю я совсем над другим. Сам, к сожалению, вынудил себя стать этим надзирающим.
Потом сидели почти молча, выпивали и закусывали, и сожалевший было об отсутствии собеседников Бавыкин будто бы теперь в собеседнике и не нуждался. Закуски подавали хорошие, а уже был откушан борщ с пампушками и зубчиками чеснока. «Обслуживают лучшие рестораны», – просветил Бавыкин. И главное – для Куропёлкина – не подносили к столу служки хозяина пещеры, сладко-улыбчивые, но словно бы немые, угодливые в поклонах – из китайских притвор, не подносили они московские изыски, так называемые «суши», те в удалении от океанов были употребимы лишь при наличии в карманах средств от диареи и изжоги.
– Мне было известно, – сказал Бавыкин, – что вы мужчина энергоёмкий, но вы меня своими передвижениями по скобам удивили.
– Энергоёмкий? – удивился Куропёлкин. – Первый раз слышу такое о себе. И просто не знаю, что такое энергоёмкий мужчина.
– Ну, не обязательно мужчина, – сказал Бавыкин. – Энергоёмкий человек.
И тогда он начал бормотать что-то, отрывочно Куропёлкину доступное, из чего Куропёлкин вывел, что он, будучи энергоёмким, для какого-то большого дела подходящий и нельзя терять время и нужно приспособить его…
«Надо бежать! – сообразил Куропёлкин. – А то сейчас же возьмут и приспособят!» Но как бежать-то? Вход в пещеру задраен. Уходить рядами освещенных помещений? Но тогда бы пришлось возвращаться из-за крепостной стены к Люку и пакету горничной Дуняши. Хотя бы так…
Однако при этом когда бы он смог объявиться на месте приложения сил, оговоренном контрактом?
– Вас, Евгений Макарович, заинтересовали глобусы, – поднял голову, будто очнувшись от дремоты, Бавыкин. А выпили изрядно.
– Заинтересовали, – из вежливости согласился Куропёлкин.
– Тогда, прошу вас, пройдёмте к ним, – предложил Бавыкин.