Кружкин слегка приоткрыл глаза, все предметы двоились и отливали странным белым светом. Он попытался встать, но ничего не вышло, силы словно утекли в неизвестную черную дыру, покинули его безвозвратно, и теперь он лежал распластанный в палате, не в состоянии даже поднять голову. Сознание возвращалось постепенно, периодически в голове начали всплывать воспоминания прошедшего утра. Она вспомнил, как его разбудил стук в дверь, в комнату вошла Евгения, помнил, как она склонилась над ним, а на ее лице застыло выражение ужаса, затем его куда везли, потом пустота. Теперь он находился в просторной палате, со всех сторон она была уставлена неизвестными большинству человечества медицинскими приборами и установками, от его тело отходило множество трубочек, через некоторые в организм поступала разноцветная жидкость, зеленая, желтая и даже фиолетовая, через другие трубки из организма постоянно капала по капле кровь в один из приборов. Это происходило с периодичностью примерно в две минуты, установка судя по всему совершала химический анализ крови, а затем выдавала на своем табло показатели. Значение этих цифр было непонятно Кружкину, но то, что они успевали измениться кардинально за каждые две минуту однозначно настораживало солдата. Кружкина немного подташнивало и одновременно хотелось пить, он попытался позвать кого-нибудь. Но губы не поддавались и просто отказывались разомкнуться и издать звук. Однако, его попытки были замечены каким-то образом, судя по всему за пациентом велся пристальный видеоконтроль, в комнату тут же вошла Евгения со стаканом той самой жидкости, которая была внешне так похожа на апельсиновый сок. Но вопреки ожиданиям Кружкина она не поднесла стакан к нему, а извлекла новую стерильную трубку, опустила ее в стакан, а конец с иглой ловко запустила ему в вену. Оранжевая жидкость быстро потекла по трубке в тело. И через пару минут Кружкин почувствовал, как жидкость работает, и жажда действительно начала отступать.
Евгения продолжала стоять неподвижно до тех пор, пока стакан не опустел, затем она вытащила иглу и выбросила остатки процедуры в корзину рядом с кроватью. Кружкин хотел спросить, что с ним случилось, но тело по-прежнему не поддавалось.
– Вам лучше молчать и постараться отдохнуть, – ласково произнесла Евгения, она слегка склонилась над кроватью Кружкина, в ее лице было особое умиротворение и… жалость, какая бывает, когда родственники утешают тяжелобольного человека, но при этом все понимают, что спасение не придет.
Евгения подкрутила один из рычажков на дозаторе с лекарствами. И голова Кружкина начала быстро затуманиваться, предметы снова поплыли перед глазами. Его резко потянуло в сон, и через считанные секунды он уже не лежал в больничной палате, он рассекал гладь океана на лодке, встречался с друзьями и даже вернулся к своей семье; а на его лице отображался только глубокий крепкий безмятежный сон.
Маргарет слегка постучала в дверь, прежде чем зайти в палату, в которой проходил обследование Абзуков. Молодой человек немного встрепенулся при виде ее, он попытался оправить рубашку и всклоченные волосы, но выполнить задуманное ему помешало множество трубочек и датчиков.
– Добрый день, Маргарет! – нарочито весело произнес он и натянул на лицо веснушчатую улыбку. Абзукову было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Маргарет была одной из ученых. Ее серебристые волосы и ярко-голубые глаза говорили громче научных наград и достижений.
– Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? – Поинтересовалась Маргарет. Она присела на край кровати и поджала под себя ноги, было очевидно, что данная поза была совсем не удобна и доставляла девушке дискомфорт, но она чувствовала свою вину, что этот молодой человек оказался заточенным на базе, и теперь Маргарет уже серьезно сомневалась, вернется ли он когда-либо домой. Последнее задание закрутилось вереницей непредсказуемых событий, оно несло ее героев по неизвестному им сценарию, и Маргарет не хотела загадывать даже то, как закончится сегодняшний день.
– Не знаю… Уже не знаю, – солдат улыбнулся. – Утром все было хорошо, а потом меня привели сюда и начали делать кучу анализов, и теперь я уже начинаю чувствовать как мое состояние и правда ухудшается. Наверное, это паранойя, – Абзуков засмеялся, и Маргарет улыбнулась в ответ. – И потом еще ученый Мэтью приходил, допрашивал меня…
– Он спрашивал про твоего товарища? Смирнова? – Маргарет пыталась всем своим выражением выявить благосклонность и расположить Абзукова к себе, взрастить в нем желание поделиться с ней даже сокровенными секретами, ведь если Смирнов задумал ловушку, чтобы подловить Маргарет, то Абзуков точно в курсе хотя бы части дела, а если тот просто погиб, то… то уже ничего не исправить.
– Он не мой товарищ, – резко возразил Абзуков, он пытался всех убедить, что никак с ним не связан и ничего не знает. А всех, значит всех. В том числе и Маргарет, несмотря на то, что к ней он относился с особой теплотой. Абзуков видел девушку в первый раз, но ее яркие синие глаза непонятным образом сразу расположили его к ней, и он чувствовал по отношению к девушке, сидящей сгорбившись напротив, особую теплоту.– Да, он думает, что я участвовал в каком-то сговоре против Смирнова, – продолжил рассказ Абзуков.—Но это неправда! Мы с ним почти не общались, поэтому я и не забил тревогу, когда он не пришел ночевать. Да, что скрывать, я даже не заметил этого… – На этот раз не обошлось без слез, и Абзуков слегка всплакнул, насколько позволяли его театральные способности.
– Не переживай, – Маргарет слегка погладила солдата по плечу. – Я тебе верю, и ни в чем тебя не обвиняю. Просто расскажи мне, что было вчера? Когда ты его видел последний раз?
– Я не помню точно… – Абзуков прищурился и попытался вспомнить в какой из последних моментов они были вдвоем со Смирновым и когда их мог кто-то видеть. – Когда мы вернулись с задания. Мы ездили вычищать территорию, – на слове «вычищать» голос Абзукова слегка поник, он словно перемалывал это слово как кусок старого жесткого полена, который плохо поддавался обработке. – И когда мы вернулись, разобрали вооружение и разошлись. Все, больше я его не видел. Я потом пошел в спортзал, потом ужин и спать… Еще погулял немного перед сном.
– А такое уже бывало, чтобы Смирнов не приходил домой ночевать? – до сих пор Абзуков ни слова не упомянул о разговоре Смирнова с Маргарет, и судя по всему, он и, правда, ничего не знал.
– Не знаю, вроде нет. Бывало, что я ложился спать раньше, но утром когда просыпался, Смирнов был на месте, – соврал Абзуков. Возможно, два солдата и не были близкими друзьями, и, скорее всего, назвать их товарищами в «гражданском» смысле слова, как это бывает у одногруппников или ребят, живущих по соседству, их было нельзя; но они в полной мере могли именовать себя военными товарищами, а это значило, что каждый стоял друг за друга горой, и случись что (например, один из них не придет ночевать, это же все-таки не город, задержаться в ночном клубе нельзя), то другой обязательно отправиться на поиски своего «военного товарища». Как результат, подобной ситуации не возникало, Смирнов и Абзуков всегда знали о местонахождении друг друга, и в случае трудностей каждый был готов незамедлительно отправиться на помощь.