2
Воскресное утро начиналось не так многообещающе, как вчерашний выходной. Солнце лишь изредка проглядывало сквозь хмурую, серую пелену облаков. Голова была тяжёлой – пожалуй, эля выпито было многовато. О пробежке можно было и не думать. Вообще-то такое с Чемизовым случалось не часто, но и с друзьями они не каждый день встречались. Полдня, мягко говоря, он занимался ничего не деланьем. Сначала отмокал в душе, потом читал газеты. Затем включил телевизионную стену, охватывающую одну из торцевых частей его квартиры. Макс лениво посмотрел какие-то передачи, новости и переключил её в режим демонстрации.
Белый песок узкой полоской изгибался в виде подковы в бухте небольшого острова. Лазурного цвета вода, едва колыхалась, поблескивая зеркальной поверхностью. Лишь вдалеке было слышно, как пенные волны голубого океана разбивались о камни. Неприступные каменные колоссы, покрытые буйной растительностью, выступали из воды на входе в гавань, как бы ограждая этот заповедный уголок от природных стихий. Райские птички ненавязчиво щебетали, перелетая с пальмы на пальму. А вдалеке, бросив якорь на рейде, покачивался трёхмачтовый фрегат. Реалистичное объёмное изображение в телестене, создавало эффект окна в другой мир. Казалось, вот только шагни и окажешься там, где всегда мечтал быть. «Наверное, было ужасно интересно бороздить океаны на парусных судах, в поисках чего-то неизведанного, отдаваться на волю силам природы. Храбрость и вера в свои силы служили морякам путеводными звёздами. Сейчас даже скорость и направление ветра корректируются. Белых пятен на земле уже нет, а заблудиться вообще невозможно. Хотя если говорить об океане, то тут ещё дел – непочатый край…» – мысли будоражили воображение Макса, а его взгляд простирался вдаль и терялся за линией горизонта.
Макс был прав – время больших открытий на Земле уже давно прошло, унеся с собой романтику морских приключений. И от этого было немного грустно. Земля стала общим домом для всех людей. Но для этого человечеству пришлось преодолеть тернистый путь. Войны, бесконтрольный рост населения планеты, катастрофическое состояние экологии, голод, нехватка воды и природных ресурсов – все эти обострившиеся проблемы в середине XXI-го века чуть было, не стали причиной разрушительных социальных процессов. Настал момент, когда человечеству пришлось сделать выбор: выжить и спасти цивилизацию или сгинуть в пучине безумия. Люди поняли, что, только объединившись, введя единые законы для всех и на всей планете, они сумеют остановить хаос, сохранят себя как вид и заложат основы для будущих поколений, которым уготовано двигаться дальше навстречу новым вызовам.
Уже около сорока лет не было войн и каких-либо значимых конфликтов. Наступила эпоха всеобщего разоружения, что само по себе высвободило колоссальные ресурсы, тратившиеся раньше на поддержание обороноспособности отдельных государств. Большинство армий подверглось значительному сокращению с последующим преобразованием лучших из них в Гвардию Земли. Пятнадцатимиллиардному населению планеты понадобились энергоресурсы, рабочие места и продовольствие. Оружейный плутоний, которого было накоплено к тому времени неимоверное количество, стал основой ядерной энергетики. Дешёвая энергия в свою очередь выступила катализатором развития многих отраслей промышленности. Особенно это коснулось транспорта, строительства, аграрной индустрии и роботостроения. Современный транспорт урбанизированного мира опутал всю планету, окончательно разрушив границы. Посевные площади появились там, где раньше была тундра, степь или пустыня, а урожай с них снимали несколько раз в год. Многие города были построены на пустом месте, а старые изменились до неузнаваемости, либо стали частью новых, поглотивших их мегаполисов. В их числе был и Метрополис, раскинувший свои владения на берегу Каспия, и Новый Амстердам, ставший мировой столицей. Казалось бы, вот – сбываются мечты человечества о всеобщем процветании и благоденствии. Но у Макса было странное ощущение хрупкости окружающего равновесия. Незримые детали не вписывались в эту картину благостного существования. Он припомнил рассуждения доктора Лорье о космических программах, на которых фактически был поставлен крест. Стагнация высокотехнологичных производств тоже выбивалась из общей канвы. Робототехника, получившая мощный толчок в середине прошлого века, сегодня была представлена в основном нуждами транспорта, агропромышленности и рядового потребителя. Макс сразу припомнил рекламу: «Лучшие товары месяца – робокомбайн для сбора урожая, роботакси для мегаполиса – „В добрый путь“, и робопёс, для тех, у кого аллергия на шерсть!» Но особенно его поразила фраза, услышанная им ещё во время учёбы в университете из уст какого-то учёного: «…на сегодняшний день исследования, в области так называемого искусственного интеллекта высшего порядка, нам представляются несвоевременными…»
Вызов домофона прервал размышления Чемизова.
– Клаус, домофон, – скомандовал хозяин, не желая вставать с дивана.
Клаус мгновенно перевёл изображение с камеры домофона на телестену.
– Слушаю.
– Макс Чемизов? – внизу стоял незнакомый мужчина с загорелым лицом в летней шляпе и солнцезащитных очках.
– Да, с кем имею…
– Нам необходимо срочно встретиться. Прямо сейчас. Я жду вас внизу в кафе «Лунопарка». Это очень важно, – дисплей погас. Мужчина в шляпе оставил странное ощущение, но, похоже, что он не шутил.
– Ладно, если очень важно, тогда придётся спуститься! – в голосе Чемизова прозвучала ирония.
Сунув ноги в кроссовки, которые тут же приняли форму его ступней и, накинув спортивную кофту с капюшоном, он спустился вниз и пошёл в «Лунопарк». В открытом кафе за дальним столиком под навесом сидел тот самый мужчина в шляпе. Макс сел напротив и сделал вопросительное движение бровями, как бы говоря – ну вот он я! Мужчина явно нервничал, барабаня пальцами по столу и постоянно оглядываясь. Черноволосый, с широким лицом, ему было лет – сорок пять на вид, а горизонтальные морщины на лбу лишь подчёркивали его озабоченность. Он несколько раз окинул взглядом по сторонам и, наконец, произнёс:
– Я видел вас на одной из пресс-конференций корпорации «Климат» с неделю назад. Вы кажется один из разработчиков в научно-исследовательском центре?
– Допустим. А вы собственно кто?
– Сит Кабальдо. Но это не важно. Важно другое. Вы должны остановить их. У нас мало времени, – мужчина снял очки. В его глазах читался испуг. – Я навёл о вас справки – мне кажется, вам можно доверять. Мне пришлось пойти на риск.
– Но позвольте…
– В любом случае, мне не к кому больше обратиться в вашей корпорации. Вам нужно обязательно ознакомиться с этим, – он незаметно положил перед Чемизовым прозрачный квадратик микроносителя в виде брелка. – И помните! Они очень опасны. Не ищите меня, я вас сам найду. Да, и не выходите сразу за мной.
Мужчина быстро встал, вышел из кафе и растворился среди прохожих. Чемизов пожал плечами, не понимая, что это было. Он внимательно посмотрел на микроноситель, оставленный незнакомцем, сунул его в карман, выждал некоторое время и пошёл домой. Патрульный аэробот, висящий над «Лунопарком» сфокусировал объектив камеры на удаляющемся молодом человеке, а затем плавно поплыл по маршруту.
Вернувшись, домой Чемизов активировал микроноситель незнакомца, приложив его к сенсорному столу, и осмотрел его содержимое: несколько аудиограмм, записка и неизвестная программа. В записке был следующий текст:
«Сит Кабальдо. Адресовано Максу Чемизову. В ходе моего расследования по поводу исчезновения моего друга, журналиста Генриха Броди, прослеживается некая связь между отдельными случаями пропажи людей или их внезапной гибели. В частности, я поручил это дело сыскному агентству Элеоноры Файт. Ей удалось заполучить аудиограмму разговора, записанную в лаборатории на заводе робототехники корпорации „Эдельвейс“ в Неиджаде. Генрих как раз был там по поводу одной запутанной истории, случившейся на заводе накануне и связанной с гибелью людей. Несчастный случай произошёл в лаборатории завода в нерабочее время. В помещении лаборатории находились двое: инженер-разработчик робототехники Норти и сборщик одного из цехов Мартинес. Система безопасности получила сигнал о возгорании в лаборатории, просканировала помещение на наличие людей и, не обнаружив их, заблокировала двери и пустила газ. Норти и Мартинес погибли. Я встречался с Генрихом после его поездки в Неиджаду. Он был уверен в причастности к гибели людей – компании „Страж“ и Единой Службы Безопасности. Он явно что-то раскопал. Говорил, что это сенсация, но нужно ещё кое-что проверить. Кроме того, он разговаривал с небезызвестным вам Трубниковым. С его слов, он (Трубников) наткнулся на некий всепланетный заговор и упорно твердил о том, что корпорация „Климат“ в этом как-то замешана. Через несколько дней после нашего с ним разговора, Генрих пропал без вести. Я также был в Неиджаде, но больше выяснить ничего не смог. А вчера я потерял связь с Элеонорой Файт».
Дальше шли аудиограммы. Аудиограмма №1:
«Джек, Джек послушай меня… Тут что-то непонятное происходит. – Успокойся, Хозе. – Ты не понимаешь! – Ну, что там у тебя? – Я вчера работал рядом с закрытым цехом, ну тем, где производят какое-то важное оборудование. Туда наших ребят, никого не пускают. – Ну, знаю и что? – Там охранник „Стража“ постоянно перед дверью торчит, угрюмый такой. А как раз вчера рядом с тем цехом погрузчик стоял с закреплённым на нём приводом для комбайна. – Ну? – Так вот плохо закрепили привод! Ребята ушли на обеденный перерыв, а я задержался – с чипа контейнера спецификацию оборудования считывал. Смотрю, тот угрюмый расхаживает. И дёрнуло его под приводом встать, а тот возьми да сорвись с креплений. Угрюмый только руки вскинул – его и припечатало в районе грудной клетки. Кровища! – А дальше что? – А дальше из того цеха выбежали несколько охранников, осмотрелись, убрали привод, сгребли угрюмого с пола и опять за дверь. Затем один снова выскочил с чистильщиком и затёр следы. – Тебя видели? – Нет. Я за контейнером сидел, не успел сообразить, как они повыскакивали. – Что-то я ничего не слышал про несчастный случай. – Вот именно! А сегодня я прохожу мимо цеха, смотрю – угрюмый прохаживается, как ни в чём, ни бывало. – Ты уверен? – Да точно, это он!..».
Аудиограмма №2:
«Генрих Броди, девятое августа две тысячи сто пятого года, время – четырнадцать ноль три. Дом академика Трубникова. Итак, госпожа Трубникова, большое спасибо, что согласились встретиться со мной. Я приношу вам свои глубокие соболезнования в связи с внезапной кончиной вашего мужа. И поверьте, наша встреча чрезвычайно важна для того, чтобы пролить свет на это трагическое событие. Скажите, может быть, ваш супруг жаловался на какие-нибудь недомогания? – Реаниматолог сказал, что это внезапная остановка сердца. Но Иван никогда не жаловался на сердце, он вообще был… (слышатся всхлипывания). – Да, да я понимаю. – Он следил за здоровьем. – Хм, скажите, а чем он занимался в последнее время? – Работал, он всегда много работал. – Может быть, вы заметили что-то необычное в его поведении? – Последнюю неделю, до того, как… – Хотите стакан воды? – Нет, спасибо. Последнюю неделю он был сильно расстроен чем-то. Всё время говорил, что они везде, что они опасность для человечества. Говорил, что климатические системы в их руках – это катастрофа. – А кто они? – Я не знаю… я так и не поняла. – А он ничего не говорил про какой-нибудь заговор или что-то подобное. – Кажется… да, я сейчас вспомнила, он постоянно повторял, что это заговор против людей…».
– Ничего не понимаю! И при чём тут корпорация, – выдохнул Чемизов…
Рабочий день в понедельник начинался как обычно с совещания на пятнадцатом этаже. Руководством было сообщено, что модернизация близится к завершению. Оставалось подключить несколько опорных станций: одну на Шпицбергене и пару на Аравийском полуострове. Руководители подразделений, зевая, прослушали план работ на неделю, а затем разбрелись по своим отделам. У Чемизова возникла необходимость обсудить технические вопросы с коллегами по лаборатории. Они окружили большой голографический стол в центре лаборатории, служивший инструментом мониторинга. Голограмма над столом отображала всю территорию Европы вплоть до Уральских гор и захватывала часть Северной Африки и Ближнего Востока. Здесь можно было наблюдать климатические изменения в регионе для последующей их коррекции. Сотрудники в главе с Чемизовым о чём-то говорили, указывая по очереди на опорные станции континента, находящиеся в их ведении.
Наконец ближе к обеденному перерыву, появилась возможность поработать над реализацией задач, обозначенных на совещании.
– Анжела? – Чемизов поискал коллегу глазами, выглядывая из-за стеклянных прямоугольников мониторов.
– Я здесь, – отозвалась женщина с аккуратно уложенной причёской. Она была единственной женщиной в коллективе лаборатории, но почти никогда этим не обстоятельством не пользовалась, а в работе могла поспорить с любым мужчиной.
– А откуда у нас в системе появились закрытые блоки?
– Это отдел программного обеспечения компании «Страж» поработал. Они тут все выходные ошивались.
– Тогда мы вообще зачем? Мы тут разработчики или кто?
– У них есть допуск, – Анжела развела руки в стороны, показывая тем самым, что они (сотрудники лаборатории) тут бессильны. – Кстати, у них за главного – некий Петровский. Я его видела минут пятнадцать назад внизу, в Службе Коррекции Климата.
Макс уже бежал вниз и прямо у двери СКК натолкнулся на того, кого хотел увидеть.
– Ба! Кого я вижу. Чемизов, Чемизов. Слышал, что ты здесь работаешь, – воскликнул белобрысый молодой человек. Он слегка пополнел, с тех пор как они виделись в последний раз, но всё также смешно хлопал бесцветными ресницами.
– Леон Петровский, если не ошибаюсь? – съязвил Чемизов.
– Вижу, – чувство юмора тебе не изменяет.
– Так, что же не зашёл поздороваться. Вообще-то МЫ тут занимаемся внедрением чего-либо в систему, – Чемизов был явно недоволен вмешательством в его дела.
– Знаю, знаю. Но мы занимаемся исключительно безопасностью, – неторопливо и с некоторым тщеславием ответил Петровский.
– Не означает ли это, что в любой момент «Страж» сможет взять под контроль всю систему?
– Ну… это решение руководства корпорации, мы всего лишь исполнители. Да ты не расстраивайся, в других отделениях то же самое. Везде, так сказать, единообразно.
– Могли бы и предупредить! Ну, ладно. У меня тут полно работы. Рад был повидать, – выдавил из себя Чемизов.
– Удачи, – ответил Петровский и пошёл по направлению к лифтовому холлу.
С работы Чемизов вернулся усталый. Сбросив ботинки и форменную куртку с логотипом корпорации, он плюхнулся в релаксатор. Кресло опустило колпак над головой и привело туловище в полулежащее положение. Вихревые токи нежно защекотали тело, в голове защебетали птички, запах свежей хвои ударил в нос – молодой человек погрузился в электросон. Спустя пятнадцать минут, он встал, расправил плечи и, глядя на надпись – «Бодрость 24 часа» на колпаке релаксатора, произнёс:
– Не обманула реклама!
Клаус уже разогрел ужин: тунец с запечёнными овощами. Макс зевнул, включил первый всепланетарный канал и пошёл ужинать. Он втянул ноздрями тёплый запах из голубого, биополимерного лотка, разделённого на несколько секций и, судя по стуку вилки и ножа, остался доволен сделанным выбором (сегодня на ужин был пищевой набор номер пять). Уже допивая фруктовый сок, его привлёк голос из телестены:
«Мы получили информацию о том, что известный журналист – Сит Кабальдо погиб сегодня днём, сорвавшись с перил ограждения высотного парка отдыха в Западном районе Нового Амстердама. ЕСБ приступило к расследованию шокирующего случая. Высотные парки, столь любимые горожанами, известны своей высокой степенью безопасности. Тогда возникает вопрос: почему не функционировал защитный силовой экран?..» – сообщил корреспондент.
«Кабальдо, Кабальдо… Чёрт, это же тот незнакомец, что вручил мне вчера микроноситель!» – пронеслось в голове.
Через миг он уже сидел за компьютером. На микроносителе ещё оставался какой-то исполнительный файл. Он осторожно протянул палец к изображению файла программы на мониторе, словно боясь спугнуть, и ткнул в него. Открылся необычный интерфейс в форме октагона, разбитого на секторы. Каждый сектор имел свой цвет и был обозначен бессмысленным, на первый взгляд, набором символов. Нажатие на любой из секторов не вызывало никакой реакции. Ещё через полчаса Чемизов бросил безуспешные попытки извлечь исходный код программы. Дело принимало интересный оборот и, похоже, решить его было под силу только суперкомпьютеру в лаборатории «Климата». Использовать его в личных целях, было категорически запрещено, а контроль над соблюдением многочисленных правил безопасности и внутреннего распорядка корпорации возлагалось на сотрудников «Стража». Сотрудники эти носили сбоку парализаторы и за редким исключением были весьма немногословны. Одним из таких исключений был Тим Возняк, приветливый молодой парень, который частенько перебрасывался с Чемизовым парой слов. «До чего же они все похожи, как будто их в одной печке выпекают…» – подумал Макс. Только сейчас ему вспомнилось из субботнего разговора с друзьями, что бойцы «Стража» охраняют практически все стратегические объекты, включая подразделения глобальных корпораций.
– Эх! На то я и руководитель лаборатории, чтобы правила нарушать! – вслух произнёс Макс, держа между пальцами руки маленькую прозрачную пластинку информационного носителя. Он уже обдумывал план, как передать информацию с микроносителя на суперкомпьютер в лаборатории.
На следующий день, домчавшись метробусом до конечной платформы, Чемизов вышел наверх. Здесь спешащих на работу сотрудников встречали огромные буквы золотого цвета – «КЛИМАТ». Они красовались на газончике слева от главной проходной исследовательского центра корпорации в ста метрах от выхода из метро. Высокий забор, усеянный видеокамерами, опоясывал всю территорию исследовательского центра, замыкаясь на главной проходной, а воздухе постоянно курсировали, сменяя друг друга патрульные аэроботы. Предъявив охраннику на входе голографический жетон, Макс свернул налево и пошёл прямиком в небольшое здание вспомогательной подстанции, стоящее чуть поодаль от главного корпуса. Оттуда осуществлялось энергоснабжение второстепенных объектов.
Пронести информационный носитель в главный корпус, где располагалась лаборатория, не представлялось возможным. Сканер на входе обнаружит любое электронное устройство. Исследовательский центр принадлежал к объектам первого класса безопасности, высший класс был только у объектов ядерной энергетики и опорных климатических станций. По правилам корпорации, все личные вещи с электронной начинкой, включая коммуникаторы, флоксы, часы и даже ювелирные изделия с простенькими микрочипами должны были сдаваться в камеру хранения вестибюля. Каждый сотрудник имел личную ячейку с номером на дверке, расположенную среди сотен таких же на длинной стене вестибюля. Единственная возможность перебросить данные с микроносителя – использовать компьютер подстанции и его внутренние каналы связи.
«Сейчас там никого не должно быть, – размышлял молодой человек, – дежурный инженер вероятнее всего в главной распределительной…» Допуск в помещение подстанции у него был – как разработчику, ему иногда приходилось бывать на внешних объектах во время наладки всей системы ещё, когда он только приступил к работе в корпорации. Тогда же он и оставил для себя лазейку, которой и собирался воспользоваться, чтобы миновать сложнейшую защиту центрального охранного сервера системы безопасности. Зачем он это сделал тогда? Ведь это было грубейшим нарушением безопасности объекта и, будучи обнаруженным, повлекло бы за собой серьёзные последствия, не говоря уже о том, что он бы лишился перспективной работы. Тогда ему молодому и, безусловно, талантливому программисту казалось, что он всемогущ и делает это исключительно из спортивного интереса. Чемизов почему-то опять вспомнил Петровского и мысленно сравнил себя с ним. Сравнение это ему очень не понравилось, но, тем не менее, именно былое ребячество могло сегодня помочь дать ответ на интересующий его вопрос.
Замок-сканер считал данные с жетона Чемизова и открыл дверь.
– Вы из диспетчерской? – голова инженера показалась из-за пульта управления.
Макс даже отшатнулся, никак не ожидая встретить здесь кого-нибудь.
– Нет, я тут… – преодолев секундное замешательство, он вспомнил, что в понедельник корпорация собирала журналистов на очередную пресс-конференцию, – вчера в пресс-центре у нас с электропитанием что-то было не в порядке.
– Да? Сейчас проверим вчерашние отчёты, – инженер оглядел пульт и начал невозмутимо барабанить по сенсорному дисплею. – Странно. В отчётах ничего нет.
– А может быть датчики не в порядке? – Макс продолжал импровизировать, а про себя подумал: «Чёрт бы его подрал. Надо же было именно в это время обход устраивать!».
– Хм. Вряд ли! – как-то слишком уверенно ответил инженер. – Но, можно проверить. Он отошёл к противоположной стене и открыл щиток, где располагались датчики.
Чемизов, не теряя ни секунды, вставил носитель в дополнительный боковой слот пульта управления, искоса поглядывая на инженера, и быстро активировал программу-закладку для доступа к охранному серверу. Только он успел отдёрнуть руку, как инженер обернулся и, пожимая плечами, изрёк:
– Датчики в норме, как я и думал.
– Ну раз тут всё в порядке, пускай в диспетчерской разбираются! – с этими словами Чемизов двинулся к выходу. «Надеюсь, он не заметит носитель…» – молодой человек быстро зашагал к главному корпусу.
День прошёл довольно спокойно, но у Чемизова руки чесались – хотелось поскорее заняться странной программой. Наконец сотрудники засобирались домой. Он соврал, что хочет ещё кое-что проверить и поэтому задержится, – ему совсем не нужны были свидетели. А тут ещё Анжела, как назло вызвалась помочь. «У неё ведь кажется семья, – делать ей, что ли нечего?» – подумал про себя Чемизов. Ему стоило некоторых усилий выпроводить её, не вызвав при этом подозрений. Как только последний человек покинул лабораторию, он занялся секретной миссией. Поколдовав с охранным сервером и обойдя его защиту с помощью своей программы-закладки, Чемизов подключился к вспомогательной подстанции и скопировал данные с носителя на рабочий компьютер. Теперь оставалось дать задание «Атланту» – гордости всего исследовательского центра. Суперкомпьютер последнего поколения «Атлант 3000» и вправду вызывал восторг у тех, кто с ним работал. Он был способен решать тысячи сложнейших задач одновременно, но главной сферой его применения были климатические процессы и управление ими. Макс поставил «Атланту» задачу по изучению интересующей его программы. Уже через десять минут был получен ответ. Первые фразы не внушали оптимизма: «Язык программирования – неизвестен. Язык символов интерфейса – неизвестен». Зато дальше следовало: «Возможное назначение – диагностика роботизированных систем. Требуется подключение голографического устройства…». Макс перебросил все данные в конференц-зал, где имелся голографический стол меньшего размера для презентаций. Активировав программу, он увидел знакомый восьмиугольный интерфейс на встроенном в стол мониторе. Он поднял голову вверх и остолбенел. Над столом парило объёмное изображение человека в полный рост. Он ткнул наугад пальцем в один из секторов октагона. На экране появилось меню с неизвестными символами, а на изображении человека исчезла кожа, открыв его внутреннее строение.
– Вот так раз. Это же… не человек. Это андроид!
Нажатие на остальные секторы выявило правоту его слов. Интерфейс программы позволял подключаться к любой подсистеме андроида. Но так как андроида в наличии не было, равно как и устройства сопряжения его с компьютером, подсистемы голограммы были неактивны. «У него явно искусственный интеллект высшего порядка. Но ведь разработки в этой области не ведутся последние лет десять. Скорее всего – это секретные исследования. Только не понятно кто в этом замешан, – мысли крутились в голове. Он припомнил записку Кабальдо. – Вот влип!».
Последующие полчаса Чемизов лихорадочно уничтожал все следы своей деятельности, связанные с его открытием. Оставался ещё носитель в компьютере подстанции. Он спустился вниз и машинально зашагал к выходу. Проходя мимо поста охраны, он вздрогнул от оклика, обращённого к нему.
– Макс, ты что – циклопа увидел? – Возняк был на дежурстве.
– А, Тим. Да… я тут… заработался немного, – придя в себя, ответил Чемизов.
– Смотри, метробус не перепутай! – напутствовал охранник.
Главный корпус остался позади. Макс свернул к подстанции. Зайдя внутрь, он облегчённо вздохнул – на этот раз там никого не было. В два прыжка он оказался рядом с пультом управления и заглянул сбоку.
– На месте! – носитель был извлечён и спрятан в карман.
За окном метробуса проносились огни фонарей подземного освещения, чередуясь с рекламными экранами на платформах, призывающими что-нибудь купить: «Надоело менять зубные щётки? Устали от бесконечной чистки зубов? Теперь это в прошлом, – зубной эликсир „Эффект“ сделает это за вас!.. Боитесь, высоты или не доверяете системам безопасности? Мы рады представить вам – пиджак-парашют!..». Макс припомнил несчастного Кабальдо, у которого, по всей видимости, такого пиджака не было. «Лунопарк. Следующая остановка – четвёртый сектор», – прозвучало из динамика. «Мне пора…» – Макс нехотя встал и вышел из метробуса. Поднявшись наверх, он вышел к оживлённому перекрёстку недалеко от дома. Свежий вечерний воздух приятно холодил лицо. Плотный поток электробусов, грузовых челноков и гравикаров замер перед красной световой стеной светофора. Макс двинулся на другую сторону улицы. Как вдруг слева от него послышался крик. Он повернул голову – чья-то женская сумка взвилась в воздух, а прямо на него рванул с места чёрный гравикар. Чемизов прыгнул вперёд и, ощутив лёгкий удар по ноге и проделав сальто, приземлился на дорогу. Гравикар свернул направо и скрылся из виду. Ему тут же помогли встать, видимо больше никто не пострадал. Он отряхнулся и, прихрамывая, быстро зашагал в сторону дома. Аэробот над перекрёстком проводил его своим глазком, а какая-то напуганная женщина кричала ему вслед:
– Подождите! Нужно дождаться патруль! Это нельзя так оставлять!
Гул ошарашенных прохожих ещё долго был слышен за спиной. Неслыханное происшествие – на дорогах давным-давно не случалось ничего подобного. Весь транспорт уже полвека как был оснащён всевозможными датчиками, а красная световая стена светофора должна была посылать на них импульсы, блокирующие любые попытки движения транспортных средств. Кроме того, по наземным дорогам передвигался в основном общественный транспорт, роботакси и рабочие «лошадки» – челноки доставки. Для остальных транспортных средств существовали более скоростные маршруты – многоярусные виадуки над поверхностью и тоннели под землёй.
Придя в себя уже дома, Макс ещё какое-то время посматривал в окно, словно чего-то опасался. Метрополис переливался разноцветными огнями в вечерних сумерках, словно бисером, разбросанным щедрой рукой. Виадуки и высотные эскалаторы сплетались витиеватыми узорами, напоминающими древнюю арабскую вязь. Метал, стекло, и бетон высотных строений огромного города перемежались с парковыми зонами на крышах зданий, снующими повсюду прогулочными дирижаблями и проблесковыми огоньками ракетопланов. Город жил и дышал полной грудью. Его мощь и красота завораживали. Но взгляд Макса был обращён вниз, на прилегающую улицу. «Что это было – случайность? А если нет, то кому я помешал? И что вообще в этом такого. Ну, андроид и что! И раньше были попытки его создания. И почему это вообще секрет?.. Если только… Нет! Ерунда! Как они вообще узнали, я ведь работал в обход системы и уничтожил все следы…», – думая «они», Чемизов и сам не представлял, кто это может быть. Неужели существуют секреты, способные превратить его из случайного свидетеля в жертву. Он неожиданно вздрогнул. Секретная программа всё ещё находилась на его домашнем компьютере. Он бросился к столу и стал уничтожать все данные, связанные с программой. Оставалась ещё одна вещь. Он вынул из кармана прозрачный квадратик информационного носителя, долго крутил его между пальцев, не зная, как с ним поступить. Внезапно ему в голову пришла мысль: «А не скопировать ли мне данные с микроносителя и попросить Виктора подержать их у себя, пока всё не прояснится?..». Так как других вариантов в этот поздний час он попросту не придумал, то решил остановиться на этом. Макс записал краткое голописьмо и скопировал туда всё, что было на микроносителе. Через пять минут Макс уже стоял перед дверью Виктора Лорье.
– А, Макс! Тоже не спится? Заходи, – казалось, сосед даже не удивился столь позднему гостю.
– Ничего что я…
– Проходи, ты же знаешь, что я поздно ложусь спать, – Виктор не соврал, его рабочий стол был завален раскрытыми атласами, а на мониторе виднелся участок какого-то созвездия. – Помнишь, я тебе говорил про сигнал из дальнего космоса?
– Конечно, помню. Вы ещё сказали, что он искусственного происхождения.
– Именно так, мой друг! Мы начали работу по расшифровке сигнала. Э-э… это конечно не быстрая работа, – Виктор сложил руки на груди, слегка опустил голову, как будто говорил сам с собой, потом вдруг снова оживился, – но знаешь, что интересно?! Мы предполагаем, что сигнал пришёл отсюда, – он ткнул пальцем в атлас. – А если быть ещё более точным, то из созвездия Ориона!.. Конечно, пока это только гипотеза, требует тщательной проверки… нам предстоит ещё много работы, – он снова принял позу лектора.
Макс посмотрел в атлас на столе Виктора и сразу вспомнил карту звёздного неба, знакомую ему с детства. Он представил в уме место, где должно было быть созвездие Ориона. Он даже забыл, зачем собственно пришёл. Он мог слушать Виктора часами, когда тот говорил о звёздах. Макс был для Виктора благодарным, да к тому же ещё и образованным слушателем. Лорье красочно обставлял свои рассказы о галактиках, чёрных дырах, нейтронных звёздах и других космических объектах, давая иногда волю своей фантазии. Он обладал даром рассказчика, способным увлечь не только неискушённого слушателя, но и коллег по работе.
– Интересно, а как долго шёл сигнал?
– Ну… – Виктор, как обычно почесал затылок, потом потеребил бородку, – если принять нашу гипотезу как верную и учесть, что от нас до созвездия Ориона приблизительно пятьсот световых лет, то логично предположить, что и сигнал проделал именно такой путь. Но я повторяю, у нас пока слишком мало данных, чтобы говорить наверняка.
– Целых пятьсот лет назад кто-то послал сигнал! Видимо ответный сигнал дойдёт до них ещё через пятьсот лет, но это будут уже их потомки, – Макс представил эту картину.
– Пока тахионная теория не нашла экспериментального подтверждения, будем опираться на то, что перемещение со сверхсветовой скоростью невозможно. Соответственно ты прав – ещё пятьсот лет на то, чтобы сигнал вернулся назад.
Они ещё долго говорили о бесконечности, вселенной и вытекающей из этого бренности земного существования, о чёрных дырах и побуждаемых ими квазарах. Мельком взглянув на флокс, Макс неожиданно вспомнил, зачем он собственно пришёл.
– Виктор, я ведь к вам с просьбой заглянул.
Лорье не без труда отвлёкся от своих рассуждений:
– Да, да. Так что ты говоришь, какая просьба?
– Мне нужно, чтобы вы сохранили для меня вот это голописьмо. Если вдруг со мной что-нибудь случится… в общем, ознакомьтесь с содержимым и распорядитесь им по своему усмотрению.
– Ты меня пугаешь Макс! Может, объяснишь, что случилось?
– К счастью ничего не случилось. Это я так! Перестраховываюсь.
– И всё-таки мне кажется, ты что-то не договариваешь. Может я смог бы тебе чем-то помочь, ты же знаешь я…
– Не беспокойтесь, просто я боюсь, что могу его потерять, а у вас он наверняка будет в сохранности.
– Хорошо, как скажешь, давай его сюда.
После того, как Чемизов ушёл, Лорье ещё какое-то время находился в состоянии растерянности. Его не покидало чувство, что на самом деле случилось нечто серьёзное, но Макс почему-то не хотел об этом говорить.